Ловушка. Плутониевый рассказ

– Да, я помню.

Отец пошел на огород, в летний душ. Это была небольшая загородка из листов шифера и железная бочка с водой, расположенная рядом. Емкость стояла на четырех столбах. Она была выкрашена в черный цвет и весь день грелась на солнце. Ночью можно было помыться под рассеивателем, сделанным из старой лейки. Вода была очень теплая и остывала лишь к утру. Но днем была прохладная – лето только начиналось. Доведенная до ума немецкая окопная мотопомпа исправно закачивала воду при необходимости. Хотя она громко трещала и потребляла много бензина. Зато огромная бочка довольно быстро наполнялась водой из колодца. Его сделал дедушка Кольки, который всю жизнь работал колодезным мастером.

Колодец вырыли прямо на улице перед палисадником. Ведро никогда не отвязывалось от барабана. И кружка была привязана цепочкой – пей, прохожий, сколько хочешь! Да и лавочка была, можно было не только попить, но и присесть – отдохнуть. Дом стоял на пригорке в верхней части деревни – колодец пришлось делать глубоким. Давно это было. Володька тогда, был еще совсем маленький.

Однажды какая-то добрая девушка поставила на лавочку букетик цветов в консервной баночке, что принесла из лесу. Так и началось. Люди пили вкусную ледяную воду, а женщины и девушки, возвращаясь из леса, проходили мимо колодца и ставили цветы в банки. Домашняя оранжерея получилась. Но, правда, не внутри дома, а снаружи. Правда, маме приходилось за этой «красотой» приглядывать – она иногда заменяла увядающие букетики.

Подросток вышел со двора, прикрыл калитку и двинулся в сторону своей «спортивной трассы». Мальчишка удалился в лес по протоптанной грибниками тропинке, в сторону узкоколейки. По ней, как раз, собирался ехать на торфяник его отец – Сергей. Бежал парень не быстро, и минут за десять добрался до насыпи, на которой лежали рельсы. Свернул и побежал по тропинке вдоль железной дороги до поворота. До того места, где от тропинки ответвлялась дорожка, которая вела к роднику, что журчал на краю деревни. Не очень трудный маршрут, конечно. Но Володька пока еще не сильно натренировался. Ему этой дистанции хватало. Да и сапоги это вам не кеды. Нет, конечно, в городе и спортивные тапочки продавали. Но ведь не будет никто бегать по пересеченной местности в тряпичных тапочках. И по мокрой траве не очень удобно. А вот кирзовые сапоги – самое то. Да и вес дополнительный для нагрузки!

Утро было чудесное. Володя бежал весь в своих мыслях. Недавно вставшее солнышко висело еще совсем низко. Его свет пробивался сквозь деревья и многочисленные кустарники, преображая все вокруг. Кое-где, там, где растительность была пореже, солнечные лучи освещали, никем не потревоженные, лесные травы и цветы. Весь этот зеленый ковер был украшен утренней росой. Капли горели на солнце подобно бриллиантам. Каждое утро Володька дивился красоте обыкновенной природы, как будто видел ее впервые. Днем парень был поглощен делами и заботами. Их было немало, хотя он был всего лишь подростком. А следующим утром снова радовался всему этому великолепию! Когда Володька начал бегать по утрам, он будто стал другим. Ранние подъемы изменили его за последний месяц. Правда, сам мальчик об этом пока не подозревал.

«Юный спортсмен» бежал и размышлял. «Колька – лучший его друг, опять чего-то задумал. О чем-то договорился с его батей, и они его, Володьку, попросили пока не заходить в новый сарай». А там, кстати сказать, у него был смастерен станок для тренировок кунг-фу. Бревно с палками, врытое вертикально в землю. Про это парень прочитал в книжке Ип Мэна. Ну, вернее, подсмотрел. Иероглифы он не разбирал, само собой. А книжку он откопал в сарае у деда. Тот, скорее всего, много лет назад привез ее из какого-то плавания.

Володька двигался по тропинке вдоль невысокой насыпи узкоколейки. Как вдруг, на другой стороне, за насыпью, в густых кустах, он услышал странный писк. Там уже закончились редкие сосенки, и лес был густым и темным. Звук был громкий и какой-то «объемный». Как будто штук двадцать больших комаров атаковали какую-то жертву. Потом раздался страшный шум. Этот звук, по ощущениям, двигался в его сторону. Парень услышал громкий хруст. Словно огромный медведь спрыгнул с дерева на другое сухое дерево. Комариный писк внезапно смолк. Володька стоял как вкопанный, а когда все смолкло, вдруг сообразил, что находится на открытом месте. Что за ним, за его спиной, лишь лес и кусты. Причем укрытие это мало того, что очень зыбкое, оно еще и довольно далеко. А вот между ним и жуткими звуками ничего нет, кроме железной дороги. Парень думал недолго. Упал на живот и пополз к насыпи, заросшей травой, цветами и лопухами. Двигался осторожно, стараясь не шелестеть. Высунув голову из-за рельса, стал всматриваться вдаль, в темную чащу на другой стороне.

Оттуда доносились чуть слышные шорохи. Было жутковато. Может, собака? Явно волкодав! Интересно, откуда? Володька опустил голову на траву и задумался: «Кто это еще может быть? Наверху, в деревне, одни дворняги. В Вышбе не было больших собак. Вера с Виталием еще спали, это точно. Да и не бывали они на этой стороне Балашово. Их псы носа не высовывали из оврага. Впрочем, изредка какая-нибудь особо бойкая собака могла ускользнуть от хозяев. Но в Верхнее Балашово, а тем более в лес, они не забегали никогда». Парень лежал, вжавшись в землю, и прислушивался к звукам утреннего леса. Где-то куковала кукушка, трещали кузнечики. Чуть слышно шелестела трава. Наверху гулял ветер, шумели кроны деревьев. Прошло минут семь. Ничего необычного. Только звуки утра. Володька поднял голову. Неторопливо поднялся и припустил вдоль насыпи. Свернул на первом повороте. Пробежал мимо нескольких срубов, давно стоявших в полусобранном виде. Напившись хорошенько из родника, что на краю деревни, затрусил в сторону «Колькиного мостика» через Суходолку. По дороге, по правую руку, остался позади дедов дом. С тех пор как умерла бабушка Лиза, жилище его стало выглядеть иначе. Нет белых занавесок на окнах. Не блестят стекла, как раньше блестели. У мужчин есть дела поважнее, чем мыть окна.

Так, в раздумьях Володька приблизился к дому друга. Пробежал по мостику, зашел во двор. Когда проходил мимо сарая, где была «радиомастерская», обратил внимание, что его дверь была открыта, и подумал: «Колька уже куда-то умчался. Вот неугомонный человек». Пройдя через огород, «щелкнул» электрическим замком и, открыв калитку в проволочном заборе, поднялся по косогору. Пробежал рядом с огромным трансформатором, в обшитой досками коробке, подбежал к своему дому. Подойдя к калитке, он услышал странный повторяющийся звук: «Хыть-хыть», «Хыть-хыть». Звук был негромкий, но отчетливый и, вроде, шел из сарая.

Юный «борец со злом» снова почувствовал в животе неприятный холодок. Не было ничего такого у них во дворе, да и в доме, что могло бы издавать подобный звук. Механический и довольно резкий. Стук прекратился. Заскрипела дверь нового сарая, и парень услышал голос отца: «Колька, спасибо тебе! Ты настоящий друг! Все работает отлично. Завтра будем вручать!»

– Дядя Сережа, я просто когда придумал эту штуку, не мог понять, зачем она нужна. А когда Володька книжку с иероглифами нашел и соорудил себе бревно с палками, я сразу понял, куда приладить все это! Да еще и Вы помогли. Я то не знал про старые разломанные вагоны. Ну, вроде и знал, но как-то в голову не приходило. Что рессоры эти – это то, что нужно.

– Ну вот, Коля, как сказать-то? Людям много разных идей приходит в голову. Надо все мысли разобрать по полочкам, что-то необходимо записать, чтобы не потерять. Зато потом все это, в реальном мире, тоже складывается. Ну, побегу на работу, двадцать минут осталось!

Во дворе раздались торопливые шаги отца. Володька стоял на улице за забором, от собеседников его дополнительно скрывала досчатая стенка сарая. Он вдруг понял, что подслушивает, и ему стало неловко. За секунду до того, как открылась калитка, парень метнулся за полусобранную поленницу. Рядом с ней лежали несколько больших чурбанов, что привезли на прошлой неделе. Калитка скрипнула. Отец торопливо вышел со двора и, повернувшись, пошел быстрым шагом к лесу. Туда, где полчаса назад бегал Володька.

Мальчик сидел за дровами и размышлял, что если бы отец оглянулся, то точно бы его заметил. Он удивился всей глупости этой ситуации. Володька уже недели две не заходил в новый сарай. Еще тогда отец со смущенной улыбкой сказал, что Колька готовит ему подарок ко дню рождения. Собирает большой и сложный механизм. Очень просил ему не мешать, чтобы не сбивать с толку. Володе было интересно и очень хотелось туда заглянуть. Но он не мог, потому что поклялся на пионерском галстуке. А это очень серьезно! Парень уже неделю не видел Кольку и подозревал, что друг иногда бывает у них в сарае. Он как-то подошел к двери – а там замок! От возмущения Володька тогда даже покраснел и немного разозлился на товарища.

«Теперь-то он его прищучит. Друг называется!» – Парень забежал во двор. Колька стоял около двери и, наклонив белобрысую вихрастую голову, рассматривал что-то в замке.

– Вот ты где! – Володька сердито вперился глазами в хитрую мордочку товарища. – Додумались, дверь закрывают!

– Ха, ха, ха! – Весело засмеялся Колька. – Так дверь-то батя твой закрыл, когда мы с ним все привезли. А я по лестнице залезаю, снаружи. У вас за сараем для чего лестница лежит? А мы сегодня что-то расслабились и дверь открыли – я бате твоему показывал, что и как, прибор уже готов.

– Что привезли, какой прибор? – Володька сердито пыхтел.

– Да ладно тебе, не злись, для тебя ведь старались. Так и быть, заходи, покажу устройство! Ведь завтра уже день рождения!

Колька распахнул дверь сарая и сделал жест рукой, открывая дорогу и приглашая войти. Володька подозрительно посмотрел на лучшего друга и зашел в новый, недавно построенный сарай. Внутри сильно пахло свежим деревом, железом и немного резиной. Сквозь окно под потолком пробивался радостный солнечный луч. Пылинки неспешно претворяли в жизнь свои броуновские мечты. На столе стоял какой-то чудной агрегат, немного похожий на телеграфный аппарат.

– Что это? – Володя недоуменно посмотрел на Колю.

– Да ты не туда смотришь! Вот куда смотри! – Колька ткнул пальцем. Там, куда он показывал, в полумраке сарая стояло странное устройство. Оно было размером с дверь, причем довольно большого размера.

– Что это? – Володька, вытаращив глаза, разглядывал странную «дверь». На ней, почти всю ее закрывая, располагались пятнадцать больших кусков резины. Они, похоже, были отрезаны от покрышек какого-то трактора.

Будущий именинник так был увлечен разглядыванием устройства, что забыл о происшествии в лесу, которое так его озадачило.

– Знаешь, Володька, будешь ты теперь чемпионом! Ну не сразу, конечно, но уже очень скоро.

– Колька, не мучай! Расскажи, что это? Чего это ты изобрел?

– Смотри сюда! – Колька подошел к столу и показал пальцем на аппарат. – Это самая сложная часть механизма – «считыватель»!

– Чего он считывает?

– А вот! – Коля достал из коробки, стоявшей на столе, кусок обычной пленки от фотоаппарата. Пленка была как новая, с виду – необработанная. Толстый серо-коричневый слой. Открыл какую-то крышечку и вставил пленку в аппарат. – Самая главная проблема была в том, как считать все сигналы одновременно! Я сначала располагал фототранзисторы рядом, а они довольно большие. Но потом понял, что лучше их все сдвинуть и поставить лесенкой. И, конечно, пришлось дырки прорубать маленьким пробойником!

– Колька, ты замучил меня уже! Что это такое?

– Это тренажер скорости удара. Не то, что твое бревно!

– Что? Как такое возможно? Как он работает?

– Смотри! – Колька заправил пленку в аппарат, она была вся в дырочках. Пока «перфолента» была свернута Володя этого даже не заметил.

– Заправляем фотопленку в аппарат, запускаем проигрывание, или как сказать? Чтение световых сигналов! Пленка – это лента с данными, она проезжает под лампочками от фонарика. Снизу фототранзисторы. Сам шляпки спиливал!

– И все уместилось в этой коробочке?

– Да, уместилось, но с трудом! Только вот дырки надо прорубать со смещением в сантиметр. Пришлось еще светопроводы делать из куска старого плексигласа от самолетного фонаря. Лампочки в черном чехле. Через дырочки свет идет к фотоэлементам. К тем местам, которые надо освещать, чтобы не было помех. Скорость мы можем изменять. Захотим – сделаем разные программы, и для рук и для ног. А можно сделать для рук, ног и туловища! Иди к тренажеру, а я поставлю самую медленную скорость.

Володя стоял, впившись глазами в странный механизм. Ему казалось, что это все ему снится.

Колька покрутил какую-то ручку и щелкнул большим «галетным переключателем». Пленка медленно поползла по направляющим. От стены, возле которой стоял механизм – тренажер, стали доноситься щелчки реле. Самодельный тренажер представлял собой тяжелый щит из досок размером с дверь, на которой были расположены большие куски резины – три штуки по горизонтали и пять вертикальных рядов. Резинки эти были закреплены на мощных пружинах от вагонных рессор, как большие клавиши. На этих «резиновых кнопках» был мелом нарисован силуэт человека – с головой, шестью руками и шестью ногами. Имелось в виду, что руки и ноги противника могут перемещаться. Вместе со щелчками реле сквозь толстые резинки стали мигать лампочки: голова, опущенная рука, поднятая нога, поднятая рука, опущенная нога.

– Когда на пленке проезжают дырки над фотоэлементами, щелкают реле и загораются лампочки! – Коля довольно улыбнулся.

– Вот это да! – Володька восхищенно смотрел на чудо-механизм.

– Да чего, да-то? – Коля хихикнул. – Там еще и скорость ответного удара измеряется! Понимаешь?

– Как это? – Володька не понимал.

– Ну, рассказывать долго, как я это сделал. Конденсаторы, дифференцирующие цепочки, фотореле. Но штука такая – если покрутить вот тут, меняется длина временных ворот, в которые может попадать импульс от твоего удара! Фото-импульс, световой, как бы!

– И что? – Володька недоуменно смотрел на Кольку. – Как это работает?

– Ну, давай все сразу! – «Юный конструктор» выключил аппарат и запрыгнул на верстак, который был в другом углу сарая. Поерзал, достал из под себя гвоздик. – Под каждым куском резины, ну это, вроде как, часть брони твоего врага, лампочка. Лампочка вещь довольно медленная, и чтобы ускорить ее зажигание, на нее, в режиме ожидания удара, подается два вольта. Когда от удара приходит импульс на реле, лампочка резко зажигается. Про то, как сделаны отражатели для фотоэлементов, которые под резинками, и каким способом я повысил их чувствительность, даже рассказывать не буду.

– Вообще, здорово! Нет слов! – Володька задумчиво смотрел на кусок резинки от покрышки, который лежал на верстаке, и ничего не понимал. Он был несколько ошарашен.

– Еще бы не здорово! Знаешь, какая эта штука сложная? Потом объясню, если не заснешь.

– А как они приделаны к двери, ну, к доске? Резинки-то эти от покрышек.

– А! Это отдельная история! Мы с твоим батей сгоняли в одно место. Ну, помнишь, где несколько старых вагонов от узкоколейки валяется на поляне? Рессоры! Они весят-то сколько, еле дотащили! Но дело свое делают. Удар гасят, и в сторону отклоняются неплохо. Правда, пришлось брать очень толстые доски. Тяжелые они, рессоры-то!

– Смотри, – Колька подошел к столу и нажал кнопку. Аппарат тихо затарахтел, и фотопленка с дырками стала со стуком проезжать сквозь коробку с датчиками. На тренажере стали мигать лампочки – за каждой «резиновой кнопкой».

– Это невозможно! – Володька завороженно смотрел на мигание огоньков.

– Я назвал это устройство – «Свето-злыдень». Иди, давай, попробуй! А смысл в том, что ты должен успевать ударять куда надо. Если успел – раздается громкий стук от генератора! А если не попал вовремя, то ничего нет. Щелчок реле – и тишина. Уж не буду рассказывать, как это я сделал. Вот этой ручкой можно менять время, один переключатель чего стоит!

Володя неуверенно подошел к удивительному устройству и, протянув руку, потрогал кусок резиновой шины, один из пятнадцати. Резинка туго подалась в сторону. Он отошел подальше и стал следить за миганием лампочек, пытаясь уловить систему. Коля с гордой улыбкой смотрел на свое детище. Он отошел к столу, на котором стоял аппарат управления, и крутанул какую-то ручку. Движение пленки – «перфоленты» стало более медленным, и аппарат стал щелкать гораздо реже.

– Володька, я уменьшил скорость. Ну попробуй, давай!

– Ох, Колька! Мне кажется, я не буду успевать, – Володька с тревогой посмотрел на друга.

Колька встал напротив тренажера и несколько раз стукнул по резинкам. Жужжал проигрыватель пленки, аппарат размеренно и неторопливо щелкал. Юный конструктор подпрыгнул несколько раз, потом встал в боксерскую стойку. Присел, подпрыгнул, сделал выпад в сторону воображаемого противника, удар, еще удар, немного постоял. Сосредоточился и стал неторопливо и размеренно стукать по большим «резиновым кнопкам». Вдруг «бам!» раздался довольно громкий стук, как будто стукнули в большой барабан.

– Видишь, Володька, я успел! Ты не тушуйся! Я и скорость пленки снизил, и большое время срабатывания поставил. Секунды полторы – две! Ты сначала делай все медленно, а потом разойдешься! Динамик – «Кинап», звук громкий, хороший! – Колька вовремя остановился, хотя ему очень хотелось рассказать технические подробности. Он ведь потратил много времени на изобретение и изготовление этого чудесного подарка для лучшего друга.

– А как выключать-то это все?

– Вот тумблер для проигрывателя. А вот там – для самого тренажера. – Колька ткнул пальцем в сторону висящего на стене большого выключателя. Ну ладно, показал тебе всю тайну! Ты уж завтра удивляйся, когда мы тебе аппарат вручать будем. А сейчас я закрою сарай. Батя твой опаздывал, потерял бдительность – сам убежал, а меня тут оставил. Мы же все договорились, что тут тайна и подарок. Наверное, ты в душ сходить хочешь? Весь мокрый после пробежки. А чего у тебя коленки зеленые, упал что ли?

– Слушай, Коля, там в лесу было что-то непонятное. Большое и тяжелое. Вроде как, огромный пес, и так странно шумел. Как ты думаешь? Кто это мог быть? Или, может, это медведь?

– Володька, чего так бояться этих собак? Они же страх чувствуют. Ну, вот погоди, я тебе сделаю ультразвуковой «отпугиватель» собак. Ты станешь спокойным, и они перестанут на тебя обращать внимание. Ну, а вообще, у нас тут и медведи попадаются, и волки! Сейчас-то вряд ли, но зимой есть. Да и рысь бегала в прошлом году. А что это за странная большая собака? Может, у ВерВитов (Вера и Виталий) убежала?

– Если это не собака, то кто это тогда? – Володька вопросительно развел руками. – Звук был громкий и жуткий!

– Да! Тут, наверху, больших собак не было ни у кого. – Колька немного задумался. – А еще я почти сделал ультразвуковой микрофон. Это, чтобы слышать жизнь деревьев, зверей и насекомых. Я уже все придумал!

– Ну, ладно, пойду под душем ополоснусь. А что я спросить-то хотел? Откуда этот Виталий взялся? По слухам, Вера в Москве с каким-то богатеем жила?

Во дворе раздался стук двери, звук шагов по ступенькам крыльца и негромкий голос спросил: «Коля, это ты громыхаешь? Ты с кем там говоришь? Володька прибежал?»

– Ой, Колька, мама на работу пошла!

– Давай через крышу на огород! – Коля вдруг понял, что раскрытый «сюрприз», готовившийся так долго, может расстроить его маму или папу. Он указал другу на окно.

Володька вскочил на верстак, оттуда на поленицу – через окно вылез на крышу дровника, прилепившегося к сараю. Быстро разулся и сбросил сапоги на землю. Через три секунды из огорода раздалось нарочито громкие плескания воды и веселый крик: «Мама, я тут! Уже иду!» Послышались шаги мамы Володьки и ее удаляющийся голос: «Володя, я на работу! Танюшку повела к соседям. Березины очень звали ее в гости к девочкам. Она там пообедает, можешь заниматься своими делами».

Колька быстро закрыл дверь сарая на висячий замок. Повесил ключ на вбитый в столб гвоздик. На двух таких столбах держалась крыша крыльца. А вообще, нарушил режим секретности! По уговору, ключ не должен был попадаться Володе на глаза. Но чего уж теперь? «Юный конструктор» тихонько вышел за калитку. Зачерпнул кружкой ледяной воды из ведра, стоявшего у колодца. Напился вволю, остатки вылил в баночку с цветами. Повернулся и целеустремленно двинулся в сторону своего дома.

Глава 3. Славик в недоумении

Ленинград. Настоящее время (май 1957г.)

Славик бодро шагал по Большому проспекту Васильевского острова. Он возвращался из музыкального кружка с хорошим настроением. Мальчик уже два года учился играть на баяне. К счастью, не нужно было носить с собой большой и тяжелый чехол – в кружке было много инструментов. Школьнику, как одному из лучших учеников, выдали его в домашнее пользование. Поэтому инструмент Тульского совнархоза, с которым подрастающий музыкант делал первые шаги в мире искусства, решено было вернуть в пункт проката. Последнюю неделю школьник репетировал через день. Занятий поставили много – через две недели конкурс «Морское вдохновение». Хотя учебный год почти закончился, день проведения конкурса почему-то сдвинули на более поздний срок. Но и дети, и родители отнеслись к этому с пониманием. Они были рады участвовать в музыкальном празднике в любое время.

Славик играл на баяне с удовольствием и давно считал себя настоящим баянистом, тем не менее, интересовался гитарами. Даже втайне мечтал об электрической. Он услышал как-то на пластинке волшебный голос электрогитары и был покорен ее необычным тягучим звуком.

Кружок, в который ходил мальчик, был рядом – в соседнем здании, в Доме Культуры имени Орджоникидзе. Сходить туда и обратно можно за десять минут. Времени теперь было достаточно – уроки закончились, и в школе уже неделю шла практика. Поэтому «юный баянист» решил посетить магазин фототоваров. Он уже неделю собирался купить проявитель и фиксаж, но постоянно мешали какие-то дела.

Славик жил в «коммуналке» с мамой и папой. В прошлом году к ним присоединилась бабушка – Матрена Ивановна, которая оказалась у них после больницы, куда попала со сломанной ногой. В целом, «коммуналка» была довольно дружная, хотя некоторые из жильцов их большой квартиры были не в восторге от увлечения мальчика музыкой.

Ядовитый старичок – Константин Петрович, однажды высказал претензии маме Славика: «Сильно шумит ваш талантливый ребенок!» Получив от нее немедленный отпор, он все-таки зацепился за фразу «ежедневные упражнения». И теперь, для того чтобы позаниматься музыкой, Славка ждал когда старичок отправится к своему закадычному другу играть в шахматы. Правда, эти «шахматные визиты» всегда заканчивались просмотром футбола и иных телевизионных передач. Само собой, не обходилось без бутылочки портвейна. Возвращаясь через пару часов, Константин Петрович изрыгал винное зловоние и непременно произносил сильно полюбившуюся «остроумную» фразу, которую как-то породил в алкогольном кураже. «Там, наверху, очень даже слышны ваши ежедневные „испражнения“! Люди не довольны! Будем писать бумагу в Домком». Начало слова зловредный старикашка произносил невнятно. Расслышать все полностью было невозможно. Но догадаться, что он имел в виду, было несложно. Мало того, что это была ничем не прикрытая издевка, так это еще была и гнусная ложь! Наверху не было слышно, ровным счетом, ничего. Мама мальчика ходила на другой этаж и узнавала, не мешает ли им баян? Народ недоуменно переглядывался – дом был старый, стены толстые. А «коммуналка», куда постоянно наведывался склочный сосед, располагалась не над квартирой юного музыканта, а немного наискосок. Славик-то и играл довольно робко, едва растягивая меха. Коммунальное воспитание сказывалось – он старался не шуметь. Парень был скромным и дисциплинированным. С другой стороны, мог неожиданно взбелениться. Знал про это и сам Славик. Всевозможные драки и столкновения в школе он обходил стороной.

Весна была в самом разгаре. Кое-где во дворах уже благоухала сирень. Воробьи весело чирикали и порхали над ветками проснувшихся после спячки деревьев. Ветер приносил с Невы запах воды и крики чаек. Новенькие троллейбусы бегали по линиям и проспектам Васильевского острова, словно деловитые большие жуки.

На площади Труда, за мостом через Неву, у Славика жил приятель – Дима. Друзья изредка печатали вместе фотографии. У друга этого была целая фотолаборатория «быстрого развертывания» – стояла в чемодане возле ванной комнаты. Папа товарища был большой начальник, и жили они в отдельной квартире. Школьник несколько раз проводил глазами троллейбус – «шестерку». Потом вспомнил, как мама сильно ругала его за самостоятельные шатания по городу. Она не любила «исчезновения» сына после кружка, в особенности, когда он уезжал куда-то до вечера. Подумав, парень решил не менять маршрута и двинулся в магазин.

Дошел неторопливо до Тринадцатой линии. Только собрался было свернуть, как вдруг услышал до боли знакомый, неприятный голос: «Кого я вижу, Вячеслав! Ты ли это?» Славик непроизвольно сжал рукой тряпичные лямки авоськи, в которой бултыхались кепка и ноты. Остановился и, стараясь быть спокойным, небрежно спросил одноклассника: «Гоша, ты где пропадаешь? Сегодня „Башка“ на тебя ругалась. И „Валентина“ тоже спрашивала».