Полная версия
Радужная пони для Сома
Мария Зайцева
Радужная пони для Сома
Глава 1
Сейчас
В последнее время мне снятся на редкость радужные сны.
Странные и охеренные.
В них я перебираю в пальцах разноцветные легкие пряди волос, смотрю в яркие озорные глаза, целую нежные смеющиеся губы…
И кайфую так, как никогда в жизни.
Правда, дальше прикосновений и лайтовых поцелуев дело не идет, но это только потому, что и в реале не свезло.
А почему не свезло?
А потому что кое-кто дебил. Прям конкретный такой, клинический дебил, проебавший свое радужное счастье.
Я просыпаюсь утром, жестко выпадая в осадок от контраста бесконечного кайфа во сне и бесконечной задницы в реале.
Естественно, настроения мне это не прибавляет.
Пару минут лежу, тупо пялясь в потолок и заново привыкая ощущать себя дебилом.
Потом встаю, занимаюсь привычными делами, уже набившими оскомину, но без них вообще было бы херово.
А так…
Пробежка по территории с неугомонным псом, наследством от моей короткой счастливой жизни, мяч, легкая разминка, побить руками и ногами Германа, выместив на невозмутимой резиновой роже всю свою вселенскую злобу, потом в универ.
И там все по накатанной.
Ничего интересного.
Хотя, нет.
Интересно мое постоянное ожидание. Жадное сканирование пространства на предмет появления в зоне видимости радужной макушки одной нежной мелкой поняшки. Это не я ее так обозвал, кстати, это подружка Немого как-то обронила. Я сначала не понял, почему поняшка?
Из-за роста, что ли?
Но потом подумал, повспоминал и заметил закономерность.
Мелкая девка была похожа на одну из тех радужных пони, которых так любят таскать сопливые школьницы в младших классах.
Масть разноцветная, глаза эти огромные… Ну и размер тоже, да. Метр с кепкой, реально. Мне, с моими сто девяносто пятью сантиметрами, в пупок дышит… Макушка где-то в районе груди.
Так что да, четкое мышление у подружки Немого, сходу и в точку.
Радужная пони, Поняшка, Радужка…
Красивая и брыкливая.
Ходит, и все мимо.
И не смотрит.
А почему?
А потому что – читай выше… Дебил, да.
Осознание реального уровня своих умственных способностей вопринимается уже нормально. Ровно.
Нет, в самом начале я бесился, да. Никак не желал признавать очевидное. Злился на Радужку, считал ее дурой, во всем виноватой…
Но со временем, все переосмыслив…
Ладно, чего уж теперь…
Я захожу в аудиторию, привычно усмехаюсь девочкам, привычно даю пять Немому, с мрачной мордой сидящему на последнем ряду, падаю рядом, достаю наушники.
Ну не лекцию же слушать, в самом деле?
Я мог бы и не ходить, но философ – тот еще козел, аккуратно заполняет ведомость на предмет пропусков и потом всех, у кого нет уважительной причины, жестко ебет.
А я, как бы, натурал стопроцентный. И сексом, даже в голову, хочу заниматься с девушками. Верней, с одной, конкретной девушкой. С ней можно и в голову, да…
Вот только она – ни в какую.
И это – самая большая моя трагедия в этом году.
Немой сидит в телефоне, краем глаза вижу, как просматривает фотки своей девочки: шикарной блонди с нереальными буферами и не менее нереальными глазами. Кукла, короче. Мимоходом вспоминаю, как мы все на нее дружно пускали слюни пару лет назад, когда она была еще не девочкой Немого, а подружкой нашего общего приятеля, Лексуса. Как мы завидовали этому придурку, усмотревшему среди массы пестрых курочек-первокурсниц, золотую птичку-невеличку.
Мы с Вилком, еще одним нашим общим приятелем, даже забивались, сколько продержится малышка рядом с этим говнюком. И оба проиграли, потому что я давал месяц им, Вилок – три, а парочкой блонди с Лексусом проходили аж два с половиной года.
Хотя, тут я Лексуса понимаю, девочка невозможно залипательная, грех такую отпускать от себя.
Немой, кстати, в споре не участвовал и вообще скалился злобно и молчал. Хотя, молчание, это его обычное состояние, не зря же кликуха. Но только теперь до меня начинает постепенно доходить, что он еще тогда, два года назад, залип на этой девочке по-взрослому.
И шифровался, главное, все это время!
И потому я, честно говоря, охерел, когда месяц назад выяснилось, что он подсуетился и забрал эту малышку у Лексуса. А его самого отправил на больничную койку. Вот тебе и Немой!
Нет, то, что он может кого угодно на больничную койку уложить, никаких сомнений. В придурке роста больше двух метров и живой массы больше ста кило. Да еще и в анамнезе дед с отцом – чемпионы по боксу. Ясен пень, уложит и на койку больничную, и в землю на два метра вглубь кого угодно…
Но вот то, как ему удалось заинтересовать такую девочку, вообще темная история. Может, и не спрашивал? От него всего можно ожидать, молчаливого удачливого придурка…
Я, кстати, Альке, этой блондиночке, так и говорил: “ Если он тебя заставляет, моргни”.
Она улыбнулась и сдала меня Немому. Мы поговорили… Душевно. Челюсть до сих пор на погоду ноет.
А я ведь тоже не пальцем деланный и черный пояс не за красивые глаза имею. Но против этого зверя без вариантов, само собой… И, главное, не поверил ведь, что я пошутил!
А я реально пошутил!
Потому что хороша блондиночка Аля, очень хороша…
Но я к тому времени уже вперся в Радужную поняшку по самые яйца. И к другим мог что-то подкатывать именно только в шутку.
Просто я тогда еще рассчитывал… На взаимность.
Дебил, да.
Немой разглядывает фотки своей девочки, улыбается непривычной для его физиономии нежной улыбкой, а я ему завидую.
Так, сука, завидую!
Потому что мне не шлют сладкие фотки, нежные смс, горячие голосовые… Верней, шлют… Но не те.
А та… Не шлет. И не пришлет.
И от понимания конечности ситуации, неисправимости ее, болит внутри, там, где сердце. Ноет и ноет, противно так, жизнь мне отравляя.
И как мне с этим всем быть, хер его знает.
Я закрываю глаза, отрешаясь от ситуации, и все равно невольно уношусь в тот самый первый день, когда в моей жизни появилась Радужная поняшка и отравила мое безбедное и веселое существование собой.
Глава 2
Полтора месяца до…
Разноцветные волосы, переливающиеся в искусственном свете ламп столовки, я замечаю сразу.
И торможу всеми четырьмя лапами, как кот.
Потому что прикольно же!
Как мимо пройти?
Оглядываю экспонат со всех сторон.
Ничего так.
Мелкая, конечно, и во всем черном и пацанском. Не понять, какие титьки, какие ноги…
Но глаза – зачет, большие, яркие такие. Губы – тоже зачет. Не сильно пухлые, но и не тонкие. И, главное, свои.
Я чего-то последнее время уставать стал от поголовно насосанных свистков. Целовать такое кайфа нет, это как резину жевать, а на члене плохо ощущаются… Не плотно. И тоже резиново. Если я захочу такого экстрима, лучше резиновую бабу куплю. Она хоть мозг в процессе выносить не будет.
Проблема в том, что с каждым годом все сложнее нарыть нормальных, естественных девок, потому что у них у всех мода же. И врачи, которые это дело качают, тоже одни и те же… Отец говорил, что еще лет пятнадцать назад такое развлечение стоило дорого и было распространено в основном в столице. В наших ебенях не было спецов нормальных, да и бабки такие не у всех водились.
А сейчас, говорят, это все вообще копейки стоит, вот и делают девки.
И, самое главное, что непонятно, нахера. Вот кого из парней ни спрошу, никому эти свистки не нравятся. А девки все равно качают…
Короче, я обхожу новинку еще разочек, уже полностью убеждаясь, что нехилый такой экспонат к нам залетел.
Все свое, чистенькая, в губе пирсинг, а я такое люблю, кстати, в отличие от свистков.
И, главное, волосы! Волосы всех оттенков радуги! Чистых цветов: розовый, сиреневый, бирюза и синь неба. Они волной обрамляют тонкое личико с правильными чертами лица, и так и тянет их потрогать. Интересно же, что за чудо такое радужное?
Я, мгновенно забыв о первоначальной цели мероприятия, то есть, о мини-пиццах, которые никогда не залеживались на витрине, самонавожусь на Радужку с неотвратимостью боевой ракеты.
Она стоит одна, посреди столовки, в глазах растерянность. Моя ты хорошая… Потерялась?
Ничего, я тебя нашел.
Подхожу к ней, нависаю над разноцветной макушкой и, снизив голос до интимного хрипа, который так нравится девочкам, говорю:
– Малышка, боишься подойти? Затопчут? – киваю на буфет, где дерутся из-за сосисок в тесте юристы, – давай я тебя спасу… Что хочешь? Пиццу? Сосиску? Или все вместе?
Она вздрагивает, потому что я предусмотрительно подхожу со спины, наклоняюсь низко, нагло нарушая личное пространство, поворачивается и отступает на шаг.
Задирает остренький подбородок, пялится на меня.
Я усмехаюсь своей самой нахальной, самой бабоукладческой улыбкой, которая безотказно действует на всех без исключения девочек от десяти до семидесяти лет.
Действовала.
До этого момента.
Потому что, если я и жду от Радужки восхищения, то зря.
Она отступает еще на шаг, осматривает меня с ног до головы недоумевающим, холодным взглядом, в котором нет и тени таких привычных для меня эмоций: интереса, восхищения, кокетства…
Вообще ни разу.
Только недоумение, типа, кто ты такой, какого хера тебе тут надо?
– Ничего не надо, – коротко и недружелюбно отвечает она. И отворачивается! Просто отворачивается. От меня! От меня!
В первое мгновение я решаю, что поймал глюк. Потом, что она слепая наглухо.
Первое менее реально, чем второе, а потому я даю Радужке еще один шанс. Делаю шаг к ней, теперь уже лицом к лицу, так, чтоб точно рассмотрела в деталях, усмехаюсь опять:
– А если подумать? И вообще… Я тебя раньше не видел. Новенькая? Пошли за мой столик.
Это даже не предложение, если что. Это констатация факта. Девочкам нельзя давать возможность выбора. Тем более, таким брыкливым.
– Нет, – опять отказывается она, даже не давая себе труд задуматься над моим не-предложением. А оно, между прочим, эксклюзивное! Я раньше никого из девочек не таскал за наш стол. Там только Алька сидела, подружка Лексуса. И ее знакомые девочки иногда, чисто компанию скрасить.
Точно, она новенькая. Потому и не заценивает такого шикарного эксклюзива. Дурочка маленькая. Надо просто разъяснить…
– Не ломайся, – хочу сказать примирительно, а получается слегка высокомерно. Но и ладно, надо же ее на место поставить… Показать, насколько ей повезло, что я на нее внимание обратил, – мы редко кого зовем…
– А я редко кому отказываю, – неожиданно отвечает она, вводя меня в ступор.
Я пару мгновений трачу на осознание ее слов и их оскорбительности, а затем не нахожу ничего лучше, чем тупо сказать:
– Че сказала?
– Я три раза сказала “нет”. Ты глухой? Или тупой? Или все вместе?
Ее голос звучит неожиданно звонко, а лицо краснеет от злости и негодования.
Я это все отмечаю краем сознания, потому что основной процессор сильно занят.
У него гребанный эррор.
Никто. Никогда. Не говорил со мной так. Никто. И никогда.
И потому я даже не могу нормально среагировать на хамство. Просто моргаю и удивленно спрашиваю:
– Ты охренела, соска тупая?
И нет, это не оскорбление. Это тоже констатация факта.
Но девчонке почему-то не нравится, и она, смерив меня презрительным взглядом, припечатывает:
– Это еще кто из нас соска, у тебя рот явно больше рабочий!
Наступает оглушительная тишина, настолько полная, что я на мгновение решаю, что слух потерял. И ориентацию в пространстве. В другую реальность вывалился, потому что в этой… Такого просто не может происходить. Такие слова не могут произноситься в моем направлении.
Невозможно.
Смотрю на нее, нихера не понимая, оглушенный навалившейся тишиной.
И в ней, в этой гребанной вате, забившей уши, начинает пробиваться осознание, что это все реально.
И что это она… Это она… Мне.
МНЕ???
Ярость топит с дикой силой: сразу до глаз и концов ушей! Я понимаю, что вообще себя не контролирую, да и не хочу!
Потому что сейчас явно бред происходит! Тупой бред!
Такого не может быть! И это надо прекратить!
Вокруг нас толпа собирается, кто-то даже стримит, но мне похер.
Делаю шаг вперед, хватаю девчонку за локти и подтягиваю к себе, заставляя встать на носки своих грубых ботинок.
От моего резкого движения у нее невольно запрокидывается голова, радужные волосы рассыпаются волной по спине, но в глазах, огромных, широко распахнутых, нет страха! Только дерзость! Только насмешка!
И меня выносит за грань…
Одновременно хочется ее пришибить и поставить на колени перед собой.
Последнее желание неожиданно дает в башку горячую картинку, которая мне до безумия нравится. Дрянь надо наказать, она меня только что опозорила перед всеми, и я накажу. Хорошо накажу…
– Ты сейчас прямо тут встанешь на колени, сучка, и отсосешь у меня, – рычу я низко и грубо, – и тогда я, может быть…
– Оу! – звонко отвечает Радужка, и чего-то по голосу вообще не заметно, чтоб она впечатлилась моим тоном, – ты что? Я не смогу так, как ты! Покажи класс! А я, так и быть, поучусь!
БЛЯТЬ!
Все.
Я ее убью.
Просто убью прямо тут, на глазах у сотни свидетелей.
Есть оскорбления, которые смываются только кровью…
Глава 3
Не знаю, что я бы сделал в следующее мгновение, полно идей же в голове бродит, но мне мешают.
И мешает тот самый дерзкий тип, который уже до этого успел слегка выбесить.
Полчаса назад, до того, как сюда прийти, мы с Лексусом и Немым проводили воспитательную беседу с одним зарвавшимся придурком, нахально лапавшим подружку Лексуса Альку.
Лексуса аж вынесло, когда увидел их, стоящих рядом в коридоре.
Причем, заметно было, что Алька не хочет разговаривать, а этот урод настаивает.
Ну не наглость ли?
Мы поступили разумно, не став выяснять ситуацию прямо в коридоре и выведя нахала поговорить за угол универа.
Вилок потерялся по пути, отвлекся на кого-то, и дальше мы пошли вчетвером.
Честно говоря, я, видя настрой Лексуса, планировал немного сглаживать углы. Потому что одно дело – слегка попугать идиота, не понимающего, на чью грядку вперся, а другое – влетать по полной программе с возможным заездом в полицию.
Мне там не нравится, если что. Тем более, если не за свое греться.
Но у Лексуса, судя по глазам, закусило, а потому мы с Немым, переглянувшись и поняв друг друга без слов, готовились страховать и оттаскивать знакомого придурка от незнакомого.
Хотя, существовал шанс, что пришлый обоссытся и попросит прощения. Обычно так и случалось, потому что мы – парни грубые, выглядим серьезно. Один Немой чего стоит… На него в обычном его состоянии особо нервные смотреть боятся, а уж когда он в напряге…
Короче, мы шли за угол чисто показать новичку, каким стилем нужно плавать в нашем болоте.
Но все пошло не по плану.
Мы избавились от свидетелей, и Лексус развернулся и пошел на парня с самой угрожающей мордой, рыча что-то вроде:
– Ты, сука, кого тронул?..
А пришлый не стал ничего отвечать, а просто уклонился и резко прихватил Лекса за горло. Да так, что тот только ногами дернул.
Мы с Немым охренели от резвости и наглости, шагнули к ним, но парнишка тут же отпустил Лексуса, развернулся к нам, используя стену за спиной в качестве защиты, показательно спокойно опустил руки и улыбнулся.
Не знаю, как кашляющий Лекс, а я сходу заценил и позу, и руки опущенные.
И быстроту, с которой новый передвигался. Резкий он.
Пока мы с Немым молчаливо решали, разобраться ли за Лексуса, отдать ли разговор на откуп самому виновнику событий, или вообще все спустить на тормозах, пришлый приветливо кивнул:
– Парни, без обид! Он меня на весь коридор сучарой назвал.
– Ах, ты-ы-ы… – это Лексус пришел в себя и кинулся из положения полусидя в драку, но тот легко уклонился, и Лексус вписался лбом в стену. Не сильно, но, судя по пустому звуку, чувствительно.
– Я не хочу драться, – вежливо сказал парень. – Я был не прав… Я тебя понимаю, зря я трогал твою девочку. Я извиняюсь. И простава с меня.
Мы стояли, смотрели на происходящее, и парень мне нравился все больше и больше.
Редко кто не пугается нас. И имеет мозги признать свою неправоту.
И сейчас парень вел себя правильно.
Он показал, что нас не боится и, при необходимости, будет разбираться по взрослому, и в то же время, извинялся за неправильное поведение с Алькой.
Достойно, я считаю.
Судя по тому, что Немой с места не двинулся, чтоб вступиться за Лексуса, ему парень тоже понравился.
Сам Лекс к тому времени раздышался и пришел в себя. Видно, удар башкой о стену помог принять верное решение.
Он выпрямился, потер лоб, где, кстати, даже следа не было, наверно, удар выше пришелся, за линию роста волос, оскалился злобно.
Зыркнул на нас, видно, ожидая поддержки.
Немой тут же прикинулся бревном. У него, с его тупой рожей, это замечательно выходило.
А я кивнул спокойно:
– Нормальный расклад, Лекс.
За что получил охрененно злобный взгляд и… Все.
В принципе, я и думал, что так будет, потому что Лекс, при всей его внешней крутизне, редкостное ссыкло. У меня ушел год, чтоб это понять. И, если в самом начале, когда мы только стали вместе тусить, я постоянно влипал во всякую херню, благодаря его нраву, да и сам – тот еще отморозок был по малолетству, то сейчас уже не вариант.
И он это знал, хотя предпочитал делать вид, что все по-прежнему, и мы все, я, Немой и Вилок – такие его бодигарды или опричники, и стоит ему шевельнуть пальцем, как мы кинемся в бой.
Реально, так было на первом курсе и немного на втором.
Не то, чтоб по первому шевелению пальца, но… Мы были совсем мелкие, только-только закончившие школу и изо всех сил старались самоутвердиться. Любым способом.
Те еще придурки были, короче говоря.
И наша слава, заработанная за первые годы учебы в универе, теперь работала на нас по полной программе. Это было неплохо.
Но иногда напрягало.
Вот как сейчас, например.
Лексу не стоило орать на весь коридор, называя незнакомого нам парня “сучарой”. А ему не стоило трогать незнакомую ему девочку.
Он это признал и предложил проставу.
Нормально.
И Лекс будет дебилом, если откажется и опять полезет.
Нет, если б мы с Немым решили за него встать, тогда да. Имело бы смысл.
Но мы выбрали нейтралитет, а один на один Лекс с этим парнем не потянет. Потому что у того чувствуется бойцовский опыт, а Лекс у нас в зале умеет только фотографироваться красиво. И мышцы его, нажратые на спортпите, громко падают, и все.
Лекс понял, что расклад не в его пользу, и сделал верный выбор.
Шагнул к пришлому, протянул ему руку. Первым.
Тот пожал.
Ну а дальше все пошло нормально.
Мы покурили, поговорили, выяснили, что парня зовут Игорь, и он буквально вчера здесь появился. А в городе неделю как.
И его отец – назначенный Москвой спец по строительному направлению у нас в министерстве.
Наша область, оказывается, получила охеренных размеров грант на благоустройство, здесь будет строиться дикое количество различных объектов, и как раз отец Игоря отвечает за целевое расходование средств. Такой, типа, смотрящий, какие в девяностых были.
Короче, очень важная шишка, на которую будут завязаны серьезные бабки.
И, так как строительство – это вообще не быстро, то он прикупил здесь себе домик, а детей перевел в местный универ.
Почему бы не оставить вполне совершеннолетнего Игоря в столице и дать ему возможность доучиться там, мы не уточняли. Лекс задал вопрос, Игорь скривился, показывая, что ему не сильно нравится тема, из чего мы сделали вывод, что папаша у него непрост по всем показателям, и отстали.
В конце концов, у каждого из нас свои траблы с предками.
У Лекса отец сильно хочет его грузануть отвественностью за свой банк, а сам Лекс хочет гонять и гулять.
У Немого папаша сидит, но это пока. А вообще, все в городе в курсе, кто такой Горелый, и насколько у него херовый характер. Немой в него, кстати, полностью.
У меня одного, пожалуй, никаких проблем с родными, но тут такой вариант, что лучше б были…
Так что мы покурили, забились на вечер развлечься у меня на вписке, Игореха обещал музыку и выпивку, после чего разошлись в разные стороны.
Мы с Немым и Лексом – в туалет, а Игореха – сразу в буфет.
И вот, блять, встретились опять…
– Сом! – рычит он, – пусти ее!
Я смотрю в светлые глаза Игорехи, не понимая, какого, собственно, хера он тут возник, между мной и моей сегодняшней жертвой, радужной стервой, которую непременно надо поставить на колени. И заткнуть ее грязный рот членом.
– Пусти! – повторяет он жестко.
Че? Пустить?
Я, наверно, настолько охреневаю, что не воспринимаю слова. И вопрос сам собой вырывается:
– Че?
Я все еще держу Радужку за локти, даже не думая отпускать, но смотрю на Игореху, не понимая, чего ему надо от меня.
И вот зря я отвлекаюсь от основной своей задачи! Потому что эту сучку нельзя оставлять без внимания!
Резкая, дичайшая боль в ноге взрывает мозг, я оступаюсь, ослабляю захват, и в этот момент Игореха дергает у меня из рук девчонку!
Разворачивает ее к себе и рычит раздраженно:
– Какого хуя???
– Он сам виноват! – пищит стерва, покорно вися в его лапах и не думая вырываться.
Да кто он такой? Парень ее? Какой еще, нахуй, парень? Нет уж! Она моя, блять!
– Пошла отсюда, засранка! – приказывает Игорь, и это вызывает во мне волну бешенства, перекрывающего даже дикую боль.
Куда еще пошла? А ну стоять!
Боль в ноге сильно отвлекает, я не могу держаться прямо, наклоняюсь, растирая место, куда дрянь угодила своим ботинком, и пытаюсь начать дышать.
А ведь еще реагировать надо на ситуацию!
Бля, меня так уже хрен знает, сколько лет не прикладывали!
Пиздец ей… Определенно.
– Но, Игорь… – все пищит она, но тут я нахожу в себе силы проявиться и с рыком:
– Убью, блять!
Дергаюсь в ее сторону.
Получается херово, потому что она отскакивает, не давая себя поймать, а на моем пути встает ее защитник:
– Тормози, Сом.
Да, блять, какое тормози? Какое?
– Ты-ы-ы… – я пытаюсь сформулировать предъяву, но получается откровенно херово, настолько мутят мозг боль и ярость, – ты, блять… Она, блять…
– Мне предъявляй, – спокойно говорит Игорь, – я отвечу.
– Какого хуя тебе? Ты кто, вообще?
– Я ее брат.
Брат. Нихуя себе! Брат!
– Игорь, я сама отвечу, – тут же гордо встревает мелкая дрянь, но Игореха, даже не поворачиваясь, рычит сквозь зубы ей:
– Я сказал, пошла отсюда, засранка! Дома по жопе получишь!
Куда еще пошла? Нее-е-е…
– Не-е-е… А ну стоять! – рычу я, не сводя с бледной Радужки кровавого взгляда. А он у меня кровавый, я в этом уверен на все сто. Потому что в глазах – краснота. Убить ее хочу.
Выебать и убить.
Да, именно в такой последовательности.
– Пошла, блять! – Игореха явно чувствует мой настрой, и что хер я сейчас тормозну, а потому легко уходит с линии обстрела, мягко перехватывает очень знакомым приемом, и сразу становится понятно: предупреждает так. Следующее движение будет уже без предупреждения. Где его учили, эту длинную тварь?
Я смотрю, как девка, вильнув радужными волосами, торопливо убегает из буфета, и не трогаюсь с места.
Понятно, что ее брат сейчас не пустит.
Слишком захват у него жесткий. И взгляд твердый.
Его можно понять в этой ситуации.
Если б у меня была сестра, я бы тоже за нее рвал.
Конечно, потом бы она жестко получила по жопе за свое поведение, но явно не от постороннего придурка.
Устраивать сейчас рубилово – не варик.
Просто потому, что надо будет все серьезно делать, а это, с нашими навыками, сто процентов больница и полиция.
А мне этого не надо.
К тому же… Я найду способ разобраться с Радужкой по-другому.
Оглядываюсь, осознавая, что вокруг нас толпа. И у многих включены камеры. Суки! Значит, все уже сегодня будет в сети. Или уже есть.
Блять!
Ну надо же, как она меня опустила! Дрянь, просто мелкая дрянь! И, главное, за что?
Я же к ней с самыми хорошими намерениями! Да любая из присутствующих здесь девочек была бы рада моему предложению!
А эта дрянь…
И еще по ноге так хуякнула, что надо будет рентген сделать, вдруг трещина…
Сучка!
Ну ничего. Ничего. Разберемся.
Все надо делать последовательно.
Сначала с ее братишкой. Усыпить бдительность.
