Сияние Авроры

– Со мной все в порядке. Я справлюсь. А тебе стоит заняться своим делом.

И хотя сквозь черные контактные линзы порой трудно понять выражение его лица, сейчас Фин безошибочно награждает Зилу свирепым взглядом. Мозг нашего экипажа долгое время изучает Технаря, а потом с непроницаемым, как всегда, видом поворачивается к Тайлеру. Но теперь она чаще моргает и дергает свои золотые кольца-серьги – сегодня они в форме гремпов – и кажется уже не такой непробиваемой.

Конечно, мы все уже не такие непробиваемые, но Зилу наметившееся потепление, похоже, изрядно нервирует.

– В команде я научный специалист и медик, – говорит она, обращаясь напрямую к Тайлеру. – И считаю своим долгом докладывать Альфе о состоянии членов его экипажа.

– Все хорошо, – мягко отвечает Тай. – Спасибо, Зила.

Однако Финиан совершенно игнорирует совет насчет отдыха и сна. Он выхватывает инструмент из руки Зилы, отхлебывает из своего пайка и, не говоря ни слова, вновь принимается за костюм. Бросив взгляд на Тайлера, Скарлетт встает с моей кровати и пересаживается к Фину.

– Если кусочки твоих «настоящих тако» попадут на схемы, эта штуковина никогда не запустится, – говорит она ему тихим голосом.

– Мне нужно его починить, – возражает он с набитым ртом.

– Дай себе немного времени, Фин. – Скарлетт накрывает его ладонь своей. – Поешь. Отдохни.

На мгновение он встречается с ней взглядом, одновременно жуя и надувая губы. Однако его плечи заметно расслабляются, когда он проглатывает еду, словно допускает возможность не только поджарить свой костюм.

– Ну ладно, – вздыхает он.

Мы все ненадолго замолкаем, пока доедаем свои пайки. Я сосредоточенно запихиваю в рот еду, прислонившись к плечу Кэла, который сидит рядом со мной, откинувшись на изголовье кровати. Несмотря на боль в теле, я ощущаю каждое его крошечное движение, каждый вздох. После нашей первой встречи он так долго старался не прикасаться ко мне, сдерживал свою Тягу, что теперь из-за столь желанной близости с его стороны во мне вспыхивают искры. Он позволяет себе эту роскошь, но по-прежнему проявляет осторожность по отношению к другим… Знаю, сейчас для этого не место и не время.

Но мне невольно хочется большего.

– Ну что ж, пора оценить обстановку, – говорит Тайлер, как только ужин заканчивается. – Кэл, попробуй найти какие-нибудь упоминания о нас в местных новостях. Нам нужно понять, насколько все плохо. Зила и Скар, проведите инвентаризацию. Фин, выясни, что случилось с «Лонгбоу».

– Он выглядел не лучшим образом, – замечает Кэл, поглядывая на меня с неким благоговением. – После того как Аврора прошлась по нему.

– Знаю, – кивает Тай. – Но если спасти его никак нельзя, нам понадобится другой способ выбраться из этой дыры.

Фин вытирает руки, достает унигласс и принимается взламывать сеть станции. Кэл включает голографический экран, переключаясь между новостными каналами в поисках, не мелькнут ли где наши имена. Зила со Скарлетт методично перебирают сумки, раскладывая все, что мы успели забрать с корабля, по кучкам: личные вещи, общие вещи и то, что можно продать. Зила, похоже, прихватила с собой две формы гэрэушников, украденные с борта «Семпитернити», и я ловлю свое отражение в одной из невыразительных зеркальных масок. Белая прядь волос в челке, белая радужка правого глаза. Глядящая на меня порой из зеркала девушка до сих пор кажется незнакомкой.

Тут я замечаю, как Скарлетт достает из сумки Фина плюшевого дракона Кэт по имени Шэмрок. Оглядывается через плечо на Тайлера и передает ему игрушку, в ее глазах блестят слезы. Он бережно, словно великую драгоценность, обхватывает дракона руками и прижимает к груди. Затем смотрит на Фина, который наблюдает за ним. Должно быть, тот бегал к креслу пилота перед уходом с «Лонгбоу», чтобы забрать последнее, что осталось от Кэт.

Бетрасканец просто кивает и возвращается к униглассу.

Несмотря на то что этот экипаж мне сейчас практически как семья, я до сих пор ощущаю себя рядом с ними не в своей тарелке. Именно в такие моменты я вспоминаю, насколько далека от своего дома, своей эпохи. Пока я спала в криомодуле, двести лет пролетели словно один миг. С тех пор как я поднялась на борт «Хэдфилда», отправляясь в новую жизнь на Октавии, для меня минула всего пара недель. А теперь всё, что я знала, исчезло, а вместе с ним – и все дорогие мне люди.

Даже не знаю, какие чувства я должна испытывать. Однако, глядя на старую игрушку Кэт, на безликую серую форму, невольно думаю о нашем столкновении с Ра’хаамом на Октавии III. О колонистах, которых его коллективный разум поглотил вместе с Кэт. О лице моего отца под маской агента ГРУ, о серебристых цветах в его глазах.

Цзе-Линь, ты нужна мне.

И хотя от этого воспоминания в душе мне хочется свернуться и закричать, в большей степени я испытываю ярость. Ведь тот, кто проглотил папу, использовал его, надел на себя будто костюм. Я ощущаю, как полуночная синева покалывает на кончиках моих пальцев. Дар, переданный мне эшварами, потрескивает под кожей. Давний враг Ра’хаама каким-то образом оживает во мне.

Я знаю, что могу научиться контролировать его. Могу стать тем Триггером, который они сделали из меня.

Но как правильно сказал Тайлер на Октавии: нам все еще нужно отыскать Оружие.

– Ладно, Золотой мальчик, – вздыхает Фин, склонившись над униглассом. – Хочешь сначала хорошую или плохую новость?

– Наименее шокирующую, – отвечает Тайлер.

– Тогда хорошая новость заключается в том, что наш «Лонгбоу» уже на свалке металлолома Изумрудного города, разобран на части. Очень маленькие, очень плоские и очень дорогие части.

Тайлер прикрывает глаза. И хотя мы все понимали, что шансы вернуть корабль невелики, все же потеря любой возможности продать его становится для нас тяжелым ударом.

– И это хорошая новость? – интересуется он.

– Она хорошая по сравнению с плохой.

Тайлер вздыхает:

– Давай уже, добей меня.

– Плохая новость, – продолжает Фин, – состоит в том, что единственный корабль, который мы можем себе позволить с имеющимися у нас средствами, – это стосемидесятилетний челлерианский грузовик без привода, навигации и каких-либо систем жизнеобеспечения, чьим последним заданием была перевозка твердых отходов с Арктуруса IV.

– Прелестно, – невозмутимо замечает Скарлетт.

– Я бы сказала, ароматно, – бормочу я.

– Никуда не годится, – ворчит Тайлер. – Другого ничего нет?

Финиан пожимает плечами, затем щелчком пальцев проецирует изображение с унигласса на настенный дисплей. Перед нами предстает сложный сетевой узел с тысячей предложений различных кораблей: от огромных крейсеров до крошечных буксиров. Каждый из них настолько выходит за рамки нашего ценового диапазона, что меня начинает слегка подташнивать. Я вглядываюсь в название компании в шапке окна – светящийся логотип в виде объятой пламенем шестеренки.

– «Гефест Инкорпорейтед», – читаю я.

– Самое крупное предприятие со свалкой металлолома в Изумрудном городе, – поясняет Фин. – Яйца Творца, будь у нас креды, мы бы раздобыли себе колесницу, достойную нашего звания грозных межзвездных преступников, но…

– У нас их нет, – угрюмо заканчивает Тайлер.

– Только не говорите мне, что мы собираемся покупать очистной корабль, – говорит Скарлетт. – Потому что я для него неподобающе одета.

Кэл, выгнув серебристую бровь, косится на Скар:

– А как для него следует одеваться?

– Стойте, стойте… – шепчу я, у меня перехватывает дыхание. – Фин, не листай дальше, вернись к…

Тон моего голоса вынуждает всех замолчать. Фин поднимает руку, проводит ею, словно дирижер, справа налево, не спеша прокручивает список кораблей, находящихся на свалке.

– Вот, остановись здесь! – Все взгляды устремляются ко мне, когда я медленно встаю и указываю на один из кораблей на стене.

– Аври? – окликает меня Тайлер.

– Это же «Хэдфилд», – говорю я.

Тайлер подходит ближе и, прищурившись, смотрит на экран. Фин жмет на объявление, изображение увеличивается, и корабль выплывает прямо из моих воспоминаний в реальный мир.

Он немного напоминает старый земной линкор, вытянутый, в форме сигары. Корпус почернел, по бокам тянутся длинные пробоины, металл выглядит так, будто местами расплавился, но я бы узнала его где угодно. Корабль, на который взошла две недели и двести двадцать лет назад, собираясь начать новую жизнь на Октавии III. Жизнь, которой не стало вместе со всем, что я знала и любила.

– Дух Творца, Аври, ты права. – Тай, качая головой, с благоговейным страхом смотрит на «Хэдфилд». – В последний раз, когда я видел его, он был разорван на куски Бурей. Как им удалось его найти?

Фин пожимает плечами:

– А я почем знаю? Наверное, спасательная команда «Гефеста» наткнулась на него в Складке, после того как ты спас нашу Беглянку. Судя по спецификациям, он в составе мегаконвоя отправляется на аукционный блок на Пикарде VI.

– Зачем кому-то понадобилась эта рухлядь? – Скарлетт бросает на меня взгляд. – Только без обид…

– Никаких, – бормочу я.

– Здесь так и написано, – кивает Фин. – «Самое знаменитое крушение в эпоху земных космических исследований! Станьте владельцем подлинной части истории!»

– Мы должны его заполучить, – слова рвутся из меня раньше, чем я успеваю это осознать.

Тайлер отворачивается от дисплея и смотрит на меня:

– Зачем?

– Не знаю. Просто… чувствую это.

– Тебе подсказывает твой дар, бе’шмаи? – спрашивает Кэл.

– Возможно. – Я обвожу взглядом море неуверенных лиц – как бы их доверие ко мне ни росло, одной интуиции легионерам экипажа 312 все же недостаточно. – Послушайте, нам всем известно, что я должна остановить цветение Ра’хаама, так? Иначе он распространится по Складке и поглотит всю галактику. Но мы ничего не знаем об эшварах. А ведь это они запустили процесс – превратили меня в ту… кем я сейчас являюсь.

Кэл неспешно встает рядом со мной, разглядывая обломки «Хэдфилда». Из всех рас в галактике только сильдратийцы по-настоящему верят в существование эшваров. Свет от проектора мерцает на его фиалковых радужках.

– И ты полагаешь, что на борту мы могли бы узнать больше о Древних?

– Понятия не имею, – признаюсь я. – Но на том корабле со мной что-то случилось. Я вошла в криомодуль обычным человеком, а Тайлер вытащил меня уже… – Я вновь гляжу на свое отражение в шлеме. – … Такой.

– Возможно, им удалось спасти черный ящик, – предполагает Фин. – Бортовой самописец мог бы поведать нам, не оказывался ли «Хэдфилд» в неположенном месте, не происходило ли чего-то необычного, что приборы могли бы зафиксировать. Когда. Как. И где.

– Мы лучше подготовимся к реализации миссии Авроры, если поймем природу ее дара, – соглашается Зила. – И тех, кто им ее наградил.

Кэл кивает:

– Познай прошлое, чтобы не страдать в будущем.

Тайлер бросает долгий взгляд на Скарлетт. Та склоняет голову и изящно пожимает плечами.

– Ну что ж, – говорит он, крепче стискивая Шэмрока. – С этого и начнем. Поскольку других зацепок у нас нет. Как сказал Сунь-цзы: «Если знаешь противника и знаешь себя, сражайся хоть сто раз, опасности не будет».

– Кто такой Сунь-цзы? – интересуется Фин.

– Один мертвый старик, – отвечает Скарлетт.

– И мы следуем его совету, потому что…

Тайлер не отрывает взгляда от «Хэдфилда», и я вижу в его глазах огонь.

– Нам немного известно о нашем противнике, – говорит он. – Пришло время узнать что-нибудь о наших друзьях.

– Ладно, – отзывается Скар. – Как насчет того, чтобы для начала узнать, как нам свалить с этого ржавого корыта?

Тема: Галактические расы

► Союзники

► Сильдратийцы

Сильдратийцы – старейшая раса в галактике. Высокие, изящные, с заостренными кончиками ушей, фиалковыми глазами и серебристыми волосами, традиционно заплетенными в косы. Они, как правило, сильнее и быстрее людей, другие расы довольно часто считают их холодными и высокомерными. Честно говоря, хозяйка, это недалеко от истины.

Их общество поделено на пять каст, известных как клики:

Воерожденные – воины и стражи.

Путеходцы – мистики-телепаты, занимающиеся изучением Складки.

Ткачи – ученые, инженеры и ремесленники.

Наблюдатели – политики и другие чиновники.

Рабочие – кому-то ведь нужно выполнять всю тяжелую работу.

Еще два года назад сильдратийцы находились в состоянии войны с Террой, однако с заключением в 2378 году Соглашения Джерико наступил мир. В настоящее время вся раса вовлечена в жестокую гражданскую войну (см. Свободные сильдратийцы и Несломленные).

Другими словами, нынче им приходится отнюдь не сладко.

3. Скарлетт

Мои малышки чересчур велики для этой формы.

Не поймите меня неправильно – я обожаю своих дамочек. Титьки. Буфера. Называйте как хотите. Вам знакома ситуация, когда в кои-то веки тебе удается подобрать идеальное декольте для своей груди, а вслед тебе звучит лишь хруст сворачиваемых шей? Так вот, это – превосходный детектор идиотизма. (Подсказка: Я ничуть не против, если вы заглядываете ко мне в вырез, однако если вы предпочитаете общаться с моей грудью, а не с моим лицом, то знайте – тест провален.) С ними частенько бывает весело по вечерам.

Но порой ходить с ними просто невозможно.

Например, во время бега мне приходится придерживать их руками. Не для того, чтобы обратить на них внимание, народ, – а просто потому, что мне больно. Хороший лифчик стоит дорого, да и стирать его нужно очень бережно, иначе не успеешь и глазом моргнуть, как придется покупать новый, такой же дорогой. Я уж про косточки молчу. Человеческая раса способна путешествовать к другим планетам, но никто до сих пор не изобрел бюстгальтер для девушек моего размера, в котором не чувствуешь себя как в темнице. Общепризнанный факт: снять с себя лифчик в конце дня – ни с чем не сравнимое удовольствие.

Парни, без обид.

А еще бывает такое: вопреки всем законам физики ты пытаешься втиснуть предмет в чересчур тесное для него пространство. Уверена, у нашей умницы Зилы непременно найдется уравнение на этот счет: Объем.ñ – [Буфера+æ {где æ=полнотачашкибюстгальтера}] = БОООЛЬ.

– Всегда ненавидела физику, – ворчу я, в семнадцатый раз поправляя костюм.

– Ты о чем? – интересуется голос Тайлера в наушнике.

– Ни о чем, – вздыхаю я.

Мы с Зилой шагаем по сектору 12 набережной Сета в доках Изумрудного города. На нас форма оперативников Глобального Разведывательного Управления Земли. Мы украли эти костюмы во время дерзкого ограбления на Мировом Корабле, стащили прямо с тел двух громил из ГРУ, которые пытались нас арестовать. Ключевое слово – «пытались», потому что легионер Кэлиис Идрабан Гилврэт, адепт клики Воерожденных, голыми руками разобрал этих агентов на части, как пазлы.

Должна признаться, я с легким волнением и возбуждением наблюдала за работой Кэла. Наш Танк очень даже привлекателен. Но судя по тем, не таким уж тайным, взглядам, которыми они с Аври постоянно обмениваются, между ними явно что-то происходит. Поэтому из женской солидарности мне приходится (в большинстве случаев) отводить глаза. Увы.

Какая жалость, что я никогда не встречалась с сильдратийцем…

Как бы там ни было, украденная форма обычно предполагает плохо сидящую форму. Хотя, готова поклясться, в последний раз, когда я надевала этот костюм, он сидел на мне не так уж плохо. Но в нашем экипаже никто не умеет врать лучше меня, а выдавать себя за оперативника ГРУ мне уже не впервой. Поэтому я, облаченная с головы до ног в угольно-серый наноматериал, пытаюсь изо всех сил делать вид, будто это действительно моя форма. Зила шагает рядом, старательно игнорируя мою восемнадцатую попытку поправить свои булочки, и вместо этого в очередной раз проигрывает на униглассе запись публичного обвинения Адамса в наш адрес.

«…экипаж явно вышел из-под контроля. Его члены подорвали наше доверие. Нарушили все принципы. Командование Легиона Авроры готово оказать всяческое содействие…»

– У тебя когда-нибудь бывала такая проблема? – интересуюсь я.

Зила отключает звук на униглассе и смотрит на меня:

– Какая проблема?

– Ну, эта, – говорю я, указывая на свою грудь. – Изменения… в размерах.

Зила склоняет голову, ее голос звучит еще более безжизненно, чем обычно, из-за зеркальной маски Гэрэушника.

– Из-за гормональных изменений в период овуляции могут возникать отеки. Выработка эстрогена достигает пика непосредственно перед серединой цикла, и это способно привести к увелич…

– Кхм, Скарлетт?

– Да, Финиан?

– У вас с Зилой все еще включена передача.

– …И что?

– М-м-м… Ничего, забудь.

– Правильный ответ.

Тайлер вмешивается в разговор, пока тот не свернул в другую сторону:

– Ладно, Скар, мы от вас на шесть часов, где-то в трехстах метрах. Видите нас?

Я оглядываюсь через плечо и замечаю прячущихся в тени заправочной станции Тайлера и остальных членов экипажа. На них украденные комбинезоны, чтобы сливаться с толпой в доках, капюшоны и джетболки низко надвинуты на глаза и скрывают лица. Изумрудный город – довольно цивилизованное место, поэтому охранные беспилотники регулярно патрулируют территорию. Весьма рискованно, скажу я вам, находиться вот так на открытой местности, особенно когда за твою голову назначена награда. Но если мы хотим заполучить «Хэдфилд» до окончания аукциона, нам придется выбраться с этой станции. А значит – поскольку от нашего «Лонгбоу» остались одни обломки – найти другой корабль.

– Тайлер, мы тебя видим, – докладывает Зила.

– Мы будем следить за вами через ваши униглассы, так что держите их под рукой. Если возникнут трудности, уходите и отправляйтесь на транзитную станцию.

– Расслабься, братец, – говорю я. – Справлюсь.

– Даже не сомневаюсь.

– Пра-а-а-авильный ответ.

– Корабль, который мы ищем, должен быть справа.

Я оглядываю толпу вокруг, в кои-то веки радуясь своему высокому росту. И если вы думаете, что быть девушкой с ростом в шесть футов – это классно, попробуйте купить себе подходящие штаны. Или же найти парня, которого не смущает перспектива быть ниже вас.

Космодром располагается на верхнем уровне Изумрудного города, ближе всего к куполу из заряженных частиц, который не пропускает ядовитую атмосферу внутрь. В доках так же красочно и шумно, как на городском базаре, только здесь царит немного другая суета. Усиленный режим безопасности, вызванный нашим побегом от гремпов, длился двадцать четыре часа, после чего власти были вынуждены его отменить – из-за этого теперь каждый корабль в порту на целый сол отстает от своего графика. Капитаны орут на свои экипажи, автодокеры и заправщики работают на пределе возможностей, в воздухе стоит гул грузовых беспилотников.

Слева от нас транзитная станция: головокружительное переплетение прозрачных труб, доставляющих людей и грузы на другие уровни. А справа, на одной из посадочных площадок средних размеров, я вижу элегантный крейсер почти в стиле ретро.

Он серо-металлического цвета, в форме сердца, с выделяющимися по бокам длинными белыми полосами, как у гоночных авто. Почти у самого носа выведено название – «Офа Мэй». Или у бампера? Я понятия не имею, в чем у них разница. Сказать по правде, космические корабли никогда меня не интересовали. Большую часть уроков по инженерному делу и механике я проспала, не считая четырехнедельных практик на третьем курсе, когда пыталась произвести впечатление на одного парня.

(Лиам Чу. Бывший парень № 32. Плюсы: Писал мне любовные песни. Минусы: Не умеет петь.)

По заверениям Тайлера, «Офа Мэй» – хороший корабль. Довольно маленький для экипажа из шестерых. Его скорости хватит, чтобы избежать множества проблем, а напористости – чтобы справиться с другими. В чем мой младший братец хорош, помимо умения злить меня, способности быть всезнайкой и идеальных волос, так это корабли. Это одна из причин, по которой они с Кэт так хорошо ладят.

Точнее, ладили.

Вот черт…

Глаза снова начинает щипать от слез. Сердце сжимается от очередного воспоминания о ней. Мы с Кэт знали друг друга еще с детского сада. Пять лет прожили в одной комнате во время учебы в академии. Глупость, конечно, но именно по таким мелочам я и скучаю больше всего, потому что они были олицетворением чего-то постоянного в моей жизни, а теперь предельно ясно, что их больше нет.

Мне не хватает того, как она разговаривала во сне. Или в дружеской попытке вывести меня из себя прятала мои носки. Или брала мои вещи без спроса. Все эти детали, мелкие происшествия изо дня в день, говорили мне о том, что она рядом. Они подтверждали ее присутствие. А оно, в свою очередь, означало, что со мной всегда моя лучшая подруга. Моя сообщница во всех делах. Все важные, труднообъяснимые события происходили со мной, когда Кэт была частью моей жизни.

Вчера вечером я нашла у себя в сумке ее подводку для глаз и проплакала целый час.

И даже сейчас я стремлюсь проживать эти чувства. Позволяю им захлестнуть меня на миг, который кажется целой вечностью. Мне не хочется отвергать возникающую боль, потому что так я отвергну все, что Кэт значила для меня. А потом делаю глубокий вдох и выбрасываю мысли о Кэтрин «Ноль» Брэннок из головы. Сосредотачиваюсь на том, что нужно сделать.

Потому что сама Кэт хотела бы для меня того же.

Мы с Зилой направляемся к «Офе Мэй» – толпа расступается перед нами. Бьюсь об заклад, оперативники ГРУ нечасто забираются так далеко от Ядра, однако репутация «людей, с которыми лучше не связываться» гарантирует, что даже в этом скоплении пришельцев со всей Галактики не найдется желающих с нами связаться. Грузные челлерианские рабочие при одном взгляде на нашу форму отходят в сторону. Шайки хулиганов с кислыми минами и в цветах альянса растворяются, как дым. Клянусь, даже грузовой беспилотник торопливо убирается с нашего пути, как только мы ступаем на посадочную площадку. Я думаю о лицах людей, обнаруженных за подобными масками: отца Аври и остальных, – их всех заразил Ра’хаам. Интересно, как далеко это заражение распространится.

Эту мысль я откладываю на другой раз и принимаюсь разглядывать небольшую группу людей и роботов, работающих на корабле. Здесь встречаются члены команды со всевозможными оттенками кожи, но исключительно терране. Вот почему из всего реестра судов в порту Изумрудного города Тай выбрал именно этот корабль.

– Там, на грузовом трапе – капитан, – сообщает Финиан по связи унигласса. – Крикливый самец с меховой штукой на лице.

– Это называется «усы», – подсказывает ему Тайлер.

– Это называется «гадость», Золотой мальчик.

– Выглядит так, будто скенк заполз ему на губу и сдох, – говорит Кэл.

– Точно, – соглашается Финиан. – Волосы на теле человека – это фу.

– Погоди, – вмешивается Аврора. – Хочешь сказать, у сильдратийцев не растут волосы на лице?

– Нет, бе’шмаи.

– …А они где-нибудь вообще растут?

– Вы не могли бы, ПОЖАЛУЙСТА, – медленно произносит Тайлер, – думать о нашем задании?

В наушнике раздается тихий хор извинений, и я невольно улыбаюсь. Какой бы разобщенной ни была наша маленькая семья, связь все равно крепнет. Я оглядываю кишащую людьми посадочную площадку и действительно замечаю невысокого громогласного мужчину с чем-то похожим на мертвую гусеницу, прилипшую к коже над верхней губой. На нем летная форма и магнитные ботинки. Лицо изможденное, красное от постоянных криков на членов своей команды, роботов, помогающих с грузом, и случайных прохожих. По возрасту он годится мне в отцы.

Конечно, отец умер, когда нам было по одиннадцать лет, но, в общем, вы меня поняли…

– Итак, – киваю я Зиле. – Сотворим немного магии.

– Магии не существует, Скарлетт, – возражает Зила.

– Смотри и учись, подруга.

Звеня блестящими сапогами по палубе, мы подходим к капитану «Офы Мэй». Тот даже не отрывает взгляда от унигласса.

– Джозеф Грубер, – обращаюсь я к нему по имени, которое Финиан раздобыл со взломанных серверов доков.

– Кто его спрашивает? – отвечает низкорослый мужчина, по-прежнему не глядя на меня.

– На основании Акта о регистрации Терры, статья 12, раздел В, мы конфискуем ваше судно.

Наконец-то я привлекла его внимание. Когда он все-таки смотрит мне в лицо, я призываю на помощь все годы тренировок по одному предмету, который не проспала, и считываю его. У меня, может, были и не лучшие оценки. Я не отличалась превосходными результатами в стрельбе, тактике или пилотировании. Зато Скарлетт Изобель Джонс чертовски хорошо разбирается в своем деле. То есть в Людях.