Бесконечная игра

Маккензи: теперь я тебя заинтересовала еще больше, так?

Я: спрашиваешь!

Маккензи: отвали от меня.

Я: банально. Придумай что-нибудь еще.

В ответ приходит эмодзи среднего пальца.

Я смеюсь и качаю головой.

Я: как тупо. Мне скучно. Ты же не скучная, ну же.

Маккензи: я знаю, чего ты хочешь. Ты не первый. Мне не интересно.

Я: если бы было не интересно, не отвечала бы.

И наступает затишье. Я уже начинаю волноваться. Неужели ей действительно не интересно?

Понятное дело, ей наверняка пишут парни, которым известно, что она каким-то боком связана с легендарным хоккеистом. Особенно навязываются сами хоккеисты, это бесспорно. Может, поэтому она и сказала, что ненавидит хоккей?

В какой-то степени я не исключение среди этой массы. Но у меня есть маленькое оправдание. Мне стало интересно и любопытно еще до того, как я увидел ее с Дастином Коффи. Последнее лишь усилило интерес. Я не хочу навязываться, не хочу сталкерить. Глупо и скучно. Но у меня есть ощущение, что это может к чему-то привести. К общению, может даже свиданию… Да к чему угодно. Мне не перед кем оправдываться. Она красивая, интересная, она посылает меня, но это несерьезно.

Я: ты сказала, что ненавидишь хоккей.

На это она должна ответить. Если не соврала, то это довольно странно.

Маккензи: и что?

Аллилуйя.

Я: ты подписана на Сегина.

Маккензи: он классный.

– Эйв! – кричу я, не отрываясь от телефона.

Наша квартира – что-то вроде лофта. По крайней мере, гостиная и кухня, которые представляют одно огромное помещение, уж точно. Жилые комнаты находятся в разных частях квартиры, что очень удобно, потому что… Моя сестра и лучший друг живут в одной комнате, и все вытекающие отсюда последствия… Ну, вы поняли.

Боже, ужасная игра слов.

– Да! – отвечает Эйв из-за закрытой двери.

– Тайлер Сегин классный?

Несколько секунд она молчит.

– Что за вопрос?

– Просто ответь.

– Ну да.

Я вздыхаю и закатываю глаза.

– А ты знаешь его статистику?

– Да пофиг, он секси!

В общем, статистика у него тоже «классная», как и его татухи. Интерес девчонок вполне оправдан.

Я удобнее устраиваюсь на диванных подушках и вновь открываю приложение.

Я: так ты увлекаешься одним из видов роллер-спорта?

Маккензи: возможно.

Я: значит, на коньках тоже умеешь кататься.

Маккензи: да ладно. Правда, что ли?

Я стискиваю зубы. Может, я зря трачу время? Лучше пойти с ребятами на вечеринку и познакомиться с другой хорошенькой девчонкой, которая не будет строить из себя королеву всея сарказма?

Ладно, я понимаю, почему она так предвзято ко мне относится. Но ведь стоит хоть немного расширить горизонты. Ведь не все чего-то от тебя хотят. Некоторым просто хочется общаться.

Я: кино, торговый центр, роллердром или что-нибудь еще. Выбирай. Мне надоело видеть тебя только на арене.

Маккензи: ты слишком самоуверенный.

Я: каюсь. Но без этого никак. Разве тебе нравятся неуверенные в себе парни?

Маккензи: слишком самоуверенный и уверенный в себе – разные понятия.

Я: не всегда.

Маккензи: всегда.

Я: ты меня не знаешь.

Маккензи: и не хочу.

Я: что-то в этом я уже сомневаюсь.

Маккензи: что я там говорила про самоуверенность?

Я: лол. Ты запуталась в собственных суждениях.

Маккензи: разве?

Я: ага.

Маккензи: скучно. Не трать мое время.

Я: оно уже потрачено, так что…

Маккензи: единственное, с чем соглашусь.

Я: так ты выбрала?

Маккензи: иди точи свои коньки, у меня есть дела поважнее.

Я: например, залипать в сети?

Маккензи: привет. 21 век как бы.

Я: единственное, с чем соглашусь.

Маккензи: твоя девушка так несчастна.

Губы вновь растягиваются в улыбке. Как же прямолинейно и ненавязчиво. Молодец, Маккензи, ты мне нравишься еще больше.

Я: ты помнишь о моем свидании?

Маккензи: да мне все равно, но это было некрасиво.

Я: это могло бы быть так, если у меня была девушка.

Маккензи: ну конечно.

Я: твой сарказм меня бесит.

Маккензи: меня бесишь ты.

Я: встретимся?

Маккензи: нет.

Я: сейчас, «Галаксиленд», мой друг работает там. Покатаемся на детских аттракционах. Это лучше, чем ленту скроллить в воскресенье.

Я: приставать не буду.

Маккензи: у меня дела.

Я: ну, я предложил. Буду кататься на «Космическом выстреле». Пока.

Не дождавшись ответа, закрываю приложение. Больше чем уверен, что она не придет. Но все же сделаю так, как написал. Человек слова и все в таком духе.

– Эйв! – снова кричу я.

– Что?

– Ты поедешь к Энтони?

Дверь открывается, и появляется моя сестра с полотенцем на голове.

– Нет, ты разве не помнишь, что я сегодня делаю?

Сев на диван, я вопросительно смотрю на нее.

– Что?

Эйв вздыхает и строит гримасу.

– Ты издеваешься?

– Да что? – недоумеваю я.

– Мама попросила меня поработать несколько часов в «Ноэви».

Прыснув, я все же подбадриваю ее сочувствующим взглядом. «Ноэви» – это хипстерский зоомагазин нашей мамы в южной части города. Да, такое словосочетание существует, хотя звучит странно. А еще Ноэви – это сочетание наших с Эйвери имен.

– Удачи.

– Ага, – бурчит она и возвращается в комнату.

Я тоже плетусь в свою спальню и без особого энтузиазма собираюсь. Чудес не бывает, но я хотя бы проведу время среди людей, а не в четырех стенах.

Глава 6

Маккензи

Еще раз пробежавшись глазами по экрану телефона, я опускаю руки на колени.

– Черт.

Можно ли назвать совпадением то, что именно сейчас я сижу возле фонтана недалеко от центрального входа в «Галаксиленд»?

Этот торговый центр просто огромный, мы едва ли встретимся, так чего я вообще паникую?

Но почему он сказал именно об этом месте? Может, видел меня здесь и решил проверить на стойкость? Или трусость?

Слишком много вопросов, ответы на которые вообще меня не касаются. Плевать.

Убрав телефон в карман куртки, я поднимаюсь с диванчика и хватаю свою сумку с роликами. Если честно, я собиралась поторчать здесь еще какое-то время, чтобы дома думали, что я чем-то занимаюсь. Придется искать другое место.

И все из-за какого-то хоккеиста.

Другие парни из этой команды тоже пытались заговорить со мной, флиртовать, но ни у одного не вышло. Теперь они подослали новичка. Я его недооценила. Все мои попытки оскорбить его оказались тщетными. Парень непрошибаем, и, видимо, цена выигрыша в споре слишком велика. Потому что очевидно, что это спор. Я не идиотка.

И именно ему я решила показать то, от чего его глаза едва не выкатились из орбит. Хотя, по правде говоря, он оказался в нужном месте и в нужный момент. Но я рада, что так вышло. Его вытянувшаяся физиономия доставила мне удовольствие.

Такая вот я кровожадная.

Оглядываясь, я с тоской смотрю на кондитерскую лавку и кофейный автомат. На улице так холодно, что совершенно не хочется отсюда уходить. «Вест Эдмонтон Молл» – мое любимое место в городе. Здесь я не ощущаю того, что ощущаю дома или в каком-либо другом месте. В таком огромном молле, среди множества людей, где мне кажется, что я часть чего-то, чувство противной и совершенно ненужной жалости к себе пропадает.

Но ведь не будет же он искать меня по всему торговому центру? Сказал, что будет ждать на каких-то детских аттракционах. Я просто буду избегать их, и все.

На телефон снова приходит сообщение. На этот раз не от Ноэля, а то моего дяди.

Дядя: мы заказали пиццу и решили посмотреть фильм. Ты скоро?

Поджав губы, я смотрю на экран. Предложение такое заманчивое, но…

Сколько раз мне еще солгать, чтобы не ловить на себе их взгляды, полные жалости? Какая вообще разница? Солгу сейчас, и пусть мне не поверят, но я хотя бы не буду ощущать на себе эти взгляды.

Набираю ответ:

Я: Зависли в торговом центре. Закажем пиццу сами и, может, сходим в кино. Домой не хочется;) Давайте без меня. Лю.

Выглядит как расстройство личности: пишу от себя и выдуманных друзей, хотя совершенно одна.

Я: Хорошо. Повеселись, детка.

Убрав телефон, я медленно продвигаюсь ближе к бутикам. Ага, повеселюсь, конечно.

Я всегда была проблемным ребенком. Со мной вечно что-то не так. Но одно дело, когда с тобой возятся родители, и совсем другое, когда это делает дядя. Он не обязан. К тому же, я больше не ребенок. Хотя мои проблемы все также остались со мной. Просто настал тот момент, когда я больше не хочу их показывать или перекладывать на других. Это мой чертов груз.

Шатаясь по бутикам, я время от времени смотрю в телефон. Там есть непрочитанное сообщение от Ноэля.

Что, если…

Нет, бред какой-то.

Но… есть одно «но». Моя ложь не будет ложью, и когда я вернусь домой, то смогу спокойно смотреть в глаза своему дяде. Думаю, это стоит мучений.

А мучение – это Ноэль.

Ладно, я ведь совсем его не знаю. Ну, то есть я знаю, зачем он ко мне прицепился, но что, если я ему немного подыграю? Мне ведь все равно нечем заняться. Я только и делаю, что торчу на роллердроме и в торговом центре, а потом нагло вру дяде, как весело провожу время с друзьями.

Несуществующими друзьями.

Пока я раздумываю, ноги сами несут меня к аттракционам. Ладно, я пришла сама, но все еще сомневаюсь. Еще не поздно уйти.

Вновь заглянув в телефон, я читаю сообщение.

Ноэль: я уже здесь.

Я лихорадочно оглядываюсь. Трусость берет верх. Это страх перед общением с людьми. Я словно разучилась общаться. Раньше у меня было много друзей.

Все, хватит. Либо я ухожу, либо не веду себя как тринадцатилетка.

– Вылезай уже оттуда.

Я быстро реагирую на громкий голос парня в черном жилете с бейджиком на груди.

– Сейчас.

Второй голос принадлежит Ноэлю. Он появляется рядом с рыжим парнем, очевидно, другом, о котором писал.

– Тебе заняться, что ли, нечем?

– Да есть чем, просто… – Ноэль замолкает, когда замечает меня.

Что-то в выражении его лица заставляет меня на мгновение посмотреть на себя со стороны. Вообще, это нормально, когда парень приглашает куда-нибудь девушку. Неважно с какой целью. То, что я принимаю это в штыки, только моя проблема.

Но повод-то у меня есть.

Он точно меня не ждал. Это легко читается по его лицу. Симпатичному лицу, между прочим. Сама себе я в этом могу признаться.

Глаза Ноэля медленно исследуют меня. Они темно-карие, с мелкими медовыми крапинками, которые я заметила еще при первой встрече в «Роджер Плэйс». А если точнее, то второй. Он выше меня, но не настолько, чтобы приходилось сильно задирать голову.

Парень действительно выглядит хорошо. Широкие, не перекаченные плечи, длинные ноги, красивые кисти. Лицо Ноэля заслуживает отдельного внимания. Оно у него… живое. Все эмоции читаются очень легко, и это на самом деле забавно. Мальчишеская улыбка наверняка обезоруживает девушек стаями.

Он и сейчас улыбается и медленно направляется в мою сторону.

– Ты пришла. – Он подходит слишком быстро, затем поднимает руку и причесывает пальцами растрепанные темно-русые волосы. – Серьезно, я тебя даже не ждал.

Неудивительно.

– Я не хотела, – честно отвечаю я.

Ноэль кивает, затем снова расплывается в улыбке, что придает ему еще больше обаяния.

Но я не поведусь. Просто подыграю.

– Но ты здесь, – снова говорит он, засовывая руки в карманы серой толстовки.

– Я уже была здесь, когда ты написал.

Да что такое? Почему я так честна с ним?

Ноэль поджимает нижнюю губу и закусывает ее. При этом он не сводит с меня глаз.

– Но все же ты пришла сюда.

Как же он прав. Всё. Это выше моих сил.

– Да, может, стоит уже уйти… – говорю я и разворачиваюсь. Но через секунду понимаю, как нелепо и глупо это выглядит.

До меня доносится смех Ноэля и приближающиеся шаги.

– Постой.

Я останавливаюсь и вновь поворачиваюсь к нему.

– Тебе никто не говорил, что ты ненормальная?

И снова этот вопрос, который каждый раз ставит меня в тупик. Я честно отвечаю:

– Много раз.

Улыбка Ноэля на какой-то миг исчезает, но он мгновенно цепляет другую. Еще мне незнакомую. Сколько у него вообще в арсенале улыбок? Он думает, что хоть одна на меня подействует?

Ладно, пусть думает.

Он меняет позу, вынув руки из карманов и указав за спину.

– Так ты готова полетать в космосе?

Я качаю головой, нахмурившись.

– Нет, только не это.

Он играет бровями.

– А ты трусишка. Боишься высоты?

Я его сейчас ударю.

– Просто давай займемся чем-нибудь другим, – вздыхаю я.

– Так чего же ты хочешь?

Я на несколько секунд задумываюсь. Чем можно заняться с парнем, который тебя раздражает и который явно неискренен в своих желаниях провести с тобой время?

Нужно, чтобы ему с трудом удавалось держаться. Чтобы вся его спесь слетела к чертям, и он сказал: «Это того не стоит». Тогда я буду счастлива и вполне удовлетворена. Пусть знает, что быть объектом спора – не самое приятное чувство.

Я улыбаюсь, и глаза Ноэля расширяются. Мне даже нравится, как легко заставить его удивляться. Он обычный парень. И не самый умный, раз ввязался во все это.

– У меня есть идея. Идем?

Кивком я указываю в сторону и делаю пару шагов. Сохраняя на лице удивление, Ноэль кивает и идет за мной.

Глава 7

Маккензи

– Мы просто будем есть? – Ноэль забирается в кабинку следом за мной и садится на скрипучий виниловый диван напротив.

Кивнув, я открываю объемное меню и принимаюсь водить пальцем по ламинированной бумаге.

– Что ты хочешь? Я буду гамбургер и картошку фри. А еще наггетсы. Или курочку в панировке? Ой, может лучше крылышки под кисло-сладким соусом? На десерт я хочу вот это ванильное мороженое. Что будем пить?

Глаза Ноэля округляются. Я уже говорила, как легко читаются эмоции на его лице?

– Боже, Маккензи, ты собираешься все это съесть?

– А что?

Он пожимает плечами и берет меню.

– Это явно слишком много для тебя.

Я прищуриваю глаза.

– Что ты имеешь в виду? – От меня не ускользает его легкая неуверенность. – Тебя не устраивает, что я много ем? Это не много. Я голодная.

– Хорошо-хорошо, – сдается он. – Как скажешь. Но я думал, мы все же покатаемся на аттракционах.

– Определенно нет, – заключаю я, отложив меню. – Хочешь, чтобы меня стошнило?

– Нет, – быстро отвечает он, и от выражения его лица мне хочется рассмеяться. – Дело не в том, что и сколько ты ешь. Мне без разницы. Просто…

Он замолкает, и я догадываюсь.

– У тебя диета?

Он качает головой.

– Не совсем. Но да, за питанием мне нужно следить.

– Как жаль, – с наигранной грустью отвечаю я и делаю заказ, когда официантка возвращается.

Ноэль прочищает горло и ставит локти на стол, сложив ладони домиком и закрыв ими часть лица.

– Чем еще ты занимаешься, помимо того, что злишься, покоряешь роллердром и ходишь на хоккей, который так сильно ненавидишь?

Мне бы стоило разозлиться. Или хотя бы должно возникнуть неприятное чувство. Но он спросил это таким веселым и непринужденным тоном, что даже я не могу заставить себя обидеться.

Что ж, это отчасти правда, так что, даже если бы я обиделась, смысла бы в этом не было.

– Больше ничем.

Мой ответ настолько честный, что удивляет меня саму. Но люди всегда принимают правду за ложь, а ложь за правду.

– Конечно, – Ноэль недоверчиво скользит по мне взглядом и, положив руки на стол, слегка наклоняется вперед. – О чем ты хочешь поговорить?

Я фыркаю, откинувшись на спинку дивана. Вокруг нас гул голосов, доносящийся до тихого кафе в сердце торгового центра. Он приглушен мелодичной музыкой, ненавязчиво звучащей из колонок над нами. Атмосфера очень уютная, и, как ни странно, я чувствую себя так же, несмотря на ситуацию. Похоже, мне настолько скучно, что я даже готова пойти на подобное и при этом чувствовать себя вполне комфортно.

– Это не свидание, я буду платить за себя сама, так что тебе необязательно быть джентльменом.

Вздохнув, он тоже откидывается на спинку.

– Ладно. Давай хотя бы поговорим, как на свидании. Почему ты не любишь хоккей?

Вполне ожидаемый вопрос.

– Он у меня вот здесь, – я провожу пальцем поперек своего горла.

Ноэль понимающе кивает.

– Ответ принят. Так ты объяснишь мне то, что я увидел?

– А что ты увидел?

Он закатывает глаза, и это выглядит настолько комично, что мне, увы, не удается сдержать смешок.

– Когда я пытаюсь шутить, ты не смеешься, но от обыденных вещей хихикаешь как школьница. Что с тобой не так?

Я прикусываю нижнюю губу.

– Ты ведешь себя как клоун.

Ноэль дергает плечом.

– Меня это не задевает, я слышал это уже много раз.

– Значит, заметила не я одна.

Он спокойно хмыкает, полностью проигнорировав мою колкость.

– Сколько тебе лет?

Я с силой ставлю локоть на стол и опускаю щеку на ладонь.

– Ну не будь ты хамом.

Ноэль широко улыбается.

– Ты же сказала, это не свидание, и мне можно не быть джентльменом. И почему это я хам? Что в этом такого?

Он прав. И впрямь, что такого?

– Девятнадцать. А тебе? Ты же в западной лиге, и я сомневаюсь, что ты хоккейный вундеркинд наподобие Макдевида, так что… Семнадцать?

Ноэль складывает руки на груди, насмешливо глядя на меня.

– Твои попытки меня поддеть нелепы, Маккензи. Я уже понял, что ты бука, не переигрывай.

– Бука? – переспрашиваю я, сморщившись. – Что это за слово? Ты любишь читать детские книжки?

– Я люблю Питера Пэна, – неожиданно выдает он.

У меня не находится слов в ответ, поэтому я просто качаю головой.

– Проехали. Когда уже принесут еду? – нетерпеливо постукивая по ножке стола, я смотрю по сторонам, откровенно избегая прямого контакта с Ноэлем.

Он в свою очередь это замечает. По сравнению со мной, парень довольно уверен в себе. Эта уверенность исходит от него волнами, вырывается из его гравитационного поля и передается другим. У таких людей обычно много друзей.

Официантка приходит с полным подносом и осторожно расставляет перед нами еду: Ноэль забрасывает картошку в рот и кивком указывает на стол.

– Вперед.

Ухмыльнувшись, я принимаюсь есть.

– Кстати, доктор сказал, что у меня успехи. Переменные, но все же.

Ноэль смотрит на меня, пытаясь сообразить.

Он выдыхает, отставив тарелку, и подпирает щеку рукой. При теплом освещении его темные волосы отливают золотистым. У него красивые руки с припухлыми костяшками на пальцах, как и у всех хоккеистов. Сложно не оценивать парня, который, в свою очередь, очень внимательно рассматривает в ответ. И как ни странно, это не выглядит назойливо.

Он издает тихий смешок.

– Если бы ты действительно хотела от меня избавиться, то не сидела бы здесь.

Он прав, и это раздражает.

– А что здесь делаешь ты? Не думаю, что это из-за глупого спора. Или на кону стоит что-то очень серьезное?

Ноэль раздумывает некоторое время, вертя в длинных пальцах трубочку для колы.

– Ты мне нравишься.

Он так легко и непринужденно это говорит, что несколько секунд я не нахожусь с ответом.

– Ты это понял до или после?

Ноэль не уточняет. Он прекрасно понимает, что я имею в виду дядю. Хотя он еще не знает степень моего родства с семьей Коффи. Или знает. В интернете можно что угодно найти. Понятия не имею, что на самом деле движет этим парнем. Могу лишь предполагать и, скорее всего, окажусь права. Я через это проходила не один раз. Поэтому не куплюсь на простодушные разговоры и признания.

– До, – отвечает Ноэль.

Ну конечно, что еще ему сказать?

Но Ноэль остается невозмутим, хотя легко читает сомнение в выражении моего лица.

– Ты не собираешься мне подыгрывать, – продолжает он, – но сказала, что игра должна быть честной.

Я действительно так сказала? Только сейчас до меня доходит, что под этим подразумевалось, хотя, на самом деле, я не имела в виду ничего такого.

Вот черт.

– Это глупо, – говорю я, бросая на стол салфетку.

Ноэль пожимает плечами.

– Наверное, но мне все равно все нравится.

У меня пропадает желание портить «свидание», а если точнее, впечатление о себе. Какой в этом смысл, если актриса из меня никакая? А Ноэль не настолько глуп, чтобы поверить. К тому же, я смогу испортить впечатление о себе, не прикладывая к этому совершенно никаких усилий.

Расплатившись, мы возвращаемся в торговый центр. Ноэль не замолкает ни на секунду. Он все время что-то спрашивает и, даже когда не получает ответа, продолжает задавать новые вопросы. При всей его болтливости он не кажется навязчивым, он слушает, когда я все-таки отвечаю, и кажется вполне внимательным.

– Ты так и не ответил, сколько тебе лет, – говорю я после вопроса о моих предпочтениях в музыке.

– Ты ведь сказала, что я не гений, как Макдевид, чтобы выступать в качестве исключительного игрока в лиге, куда принимают с восемнадцати.

Я задумываюсь, медленно кивая.

– Значит ли это, что я выгляжу моложе? – Ноэль широко улыбается. – Если честно, я думал, ты просто откроешь сайт и посмотришь.

Но я этого не сделала, потому что даже не додумалась. У меня не было на это причин.

– Ты можешь просто ответить? – вздыхаю я.

– Восемнадцать, – наконец отвечает он. – Уже можно.

Не сдержав смешок, я уточняю:

– Действительно?

Он кивает, довольный собой.

Мне не нужно, чтобы разговор превратился в флирт, поэтому я просто киваю и вынимаю из кармана телефон.

– Мне нужно идти.

Улыбка Ноэля меркнет, и он кажется разочарованным.

– Уже?

– Уже.

– Я задал миллион вопросов и не получил ни одного внятного ответа, – со вздохом произносит он. – Будет ли у меня возможность наверстать?

Я не знаю, почему не отвечаю отказом. Это было бы разумно. Но кто сказал, что я разумная?

– Если у тебя и будет такая возможность, ты ее точно не упустишь.

С этими словами я открываю приложение такси. Ноэль порывается меня проводить, но на этот раз я твердо говорю «нет». Я чувствую его взгляд на своей спине, когда иду к выходу. У самой двери все же оборачиваюсь. Ноэль машет мне, и его многозначительная улыбка настораживает. Я игнорирую это чувство и выхожу в холодный октябрьский вечер.

Глава 8

Маккензи

Бросив куртку, я прохожу по просторному холлу в гостиную. Там никого нет, голоса доносятся из комнаты отдыха. Обычно там мои дядя, тетя и кузены устраивают семейные посиделки: играют, болтают, едят перед телевизором.

В моей семье такого не было. Для меня это даже дико.

Заглянув в комнату, я обнаруживаю такую картину: мой дядя – ростом в сто девяноста два сантиметра, весом около ста килограммов, пятидесятилетний бывший хоккеист – стоит на карачках и пытается изобразить… кого? Осла? Судя по характерному «и-а», так оно и есть. Тетя Аманда – его жена, двукратная олимпийская чемпионка по фигурному катанию, сорокадевятилетняя, красивая, мать двоих детей – сидит на диване и стучит кулаком по столу, заливаясь смехом.

Никто бы никогда не подумал, что эти люди могут так себя вести. То есть в мире спорта они почетные члены комиссий, создатели различных фондов, знаменитые спортсмены, принесшие стране славу. Но в стенах своего дома они совершенно другие. Такие приземленные и обычные, что любой фанат «Эдмонтона», завидев такую картину, ни за что бы не поверил своим глазам.

– И снова я не ошиблась адресом, – с легкой улыбкой и наигранным разочарованием заявляю я, оповещая родных о своем возвращении.

Дядя Дастин поворачивает голову. Широкая улыбка озаряет его лицо. Впрочем, как всегда.

– Привет, Маккензи. Как погуляла?

– Привет. Отлично. Что вы делаете?

Тетя Аманда заправляет пряди волнистых каштановых волос за уши и жестом призывает мужа встать.

– Играем на желание.

В подтверждение она начинает собирать с небольшого журнального столика колоду карт.

Я закатываю глаза.

– Что это за желание такое? Ты могла бы заставить дядю надеть свое белье, к примеру.

Она многозначительно поднимает бровь, и я смеюсь: похоже, это желание уже выполнено.

– Просто коварных идей, кроме как изобразить осла, уже не осталось, – смеется Аманда. – Он постоянно проигрывает.