Семь сестер. Сестра жемчуга

Китти еще ни разу в жизни не пробовала алкоголь. Но во время плавания на борту «Ориент» она достаточно насмотрелась на то, как лихо опрокидывала в себя миссис Мак Кромби изрядные порции виски, и так повторялось из вечера в вечер. Наверняка одна небольшая рюмочка сейчас точно не повредит, решила Китти про себя.

– За наш отчий край! – поднял свой стакан Лэчлан.

– За отчий край, – повторила вслед за ним Китти.

Мужчины залпом осушили свои бокалы. Она же предусмотрительно сделала вначале очень небольшой глоток. Проглотила и тотчас же почувствовала, как крепкая жидкость обожгла горло и покатилась вниз. Собравшиеся с интересом наблюдали за манипуляциями приезжей. Почувствовав приятное жжение в желудке, Китти снова пригубила рюмку и на сей раз осушила ее до дна. После чего громко стукнула рюмкой о столешницу, точь-в-точь повторив действия своих компаньонов.

– Браво! Вот что значит настоящая шотландская девушка! – Лэчлан отвесил Китти шутливый поклон, а все остальные посетители бара выразили свое одобрение бурными аплодисментами. – Еще по стаканчику для всех!

– А вы умеете удивлять, мисс Макбрайд! Честное слово! – воскликнул Драммонд, вручая Китти новый стакан. – Из вас может получиться настоящая Оззи… то есть, я хочу сказать, австралийка, но со временем…

– Во всяком случае, я точно не из слабонервных, мистер Мерсер. Сами могли только что убедиться в этом, – парировала она, лихо опрокидывая в себя вторую порцию виски. После чего с непринужденным видом уселась на высокий табурет, почувствовав себя и в самом деле гораздо лучше, чем пару минут тому назад.

– Да, я это вижу, – проницательно заметил Драммонд, кивнув в ответ.

– Предлагаю исполнить хором в честь этой милой барышни, тоскующей по нашей всеми любимой родине, застольную «Через море к небесам», – предложил Лэчлан.

Все присутствующие в баре дружно подхватили песню. Китти, всю свою жизнь неизменно солировавшая на всех выступлениях женского церковного хора, сразу же отметила про себя профессиональным ухом, что некоторые мужские голоса звучали совсем даже недурно. Сделав глоток виски, она с готовностью присоединилась к поющим, и все вместе они исполнили песню про озеро Лох-Ломонд. После чего ее подвели к одному из столиков и усадили между Драммондом и Лэчланом.

– Так где же вы жили в Шотландии, мисс?

– Порт Лейт в Эдинбурге.

– Есть такой! – Лэчлан что есть силы стукнул кулаком по столу и плеснул из бутылки немного виски в свой стакан. – А я вот родился на юге. Там у нас, правда, живет народец попроще. Однако хватит о том, что осталось в прошлом. Предлагаю выпить за нашу знаменитую шотландскую смелость! – Лэчлан подлил немного виски в стакан Китти и выразительно вскинул бровь, глянув на нее.

Не говоря ни слова, Китти поднесла стакан ко рту и осушила его до дна, не сводя глаз с Драммонда.

Где-то спустя час с небольшим, вдоволь наплясавшись народных шотландских танцев в паре с Лэчланом под ободряющие крики и аплодисменты завсегдатаев бара, она уже приготовилась сделать еще один глоток из стакана, но Драммонд предусмотрительно прикрыл стакан рукой:

– На сегодня хватит, мисс Макбрайд. Думаю, нам уже пора домой.

– Но как же… мои новые друзья… и потом…

– Обещаю обязательно привезти вас сюда снова. Пока же нам надо возвращаться домой. Иначе моя мать решит, что я вас похитил.

– Да будь я моложе, я бы и сам с радостью умыкнул такую красавицу! – подал голос Лэчлан. – А ведь Китти у нас настоящая красотка, правда? Не переживайте, милая. Все у вас получится в Австралии. Вот увидите!

Китти попыталась подняться из-за стола, но ноги не держали. Драммонд тут же подхватил ее и помог выпрямиться во весь рост. Лэчлан горячо расцеловал ее в обе щеки:

– С наступающим Рождеством вас! И помните: если у вас возникнут какие-то неприятности, Лэчлан всегда к вашим услугам.

Китти плохо помнила, как Драммонд дотащил ее до повозки и что было потом. Единственное, что она запомнила, так это то, что всю дорогу домой Драммонд крепко держал ее рукой за талию. Наверное, Китти все же уснула. Потому что следующее, что она вспомнила, – это как он внес ее на руках в дом, потом поднял по лестнице на второй этаж и осторожно уложил на кровать.

– Я вам очень признательна, – пробормотала Китти пьяным голосом и громко икнула. – Вы так добры… так добры…

9

Китти проснулась в темноте, все еще в состоянии сильного опьянения. Чувствовала она себя так, будто в голове топчется целое стадо слонов. Она села на постели и непроизвольно поморщилась от боли. Слоны измолотили своими огромными ножищами ее мозги до такой степени, что содержимое желудка уже подступило к самому горлу…

Китти свесила голову вниз, и ее тут же вырвало прямо на пол. Издав протяжный стон, Китти схватила бутылку с водой, стоявшую рядом с кроватью, и жадно выпила всю воду. После чего безвольно откинулась на подушки, стараясь привести хоть в какой-то порядок тот хаос, который царил в ее голове. Когда же, наконец, Китти вспомнила все, то тотчас же пожалела о том, что память не отнялась навсегда.

– Боже! Что я натворила! – прошептала Китти в ужасе, представив разгневанное лицо миссис Мак Кромби. Ясное дело, себе самой почтенная дама позволяла подобные поблажки в виде нескольких стопок виски. Но она ни за что не потерпит, чтобы ее «компаньонка» хлестала виски в барах, как заправский пьяница, а потом еще хором горланила вместе с остальными посетителями старинные шотландские баллады…

Ужасно! Все, что она натворила, можно было охарактеризовать именно этим словом. Ужасно! Китти закрыла глаза, решив, что самое лучшее сейчас – это снова забыться. И тут же отключилась.

Вторично она проснулась от чьих-то голосов. В комнате сильно воняло рвотными массами.

Неужели она все еще на пароходе? Похоже, начался шторм.

Она снова села на постели. Одно облегчение. Слоны больше не топчутся в ее голове. Видно, подались на новые пастбища. В комнате царила кромешная тьма. Китти включила газовую лампу у себя над головой и тут же увидела на полу возле кровати огромную лужу.

– О боже! – в отчаянии прошептала Китти. Кое-как она сползла с кровати на ватных ногах. В глазах тут же все поплыло, как только Китти попыталась принять вертикальное положение. Но кое-как она доковыляла до раковины, взяла несколько муслиновых салфеток и эмалированный таз и, вернувшись к кровати, попыталась собрать всю рвоту в таз. Туда же она бросила и испачканные салфетки, не зная, что со всем этим делать дальше. Но вот скрипнула дверь, и Китти увидела на пороге Драммонда.

– Добрый вечер, мисс Макбрайд. Или мне лучше величать вас просто Китти? Китти, гордость всей Шотландии и в первую очередь звезда бара «Эдинбургский замок»?

– Пожалуйста, не надо…

– Всего лишь шутка, мисс Макбрайд. Такая вполне безобидная, невинная шутка. Как вы наверняка уже изволили заметить, мы здесь, в Австралии, привыкли принимать на грудь, не щадя себя. Как самочувствие?

– Неужто сами не видите? – Она посмотрела на собственную рвоту в тазу, который все еще стоял у нее на коленях.

– Тогда я остаюсь на пороге, и ни шагу вперед. Во-первых, запашок здесь у вас еще тот. Перед тем как спуститься вниз, предлагаю вам открыть дверь на террасу, чтобы выветрить этот запах. Не престало, чтобы в спальне леди витали такие ароматы. Я уже предупредил свою мать и тетю, что исключительно по моей беспечности с вами случился солнечный удар. Оставил вас без присмотра, пока вы ходили по магазинам, и вот результат. Кстати, я сказал им, что вам все еще очень плохо и вы едва ли присоединитесь к нам за ужином.

Китти смущенно потупила очи.

– Спасибо вам. Большое спасибо.

– Вам не за что меня благодарить, Китти. На самом деле это я должен попросить у вас прощения. Я бы никогда не посмел предложить вам первую рюмку виски, не говоря уже о второй и тем более третьей, да еще в такую жару, если бы знал, что вы совершенно не переносите ни того ни другого.

– Я за всю свою жизнь не пригубила и капли спиртного, – едва слышно пробормотала Китти. – Мне страшно стыдно за свое поведение. Если бы родители увидели меня в таком состоянии…

– Но, к счастью, они не увидели. И никто и никогда не узнает о том, что с вами случилось. Обещаю, я буду нем как рыба. Но поверьте мне, Китти, на слово. Вдали от родных так приятно иногда почувствовать себя тем, кто ты есть на самом деле. Раскрепоститься и побыть самой собой. Вскоре к вам подойдет Агнес. Принесет бульон и уберет этот таз, который вы сейчас держите в руках, словно несчастная сиротка из какого-нибудь диккенсовского романа.

– Больше я в жизни не прикоснусь к спиртному! Ни за что на свете!

– Признаюсь, хотя я давно так не веселился, как сегодня, я несу полную ответственность за то ужасное состояние, в котором вы сейчас пребываете. Постарайтесь проглотить хотя бы пару ложек бульона. Вам сразу же полегчает. Завтра ведь сочельник. Будет жаль, если вы не сумеете оправиться к завтрашнему вечеру. Доброй вам ночи.

Драммонд закрыл за собой дверь. Китти поставила таз, от которого страшно воняло, на пол. Она была полностью раздавлена, убита тем позором, который случился с ней сегодня.

Кажется, отец толковал им, как следует вести себя, если человек оказывается в подобной ситуации? Ну, скажем, не в такой позорной, как ее, скривилась Китти, но все же… Кажется, он всегда говорил, что если ты совершаешь ошибку или допускаешь какую-то оплошность, то нужно иметь мужество преодолеть все произошедшее с гордо поднятой головой. Извлечь, так сказать, урок из своей ошибки. Что ж, так тому и быть! Не станет она валяться в кровати. Пусть Драммонд не воображает, что она какое-то квелое домашнее растение. Нет! Она спустится вниз и поужинает вместе со всеми остальными.

«Пусть знает», – подумала Китти с некоторой мстительностью. Затем сделала глубокий вдох и поплелась к шифоньеру. К тому времени, когда Агнес постучала в дверь, Китти уже переоделась и даже кое-как причесала влажные от пота волосы, собрав их в аккуратный узел на затылке.

– Как вы себя чувствуете, мисс Макбрайд? – поинтересовалась у нее служанка, разговаривая с сильным ирландским акцентом. Совсем еще молоденькая девушка, пожалуй даже младше Китти.

– Немного лучше. Спасибо, Агнес. Когда спустишься вниз, пожалуйста, предупреди миссис Мерсер, что я тоже приду на ужин.

– Вы уверены в этом, мисс? Извините, что спрашиваю, но лицо у вас совсем зеленое. Нехорошо будет, если вас начнет тузить прямо за столом, – добавила Агнес и слегка поморщила носик, учуяв запах рвотных масс в тазу. После чего немедленно накрыла таз чистой муслиновой салфеткой.

– Нет, мне уже хорошо. Спасибо. И еще, прошу меня простить великодушно вот за это, – Китти показала на таз.

– О господи! Какие разговоры? Мне приходилось делать и более грязную работу, пока они не оборудовали уборную, – отмахнулась Агнес, слегка округлив глаза от удивления, что перед ней извиняются.

Минут через десять Китти неуверенной походкой вступила на лестницу, надеясь в глубине души, что она не совершила еще одну ужасную ошибку, отправившись на ужин. Ведь даже от одного запаха хвои ее тут же снова стало подташнивать. Драммонд стоял внизу и, скрестив руки на груди, восхищенно разглядывал нарядную елку.

– Добрый вечер, – поздоровалась Китти, преодолев наконец последнюю ступеньку. – Вот решила, что уже достаточно оправилась, чтобы поужинать вместе с вами.

– В самом деле? А кто же вы такая?

– Я… пожалуйста, перестаньте надо мной подшучивать! – взмолилась Китти. – Вы же прекрасно знаете, кто я.

– Уверяю вас, мы с вами еще официально не знакомы. Хотя я догадываюсь, кто вы. Вы – мисс Китти Макбрайд, компаньонка моей тети.

– Ах, прошу вас! Перестаньте же подшучивать надо мной! Или это наказание за мое неподобающее…

Китти оборвала себя на полуслове.

– Мисс Макбрайд! Какая приятная неожиданность! Вы уже вполне оправились от своего солнечного удара и даже решили поужинать вместе с нами?

Нет, она все же очень больна, мелькнуло у Китти в голове, когда она увидела еще одного Драммонда, выходящего из гостиной. Его глаза, по обыкновению, искрились от смеха.

– Позвольте мне представить вам своего брата Эндрю, – продолжил он. – Как вы уже, наверное, догадались, мы с ним близнецы. Впрочем, Эндрю появился на свет на целых два часа раньше меня.

– О! – только и нашлась Китти, мысленно поблагодарив Всевышнего за то, что Драммонд появился так вовремя. Иначе она бы обо всем проболталась его брату. – Простите меня, сэр, – обратилась она к Эндрю. – Я просто не поняла…

– О, не беспокойтесь, мисс Макбрайд. Уверяю, не вы первая путаете нас с братом. – Эндрю подошел к Китти и протянул ей руку: – Я очень рад познакомиться с вами. И вдвойне рад тому, что вы уже вполне оправились и готовы присоединиться к нам за ужином. Позвольте сопроводить вас в столовую. Мы должны познакомить вас с нашим отцом.

Китти с благодарностью ухватилась за локоть Эндрю, по-прежнему не чувствуя под собой ног. В эту минуту она увидела, как Драммонд весело подмигнул ей, но сделала вид, что не заметила его взгляд, и поспешно отвернула голову в другую сторону.

Обеденный стол уже был украшен и сервирован по-праздничному: элегантные позолоченные держатели для салфеток, гирлянды хвои с нанизанными на них алыми елочными игрушками, которые сверкали и переливались в свете горящих на столе свечей. Китти с некоторым благоговением выслушала, как семейство Мерсер помолилось на немецком языке, после чего Эндрю зажег четвертую свечу, стоящую посреди стола в красивом венке из цветов и хвои.

Когда все заняли свои места за столом, Эндрю перехватил любопытствующий взгляд Китти.

– Это рождественская свеча, или Адвент-свеча, как ее еще называют, – пояснил ей Эндрю. – Мои родители проявили завидное терпение и дождались-таки моего возвращения домой, чтобы я мог самолично зажечь эту свечу. Я с детства очень люблю это делать. Зажигать последнюю свечу еще до наступления сочельника. Такова старинная традиция у немцев-лютеран, мисс Макбрайд, – добавил он.

На ужин подали отбивные. Китти тоже смогла проглотить несколько маленьких кусочков, тщательно пережевывая каждый. И одновременно она старалась незаметно разглядеть двух братьев-близнецов. Они действительно были очень похожи, оба темноволосые, голубоглазые, но вот характеры, судя по всему, у них были разные. Эндрю производил впечатление более серьезного и рассудительного человека, чем Драммонд. Сидя рядом с ней, Эндрю вежливо расспрашивал ее о жизни в Эдинбурге.

– Должен принести вам свои извинения, в том числе и от имени своего брата. Уж кому-кому, а ему бы следовало знать, что полуденное солнце в наших местах – слишком сильное испытание для любой юной леди, тем более для той, которая лишь недавно вступила на австралийскую землю. – Эндрю бросил укоризненный взгляд на Драммонда, сидевшего напротив них. Но тот лишь беззаботно пожал плечами в ответ.

– Прости меня, дорогой братец. Но я тут ни при чем. Слава богу, мисс Макбрайд! Я искренне рад тому, что у вас появился наконец надежный защитник в лице моего брата Эндрю, – добавил Драммонд, обращаясь уже к Китти.

Во главе стола восседал Стефан Мерсер, отец близнецов и хозяин дома. Такой же голубоглазый, как и его сыновья, но более плотный и представительный по своему телосложению, с лысиной на макушке, покрытой веснушками. Он охотно принялся рассказывать Китти, при каких именно обстоятельствах его семья оказалась в Австралии семьдесят лет тому назад.

– Наверное, вы уже наслышаны о том, что многие наши предки приехали сюда, в Аделаиду, потому что здесь им было позволено исповедовать ту религию, которую они выбрали. Моя бабушка была немкой. Она поселилась в небольшом поселке под названием Хахндорф в горах Аделаиды. Мой дед прибыл из Англии, принадлежал к пресвитерианам. Здесь они встретились и полюбили друг друга. Австралия – страна, где поощряется свобода мысли, мисс Макбрайд. Лично я, к примеру, не придерживаюсь никакой конкретной религиозной доктрины из тех, что были придуманы людьми. Так, наша семья регулярно посещает церковные службы в англиканском кафедральном соборе. Вот и завтра мы собираемся туда на вечернюю рождественскую мессу. Очень надеюсь, что вы сможете составить нам компанию, если не возражаете.

– С огромным удовольствием, – совершенно искренне ответила Китти. Ее тронула деликатность Стефана. Наверняка он немного опасался, что у Китти могут возникнуть какие-то возражения, коль скоро речь идет о посещении не пресвитерианского храма.

Кое-как Китти проглотила пару ложек пудинга – вкуснейшего десерта, обильно политого сверху кремом. Попутно она вслушивалась в разговоры, которые вели за столом трое мужчин о своем семейном бизнесе. Насколько она могла судить, основная сфера деловых интересов семейства Мерсер связана с добычей из морских глубин чего-то, что они называли раковинами. Они обсуждали, сколько тонн этих раковин доставляют на берег команды небольших парусных судов. Их они называли люггерами. Драммонд еще рассказывал отцу о том, как прошла «проверка поголовья». Китти решила, что речь идет о поголовье скота. Драммонд сокрушенно сообщил, что бесследно пропал его лучший гуртовщик. И добавил на полном серьезе, что лично он предполагает худшее: туземцы поймали его, разрезали на куски и сварили на ужин.

Как странно, размышляла Китти. Вот она сидит за таким прекрасным столом в таком красивом и элегантном доме со всеми удобствами, а где-то совсем рядом, за пределами города, который, как и ее родной Лейт, выглядит очень цивилизованно, творятся такие бесчинства.

– Наверное, вас удивляют наши разговоры, – словно прочитал ее мысли Драммонд.

– Нет, я читала об этом в книге Дар… – Она запнулась на полуслове. А вдруг Драммонд не одобряет взгляды Дарвина? – В книге одного автора, который провел в Австралии достаточно времени, а потом поделился своими впечатлениями о том, что он здесь увидел. Неужели аборигены и сегодня охотятся за белыми?

– Увы, это так. – Драммонд немного понизил голос. – Думаю, частично такая агрессия со стороны местных объясняется тем, что их непрошеные завоеватели часто провоцируют аборигенов своим жестоким обращением с ними. Ведь здешние племена обитали на этих землях тысячи и тысячи лет. Вполне возможно, австралийские туземцы – это самый древний народ на земле. И вот их силой лишили и их земель, и привычного уклада жизни. Можно сказать, увели все прямо у них из-под носа. Однако, – вдруг спохватился Драммонд, – пожалуй, нам лучше отложить эту тему до другого раза.

– Хорошо, – тут же согласилась Китти, внутренне немного подобрев к своему собеседнику. После чего переключила внимание на Эндрю: – А где вы живете?

– На северо-западном побережье, в небольшом городке под названием Брум. Я недавно возглавил промысел отца по добыче жемчуга. Брум… О, там очень интересные места, со своей долгой-долгой историей. Там даже можно увидеть следы динозавра. Они сохранились на одной из скал, и во время сильного отлива их можно хорошо разглядеть.

– Боже! Как бы я хотела взглянуть на них своими глазами. А Брум отсюда далеко? Быть может, я смогу добраться туда поездом?

– К сожалению, не сможете, мисс Макбрайд. – Эндрю с трудом подавил улыбку. – Если плыть туда морем, то это займет несколько дней. Ну а если отправиться в Брум на верблюдах, то это будет еще дольше.

– Конечно-конечно! – поспешила согласиться с ним Китти, испытывая неловкость от того, что она только что продемонстрировала полнейшее незнание географии. – Теоретически-то я представляю, как велика ваша страна, а вот когда касается практической стороны дела… Трудно даже представить, каким долгим может оказаться путешествие по ее просторам. Но все же я надеюсь, что мне представится случай выбраться за пределы Аделаиды. Хочу хотя бы прикоснуться рукой к тем скалам, которые стоят здесь со времен сотворения мира. Я читала, что на них очень много наскальной живописи.

– Это правда. Хотя, если честно, эти места лучше знакомы моему брату. Особенно те, что вокруг Айерс-Рок. Там совсем рядом, по австралийским меркам разумеется, находится наше скотоводческое хозяйство, которым он управляет.

– С огромным удовольствием отправилась бы туда. Я много читала про эту скалу. Ведь Айерс-Рок – самая древняя в мире скала-монолит. Надеюсь, в один прекрасный день у меня получится попасть в эти места, – тут же загорелась Китти.

– Вижу, мисс Макбрайд, вы всерьез интересуетесь историей древнего мира и геологией. Я прав?

– Просто мне интересно узнать, как все мы… – Уже во второй раз Китти замолчала на полуслове, благоразумно решив не развивать тему Дарвина. – Прежде всего мне интересно, мистер Мерсер, как Господь заселил нашу землю людьми.

– Пожалуйста, зовите меня просто Эндрю. Да, согласен с вами. Это действительно захватывающе интересно. Знаете что? – Эндрю заговорил громче. – У меня идея. – Он повернулся к миссис Мак Кромби: – Что, если вы, тетя Флоренс, совершите небольшое путешествие на северо-западное побережье? Само собой, в сопровождении мисс Макбрайд. Предлагаю отправиться туда где-нибудь в марте, когда уже окончится сезон дождей.

– Флоренс, дорогая, даже не думай! – тут же предупредительно подала голос Эдит. – Последний раз, когда я отправилась в Брум, разыгрался такой сильнейший циклон, что наше судно швыряло из стороны в сторону, словно щепку. А потом возле Олбани мы и вовсе сели на мель. Мой старший сын живет в совершенно неподобающих условиях. Место самое что ни на есть дикое. В Бруме полно черных, желтых и бог знает кого еще. Словом, всякий сброд, съехавшийся туда со всего света. Преимущественно жулики всех мастей, бродяги и воры. Помнится, я тогда дала себе слово, что больше в Брум ни ногой.

– Ты немного преувеличиваешь, дорогая. – Стефан Мерсер осторожно погладил руку жены. – К тому же мы не имеем права забывать о том, что мы – христиане, особенно сейчас, накануне Рождества. Да, согласен, Брум не вполне обычный городок, мисс Макбрайд. Лично мне он представляется таким плавильным котлом, в котором смешались люди самых разных вероисповеданий и представители всех рас. Но мне этот город всегда был интересен. Ведь я прожил там более десяти лет, пока налаживал свой бизнес по добыче жемчуга.

– Забытый богом уголок земли, вот что такое твой Брум! – снова возразила Эдит мужу. – Я уж не говорю о том, какие нравы царят в этом городе. Никакой морали! Все эти люди движимы лишь жаждой наживы и денег!

– Но разве в других регионах Австралии творится не то же самое, мама? – резонно поинтересовался у матери Драммонд. – И разве мы, – он обвел столовую и сервированный стол широким взмахом руки, – не такие же? Или нам не нужны деньги?

– Но мы хоть ведем себя как культурные, цивилизованные люди, приверженные христианским ценностям, – бросила ему в ответ Эдит и снова повернулась к сестре: – Как знаешь, Флоренс, дорогая! Можешь отправляться в эту поездку, если уж так захочется. Но лично я сопровождать тебя туда категорически отказываюсь. А сейчас, дамы, предлагаю пройти в гостиную. Пусть тут мужчины покурят в своей компании и порассуждают о неприглядной стороне жизни в Австралии. Не возражаете?

Уже в холле, куда проследовали три женщины, Китти обратилась к Эдит и Флоренс:

– Пожалуйста, простите меня, но я все еще ощущаю страшную слабость. Если не возражаете, пойду к себе. Хочу привести себя в порядок к завтрашнему сочельнику.

– Конечно, мисс Макбрайд. Какие разговоры? Ступайте отдыхать. Спокойной вам ночи, – подчеркнуто вежливо ответила Эдит, но по ее лицу Китти поняла, что она даже обрадовалась такому повороту.

– Сладких тебе снов, моя дорогая Китти, – напутствовала ее миссис Мак Кромби, направляясь вслед за сестрой в гостиную.

У себя в комнате Китти вышла на террасу и принялась разглядывать звездное небо, пытаясь отыскать на нем Вифлеемскую звезду, предвестницу рождения Иисуса. Помнится, дома они всегда с сестрами искали эту звезду накануне сочельника. Но, при всем старании, Китти так и не удалось обнаружить Вифлеемскую звезду в ночном небе Аделаиды. Что ж, ведь Китти сейчас в другом полушарии. Вон сколько часовых поясов отделяют ее от Эдинбурга.

Она вернулась в спальню, оставив дверь на террасу полуоткрытой, ибо в комнате все еще витали запахи спиртного и рвоты. Ночь была душной, и Китти решила обойтись без ночной сорочки, осторожно скользнув под простыню в одной только рубашечке.

На следующее утро Китти проснулась от яркого солнечного света. Села на кровати и сразу же вспомнила: сегодня сочельник. Она уже приготовилась спрыгнуть с постели, как вдруг что-то большое и коричневое рухнуло на нее прямо с потолка и тут же проворно поползло по простыням. Китти издала громкий крик, увидев перед собой огромного мохнатого паука. Она замерла на месте, а паук между тем уже уверенно направился к ее груди. Она снова закричала во весь голос, что есть сил, ничуть не заботясь о том, что может переполошить своими криками весь дом.