Душа. Тлеющее сердце

Мария Меркер

Душа. Тлеющее сердце

Пролог

Огонь разгорается, поглощая собой все пространство. И я в его эпицентре, беспомощная и безоружная. Я взываю к собственному пламени, что молчит уже так давно, но тщетно. Оно не откликается. И вокруг никого, кто мог бы помочь, сделать хоть что-то, пока эти двое не уничтожили друг друга. К сожалению, это не просто драка из ревности, а самая настоящая битва, к концу которой сражающиеся уже теряют остатки гнева и ярости, да и весь смысл самой битвы, и просто сражаются за свою жизнь, понимая, что, отступив, могут лишиться ее во мгновение.

Победитель скоро будет определен.

Марк падает на спину. Некогда могущественный и безжалостный, он оказывается в уязвимом положении перед тем, кого раньше считал слабым. Дэн оборачивается, тяжело дыша, смотрит на меня, будто ища ответ на немой вопрос. Убить или нет?

Мой ответ уже не имеет значения, потому что Марк не собирается сдаваться. Отвлекшись, Дэн теряет хватку, а Марк, похоже, обезумев от страха приближающейся смерти, промахивается, и в следующую секунду мое тело срывается с места, будто земля резко потеряла гравитацию. Только лечу я не вверх, а назад, к разлому в земле, рядом с которым стояла все это время.

Я лечу в пропасть.

Глава 1. Туда, где живут призраки

Пятая вылазка в Дриммор заканчивается ничем. Пробираюсь по мрачным улицам, стараясь вести себя тихо, как тень, в поисках одного-единственного света в окошке. Натыкаюсь на темных, они ускоряют шаг, направляясь в мою сторону, и вот, я снова в своей комнате, в грязной обуви стою на светлом ковре. Рано утром, пока никто не видит, чищу ковер от черных следов, мою кроссовки, и иду спать. И так целую неделю.

Все оказалось не так страшно, как я думала. Сгорел не весь город, только малая его часть, и то, скорее всего это были дома хантеров. Слишком выборочный пожар. Остальным повезло, что огонь не задел дома. Люди в городе остались, но они запираются на ночь, плотно зашторивают окна, некоторые даже закрывают ставни, если таковые имеются. А я ищу того, кто расскажет мне, что случилось, и где все хантеры. К сожалению, я не знаю, живы ли они. Жив ли Дэн. И это терзает мое сердце, я плачу каждую ночь по три часа подряд, пока не наступит утро, а потом натягиваю равнодушную маску, чтобы родители ничего не заподозрили. Мама все интересуется у меня, почему я не пытаюсь вернуться. Приходится врать, что не могу, и стараться делать все незаметно. Какое-то время у меня получается, и я даже нахожу место, где попытаю счастье следующей ночью – небольшой многоквартирный барак, в котором вчера ровно в три часа ночи загорелся свет на втором этаже. Но этой ночью, собираясь, я слышу шаги в сторону моей комнаты и не нахожу ничего лучше, как в куртке и кроссовках запрыгнуть в чистую постель. Раздается стук в дверь, но я молчу, и вскоре это теряет смысл, когда папа открывает дверь, и, засунув голову в проем, говорит:

– Даш, давай поговорим с тобой. Не делай вид, что спишь, я знаю, что ты делаешь каждую ночь.

Меня уже давно раскусили, а я и не знала. Раскрывшись, сажусь и снимаю куртку – за две минуты под одеялом в куртке стало невыносимо жарко. Кроссовки тоже снимаю и аккуратно ставлю между кроватью и столом, будто там и стояли. Папа проходит в комнату, и, не включая свет, садится рядом со мной. И как ему удалось сдержать все в тайне и не приставать ко мне с расспросами? Все слышал, и рыдания мои наверняка тоже. Такой выдержке можно только позавидовать.

– Ты уходишь туда, куда собиралась? По ночам, и так быстро возвращаешься, – говорит он вполголоса. – Что происходит, Даш?

– Почему ты раньше не сказал, что слышал? – отвечаю вопросом на вопрос. Прежде чем рассказать ему все, мне нужно убедиться в том, что мама не узнает о нынешнем состоянии Дриммора.

– Потому что ты скрываешься, вот и не сказал. Значит, нам с мамой об этом знать не следует?

– Угу, – киваю я.

– Да-а, – протягивает он, – я все понимаю, но так уже продолжаться не может. Рассказывай, что там такое. Почему ты плачешь? Кого ты там ищешь?

– Пап, там что-то не так, – произношу едва слышно, – темные захватили Дриммор, а хантеров нет. Я ищу их, а когда натыкаюсь на темных, возвращаюсь обратно.

– Теперь понятно, почему ты молчишь, – вздыхает папа. – А люди там есть? Или только эти остались, как ты их там назвала. Ох, мне трудно все это переварить, но я постараюсь.

– Есть люди. Но там комендантский час, похоже. Ни к кому не пробьешься.

– Так попробуй пойти туда днем. Если есть люди, значит жизнь идет дальше, люди работают, убивать их нет смысла, люди – ценный ресурс, особенно когда их мало. Сделай вид, что ты обычный человек и спроси у кого-нибудь, где эти твои хантеры, если они живы, конечно.

В тот момент, когда я увидела сгоревший штаб, а потом и то, что осталось от дома Дэна, в моей груди словно пробили дыру, и с каждой мыслью, с каждым упоминанием об их возможной гибели, дыра пытается разрастись. Я сдерживаю ее как могу, утешая себя тем, что они явно умнее, чем я думаю, и, понимая, что сила не на их стороне, где-нибудь спрятались вместо того, чтобы бороться до конца. Это эгоистично, но они все равно проиграли, если город попал во власть темных.

– И ты так легко меня отпускаешь? – спрашиваю папу, меняя задевающую душу тему.

– А что делать. Ну запрем мы тебя в четырех стенах, и что дальше? Они тебя не остановят, будешь только злиться на нас. Постоять за себя ты, как я вижу, можешь. Просто будь осторожнее, и все, не лезь на рожон. Ложись пока спать, а завтра днем, пока мы с мамой будем на работе, отправляйся. Иди сразу туда, где много людей, затеряйся в толпе.

– Там и раньше толпы не было, а сейчас тем более, – говорю я. – Постучусь к кому-нибудь в дом. Только не говори маме пока что. А когда все наладится… Если все наладится, расскажу сама.

– Идет, – отвечает папа и, чмокнув меня в лоб, уходит.

На следующий день я делаю так, как он сказал. Тот барак решаю оставить, ибо что-то мне подсказывает, что там могут быть темные. Если раньше они скитались где попало и привыкли к этому, вряд ли им теперь нужна роскошь и комфорт. Только их верхушке, привыкшей к хорошей жизни на Земле. И я, кажется, знаю, где они обосновались. Казалось, бы, зачем этому городу отель, если нет туристов? К тому же, обновленный, с панорамными окнами. Дэн как-то сказал, что это место по карману далеко не всем, значит там вполне могут быть квартиры-студии, принадлежащие власть имущим и тем, у кого есть деньги на дополнительное жилье для отдыха и развлечений, вроде отца Елены. Исходя из этого, я прихожу к выводу, что вся верхушка темных сейчас именно там, а значит, в центр города мне соваться не стоит.

Отправляясь в Дриммор, думаю о красивых домиках, что стоят возле тихого леса, с которого началось мое знакомство с этим миром. Немного промахиваюсь и попадаю сразу в лес, на ту самую дорогу, где я встретила "принца" на белом пикапе. И тут меня осеняет. Пикап! Я его не видела ни возле штаба, ни возле дома, вообще, нигде. Ни его, ни других автомобилей хантеров, которые я запомнила. Либо их зачем-то приватизировали темные, либо хантеры уехали, только куда? В Пандору? Как же я раньше не подумала об этом, забивая свою дурную голову одними лишь страхами и сомнениями.

Мысль об этом вселяет в сердце хоть какую-то надежду, и я иду в сторону домов уже совсем в другом настроении. Только вот удастся ли выудить какую-нибудь полезную информацию у испуганных людей? Об этом я как-то не подумала. Если хантеры действительно уехали и бросили их на произвол судьбы, отношение к ним вряд ли осталось положительным. К сожалению, так и выходит.

Дверь открывает немолодой мужчина с короткими редкими волосами. Открывает не сразу, и то, разговаривает со мной через небольшую щель, готовясь в любой момент захлопнуть дверь перед моим носом.

– Что тебе нужно?

– Я ищу хантеров, вы не знаете, что здесь случилось, и где они все? Их штаб сгорел, и… – даже не представившись, выдаю я первое, что пришло в голову.

– Что здесь случилось? А ты не местная, раз ничего не знаешь? Демоны эти пришли, теперь они тут хозяева. А хантеры твои подохли все, иди, собирай их по кускам.

Произнеся это, мужчина резко хлопает дверью и, судя по звукам, запирает ее на несколько замков. А я стою, не двигаясь с места, чувствуя себя так, будто на меня вылили ушат помоев.

"Подохли все". Нет, про погибших в бою людей, которые пытались защитить тебя, так не говорят. Я могу и ошибаться, возможно, у этого человека не все дома, но его словам я не верю. Вернувшись обратно в лес, сажусь на сухую траву, прислонившись к дереву и думаю. Я почти уверена, что мужчина солгал мне, но дыра снова разрастается, и я обнимаю себя руками, будто это как-то сдержит ее.

Вернувшись домой, снимаю с себя всю одежду и ложусь в кровать. Тепло не приносит удовлетворения, сердце то и дело подпрыгивает от волнения и тревоги. "Собирай их по кускам". Мозг рисует страшные картины: мой хантер, с бледным лицом, на которое легла печать смерти, повсюду кровь… Нет, нет, нет, даже не смей это представлять, он жив, как и остальные! Что же мне делать…

С утра я позавтракала двумя бутербродами, уже давно перевалило за полдень, и голод дает о себе знать, но аппетита нет. Беру свой ноутбук и, чтобы немного отвлечься, захожу в одну из своих соцсетей, которую я не так давно восстановила после удаления. Висит несколько непрочитанных сообщений от бывшей подруги Кати, еще два от старых знакомых, и одно от мужчины, которого я не знаю. Открыв его, прихожу в замешательство.

"Второго декабря в 15:00, кафе "Уют" на улице "40 лет октября. Елена".

Начинаю печатать ответ, мол, извините, вы, наверное, ошиблись, я не Елена, в профиле вроде бы написано, а потом замираю, лихорадочно соображая. Елена… Это она! Елена жива и хочет встретиться со мной в кафе!

Второе декабря будет послезавтра. Скорее всего, бумажку с моим адресом она потеряла или выбросила. Наверное, вспомнила город и пришла сюда, нашла меня в соцсетях с помощью учтивого парня. Судя по фотографиям в профиле, молодого и симпатичного. Интересно, она включила свой шарм, когда просила помочь ей? Наверняка, да.

Больше суток не могу найти себе места, сплю урывками, ем так же, а второго декабря, в дату нашей встречи, собираюсь на нее аж за два часа до выхода из дома. Сразу беру с собой необходимые вещи, кладу их в давно завалявшийся к шкафу старый рюкзак. Родителям оставляю записку со словами "Я нашла способ вернуться. Пробуду там два дня, не теряйте. Люблю вас". Надеюсь, прочитав ее, мама не упадет в обморок.

Кафе "Уют" на улице 40 лет октября – не ближний свет, поэтому выхожу заранее, но приезжаю ровно за полчаса до назначенного времени. Если Елена опоздает, я просто замерзну, стоя на улице. Как-никак, зима в разгаре, и на уличных термометрах уже больше недели шкала опускается ниже нуля. Поэтому захожу в кафе и решаю воспользоваться банковской картой, на которую папа скидывал мне деньги на вещи. Вещи я купила, но осталась половина суммы, хватит на несколько обедов в таких кафе.

От волнения есть совсем не хочется, поэтому, дабы не сидеть просто так, я заказываю большую кружку ванильного капучино, благо кафе почти пустое и нет забронированных мест. Выбираю диванчик у окна и все полчаса смотрю в него, медленно опустошая кружку. Погода сегодня выдалась снежная, и уже в три часа дня на улице темно, как вечером. В начале декабря весь город уже готов в встрече нового года, повсюду развешаны гирлянды, блестящая мишура и елочные шары, создавая вокруг предпраздничное настроение. У всех, кроме меня. Конечно, раньше меня посещали мысли о том, если все будет хорошо, встречу новый год в кругу семьи, надеясь, что Дэн не будет против, но не зная, жив ли он, я не могу думать ни о каких праздниках.

Застряв в своих раздумьях, не замечаю, как пришла Елена. Одетая в темно-красное пальто с черным мехом вокруг шеи, с припорошенными снегом, убранными в высокий хвост, волосами, она выглядит как всегда шикарно. О чем-то разговаривает с администратором кафе, а потом замечает меня и направляется в мою сторону. Я не могу сдержать эмоций, встаю и обнимаю ее. Пусть между нами не было близких и доверительных отношений, я безмерно рада тому, что она жива.

– Привет, дорогая, – слегка удивленно произносит она. – Я знала, что ты придешь.

– Как я могла не прийти, – отвечаю я, и сразу же задаю волнующий мое сердце вопрос. – Дэн жив?

– Жив твой Дэн, – снимая пальто улыбается в ответ Елена. – Немного не в себе, но жив-здоров.

– Что значит, не в себе? Где вы сейчас, я больше недели искала вас в Дримморе.

Он жив. Я столько ломала себе голову, лелеяла надежду на лучший исход, тут же изматывала себя тревогой, и так по кругу. Заслуживаю ли я хотя бы малейшего облегчения? Определенно, да. Но почему-то оно не наступает.

Убрав пальто на вешалку, Елена присаживается на диванчик и только когда я сажусь напротив, отвечает на мои вопросы.

– Мы уехали, Даш. Если ты была в Дримморе, должна быть к курсе, что там сейчас неспокойно. Сама ты как здесь оказалась? Почему не предупредила?

– Это вышло случайно, – честно отвечаю я. – А что с Дэном?

– Давай по порядку. В день, когда ты пропала, мы нашли этого стража, о котором ты говорила. Он нам все выдал, о том, что собирался сделать Максим. Но вас он не видел. Вы не дошли до него?

– Не дошли. На самом деле его зовут не Максим, а Марк… И он парень Дианы. Просто был в лимбе, поэтому…

– Это мы тоже узнали, – перебивает меня Елена, – а дальше?

– Он повел меня к Генриху, но по пути… В общем, я все узнала, а потом испугалась его и оказалась здесь. Я пыталась вернуться, но сразу не получилось. А когда получилось, Дриммор уже горел.

– Ну, я так и думала. Все считают, что пожар устроила ты, и я тоже так решила поначалу. А потом выяснилось, что никто тебя не видел, интересно получается, да? – подняв брови, говорит Елена. Только ее слова не укладываются у меня в голове.

– С чего все решили, что это я?

– С того, что твой этот Максим или Марк, как ты говоришь, встал на сторону темных. Когда они пришли жечь наши дома, а мы попытались что-то с этим сделать, появился он вместе с другими, и нам сказали, что если мы не отступим, то они сбросят бомбы, погибнут люди. И мы отступили. Дэн как увидел, что он среди них, а тебя нет, сразу подумал, ты с ним. Он думает, ты стала темной, Даша. И сходит с ума. Чуть ли не каждый день ездит туда, ищет тебя, уже совсем разум потерял, не спит, не ест.

– О господи, – вздыхаю, закрыв лицо руками. Мы оба хороши. Я ищу его, он меня, и никак не можем найти. Он прекрасно знает, что хантера, ставшего темным, нельзя исцелить, так для чего он меня ищет, чтобы убить? Задаю этот вопрос Елене, она только пожимает плечами.

– Может, надеется, что ты все же в порядке. Не знаю, мы с ним не разговариваем. Да он вообще ни с кем не разговаривает. В общем, они в больнице Фиэрлона. Как могли его отреставрировали за три недели, водопровод починили абы как…

– Что-то я не понимаю, как за три недели?

– Чего ты не понимаешь? Мы еще раньше готовились к нападению и к тому, что придется отступить. Стоит ли эта борьба всех жизней, как думаешь? Людей и так мало, хантеров еще меньше. Будем решать, что делать дальше.

– Ясно, – отвечаю я, не зная, что еще сказать или спросить. Больше всего мне хочется поговорить с Дэном, все рассказать ему, объяснить, почему так вышло. Наверняка, он огорчен тем, что я ушла, ничего не сказав ему, еще и думает, что я стала темной. – Кстати, если он видел Марка, наверное должен был спросить обо мне?

– К сожалению, меня там не было. Может, и спросил. Могу догадаться, что он ему ответил, – скрестив руки на груди, отвечает Елена. – Прости, я где-то потеряла бумажку с твоим адресом, иначе бы уже давно нашла тебя.

– Спасибо, что нашла, – говорю я.

Официант подходит к нам уже второй раз и спрашивает, не хотим ли мы наконец заказать что-нибудь. Елена берет кофе, пасту с морепродуктами и круассан, а я небольшую пиццу и лимонад, чтобы разделаться с едой побыстрее.

– Так, ты иди, больницу найдешь по указателям. Дэн в палате прямо по коридору в самом конце. А мне нужно еще уладить кое-какие дела. Буду позже. Осторожнее, хорошо, – после трапезы Елена дает мне указания. Прощаемся с ней у входа в кафе, и я тут же сворачиваю во двор в поисках укромного места. Людей на улицах много, и искать приходится долго, поэтому я, увидев, как из подъезда пятиэтажного дома выходит девушка, бегу туда, пока не закрылась дверь. Оказавшись в темноте и тишине, закрываю глаза и представляю себе знакомое место в туманном городе, а когда открываю их, вижу перед собой вызывающую дрожь картину.

Снег ложится на землю редкими хлопьями, густая белая дымка стелется по мрачной улице, всюду заброшенность, одинокие и где-то полуразрушенные дома, высокие холмы вдалеке… Фиэрлон. У меня получилось с первого раза, но я снова оказываюсь в дали от того места, которое мне нужно. Иду быстро, не смотря по сторонам, считаю шаги, пока не натыкаюсь на указатель. Уже рядом.

Больница находится рядом с участком, только чуть левее. Большое здание, снаружи кажущееся таким же заброшенным, как и весь город, только в окнах видны слабые огоньки. Подойдя ближе, вижу тот самый белый пикап и автомобили остальных хантеров. Сердце замирает в предвкушении скорой встречи. Ускоряю шаг и, проходя мимо пикапа, краем глаза замечаю внутри какое-то движение.

Нехорошо.

Делаю пару шагов назад, останавливаюсь напротив машины, и вижу то, от чего мое приподнятое настроение улетучивается в один миг, а все надежды на долгожданное воссоединение обращаются в прах. Это Дэн, и он в пикапе не один. С ним темноволосая девушка, в которой я узнаю Киру. Они целуются. Стянув с себя топ, она пытается снять одежду с него, у нее почти получается, но вдруг Дэн отстраняется, резко поворачивает голову в мою сторону и мы сталкиваемся взглядами.

Глава 2. Предательство

Вот, как он сходит с ума. Переживает, не находит себе места, ночами не спит, не ест. Подумал, что меня не вернуть, и быстренько переключился. Правильно, чего тянуть, если вот она, под боком, только пальцем помани, прилетит как мотылек на свет.

Хотелось бы мне так думать, легко, с сарказмом, смотреть на все из-под ресниц, скрестив руки, но я не могу. Словно небеса обрушились на мою голову, настолько тяжело осознавать то, что я сейчас вижу.

Дэн быстро выходит из машины и направляется в мою сторону, лицо напряжено, в правой руке рация, которую он, шагая слишком быстро для того, кто только что провинился, подносит ко рту и произносит невнятную фразу, из которой я успеваю уловить только имя "Дамиан". Инстинктивно делаю шаг назад, при этом молчу как рыба, пытаясь сообразить, что здесь происходит. Даже картина, увиденная мной считанные секунды назад меркнет, когда, приблизившись, Дэн резко хватает меня за горло.

Его пальцы крепко сжимают шею, и я хочу закричать, но не могу, будто весь воздух выкачали из легких. А потом мир вокруг меня в один миг переворачивается с ног на голову, я теряю равновесие и падаю, только уже не на неровное асфальтовое покрытие, а на кафельный пол в больничной палате, судя по обстановке и белым стенам. Ударившись левым бедром, корчусь от боли, но она быстро отступает, я встаю на ноги и, не успеваю опомниться и осмотреться, а уж тем более подумать о доме, как передо мной распахивается дверь, и в палату врывается Дамиан.

– Что вы… – Он не дает договорить, зачем-то прислоняет ладонь к моей щеке. Для меня это больше похоже на пощечину, однако боли нет, потому что меня мгновенно парализует. Больше не чувствую свое тело, конечности отказывают, и даже губами двигать не могу. Дамиан подхватывает меня на руки и, сняв рюкзак, кладет на больничную кушетку с высоким подголовником. Страх внезапно сковывает сердце. Что они собираются сделать со мной?

Входит ещё пара молодых хантеров, а следом появляется Дэн. Я не свожу с него глаз, пытаясь увидеть в нем того парня, в которого я так отчаянно влюбилась, но вижу только чужого мне человека. Боль в груди нарастает и подкатывает к горлу, толкая наружу слезы. Ты изменил мне, а теперь сковал по рукам и ногам чтобы что? Неужели по мне не видно, что я не темная?

– Сделай так, чтобы могла говорить, – не смотря в мою сторону говорит Дэн. Сейчас я скажу ему все, что о нем думаю.

Дамиан вновь касается меня, и я чувствую небольшое облегчение от того, что снова могу двигать губами и закрыть глаза, чтобы смахнуть набежавшие слезы. Только говорить не получается, слезы мешают, и все слова застревают в глотке.

– Это он послал тебя сюда? – спрашивает Дэн. Голос низкий и холодный. Еще никогда он не говорил со мной в таком тоне.

– Никто меня не посылал, – сдавленно отвечаю я, – я не темная. Я была дома. – все, что могу произнести. Слезы беспрестанно бегут по щекам, и я не могу остановить их. Дэн, расхаживающий до этого из стороны в сторону, останавливается и с сомнением присматривается ко мне. Дамиан делает то же самое.

– Слушай, ну похоже она не врет.

– Проверим. – Подойдя ближе, Дэн заглядывает в мои залитые слезами глаза. Резко меняется в лице. – Тим, иди-ка сюда.

К нам подходит светловолосый паренек и, так же, как Дэн, наклоняется ко мне. Несколько секунд внимательно изучает мои глаза, а потом качает головой.

– Не врет, никакая она не темная. Даже близко не пахнет.

Один из молодых хантеров, которого я прежде не видела – короткостриженный брюнет низкого роста пытается возразить.

– А кто тогда сжег наши дома? Даже если она не темная, она могла быть с ними за одно. Мы же ее не знаем, кто она такая вообще?

Дэн бросает в его сторону гневный взгляд. Молча кивает Тиму, и тот снова принимается изучать мои глаза.

– Я была дома, мне Елена сказала, где вас искать, – пытаюсь оправдаться я, будто действительно в чем-то провинилась. Лишь бы они поскорее отпустили меня.

– Иди нахрен, Воробей, никого она не жгла. Божий одуванчик, – Тим улыбается мне. При других обстоятельствах я бы улыбнулась в ответ, но не когда в груди бушует ураган из боли от предательства.

Не дожидаясь команды, Дамиан освобождает меня. По телу проносится волна облегчения.

– Идемте, отсюда, парни.

Даш, ты пожалуйста, прости нас всех, ладно? – обращается он ко мне.

Я ничего не отвечаю, продолжая смотреть в глаза Дэну, который какое-то время будто не может прийти в себя, а потом, протянув руку, помогает мне встать. Не знает, как ему быть. Оно и понятно, сделав две невообразимые глупости подряд перед тем, кто тебе явно не безразличен, просто так не отмоешься. Встав на ноги, я решаю больше не сдерживать эмоции, толкаю его в грудь, замахиваюсь и со всей силы бью кулаком в лицо. Драться я не умею, удар слабый, и приносит больше боли мне самой, чем ему, но это стоило сделать.

Парни, на секунду остановившиеся около двери, усмехаются и тут же уходят, а Дэн молча потирает щеку.

– Ты просто скотина, ты знаешь об этом? Сволочь, мразь ты поганая! – из меня так и лезут ругательства, вперемешку с новой порцией слез не то от переполняющих меня чувств, не то от боли в руке. – Ненавижу тебя, ты понял! Ненавижу, господи! – схватившись за заболевшую от напряжения голову, вновь опускаюсь на кушетку. Рыдания и стоны вырываются из моей груди, и мне тяжело их остановить, еще тяжелее выкинуть из головы все, что только произошло. На секунду меня посещает идея вернуться домой и больше никогда не видеть Дэна, но я откладываю ее на потом. Ни к чему моим родителям, а они уже должны были вернуться домой с работы, видеть дочь в таком состоянии.

– Даш…

– Уходи, пожалуйста. Я не хочу тебя больше видеть.

Он садится на колени передо мной, кладет обе руки мне на ноги и пытается заглянуть в глаза, но я отворачиваюсь.

– Даш, пожалуйста, послушай меня. Прости, я сам не знаю, что я делаю.

– Да мне плевать. – Убрав его руки, встаю, забираю свой рюкзак и пулей вылетаю из палаты. Иду, сама не зная, куда, Дэн шагает за мной, но держит дистанцию.

– Остановись, пожалуйста. Дай мне все объяснить…

– Я не нуждаюсь в объяснениях, – бросаю я. – Иди к Кире и завершайте то, что начали, извини, что помешала вам.

– Да черт…

В глазах все плывет, но я четко вижу большую дверь впереди, иду к ней и вдруг натыкаюсь на кого-то.

– Даша, ты вернулась! – это Ирина. Я и не узнала ее без белого халата и с распущенными волосами. – Что такое, что с тобой?

– Все нормально, – быстро смахнув слезы рукавом куртки, отвечаю я. Дэн подходит ближе, берет меня за руку и тут же одергивает ее, шипя от боли. Я как-то не заметила, что ладони сильно нагрелись и забыла, что мои способности все еще нуждаются в контроле. Когда тебя переполняет гнев, многие важные вещи вылетают из головы.

– Так, идем со мной, а ты к себе, или куда хочешь, но оставь нас пока что, – будто все сообразив, говорит Ирина. Дэн пытается возразить, но она отказывается принимать возражения, берет меня под руку и ведет вправо по коридору, в кабинет с большим столом, кушеткой и неизвестными мне медицинскими приборами.