Ванильный альбом. I

Скрипнула входная дверь, и кот устало улыбнулся:

– Дождался…

Сил, чтобы поднять голову, навострить уши, просто не было. Тело практически перестало слушаться, и лишь сердце продолжало работать, потихоньку замедляясь, да открывались лёгкие, насыщая густую кровь кислородом. Только стремление последний раз увидеть любимого человека удерживало кота от желания окончательно закрыть глаза и плыть по течению, навстречу той, что кружила неподалеку в черном балахоне.

Раздались тихие шаги, и в комнату стремительно влетела молодая стройная девушка. Не видя Ангела, сразу бросилась к домашнему питомцу. Брать на руки не стала, чтобы не причинять боли умирающему. Лишь поцеловала в голову и вытерла салфеткой мокрую дорожку около глаз. Попробовала напоить водой, но кот уже не в состоянии был сделать даже глотка. Расплакавшись, девушка легонько погладила питомца и вышла в ванну, чтобы немного успокоиться.

– Всё, – кот облегченно вздохнул, – боялся, что не попрощаюсь. Теперь можно и умирать.

Он вытянулся в струну, отдавая себя на волю пелене, застилающей глаза и уносящей куда-то ввысь.

– Ну наконец-то, – ворчливо пробурчала Смерть, возникшая так неожиданно, что Ангел, не ожидавший её появления, вздрогнул.

Последний раз выдохнув, кот замер, уставившись мёртвыми глазами в сторону двери, словно ещё раз, напоследок, хотел увидеть любимого человека.

– Фу, и есть-то нечего, кожа да кости, – недовольно пробурчала старуха, приступая к своей трапезе.

– Не чавкай! – раздраженно прикрикнул на неё Ангел. – Делай свою гнусную работу молча!

– Покомандуй ещё! – фыркнула Смерть, отворачиваясь.

Дождавшись, когда душа животного отделилась от тела и поднялась повыше, Ангел встал:

– Ладно, мой пушистый друг, полетели к Творцу, пусть он решит, как с тобой быть. А я замолвлю словечко.

– Ты же знаешь, я атеист, – улыбнулась душа, ощущая необычайную лёгкость.

– Ему не важно, веришь ты или нет. Он просто есть.

– Тогда полетели! Свой шанс один из девяти я вытащил. Поэтому и счастлив!

Ангел аккуратно подхватил в руки душу умершего животного, прижал к себе и, шумно взмахнув широкими крыльями, взлетел туда, где после дождя бывает радуга…

Навсегда оставляя дом, кот в последний раз взглянул туда, где рыдала над телом вернувшаяся девушка, обильно поливая глазами серую шерсть.

В коробку с телом любимого питомца хозяйка положила маленькую игрушечную мышку, с которой так любил играться большой серый кот с завораживающими зелёными глазами…

День Победы

– С праздником! – весело смеясь, шумная компания деревенской молодежи поздоровалась со старым Саньком по кличке Рыжий, который в этот день цеплял на свой пиджак награды и не спеша шёл в школу, куда его приглашали каждый год. Сам Санька не любил рассказывать о своих подвигах, предпочитая скромно стоять в сторонке, пока молодая завуч торжественным голосом рассказывала о заслугах полного кавалера ордена Славы.

Невысокий старик с когда-то пышной, а сейчас уже сильно поседевшей шевелюрой, улыбнулся ребятам и, приосанившись – знай, мол, наших, – кивнул им, продолжая свой путь.

Насмотревшись в молодом возрасте ужасов войны, много раз ходивший по самому краю жизни, он не любил пышных празднований, которые пугали своим шумом, бравурностью, стремлением превратить прошлую реальность в миф. На обратном пути, зайдя в магазин, Санька прикупил бутылку водки, чтобы вечером, за ужином, помянуть товарищей, навсегда оставшихся лежать по братским могилам, разбросанным от Сталинграда до Берлина.

А весёлая ватага молодых парней и девчонок, радуясь жизни, весне и праздничному дню, вскоре оказалась на залитой весенним солнцем небольшой полянке, где любила собираться, дружно отмечая различные события.

Расстелив пестрые покрывала прямо на ярко-зелёную травку, ребята быстро разложили еду и, поставив в середину блестящие бутылки с только что купленным алкоголем, расселись кружком.

Первый тост, как водится ещё от родителей, подняли за победу. Впрочем, как и второй. Немного захмелев, наперебой стали делиться воспоминаниями своих дедов, прошедших через кровавую мясорубку тяжёлой войны.

– Мой дед рассказывал, как в танке под Брянском горел, – окинул взглядом компанию один из парней.

– У меня дедушка в этих лесах партизанил, – перебил его второй, – а бабушка в семейном лагере была, три карательные операции пережила.

– Ну а мой, Пётр, Кёнигсберг штурмовал, – гордо сказал третий, – второй, Степан, погиб под Брестом в первые дни.

– Колян, а помнишь, как недалеко авиабомбу нашли? – запил очередную рюмку стаканом лимонада Лёнька, шебутной пэтэушник, приехавший домой на выходные.

– Да уж, – рассмеялся высокий крепыш, – славненько бабахнула. У половины деревни стёкла повылетали. Меня батя из-за этого весь вечер с ремнем гонял – я потом неделю стоя спал.

Пока парни хвастались друг перед другом найденными в лесах штыками, касками и боеприпасами, девчонки отсели в сторонку, обсуждая моду, новые журналы и планы на будущее.

– Вон смотри, старая Татьянка идет. – Лёнька указал пальцем на заброшенную лесную дорожку, по которой медленно шла невысокая сгорбленная пожилая женщина, одетая в черное длинное пальто. Голова её была плотно укутана в тёмный платок. Рядом, во главе с рогатым самцом, вышагивали четыре козы, стараясь на ходу сорвать траву или быстренько обглодать распускающиеся листья с нижних веток.

– Бабуля, иди к нам, хряпни полташку за праздник! – позвал её Колька.

Старуха не ответила, лишь тихонько улыбнулась и покачала головой, отказываясь от приглашения.

– А может, тебе День Победы не в радость? – Лёнька, резко изменившись в лице, вскочил, шатаясь на ногах. – Или ты хотела, чтобы здесь немцы были? А?

– Успокойся, – схватил его за рукав Колька.

– Я спокоен, как дохлый лев перед случкой. – Лёня вырвал руку. – Все же знают, что ты в Германии войну провела и чем там с фрицами занималась!

– Ну-ка замолчи, – подскочила к нему Светка, бывшая одноклассница. – Сейчас же извинись!

– Вот ещё – перед всякими немецкими подстилками извиняться! Праздник ей, видите ли, не нравится! Пока мой дед кровь за эту землю проливал, а бабка с детьми под Озаричами в лагере смерти подыхала, она там сосиски жрала, тварь!

Опьяневший не столько от водки, сколько от безнаказанного желания выговориться, Лёнька, не обращая внимания на друзей, ещё долго стоял и матерился вслед старухе. А та, сгорбившись сильнее, не оборачиваясь, шла дальше, пока не скрылась за деревьями. Сколько таких слов ей кричали в спину, а иногда и в лицо, даже не сосчитать. Раньше, бывало, ночами не спала из-за обиды, не могла наплакаться, а потом привыкла, закрыв душу, как дверь амбара, на огромный кованый замок.

Пройдя около километра, Татьяна свернула на малоприметную тропинку. Козы, не отставая, двинулись за хозяйкой. Выйдя на небольшую тенистую полянку, старуха присела на поваленное дерево, прикрыла глаза руками и долго сидела, давя в себе горечь, полученную от молодого парня. Животные не беспокоили её, занявшись поеданием сочной зелени, растущей здесь в избытке.

Придя в себя, отдышавшись от тяжелой дороги и прогнав мысли о нанесённой обиде, Татьяна встала, подошла к осоке, обильно растущей на краю, вытащила из кармана кусочек хлеба и конфетку, завернутую в бумажную обёртку. Опустившись на колени, положила всё это на одну из многочисленных кочек, торчащих повсюду, вытерла набежавшую слезу и вернулась на своё место.

Когда-то здесь начиналась тропинка, ведущая через болото. Потом, после войны, сюда пришли мелиораторы, вводя новые земли в сельхозоборот. И через несколько лет после осушки первые трактора вонзили стальные плуги в плотный торф. Стоявшие тысячи лет болота ушли в прошлое, напоминая о себе лишь небольшими кочками да осокой.

В конце зимы 1944 года немцы, прекрасно понимая, что удержать фронт вряд ли получится, решились на очередную подлость. По инициативе командующего тыла группы армий «Центр», в заболоченном районе крупной деревни Озаричи было создано несколько лагерей для содержания мирного населения. Цинизм заключался в том, что германское командование поместило десятки тысяч людей на пустые острова, лишив несчастных не только возможности выбраться, но и еды, тепла и крыши над головой. Большую часть заключённых составляли женщины, дети и старики. По мнению фашистов, от такой жизни у заключённых должна была возникнуть эпидемия тифа, которая позже обязательно перекинется на бойцов Красной армии, затормозив развитие грядущего наступления. Выполняя этот приказ, выделенные немецкие части и местные полицейские начали проводить большую операцию, сгоняя людей на мучительную смерть, попутно уничтожив десятки населенных пунктов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

С 2022 г. соц. сеть официально запрещена на территории России.