Ураганные войны

– Думаю, все будет нормально, – негромко произнесла амирант. – Даже если они тебя схватят, им не удастся удержать тебя надолго: не существует такой решетки или другой преграды, которая смогла бы сдержать Ткача Света.

– Меня не схватят, – заверила Таласин.

Не то чтобы она была настолько уверена в своих способностях, ей просто нельзя было позволить себя схватить.

– Тебе ясна задача? – Вела вытянула руку ладонью вверх. Над ее пальцами закружились струйки теневой магии, сплетаясь в пряди, рассеиваясь подобно дыму и поглощая тонкие лучи блестящих звезд вокруг себя. – Нам несказанно повезло, что базовые принципы призыва и управления у Светополотна такие же, как у Врат Теней, хотя по природе они принципиально отличны. Я научила тебя всему, чему могла.

– Предельно ясна, – тихо отозвалась Таласин. – Мне нужно в Ненавар затем, чтобы мы могли победить в войне. И, конечно, я отправлюсь туда.

Ради Сардовии.

Ради ребенка Каэды, которому не суждено узнать отца.

Ради себя. Она хотела понять, что внутри нее так просится в Ненавар. Хотела встретиться с Алариком Оссинастом и дать ему бой, который он запомнит на всю жизнь.

Таласин надеялась, что этих причин будет достаточно.

Ураганные Войны близятся к концу, и единственному Ткачу Света Сардовии нужно наконец сделать хоть что-нибудь. Но пока Таласин знала лишь, как материализовать оружие и сражаться с ним, в то время как в легендах Ткачи Солнцеворота опрокидывали здания, опускали защитные купола на целые города и призывали с небес разряды световой молнии. В последний раз, когда Таласин пыталась создать барьер, она потеряла контроль и чуть не сбила молнией «осу» с Каэдой на борту.

Просвет в Ненаваре может помочь Таласин раскрыть ее магию на полную мощность. И тогда Таласин обретет ценность.

Амирант сжала руку с вьющейся вокруг нее тьмой в кулак, и дымка рассеялась.

– Тогда иди отдыхать. Отправишься завтра на рассвете.

Таласин уже взялась за дверную ручку, когда в голове возник вопрос. Вопрос, который она не первый год порывалась задать, но ей все не хватало смелости, а сейчас Таласин ощутила в себе силу, которая уже завтра может пропасть.

– Амирант, до того как вы дезертировали – в смысле, когда вы еще служили в армии Кесатха, – почему вы не вступили в легион Кованных Тенью?

Женщина молчала так долго, что Таласин подумала, будто та не ответит.

– Меня приняли в рулевые в довольно юном возрасте, – наконец заговорила Вела, не сводя взгляда с окна. – Способности у меня проявились значительно позже, но я предпочла скрыть их, чтобы… На самом деле тогда я плохо понимала, что хорошо, а что плохо, я лишь осознавала, что не хочу становиться такой же, как солдаты легиона. Если бы я отозвалась на зов тьмы, Империя Ночи окончательно поглотила бы меня. – Она встретилась взглядом с Таласин, отразившейся в окне нечетким и прерывистым силуэтом на фоне звезд. – Тебе выпал шанс положить этому конец, Таласин. Шанс стать для нас путеводной звездой и вывести из темноты на свободу.

…….✲……..

Выйдя из кабинета Велы, Таласин прислонилась к стене, пытаясь привести в порядок то, что творилось у нее в душе. Слова амиранта бременем легли на сердце, но даже не это заняло все ее мысли. Меньше чем через сутки она окажется в Ненаваре. И наконец поймет, что так манит ее туда.

«Перестань, – упрекнула сама себя девушка. – Опять ты ищешь связь там, где ее нет».

Она стала настраивать себя на рациональное мышление, уже, как обычно, взывая к одним и тем же мыслям. Ее магические способности объясняются тем, что родители с большой вероятностью были потомками Ткачей Света из Солнцеворота. По какой-то причине они оставили ее в приюте в Тукановой Голове, и она никогда не выяснит, по какой, так что лучше спокойно жить дальше, чем лелеять надежду однажды отыскать их. Лучше отправляться в Ненавар с мыслями лишь о поставленной задаче, и больше ни о чем. На нее рассчитывал полк.

Тишину коридора нарушило эхо чьих-то медленных шаркающих шагов: это был старпом Дариус. Тяжелой поступью человека, на плечах которого лежали все беды этого мира, он направлялся в кабинет Велы.

– Стало быть, отправляешься?

Не в силах что-либо сказать в ответ, Таласин лишь робко кивнула. Старпом выглядел… опустошенным. Будто в последнее время он работал на износ, и теперь последние силы оставили его.

– Вряд ли от этого сейчас будет много пользы, – пробурчал Дариус себе под нос. Он помотал головой, словно только теперь вспомнил, что в коридоре есть кто-то кроме него. – Пришли вести с Высокогорья, – сказал он, обращаясь к Таласин. – Мы проиграли. Король Горы склонился перед Империей Ночи. А легион отрубил ему голову.

Внутри Таласин прокатилась ледяная волна ужаса. После Катаклизма Кесатха и Солнцеворота Сардовийский Союз составили пять государств: Великая Степь, Подножье, Высокогорье, Побережье и Центральные земли. Теперь, после десяти лет наземных сражений и столкновений штормовиков, у Сардовии остались лишь последние два. Окруженные со всех сторон, кроме моря.

– Еще не проиграли, – заверила Таласин Дариуса, пытаясь убедить не только его, но и себя. – Мы укрепим защиту. В Ненаваре я приобщусь к Просвету, а потом вернусь и буду сражаться на фронте…

– Какой смысл?! – выпалил Дариус, и его голос эхом пронесся по коридору, ударяясь о каменные стены.

Таласин побледнела, вспомнив времена в приюте, когда за повышенным тоном воспитателя обязательно следовал удар по ее щеке.

Естественно, Дариус не ударил ее. Он продолжил говорить, и голос его стал тише, но в нем все еще было различимо отчаяние.

– Что сделает один Ткач Света, хоть и тренированный, целому легиону? И это при условии, что ты вообще доберешься до Просвета в Доминионе. Амирант уже и сама на грани отчаяния, поэтому была готова зацепиться даже за самую сомнительную идею, пойми, Таласин. Мы… – Он сглотнул, и голос его задрожал. – Мы все умрем. Тень падет на весь Континент, и Гахерис будет безжалостен. С чего бы ему отнестись к нам иначе: мы для него уже давно та еще головная боль.

Таласин пристально смотрела на него. Еще ни разу ей не доводилось видеть сардовийского командира таким надломленным, в особенности старпома Дариуса, который был тверд как камень с первого дня их знакомства. В тот день девочка в лохмотьях пряталась среди пыли и обломков, а при виде кесатхского солдата, спустившего тетиву арбалета, закричала, и тогда свет внутри нее вспыхнул и горел с такой силой, что в конце концов сжег этого солдата дотла. Таласин помнила, как Дариус невозмутимо вел напуганную случившимся девочку по разрушенной Тукановой Голове подальше от испепеленных останков солдата, приговаривая, что все будет хорошо, а та не понимала, что и как она сделала. В тот день Дариус спас ее.

До чего трудно было поверить, что Дариус из ее воспоминаний и сломленный мужчина, которого она видела перед собой сейчас, – один и тот же человек.

– Мне нужно доложить Идэт, что Высокогорье пало, – выдавил из себя Дариус, не дождавшись ответа Таласин, что было и к лучшему, ведь та все равно не нашлась, что ответить. – Счастливого пути, рулевая. Да направят тебя ветры Ватары и вернут к нам невредимой.

Он толкнул дверь в кабинет Велы и закрыл ее за собой, оставив Таласин одну в коридоре, наедине с мыслью о том, что теперь от успеха ее миссии может зависеть ход всей войны.

…….✲……..

Коракл-«оса» отправился в путь с пристани еще до восхода солнца нового дня и стремительно полетел над глубокой расщелиной Диких краев, окутанной морским полумраком.

Ее никто не провожал: вчера вечером она уже со всеми попрощалась. При мысли о том, что она оставляет Каэду, Таласин ощутила холодок вины и беспокойства. Но если бы она на это не решилась, причин сражаться не осталось бы у них обеих.

Уже прошло сорок пять минут, и Таласин опустила паруса: полосы и герб с изображением феникса, которые выдали бы принадлежность к Сардовии, сменились однотонным полотном. Девушка медленно потянула рычаг, контролирующий выброс энергии эфирных сердцевин со Шквалмигом, сбросив тем самым скорость, и плавно пролетела в овраг змеевидной формы, носивший говорящее название Кладбище кораблей.

Здесь ей нужно было сосредоточиться. Лавирование между крутыми, скалистыми и извилистыми стенками оврага даже в дневное время было непростой задачей для самых опытных рулевых. Более того, секретность задания обязала приглушить свет питаемых Огнеринтом ламп на носу коракла. Но, несмотря на все переживания Таласин, «оса» без труда преодолела коварный овраг.

Впрочем, позволить себе расслабиться Таласин не могла, пока узкий лабиринт из грунта и гранита не сменился просторами платанового леса. Она летела низко, как можно ближе к верхушкам деревьев, а за ней тянулся шлейф зеленоватого дыма эфирных сердцевин.

В одном из самых давних воспоминаний Таласин сидела на крыльце приюта и вдруг, услышав резкий звук от Шквал-мига, подняла взгляд в ночное небо. При виде проносящихся мимо кораклов и следа эфира, который они оставляли за собой, отчего походили на изумрудные падающие звезды, Таласин удивленно округлила глаза. Тогда она и подумать не могла, что окажется за рулем одного из этих кораклов: в трущобах Тукановой Головы о подобном мечтать не приходилось.

Светало, и небо смягчило свой гнетущий серый оттенок. Таласин погасила лампы, развернула карту Бишиммы и сверилась с компасом, дабы убедиться, что летит в правильном направлении.

Именно в этот момент решило вспыхнуть одно из Затемнений, пронзив воздух гулким ревом. Девушка посмотрела в бортовой иллюминатор и увидела, как справа от нее из земли в клубах густого дыма вырвался огромных размеров столб темной магии, совсем рядом с южной границей Сардовии, где в последнее время было особенно неспокойно. Уже над верхушками деревьев столб стал напоминать чудовищное дерево, чернильными ветками тянущееся к небу, словно облака пепла, высвобожденные разъяренным вулканом.

«Гнев Занны» – так называли извержения Затемнений сардовийцы, приписывая это явление богине смерти и распутий. Таласин почти поверила в такое объяснение, издалека наблюдая эту чудовищную картинку. Врата Теней приносят в этот мир лишь ужас и страдания.

Она оторвала взгляд от клубящейся колонны магической энергии. До конца леса и выхода к Побережью оставалось еще десять километров. Если она ускорится, то успеет долететь до Вечного моря прежде, чем совсем рассветет, и останется не замеченной патрулями Кесатха.

Следовало признать очевидное: Таласин сильно переживала. Она не знала, что уготовано ей в Ненаваре, сможет ли она вообще туда долететь – и, раз уж на то пошло, вылететь — без происшествий. Сил придавала единственная мысль о том, что на кону судьба Сардовии.

Нужно выполнить задание. Это их единственный шанс выжить в Ураганных Войнах.

Таласин ускорилась. Рокот «осы» разрывал тишину, а девушка гнала ее навстречу тому, что ждало за горизонтом.

Глава пятая

Аларик понимал, что рано или поздно ему придется убить эту девчонку. Царство Тени сможет наступить, только когда погаснет свет. А пока она жива, Сардовия будет бороться из последних сил. И все это время положение Кесатха будет шатким. Он не сможет достичь предначертанного ему величия.

«Нас окружают только враги», – каждый раз напоминал ему отец. Ткач Света – тоже враг. В тот самый момент, когда Аларик впервые услышал пение ее магии, увидел ее на льду, озаренную лунным светом, заносящую золотой клинок над его поверженным легионером, он понял, что обязан лишить ее жизни.

Обязан-то обязан, но как убить того, кого не можешь найти? После побоища на Хладлюме она наверняка залегла на дно, пережидая битву за Высокогорье.

Со всей накопленной злобой Аларик пожирал взглядом Просвет, который выплеснулся на край скалы и окатил грубый темный гранит волной сияния.

Это был не полноценный Просвет, скорее, его остатки. На вершине скалы стояло несколько разрушенных арок и лежали груды обломков – все, что осталось от святилища Ткачей Света. Раньше здесь проходила граница между Солнцеворотом и Подножьем, но сейчас оба государства принадлежали Империи Ночи. Легионеры уже давно должны были уничтожить этот Просвет, но, видимо, бездарно выполнили свою работу, и теперь он снова вырывался откуда-то из глубин земли.

Аларик подумал: как же хорошо, что сардовийцы уже давно покинули эти земли, а дозорные Кесатха обнаружили поток сияющей магии раньше девчонки-Ткача. Ее мощь могла стать угрозой и без подпитки в месте силы.

Завершающая волна Врат Теней из раскрытой руки в черной латной перчатке – и последняя струйка светлой магии, что так сражалась за жизнь, исчезла. Покончив со Светополотном, Аларик быстрыми и уверенными шагами спустился ниже по склону гранитной горы. Там работали три легионера, пытаясь раскопать Просвет, затаившийся гораздо глубже. Чернильные сгустки магии Врат Теней клубились в высокогорном воздухе, откалывая от породы по кусочку.

– Поживее, – скомандовал Аларик, подойдя к ним ближе. – Император Ночи ждет нас в Цитадели.

Империя планировала совершить развернутое наступление по всему фронту на несколько городов Сардовии, и легион вместе с призывными полками Кесатха должен был атаковать в авангарде.

– Легко сказать, ваше высочество, – ответила ему Ни-син, в ее низком грубоватом голосе послышалась нотка ребяческого недовольства. – Нам тут упрямый булыжник попался. Сантиметр прокопаем – десять обрушивается.

– Может, просто взорвем этот участок? – предложила сестра-близнец Нисин, Илейс. Для пущей выразительности она стукнула ногой ближайший камень. – Вскроем всю жилу и уничтожим ее прямо у основания. У меня в сумке есть пара снарядов.

Аларик тряхнул головой.

– Вы вызовете обвал или вовсе разрушите всю скалу. Мы не знаем, насколько глубоко уходит этот Просвет.

– И что с того, что разрушим скалу? – протянула Нисин.

– У подножья стоит деревня, – отметил Аларик. – Неразумно будет обездолить ее жителей ради экономии времени.

– А вот вашему отцу было бы плевать на каких-то сардовийцев, – парировала Илейс. – Будь он здесь командиром.

– Они уже не сардовийцы, а такие же кесатхары, как и мы, – нахмурился Аларик. – Я не такой, как отец. И решения принимаю здесь я, а не он. И руковожу этой миссией тоже я.

С жутковатой синхронностью близнецы повернулись в его сторону и одарили лукавыми, испытующими взглядами двух пар карих глаз, поблескивающих серебром темной магии. Их образ дополняли надвинутые на лоб одинаковые обсидиановые шлемы с крыловидными украшениями по бокам. Аларик стиснул зубы, опасаясь, что начнется мигрень. Илейс и Нисин могли стать для мужчины поводом напиться, и это вовсе не комплимент.

– Принц Аларик прав, дамы, – послышался голос Севраима, который висел на тросах неподалеку и глушил свет теневой магией. Он уже давно снял шлем, и на его гладком лбу были заметны круглые капельки пота: уничтожение Просвета требовало высокой концентрации, отчего даже на морозном горном воздухе становилось жарко. – Сколько раз вам повторять, что не все проблемы в этом мире решаются взрывами?

– Ой, да иди ты на хрен, – ответила ему повеселевшая Нисин.

Аларик недовольно поджал губы, услышав такую грубую речь. Севраим же криво усмехнулся, сверкнув зубами, белоснежными на фоне кожи цвета красного дерева. Илейс заигрывающе склонила голову, и Аларик уже не в первый раз сильно пожалел, что набрал в солдаты людей, способных думать лишь о своих низменных желаниях, а не о поставленных задачах.

Но у него были лишь эти трое. С Севраимом они вместе выросли, с детства устраивали совместные тренировки, а когда вступили в легион, познакомились с Илейс и Ни-син. Севраим тогда тут же очаровал их шутовским поведением, которое Аларику приходилось лишь смиренно терпеть. Сражения на войне плечом к плечу большую часть жизни развивают некое особое, сильнейшей крепости доверие. Из всего легиона их квартет был самым органичным, а в перерывах между боями Аларик реагировал на выходки Севраима, Илейс и Нисин, как ему самому казалось, вполне спокойно.

Внимание четверых Кованных Тенью привлек тихий шелест крыльев в небе. Аларик думал, что это поморник, почтовая птица армии Кесатха, или один из воронов, которых использует только дом Оссинаст. Но, к его удивлению, вниз спланировал пухлый комочек пепельных перьев с тонким клювом и оранжевыми глазами-бусинами.

Это был голубь.

С ласковым воркованием птица села Аларику на плечо и вытянула худенькую лапку, к которой был привязан небольшой сверток пергамента, терпеливо ожидая, когда легионеры выйдут из ступора.

– Он что, с пути сбился? – резко вопросила Илейс.

– Не может быть, – буркнул Севраим. – Все почтовые птицы зачарованы эфиром. Они всегда летят только в заданном направлении.

– Значит, это кто-то из Сардовии наконец поумнел и перешел на сторону победителя, – вставила Нисин. – Видимо, лучше поздно, чем никогда.

– Но какую наглость нужно иметь, – возмущенно выдохнула Илейс, – чтобы писать самому наследнику престола…

Аларик подумал, что в воображаемый список требований к подчиненным стоит внести пункт «говори только тогда, когда говорят с тобой».

Молодой человек отвязал сверток от лапки голубя и развернул его. Птица взмахнула серыми крыльями и взлетела, вскоре скрывшись за облаками.

В свертке оказалось два кусочка пергамента. Аларик пробежался глазами по наспех нацарапанному тексту письма на первом листке, после чего свернул второй обратно и сунул себе в карман.

– Мне нужно идти, – объявил он.

Из его пальцев выскользнула магия Врат Теней и стала рвать письмо на кусочки, пока оно не измельчилось в порошок и не развеялось по ветру.

– Куда это? – поинтересовалась Нисин с глубоким подозрением в голосе.

– Засекреченная информация.

– У-у-у секретное задание! – с напускным восхищением отозвался Севраим, в то время как Аларик уже начал подниматься обратно на вершину скалы. – Напарник нужен, ваше высочество?

Тот закатил глаза, осознавая неприкрытую попытку Севраима избежать кабалы с просветом.

– Нет. Вы все остаетесь здесь и заканчиваете с уничтожением Просвета, после чего отправляетесь в Цитадель на встречу с императором Гахерисом.

– Без вас? – уточнила Илейс. – Как мы объясним ваше отсутствие его величеству?

– С чего вы взяли, что меня там не будет? – с вызовом бросил Аларик, не взглянув на собеседников, и взобрался на очередной выступ в скале.

– Да за кого вы нас принимаете? – отозвалась Нисин.

Аларик хмыкнул себе под нос, продолжая подниматься.

– Ладно, скажите, что у меня возникло срочное дело.

Добравшись до вершины, Аларик направился к огромной полуразрушенной платформе над усеянной обломками святилища землей, где были пришвартованы четыре «волка». Иссиня-черные кораклы блестели на полуденном солнце, на выпуклых корпусах серебрились химеры Кесатха. Аларик нырнул в кокпит своего судна, поднял черные паруса и взлетел: подобный волчьему, нос корабля рассекал воздух как скимитар, дым от эфирных сердцевин переливался оттенками зеленого и рассеивался над вершинами скал. Коракл устремился к Вечному морю.

«У меня есть для вас надежная информация, – начиналось письмо. – В обмен надеюсь на проявление милосердия».

«Следовало ожидать, что рано или поздно один из командиров Сардовии захочет перейти на нашу сторону», – подумал Аларик. Причем произошло это как нельзя кстати. Если они получат информацию об оборонных силах Союза, то успех ближайшего нападения Империи будет гарантирован. Нападения такого масштаба, какого еще не видывал Континент, имеющего, однако, и столь же великие риски.

А что касается информации, которой перебежчик уже поделился…

Аларик сунул руку в карман, достал оттуда карту, которая была вторым листком бумаги в свертке, и стал мысленно намечать наиболее удобный маршрут. У девчонки-Ткача оказалось больше двенадцати часов форы, но он был уверен, что успеет ее нагнать: не в воздухе, так уже на земле, на территории Ненавара. Ему нужно помешать ей добраться до ненаварского Просвета.

Аларик изо всех сил пытался заглушить злой внутренний голос, твердящий, что зря он не смог прирезать ее еще две недели назад на озере, ведь тогда ему не пришлось бы сейчас бросать все свои дела и стремглав лететь за ней, рискуя разжечь политический конфликт с еще одним государством. При любом раскладе Гахерис будет в ярости, когда узнает, что Аларик не посоветовался с ним, прежде чем действовать после получения новых разведданных. А вдруг это ловушка? Если нет, то в худшем случае император Ночи узнает, что его наследник вторгся во владения Захии-лахис и разозлил ее. Так и так последствия будут страшными.

«Уж лучше пусть ненаварцы лишат меня головы, чем отошлют обратно к отцу», – с горечью подумал Аларик.

Но выбора у него не было. За свои двадцать шесть лет Аларик еще ни разу не встречал Ткача Света – выходца из Сардовии. Как маг она была ничтожеством и смогла выгрызть победу в их бою исключительно железной силой воли: одолела его вместе с одним из его опаснейших солдат, не имея ни должной подготовки, ни подпитки от места силы. Именно поэтому последнее, вполне вероятно, сделает ее непобедимой.

Ох и зря он не прикончил ее в ту же ночь на окраине Хладлюма. А все потому, что Аларик был… очарован. Возможно, девчонка и не достойна такого восхищения, но в ту ночь он испытал именно это чувство. Они были окружены мириадом теневых барьеров, любой из которых мог разорвать ее на миллион кусочков даже при врожденном сопротивлении темной магии, но он помешал этому. Он поддался неизвестному порыву и рассеял барьеры. Сначала она показалась напуганным крольчонком, и он решил проверить, на что она способна, и тогда на льду при свете семи лун изучал ее движения, то, как она скалилась на него, как эфир освещал ее оливковую кожу и выражение лица, как ужас уступал место кровожадности. Как в ее суженных от напряжения глазах сияло золото магии, отражая далекие огни сражения.

А затем она попыталась головой проломить ему череп и воткнула кинжал в плечо, из-за чего последующие несколько дней он ходил с сотрясением и не мог шевелить правой рукой. А когда более или менее восстановился, понес заслуженное наказание от отца за то, что упустил единственного за последние девятнадцать лет Ткача Света, и потом еще несколько дней не мог встать на ноги, да и вообще пошевелиться.

Он проявил неосторожность и позволил девчонке сбежать, и теперь все усилия Кесатха – всё, за что они так усиленно боролись, ради чего шли по головам, – оказались под огромной угрозой.

Конец Ураганных Войн уже близко. Они загнали Сардовию в угол, но затравленное животное наиболее опасно, а потому любое преимущество на их стороне может обернуться для Империи Ночи катастрофой.

«Нас окружают только враги».

Когда Солнцеворот узнал, что заклинатели деда Аларика, короля Озалуса, разрабатывают прототип штормовика, он напал на Кесатх. Ткачи Света хотели украсть разработку, чтобы использовать в своих целях, и ради этого убили тысячи кесатхаров, не пожалев и деда Аларика. А весь остальной Сардовийский Союз просто сидел в стороне и наблюдал. Если бы не Ткачи, Озалус мог быть до сих пор жив, и тогда неподготовленному Гахерису не пришлось бы так срочно заменять его на престоле. А страна не оказалась бы втянутой в войну уже на следующее утро.

Если бы не Ткачи, Гахерис не превратился бы в такое чудовище и мать Аларика не бежала бы с Континента.

Молодой человек стиснул зубы. Опять он мысленно опускается в эту пропасть. Следует направить мысли в правильное русло, как подобает наследному принцу Империи Ночи и предводителю легиона Кованных Тенью, так же твердо, как он направляет корабль, пролетая над просторами пустынных ущелий и полузастывшими от холода водопадами.

Гахерис нашел в себе силы и мужество поступить должным образом, пусть этим он отвернул от себя весь Лир. И Аларик гордился тем, что он его сын.

И теперь ему нужно сосредоточиться на своей задаче: добраться до Ненавара. И убить девчонку.

«Волк» Аларика уже скользил по воздуху над каменистым побережьем юго-восточной границы Сардовии.

«Таласин, – вдруг всплыло у него в голове имя, упомянутое в письме перебежчика. – Ее зовут Таласин».

Глава шестая

На первый взгляд казалось, что Доминион Ненавар выглядит в точности как на карте: огромное скопление островов. Но чего на карте не было, так это пышной растительности, утопающей в глубинах голубых вод подобно нефритовым жемчужинам, небрежно рассыпанным по полотну сапфирового шелка. Жемчужины ярко сияли в лучах рассветного солнца и манили Таласин подлететь к ним ближе.

Великолепие картины захватывало дух.