Чокнутая будущая

Тата Алатова

Чокнутая будущая

© Т. Алатова, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Мы встречаем свою судьбу на пути, который избираем, чтобы уйти от нее.

Ж. Лафонтен

Глава 1

О чем должна думать приличная девушка во время своего бракосочетания? Я думала… о будущем разводе.

Бабушка говорила, что первый муж нужен для опыта, а второй – для души.

Признаться честно, опытный образец мне попался не самой первой свежести. Вы только полюбуйтесь: спустя каких-то полчаса в загсе воротничок рубашки уже смялся, лицо покраснело, лысина задиристо блестела под ярким светом хрустальных люстр.

И все же Алеша был еще красив – немного поистрепался с годами, растеряв шевелюру и четкость линий, но сохранил добродушный нрав, синеву лукавых глаз и игривый настрой. Он был веселым и щедрым, любил вкусно поесть и долго поспать, а бабушка говорила, что люди с хорошим аппетитом редко держат камень за пазухой.

Я была его четвертой женой, он – моим первым мужем. Алеша уже перешагнул за полтинник, я недоверчиво и недовольно приглядывалась к маячившему впереди тридцатилетнему рубежу. Он любил шумные вечеринки и большие семейные сборища, я предпочитала тишину и одиночество.

Наш будущий брак был обречен.

Ну и что? Не будешь же спорить с судьбой из-за таких мелочей: подумаешь, муж немного старый и чуточку лысый. Подумаешь, очень легкомысленный.

У каждого, как известно, свои недостатки.

Карты высказались ясно: эта свадьба перевернет мою жизнь. Три великих аркана подряд: Колесо фортуны, Дьявол и Страшный суд.

Необратимые перемены, которые принесут с собой порочную страсть на грани с зависимостью, воздаяние, освобождение; перемены, после которых я стану совсем другим человеком. Лучше, сильнее, мудрее. Вероятно. Или хуже, хитрее, злее. Кто знает.

По мне, так авантюра весьма сомнительная, но бабушка сказала бы: под лежачий камень вода не течет. А я не любила огорчать бабушку.

И под монотонно-торжественный голос сотрудницы загса я все повторяла про себя как заклинание: Колесо фортуны, Дьявол, Страшный суд.

Гремучий коктейль, обещающий встряхнуть мою жизнь до основания.

– Согласны ли вы, Мирослава Мироновна, взять в законные мужья Алексея Петровича?

– Согласна.

Все истории о любви заканчиваются свадьбой.

Моя же ею только началась.

Смешно, но поглазеть на то, как мы обмениваемся кольцами, пришли предыдущие жены Алеши.

Он дружил с ними, представляете?

К бывшим женам прилагались их текущие бойфренды, а также дети, братья и сестры – семья у моего мужа была многочисленная. Я немедленно утонула в ней – в надушенных объятиях, кольцах, которые цеплялись за волосы, щебетании, поздравлениях, цветах и улыбках.

Со стороны невесты присутствовала, собственно, только невеста, но зато какая! Уж я постаралась придать себе как можно более заметный вид: вычурное белое платье облегало меня как перчатка, отчего приходилось семенить на огромных каблуках. Футуристически объемный волан на одном плече угрожающе топорщился. Короткая пышная вуаль цеплялась набекрень, и в ней было столько стекляруса, что голова невольно клонилась набок.

Мордовские корни наградили меня смуглой кожей и черными волосами. О, я была эпатажной и эффектной невестой, вертлявой куклой, которую передавали из рук в руки для очередного «совет да любовь». И это еще крики «горько» не начались!

Вам случалось когда-нибудь перестать понимать, кто вы, где и зачем?

Потеряться во времени и пространстве, утратить всякое представление о реальности, о себе и о людях вокруг?

И внезапно в этом потоке уютного бессознательного натолкнуться на неожиданное препятствие.

Из-за человека, который оказался передо мной, у меня случился стихийный приступ косоглазия. Он был двойственным, и от этого взгляд сам собой расфокусировался.

Бабушка говорила, что начинка и тесто редко совпадают. Люди говорят так, а думают сяк. Двуличные, словом, твари, за то и любить их надобно с опаской да потихонечку, не со всей малахольности.

Лучше я вам опишу этого скользкого типа. Представьте внешность рассеянного интеллигента с богемной небрежной небритостью. Облачите его в классический, чуть мешковатый костюм, мягким движением кисти добавьте добродушное выражение лица. А потом приплюсуйте этому слегка потертому плюшу острые лезвия, спрятанные за мягкими ворсинками.

Тут к гадалке не ходи (ха, чего ходить-то, если я и онлайн-приемы веду): мерзавец явно задумал что-то недоброе, иначе с чего бы ему устраивать этакую клоунаду.

Я моргнула, сверх всякой меры раздраженная чужим коварством. И не лень ведь людям притворяться – по мне, так весьма утомительное занятие.

Может, он шпион? Или мошенник? Или супермен?

Улыбка, намертво приколоченная к моему лицу, поползла вниз. Дежурное «спасибо» застряло на губах. Голова закружилась.

Бабушка учила слушать себя, не отмахиваться от странных ощущений. И сейчас руки буквально онемели от желания достать колоду и со всей тщательностью изучить этого двойственного типа.

– Кто вы? – будто со стороны услышала я свой тревожный и требовательный голос.

Он настолько не подходил к свадебной суматохе, что вокруг немедленно стало тихо, на нас оглядывались.

– Я? – Двойственный тип улыбнулся с приветливостью настолько фальшивой, что меня передернуло. – Как это называется? Пожалуй, я ваш деверь.

– Кто? – Я моргнула длинными накладными ресницами, пытаясь осмыслить степень нашего родства.

– Младший братишка мой, Тоха, – в Алешином голосе послышалось страдание, будто у него зуб прихватило.

Младший.

Тоха.

Ага.

Я понимающе кивнула, мигом припомнив огромную пропасть моральных противоречий, которая лежала между братьями.

Алеша был артистом, служил в драматическом театре, где долгие годы продвигался в амплуа героя-любовника.

Нежная душа, одним словом, трепетный разум, романтический темперамент.

А Антон…

А Антон, простите, был у нас гробовщиком.

Владельцем ритуального агентства на самом деле, но Алеша всегда презрительно говорил «гробовщик» и при этом морщился, оттопыривал нижнюю губу, закатывал глаза и всячески терзался унизительностью такого родства.

Особый драматизм этим отношениям придавал тот неловкий факт, что Антон был очень хорошо обеспечен, а Алеша… ну, не очень. И приходилось старшему брату время от времени припадать к кубышке младшего, наполненной ужасными гробовыми деньгами.

Прижавшись щекой к рубашке свежезарегистрированного мужа, я вдыхала густой запах его туалетной воды и из-под ресниц следила за его младшим братом – он продолжал меня беспокоить.

Как песок в туфлях, как слишком тесная юбка, как ресничка в глазу…

Это значило, что мне срочно нужно было кое с кем посоветоваться.

Если невеста на собственной свадьбе запирается в туалете, фантазии на этот счет могут быть самыми разными. Мне, например, сразу представляется бедолага в пышной фате, пытающаяся впихнуть себя в окно, чтобы потом сбежать с сексуальным мотоциклистом.

Поэтому я принялась отступать к выходу, туда, где на парковке ждала нас вереница украшенных лентами автомобилей.

Как может невеста незаметно исчезнуть в разгар поздравлений, спросите вы?

Когда на сцену выходила Римма Викторовна, незаметно мог исчезнуть даже грузовик. Армия слонов могла наступать с трубным ревом, а восторженная публика продолжала бы восхищенно взирать лишь на Римму Викторовну, и только на нее.

Она, разумеется, опоздала и теперь приближалась к нам со скромным величием богини, спустившейся с небес.

Первая жена моего мужа родилась примой. Она блистала на сцене уже тридцать лет, она блистала и в жизни. Окажись Римма Викторовна на дне океана, блистала бы и там. Она казалась сотканной из цветов и аплодисментов, и сердца всех вокруг начинали биться в такт цокоту ее каблуков.

– Ненавижу, – прошелестел почти беззвучный шепот.

Оглянувшись, я увидела двух последующих Алешиных жен с совершенно одинаковыми напряженными взглядами. Ну вы знаете этот взгляд, таким смотрят мыши на сытых кошек. В нем читалась надежда, что в этот раз хищник пройдет мимо.

Кто из них шелестел ненавистью, я не разобрала, но подозревала, что могли обе. В унисон, так сказать.

– Алешенька, – торжественно-громогласно воскликнула Римма Викторовна, и я принялась отступать назад.

Муж мой слабо трепыхнулся, вытянулся в струнку и замер, не моргая.

За богиней следовали два красивых пажа, которые едва не сгибались под тяжестью корзины цветов.

Я сделала еще шаг к служебному выходу, немного запуталась в пыльной портьере, скользкий сверкающий мрамор под ногами сменился потертым ковролином, а простор зала – узким коридором.

– Милая моя! – Уборщица в синем халате посторонилась, пропуская меня вниз, ее метелка вскинулась, отдавая честь. – Вот кабы я сорок лет назад деру от своего Васьки дала, глядишь, и состоялась бы как личность!

Хохотнув, я отсалютовала ей в ответ и выскочила в духоту июньского дня. Толчея и многолюдность остались у центрального входа, а у черного пели птички и буйствовала сирень. Утопая шпильками в траве, я добралась до кособокой скамейки в густой тени и с трудом согнула себя в сидячее положение под хруст стекляруса.

У меня не было при себе ключей, мобильника, денег, карт или помады – все это просто не поместилось бы в крохотном клатче.

Зато у меня была миниатюрная колода Таро – та самая, которую мы всегда брали с собой в путешествия. На море мы ездили поездом, и бабушка всенепременно покупала два нижних места, и дребезжали стаканы в подстаканниках, и неторопливо плыли березы за окном, и пахло горячим железом, пылью и пирожками, и по вагону бегали какие-то дети, а мы читали Жюля Верна и мечтали о приключениях.

Колода была совсем потрепанной, и на месте проплешин бабушка пририсовывала что-то свое. Так, у Шута вместо собаки появилась кошка, а Повешенный болтался на лиане, а не веревке. Эту колоду я любила той грустной любовью, с которой всегда прикасаешься к утраченному прошлому.

Привычно уколовшись о глухую тоску, согрела карты ладонями и вспомнила плюшевого Антона с лезвиями под шкуркой.

Ну что, мил человек, давай посмотрим, отчего ты так меня царапаешь и беспокоишь.

Король Мечей – ну, кто бы сомневался. Решительный, расчетливый и хладнокровный циник, ха. Скажите что-нибудь новое.

А дальше началась полная чертовщина.

Колесо фортуны – снова. Дьявол – снова.

Судьба и судьбоносная страсть.

Предсказания, приведшие меня к замужеству.

Я застыла, как громом пораженная. Вытянула новую карту осторожно, словно ядовитую змею.

Ну надо же!

Тайные свидания и роман, скрытый от посторонних глаз.

Измены – бац!

Ссоры, разбитое сердце, бессонница, страдания.

Мамочки, а что-нибудь хорошее этого беднягу вообще ждет впереди?

Получите-распишитесь: Верховная жрица.

И новая страшная мысль пронзила меня будто электрическим разрядом: а не я ли прохожу в жрицах?

Не может же быть такого, чтобы карты так повторяли друг друга и в моем раскладе, и в раскладе Антона.

Медленно я вытащила ответ на этот вопрос: карта Влюбленные.

Контрольный.

В голову.

– Плохие новости? – раздался мягкий голос над моей головой.

– Отвратительные, – меланхолично согласилась, разглядывая разложенные по скамейке карты.

Глава 2

Я не любила классических раскладов и строгих схем, поэтому карты по скамейке были рассыпаны несколько хаотично.

Но в этом хаосе проступала очень ясная картина, и она мне категорически не нравилась.

И беда была не в том, что, судя по всему, впереди меня ждала порочная, тайная и болезненная интрижка с младшим братом моего мужа.

Не в том, что он был гробовщиком.

Не в том, что я вышла замуж всего лишь полчаса назад.

И не в том, что все это сложно, аморально и явно грозило миллиардом проблем.

Меня вовсе не пугал внезапно открывшийся портал прямиком внутрь турецкого сериала, где страсти кипят, а в финале все эпично умирают.

В конце концов, жизнь нам дана для ошибок, страдашек и множества самых разных вещей, о которых мы начинаем жалеть сразу после того, как их совершили.

Нет, нет, все это могло бы придать рутине некоторой перчинки. Потом рыдать, заламывая руки, и втайне гордиться собой: ух, какая же я оторва! Ух, какая развратница!

Но с чем невозможно было смириться – это с тем, что злющая судьба упорно подсовывала мне представителя Мечей. И не просто кого-то там, а целого короля.

Вот что было самым отвратительным.

Не в масть, сказала бы бабушка, заядлая картежница.

Поймите меня правильно, я не делю мужчин на первый сорт и второй… Хотя ладно, немножко делю. Мои фавориты – добродушные эмоциональные Кубки, я даже вышла за одного из них замуж, видите, насколько они мне нравятся? Или полные огня жизнелюбы Жезлы. Но никак не трудолюбивые прижимистые Пентакли, и никогда, слышите, никогда-никогда не расчетливые интеллектуалы-Мечи.

Покажите мне хоть одну нормальную женщину, добровольно выбравшую бы холодного бизнесмена, чьи решения всегда подчинены разуму, а не чувствам!

«Но постойте, постойте, – заволнуются сейчас впечатлительные дамочки, – а как же мистер Дарси и множество других книжных героев, черствых снаружи и трепетных внутри?»

«Знаете что, – мой им ответ, – я вам не какой-то археолог или кладоискатель, чтобы раскапывать слои отстраненности в поисках истинного „я“ мужчины».

Мне подавай тех, кто будет вести себя приятно и мило без всякого там… сарказма.

Хуже нет людей, которые то и дело пытаются тебя уколоть, и все ради того, чтобы покрасоваться перед другими или самим собой. Или просто изобразить из себя человека, которого социальные условности не касаются. Он слишком исключительный, понимаете ли, чтобы вести себя вежливо.

– Кхм. Кхм.

Ах да.

Задумалась.

Подняв глаза, я мрачно уставилась на стоявшего передо мной Антона. Ну разумеется! Кто еще мог последовать за чужой невестой в кусты, как не будущий прелюбодей? Вот гад, вы только подумайте! Обхаживать жену родного брата – как-то совсем не по-людски. «Зенки твои бесстыжие», – вот что сказала бы такому бабуля, взяла бы метелку, да и погнала его с крыльца. Но, разумеется, оставила бы открытой заднюю калитку. Потому что женщины нашей семьи с судьбой не спорят, а с благодарностью принимают ее дары.

– Да? – недружелюбно отозвалась я, изо всех сил делая вид, что нет ничего более нормального для невесты, чем сидеть в гордом одиночестве на скамейке в кустах.

– Мирослава Мироновна, у вас все в порядке? – осторожно спросил будущий мой соблазнитель.

– А что это ты, Антошечка, мне выкаешь, – я немедленно и совершенно неожиданно для себя оскорбилась, – а что это ты ко мне по отчеству? Мы же с тобой все-таки родственники, а не всякие там… официальные лица.

– Ну, – философски отозвался он, – с Лехиными женами заранее не угадаешь. Попробовал бы я Римме Викторовне тыкнуть, страшно представить, какая участь меня настигла бы. Возможно, меня даже отлучили бы от дома, и где бы тогда богемная публика пыталась залезть в мои карманы?

– Римма Викторовна – богиня, – задумчиво проговорила я, вспоминая сияние первой жены своего мужа, – после нее была тихоня, а потом – интеллектуалка. Интересно, какой супругой стану я?

«Неверной», – немедленно шепнул внутренний голос, и я закатила глаза.

Застыла, глядя на колоду в своих руках.

Посмотреть, чем все закончится?

Или оставить место для интриги?

В голове самым навязчивым образом крутилась Анна Каренина, сигающая под поезд, и звучал монолог Катерины, луча света в темном царстве: «Отчего люди не летают! Я говорю: отчего люди не летают так, как птицы?»

И так себя жалко стало, такой трагичной, изломанной героиней я себе показалась, что крупные слезы обожгли глаза, а в носу защипало.

– Мирослава? – неуверенно протянул Антон, явно испугавшись.

Возможно, не каждая Алешина жена бегала в загсовские кусты порыдать, и он теперь просто не знал, что делать.

– Ах, оставь меня, – всхлипнула я, восторженно ужасаясь своей постыдной и постылой участи. – Ах, за что мне все это!

На его лице промелькнуло устало-брезгливое выражение и исчезло, уступив место фальшивому беспокойству.

– Эти экзальтированные театралы, – пробормотал он с явным неодобрением. – Мирослава, давай вернемся к Лехе. Рано или поздно Римма Викторовна выпустит его из своих хищных когтей, и тогда он всенепременно заметит, что невеста-то дала деру.

– Да-да, конечно, – согласилась я, с неохотой отпуская настигшие меня драматические фантазии. – Одну минуту.

И принялась осторожно собирать ветхие карты.

– Это… какая-то свадебная традиция? – тут же спросил Антон.

– Мордовская, – с готовностью подтвердила я. – У нас все невесты просто обязаны всплакнуть в кустах, иначе не видать нам семейного счастья, как своих ушей.

– А, – глубокомысленно и с явным облегчением выдохнул Антон.

Надо сказать, что он вовсе не торопился смотреть на меня с вожделением или хотя бы симпатией.

Король Мечей, а вы что хотели.

Не представляю, что должно с ним случиться, чтобы он воспылал к женщине вроде меня.

Если Пентаклей привлекает богатство, то Мечей возбуждает выдающийся ум. У меня, конечно, есть школьное образование, все девять классов, но блестящим логиком, увы, я не уродилась. Скорее, талантливым интуитом.

– А ты-то что здесь делаешь? – спросила я, упаковывая колоду в крохотный клатч.

– Позвонить вышел. – Антон помахал мобильником. – Ну что, готова? – И он джентльменски подставил локоть, чтобы я за него ухватилась.

С готовностью повиснув на рукаве пиджака, я шагнула из травы, пошатнулась на своих каблучищах, сжала пальцы покрепче, вдохнула терпкий и глубоко-дорогой запах парфюма.

– А знаешь, – утопая взглядом в его неожиданно светлых глазах, продолжила я, не веря своим ушам, – есть еще одна мордовская традиция. Невесту надо выкрасть со свадьбы.

Он заморгал, изображая неуверенность, но я видела настороженное, веселое удивление, которое как бы прокралось на цыпочках на заднем фоне.

– Кажется, это что-то кавказское, – усомнился в моих словах Антон.

– Ну разумеется, – отозвалась язвительно, – а я о чем?

Он угукнул, как любой среднестатистический человек, который вроде что-то учил в школе, но не уверен. Никто на самом деле не помнил ни традиции, ни геолокацию мордвы. Скорее всего, этот народ обитает в Сибири, но, может, и на Кавказе.

– Пойдем. – Я потянула Антона в сторону роскошной черной тачки, которая должна была возглавить наш кортеж. Можно было не сомневаться, кому принадлежит самый дорогой автомобиль. – Я угощу тебя кофе.

– Ты пытаешься поссорить меня с братом? – без всякого упрека, с искренним интересом спросил Антон, не двинувшись с места.

Я остервенело захлопала ресницами, изображая из себя черт знает что.

Кажется, притворство Антона передавалось воздушно-капельным.

Его двойственность притягивала меня к себе, как притягивают ужасные вещи – низкопробный хоррор с оторванными конечностями, например, жирная вредная еда, токсичные сплетни и прочее в этом роде.

Все в этом человеке было неправильным. Порода Мечей прямолинейна, остра, разяща. Они не размениваются на лукавство, но Антон разменивался.

– Разве женщина может рассорить братьев? – спросила с придурковатой наивностью. – Кто я? Четвертая жена. Кто ты? Единственный младший брат. Ответ очевиден, не так ли?

Он покачал головой – с показной растерянностью и внутренней насмешкой, но я уже видела, как хочется ему уколоть Алешу побольнее.

Ах, родственные отношения! Между вековыми врагами не бывает столько подковерного яда, как среди близких людей.

– Прости, – Антон все-таки не был человеком импульсивных поступков, он обязан был просчитывать все наперед, иначе какие из него Мечи, – я провожу тебя к брату.

Мы уже шагали, шагали как миленькие, – я короткими шажочками, ну а Антон подстраивался. Он был примерно моего роста, вернее, роста меня и каблуков, такой типаж незаметного человечка, но как обманчив, как фальшив был мой король!

Я уже присвоила его, уловили? То есть пять минут назад передо мной стоял чужой человек, который всенепременно вот-вот начнет сбивать меня с пути истинного.

Но он не начинал, не сбивал и понятия не имел, что я буду хоть что-то значить для него однажды.

И я, преисполненная веры в непоколебимость судьбы, проявляла активность сама – и, стало быть, меняла наши жизни здесь и сейчас.

Что есть будущее, как не результат наших сегодняшних поступков?

Осознав это, вдруг увидев, что я добровольно несусь навстречу гробовщику Антону, неискреннему, ненужному мне мужчине, я так резко отшатнулась, отскочила, сорвала ладонь с его локтя, что едва не упала.

В светлых изменчивых глазах – может, серых, а может, синих – проступило недоумение.

– Да боже ж ты мой, – вскричала в сердцах, – да что же это такое!

Возможно, я выглядела сейчас сумасшедшей – подумаешь, многие такой меня и считали. Чокнутая Славка, звали меня одноклассники. Чокнутая Мира, говорили обо мне соседи.

Девушка, у которой на свадьбе не было ни одной подруги, – какой еще она могла быть?

Девушка с колодой Таро вместо мобильника – разве могла быть нормальной?

Девушка, вышедшая замуж за человека, который уже три раза развелся, – ну и где тут адекватность?

Девушка, которая почти сыграла в поддавки с нежеланной судьбой.

Но я уже осознала все свои ошибки. И больше их не повторю.

И я, как могла, поторопилась на своих ходулях – обратно в загс, обратно к мужу, к его женам, детям, другим гостям и друзьям.

В безопасность чужих рук и голосов, смеха и улыбок.

В то, что должно было быть моей новой жизнью, отныне и присно.

Но, как оказалось, «во веки веков» – очень короткий период.

Потому что ровно через три дня я стояла на пороге конторы Антона с цветами в руках.

Что я там делала? Вы не поверите.

Глава 3

Вторую жену Алеши, тихоню, звали Лизой. Она была из тех белобрысых светлокожих особ, которые без макияжа похожи на бледную моль. Рядом друг с другом мы выглядели как негатив и позитив.

Лиза была скучной: неинтересная внешность, неинтересная профессия – бухгалтер или вроде того.

Совершенно непонятно, чем она зацепила Алешу, уж он-то любил все яркое и неординарное.

И тем удивительнее, что она пришла к нам наутро после свадьбы – в восемь, представьте себе. Я хочу сказать, что в столь неурочное время можно только с криком «пожар» прибежать к соседям, а вовсе не вваливаться в дом новобрачных.

Алеша еще сладко спал, утомленный затянувшимся застольем, танцами, а более всего – шампанским, которое прошлой ночью лилось рекой.

Кто из вас сейчас подумал, что его вывела из строя бурная свадебная ночь, тот объявляется безудержным оптимистом. Возможно, о жениховской пылкой страсти могли поведать первые жены, я же – лишь о громогласном храпе.

У меня болела голова – шампанское, знаете ли, орудие массового поражения. У меня болело сердце: не каждому приходится начинать семейную жизнь в ожидании неминуемого краха. И ноги болели: каблуки – инквизиторская приблуда.

И, разумеется, я вовсе не ждала гостей в такую рань, а просто пыталась выжить, вливая в себя литры апельсинового сока.

Нет такой беды, которую бы не отогнал витамин С, любила говорить моя бабушка.

Поэтому явление Лизы – бледной Лизы, вот как я ее окрестила, бабушка любила русскую классику, а я любила бабушку – стало для меня полной неожиданностью.

– Доброе утро? – неуверенно пробормотала я, открывая ей дверь.

У Алеши была невозможно пролетарская двухкомнатная хрущевка, тесная и неудобная, а я понятия не имела, как вообще в ней жить.

Мой новый муж любил этот курятник, потому что отсюда до театра было рукой подать.

А я любила свой дом в частном секторе, почти загород, зато двадцать соток, розы и гортензии.

Разумеется, как люди современные, мы пришли к компромиссу: я обещала жить в курятнике лишь половину недели, с субботы по вторник, а Алеша, кажется, очень радовался тому, что четыре ночи в неделю будет проводить свободным мужчиной. Кто знает, может, мы бы открыли секрет счастливой семейной жизни, да только карты предсказывали совсем другое развитие событий.