Игры теней

Лучи солнца падают на мое лицо, слепят глаза. Я вижу небольшую тень. Вот ты и попался, сукин сын! Мгновенно меняю снайперскую винтовку на ракетницу, наводка занимает считанные минуты. Пальцы на спуске. Цель зафиксирована. Воздух разрывает свист ракеты, и через долю секунды – яркая вспышка, грохот, сотрясающий землю, и пламя, взметнувшееся к небу. У меня вырывается победный вопль. На устройство приходит сообщение от организаторов. Я объявлен победителем.

Уже третий раз я наступаю демону на горло, и это чертовски радует.

– Я убью тебя в следующий раз, ублюдок! – зловещий шепот, эхом разносившийся в наушнике, пронзил меня до костей. – Если ты не подожмешь свой трусливый хвост!

– Мечтай! Я играю в игры с дьяволом, а ты – жалкое ничтожество.

На другом конце послышался хладнокровный смех. Затем – леденящие душу слова:

– Птичка на хвосте принесла мне отличные новости. На твоем месте я бы держал своих близких поближе. Никогда не знаешь, когда их последний вздох станет реальностью.

Кровь застучала в висках, пульсируя в такт бешено колотившемуся сердцу. Я стиснул зубы, чувствуя, как мускулы напрягаются от ярости и желания уничтожить источник этого угрожающего шепота. Потеря любимого человека, человека, который был смыслом всей моей жизни, оставила неизгладимый шрам на моей душе. Эта боль, это чувство пустоты – я никогда больше не переживу.

Если понадобится, я пройду через ад и обратно, перережу горло каждому, кто встанет у меня на пути, и лично доставлю этого ублюдка к вратам преисподней. Я готов на все, лишь бы защитить тех, кто мне дорог.

Затянувшись сигаретой, выпускаю дымное облачко, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, несмотря на бушующий внутри ураган эмоций.

– Ты всегда можешь попробовать, – голос ровный и холодный, как лезвие. – С огромным удовольствием посмотрю на твое падение еще раз.

– До встречи, Николас Холланд.

Делая сильную затяжку, пытаюсь удержаться от необдуманного убийства. Одним больше, одним меньше, но я не готов рисковать компанией. Этот ублюдок слишком много знает.

Быстро добравшись до места дислокации, я забираю свои личные вещи и направляюсь к машине. Сев за руль, перевожу вырученные средства от организации, которая проводит турнир «Арена смертников», в фонд. Это минимальное, что я могу сейчас сделать для людей, которые борются за свою жизнь.

В аэропорту уже ждет самолет. Я даже не потрудился сходить в душ и смыть с себя кровь и пот. Не обращая внимания на пульсирующую боль в теле, интенсивно поднимаюсь по трапу.

Я еду домой.

***

Когда я переступаю порог дома, в нос тут же ударяет теплый, сладковатый аромат свежей выпечки, переплетенный с мягким, узнаваемым запахом маминого диффузора. Никогда бы не подумал, что буду так скучать по этим простым мелочам.

Тихо, стараясь не шуметь, я сбрасываю сумку у входа и направляюсь в сторону кухни. Там, у духовки, я замечаю маму. Ее легкое платье, цвета мокрой весенней травы, мягко колышется при каждом ее движении. Темно-рыжие волосы собраны в высокий небрежный пучок, и он забавно покачивается в такт ее движениям головы, когда она тихо бормочет что-то себе под нос.

Она склонилась к духовке, проверяя кексы на готовность. Легкое движение, и ее нос морщится.

–– Я уверен, что они шикарны, мама.

Она вздрагивает, подпрыгивает на месте и сразу же хватается за сердце. В следующее мгновение ее лицо озаряет сияющая улыбка. Срываясь с места, мама бросается ко мне и заключает меня в крепкие, дрожащие от волнения объятия.

–– Ты вернулся, сынок, – шепчет она, всхлипывая, и ее голос дрожит от переполняющих эмоций. – Мой мальчик дома…

–– Я здесь, мама, – говорю я тихо, обнимая ее в ответ и мягко поглаживая по спине, давая ей прочувствовать этот долгожданный момент до конца.

Энрика Холланд всегда была женщиной редкой красоты – не только внешней, но и внутренней. Добрая, чуткая, наполненная теплом, и она оставалась заботливой матерью. Жесткость нашего мира так и не смогла поколебать ее стойкость или сломить то огромное сердце, в котором хватало места для всех, кого она любила.

–– Дай же мне на тебя взглянуть! – она отступает на шаг, поспешно вытирает слезы ладонями и вглядывается в мое лицо, будто пытается убедиться, что я цел. – Ты не ранен? – мамины руки начинают метаться по моему телу, как будто в поисках ран или шрамов, которые я мог утаить.

–– Я был осторожен, – отвечаю с легкой улыбкой. – Синяки еще никого не убивали.

–– Мой сынок – победитель! – с гордостью восклицает она. – Самый опасный мужчина во всем нашем мире! Твоя жена будет с тобой, как за каменной стеной! – она хлопает меня по плечу, а в ее глазах сверкает победное пламя.

–– А где отец? Мне нужно его поприветствовать.

–– В саду, – мама отмахивается рукой в сторону открытых стеклянных дверей. – Тренирует Германа. Поклялся, что убьет эту собаку, но продолжает с ней возиться. Упрямый, как всегда.

Я коротко киваю и направляюсь к вольерам, где держат бойцовских собак. Отец сидит на корточках перед массивным кане-корсо, упрямо тянущим зубами палку. Он хмурится, обеими руками пытаясь вытащить ее из цепкой пасти, но пес упирается в землю крепкими лапами и не собирается сдаваться. Герман – не из тех, кто уступает. Упрямый, сильный, с характером, как у самого отца.

Слишком умный, слишком своенравный. Но между нами с самого начала возникла связь. Мне удалось приручить его не дрессировкой, а уважением. Он любит меня искренне, без остатка и возможно даже больше, чем кого-либо в нашей семье.

–– Дай! – моя короткая команда звучит уверенно, и Герман, словно по щелчку, разжимает челюсти, отпуская палку.

Отец выпрямляется, отряхивает ладони и с широкой, искренней улыбкой поворачивается ко мне.

–– Рад тебя видеть! – без всякого промедления он заключает меня в крепкие, привычные объятия. – Как все прошло?

–– В этот раз без пулевых. Только пара синяков. Один из Якудзы оказался чертовски хорош.

–– Но не настолько, чтобы справиться с моим сыном, – твердо говорит он, глядя мне прямо в глаза.

–– Как у нас сейчас обстоят дела? – спрашиваю я, оглядываясь на вольеры и бросив взгляд на Германа, который ожидает от меня новой команды.

–– Все под контролем, – уверенно кивает отец. – Поставки идут стабильно. Я помог Алессандро с парой щекотливых вопросов, – он бросает палку, и Герман стремительно срывается с места. – Он сообщил мне о твоем решении касательно Витэлии.

Он делает паузу, взгляд становится жестче.

–– Вся эта твоя речь про девственницу – полная чушь. Так в чем, черт возьми, дело?

–– Я собираюсь жениться на другой, – говорю прямо.

Отец резко оборачивается, в голосе появляется холодная сталь:

–– Кто это? – с откровенным презрением спрашивает он. – Только не вздумай морочить мне голову, мальчик.

–– Если я тебе скажу… – криво усмехаюсь и поднимаю руки перед собой. – Ты точно надерешь мне зад.

Отец делает шаг ко мне, и его взгляд моментально меняется.

–– Аспен Бредли, – как только эти слова слетают с моих губ, я ощущаю тепло внутри.

Моя фамилия ей подходит намного больше.

–– Ты с ума сошел? Она принцесса Чикагской мафии. Тебе придется выиграть кровавую битву с ее братом, прежде чем он отдаст ее тебе.

Вопрос с Гарри давно решен. Он согласится на наш брак. Его главная задача – оберегать сестру. Со мной она будет в полной безопасности, и он это знает и понимает.

–– У меня все под контролем. Тебе не о чем беспокоиться, – уверяю отца. – Этот брак принесет пользу в нашем противостоянии.

–– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Женщины – очень коварные существа. Они заставляют нас влюбляться в них и преклоняться. Не допусти того, чтобы эта девчонка вила из тебя веревки!

–– Не допустить того же, что мама делает с тобой? – у меня вырывается смех, и я не могу сдержать улыбку.

–– Именно про это и речь. Твоя мать держит мое сердце в крепкой хватке. Сам не заметил, как это произошло.

–– Вы оба прекрасный пример того, какой должна быть семья, папа. Не облажусь.

–– Верю в тебя, сынок, – говорит он с неожиданной мягкостью, и тяжелая рука ложится мне на плечо. – Пойдем, – делает шаг в сторону дома и оборачивается через плечо, взгляд озорной, почти мальчишеский. – Ты должен рассказать мне про каждого ублюдка, которого прикончил. Не упусти ни одной детали. Хочу услышать все!

***

Железный конь несет меня сквозь ночной город со скоростью более двухсот километров в час. Легкий дождь покрывает асфальт каплями, создавая большее трение, которое может сыграть злую шутку. Осторожность не входит в мои планы. Ничто не остановит на пути к ней.

Останавливаясь у главных ворот, паркую мотоцикл. Инстинктивно осматриваюсь по сторонам в поисках опасности. Крепко сжимая в руке цветы, слегка толкаю железную калитку. Пронзительный звук заржавевших петель разносится по мокрому воздуху. Полный мрак окутывает все вокруг, но знание маршрута дает уверенность. Невозможно сосчитать, сколько раз приходил сюда.

Свернув налево у раскидистого дерева, почти сразу упираюсь в памятник. Лунный свет мягко ложится на мрамор, высвечивая силуэт плиты, словно придавая ей неземное сияние. С фотографии на меня смотрит она – девушка с жизнерадостными, теплыми карими глазами, полными света. На ангельски точеном лице – привычная, искренняя улыбка, та самая, что всегда разоруживала. Маленькие ямочки играют на щеках, как и прежде.

Медленно протягиваю руку, касаясь холодной поверхности надгробия. Пальцы скользят по гравировке, замирают на изображении волос – густых, волнистых, цвета темного шоколада. На миг кажется, будто снова ощущаю их. Шелковистые, теплые, живые…

–– Привет… – голос срывается, грудь болезненно сжимается от этого простого слова.

Не выдерживаю и, наклонившись, нежно прижимаюсь губами ко лбу на холодной фотографии. Словно это способ передать хоть крошку тепла сквозь гранит и вечность.

–– Как ты тут? – шепчу, стараясь говорить спокойно, но голос все равно дрожит предательски.

Знаю, что ответа не будет, но так становится проще пережить утрату спустя столько лет. В свободное время всегда нахожу возможность приехать к ней.

–– Я привез твои любимые цветы, – поставив букет в маленькую вазу под ногами, присаживаюсь на корточки, а затем плюхаюсь на сырую землю. – Колли, у меня есть несколько хороших новостей. В третий раз выиграл на «Арене смертников». Представляешь, как бы ты гордилась, если бы была здесь? – Болезненный смешок вырывается сам собой. – Марко женился. Лия бы тебе понравилась, она классная. – С каждой фразой грудь сжимается все сильнее. Болезненный ком в горле просит вырваться наружу. – Колли, я так чертовски скучаю по тебе.

Не могу отвести взгляд от фотографии. Каждая черта лица словно врезалась в память навсегда. Слишком ярко. Слишком больно.

– Знала бы ты, Колли, на что готов, лишь бы снова увидеть рядом. Услышать твой голос, почувствовать, как касаешься моей руки, как смеешься… Просто быть рядом. Даже если это продлится всего лишь секунду. Когда тебя не стало, ушло не только тело, но и вместе с тобой умер смысл.

Все, что наполняло жизнь: мечты, желания, стремления – она забрала с собой в ту могилу. Осталась только злость. На себя. Она гложет изнутри день за днем, будто острые зубы рвут душу на части. Это не просто боль, это медленное, методичное самоуничтожение, от которого не спастись. Никто и никогда не сможет заменить ее. Единственная девушка, имевшая надо мной безграничную власть, и всегда будет иметь.

Моя прекрасная, Николь.

–– Ты представляешь, я скоро женюсь. Хотелось бы услышать твое одобрение по поводу выбора, но уверен, что всегда была и будешь за счастье…

Телефон в кармане начинает вибрировать. Достаю устройство, на дисплее загорается «Витэлия».

Какого хрена ей надо?

–– Чем обязан? – голос холодный, словно ледяной ветер, режущий насквозь.

–– Привет, Нико. Нужно встретиться. Выпьем завтра кофе? Это срочно.

Какие могут быть между нами дела? Я ясно дал понять: никаких брачных разговоров, никаких попыток вернуть прошлое. Ничто в этом мире не заставит снова связывать себя с ней.

–– Где и во сколько?

–– Место и время скину позже.

–– И никаких разговоров о нашем «возможном браке».

–– Нет, тема будет другой.

Сбросив вызов, не отрываю глаз от экрана телефона. Мелкий дождь постепенно усиливается, капли превращаются в плотные струйки, а ветер набирает силу, пронизывая до костей. Если разразится ливень, дорога домой станет настоящим испытанием.

Пришло время уходить.

–– Спи сладко, Колли.

Глава 4

Нико

Въезжая на парковку престижного ресторана, ощущаю всем телом желание развернуть машину и уехать отсюда. Машина будто впитывает напряжение, и только заглушив мотор, на мгновение замираю в кресле. Легкими движениями правлю узел галстука перед зеркалом заднего вида, собирая мысли и готовясь к предстоящему разговору. Догадываюсь, о чем планирует говорить Вита, и уверен, что тема коснется Аспен, хотя я предупреждал ее, что не намерен об этом говорить. Нужно усмирить ее пыл, чтобы она перестала питать себя этими мечтами.

Больше ни при каких обстоятельствах не попаду в ее сети.

Выйдя на улицу, глубоко вдыхаю свежий, прохладный, бодрящий утренний воздух. Медленно иду по каменной дорожке к входу ресторана, где меня встречает элегантный швейцар в безупречном костюме.

–– Добро пожаловать, – вежливо произносит он, с легкой улыбкой распахивая тяжелую дверь.

Киваю и делаю шаг внутрь. Атмосфера мгновенно окутывает: мягкий приглушенный свет играет на позолоченных деталях, тихий гул негромких разговоров создает уютный фон, а звон хрусталя и фарфора придает торжественный оттенок. Богатый интерьер буквально дышит роскошью: тяжелые шторы, мраморные колонны и блестящие люстры.

Метрдотель учтиво спрашивает имя и, узнав, что меня уже ожидают, мягко приглашает пройти в основной зал.

Она, как всегда, пунктуальна.

–– Витэлия Руссо, Ваш гость прибыл, – произносит мужчина средних лет, отодвигая стул. – Располагайтесь, официант будет с минуты на минуту.

Опускаясь на мягкое сиденье, осматриваю безупречную сервировку и задумчиво кручу в пальцах салфетку. Взгляд останавливается на девушке, которая в подростковые годы была всем. Хрустально голубые глаза скользят по костюму, задерживаясь на беспристрастных глазах.

Я был таким наивным, думая, что она по-настоящему любила.

–– А ты возмужал, – на ее губах играет легкая улыбка, будто рада видеть меня таким.

–– О чем хотела поговорить? – спрашиваю прямо, без лишних слов, времени на любезности нет.

–– Узнаю твой нрав, – тихо хихикает моя бывшая. – Всегда сразу к делу, без предисловий, – Витэлия откидывает светлые волосы назад, обнажая изящные плечи и тонкую шею. – Твоя компания все еще занимается транспортировкой?

Зачем ей понадобилась грузоперевозка?

–– Да, – коротко отвечаю, отпивая воду из бокала. – Почему решила работать со мной?

–– Лучше иметь дело с теми, кого знаешь, – невозмутимо пожимает плечами Витэлия. – Особенно в таких вопросах. И сразу скажу: все будет легально. Нужно перевезти кое-что ценное из дома… из прошлого.

–– Забавно, – прищуриваюсь, ставя бокал обратно на стол. – Я думал, уезжая из страны, оставляешь все позади. Особенно «прошлое».

На ее лице отражается капля сожаления. Она прекрасно помнит, как поступила с нашими отношениями. Сейчас меня это не волнует, но тогда Вита разбила мое подростковое сердце.

–– Не в этот раз, Николас.

Нужно заканчивать разговор.

–– Приезжай завтра в офис и заполни заявку, – собираюсь подняться, как она хватает за руку.

–– Ты не займешься этим лично?

Выпуская тихий вздох, смотрю на нее в упор.

–– Нет. У меня есть обученные люди.

Витэлия наклоняется ближе, почти ложась грудью на стол.

–– Цена груза больше десяти миллионов евро, – шепчет так, будто перевозка касается наркотиков.

–– Что планируешь перевезти на такую сумму? – нужно понять, с чем компании придется иметь дело.

–– Драгоценности и ценные картины. Отдала за них целое состояние.

–– Это ничего не меняет. Я дам проверенного человека для полной сделки. Работаю прозрачно, Витэлия.

–– Ему можно доверять? – нервозность в ее бегающих глазах читается ясно.

–– Тебе не о чем переживать.

Вита медленно отпускает руку, и я встаю из-за стола. Уже собираюсь уходить, но ее голос останавливает:

–– Почему отказался от брака со мной?

Поворачиваю голову, и глаза встречаются. Она ждет ответа. Когда-то мечтал сделать ее женой и матерью моих детей.

Каким же идиотом был.

–– Наши отношения в прошлом, и нет смысла их ворошить. Напишу, во сколько подъехать на встречу с доверенным лицом.

Быстро покидаю ресторан и сажусь в машину. Нужно срочно найти человека для просьбы бывшей. Контактировать с ней нет ни малейшего желания. По салону разносится вибрация. На пассажирском сиденье телефон светится «Алессандро». Личный звонок действующего Дона редко сулит что-то хорошее.

–– Да?

–– Срочно нужно приехать в особняк. Десять минут.

Линия обрывается, прежде чем можно задать вопрос. Сижу на месте, глядя на экран. Он гаснет, и снова наступает тишина. По телу проносится волна неминуемого страха. Каждый мускул напрягается. Больше всего беспокоит, почему Марко не позвонил сам. Если с ним что-то случилось, и он не хотел беспокоить – убью лично.

Нажимая педаль газа, несусь по улицам Сицилии, превышая скоростной режим. Семь минут – и я на месте в особняке Морелли. Достаю Глок из потайного кармана и проверяю патроны. Оглядев местность, не замечаю ничего подозрительного. На первый взгляд все выглядит обычным.

Оставив машину, сразу перехожу в режим полной боевой готовности. Тело напряжено, каждый шаг выверен. Боль от недавних синяков и ушибленных ребер оживает с каждым движением. Пригнувшись, двигаюсь вдоль стены к главным воротам. Заглядываю на территорию особняка. Все спокойно. Двое охранников неторопливо патрулируют участок, как будто ничего не случилось. Слишком спокойно – и это больше всего тревожит.

Не убирая оружие, захожу на территорию. Несколько пар глаз смотрят и кивают.

–– Тут все спокойно? – спрашиваю сдержанно, но настороженно, обводя взглядом людей.

–– Да, босс, – кивает один охранник, выглядя уверенно.

Проходя мимо, коротко киваю и направляюсь к входной двери. Она поддается с легким скрипом, и мгновение спустя обдает тепло дома и приглушенные голоса из гостиной. Не теряя ни секунды, иду прямо на звук. За поворотом вижу все семейство Морелли, собрано вокруг большой черной сумки, лежащей посреди комнаты, словно зловещий символ. Марко и Лии нет – они уехали в свадебное путешествие несколько дней назад. Но что-то подсказывает, что именно это отсутствие сейчас особенно важно.

Все поворачиваются на звук шагов. Алессандро молча подзывает меня к себе. Подходя к нему, я смотрю в сумку, и рефлекторно морщусь от увиденного. В нос пробивается металлический запах, смешанный с ароматом потрохов. Я видел многое в своей жизни: как пытали до смерти, сдирали кожу живьем, как человека разрывало от мин и многое другое. Я и сам все это делал. Но, видя содержимое сумки, мне становится не по себе. Не из-за зрелища, а от понимания того, что это означает. Это не несет в себе ничего хорошего, и мне нужно защитить людей, которых я люблю.

–– Кто это прислал? – слова вырываются сами собой, напряженные и холодные.

–– Нодар Алиев.

Этот ублюдок долгое время неотступно наступал нам на пятки, но мой лучший друг решил, что жениться на Лии и прямо бросить вызов ее отцу – правой руке Нодара – это отличная идея. Даже несмотря на то, что ее безумный отец никогда не хотел видеть в ней дочь и всеми силами старался, чтобы она даже не появилась на свет. Из-за его жестоких угроз Элизе, матери Лии, пришлось бежать с грудным ребенком на руках, спасаясь от этого чудовища.

–– Отец Лии подтолкнул его на это? – спрашиваю, оборачиваясь к Элизе.

Она прижимает руку ко рту, словно пытаясь сдержать дрожь или срывающийся вздох, и не отводит глаз от содержимого сумки, будто от этого зависит ее жизнь. Эта женщина смотрит на кишки, перемешанные с кожей и кровью. Любая другая давно бы ушла и не стала смотреть.

–– Марко знает? – смотрю на Алессандро, пытаясь прочесть в его глазах хоть малейший намек на положительный ответ.

–– Я позвонил ему сразу, как только сумка оказалась в моих руках. Там была еще записка, – отвечает он, вынимая из кармана листок бумаги.

–– Дай посмотреть, – протягиваю руку.

Алессандро передает мне записку. Пробегаю глазами по строчкам, и холод проползает по спине. Это явно объявление войны. Без прикрас и угроз, с одной целью: посеять хаос и кровь.

–– Гарри? – сжимаю листок крепче. – Нужно обеспечить безопасность его сестры.

Гарри Бредли не просто партнер наших семей, он босс Чикагской мафии, человек, от которого зависит многое. В груди что-то сжимается, будто ледяной комок, и я понимаю страшную правду: Аспен стала мишенью в этой войне. Им плевать на причины и виновных – их цель одна: пролить как можно больше крови. Я надеюсь, что у Гарри хватит разума и силы приехать сюда вовремя и стать надежной защитой для своей сестры.

–– Да, – кивает Алессандро. – Он скоро будет здесь.

–– А его ненормальная сестра? – надеюсь, что она уже на полпути к особняку. Иначе мне придется лично вытаскивать ее из передряги.

–– Лукас звонил ей минут двадцать назад и… – начал Алессандро, но не успел договорить.

В этот момент по дому раздается резкий, раздраженный голос брюнетки:

–– Какого хрена ты звонишь мне, Лукас?! Я не собираюсь вытаскивать твою задницу из неприятностей! – врывается в комнату Аспен, но тут же замирает, увидев меня.

Все взгляды устремлены на нее. Она медленно обводит комнату, изучая каждого присутствующего, и наконец наши глаза встречаются. Мы не виделись с тех пор, как Марко и Лия сыграли свадьбу.

И, Господь, позволь мне завоевать эту женщину.

Внутри все сковывает оцепенением, и я смотрю на нее, теряя последние капли рассудка. Черный короткий топ поддерживает ее внушительную грудь, показывая очертания сосков. Мне приходится взять всю волю в кулак, чтобы не сорваться с места и не погрузиться в нее взглядом. Короткие белые шорты открывают рельефные ноги, которые так и манят оказаться между ними.

Черт! У меня огромная проблема с желаниями в отношении этой женщины.

Мои глаза вновь возвращаются к ее лицу. Аспен смотрит на меня, и я не могу прочесть ее эмоций. Она явно не ожидала этой встречи, и если в глубине души это ее волнует, то она мастерски скрывает каждое чувство, связанное со мной. Наш поцелуй на свадьбе был заявлением. И мне совершенно все равно, что я сделал это без ее разрешения. Впервые за свои тридцать лет чертовой жизни я обезумел и поцеловал ее. И это стало лучшим решением за последние десять лет.

Я никогда не был фанатом поцелуев, но от ее губ я готов не отрываться часами.

–– Что тут происходит? – ее карие глаза, наконец, отрываются от моих, и она делает несколько уверенных шагов к сумке, не сводя с нее взгляда.

–– Нам объявили войну, Аспен, – спокойно отвечает Алессандро. – Гарри будет здесь в ближайшее время. Ради твоей безопасности тебе лучше остаться в особняке.

Она вскидывает подбородок, ее голос звучит с холодной надменностью:

–– Кто бы ни решился на это… Он в своем уме, идти против двух самых влиятельных мафиозных семей?

Ты ж моя сладкая принцесса мафии.

По моему телу разливается тепло, вспышка, рожденная на грани адреналина и желания. В Аспен меня притягивает многое, но именно эта надменность, эта уверенность в себе и несомненная власть, с которой она входит в любую ситуацию, чертовски возбуждают.

Звук ее шпилек, звонко отстукивающих по плитке, разносится по комнате, нарушая тишину. Она подходит к Элизе, останавливается рядом и бросает взгляд на злополучную сумку. Ее лицо не дрогнуло, оставаясь таким же беспристрастным.

–– Кто отправляет потроха в наше время? – она тихо вздыхает. – Боже, мы воюем с дилетантами и приматами.

Смотря молча на всю ситуацию трезвым умом, я понимаю, что сейчас идеальное время загнать Гарри в угол и заставить его согласиться на мое предложение. Он не будет иметь возможности отказаться.

–– Мне нужно сделать звонок, – предупреждаю Алессандро, не сводя с него взгляда. – И уберите это отсюда, – добавляю, кивнув в сторону сумки с нашим зловещим «подарком».

Выхожу из особняка на вымощенную дорожку, ведущую в сад, где все утопает в зелени. Воздух пахнет листвой и камнем, нагретым за день. У фонтана достаю телефон.

– Нико? Что-то еще произошло? – голос Гарри тревожный, настороженный; он всегда чувствует, когда дело принимает иной оборот.