bannerbanner
Блеск дождя
Блеск дождя

Полная версия

Блеск дождя

Язык: Русский
Год издания: 2021
Добавлена:
Серия «Любовь с первых строк»
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
4 из 6

– Ничего, если я перед этим сфотографирую твою татуировку?

– Конечно. – Тут я бы пошутил, спросив, не планирует ли она шантажировать меня голым фото. Но прежнее легкое настроение улетучилось.

Она отошла к буфету возле двери и вернулась с телефоном в руках. Большим пальцем активировала экран и навела камеру на мою грудь.

– Готов, Единорог? – Последнее слово она добавила с усмешкой, а в глазах снова заиграли огоньки.

– Как ты меня назвала? – Я картинно нахмурился.

– Единорог! – с вызовом повторила она.

Я засмеялся и стал соображать, чем бы ответить. Но единственное, что мне в тот момент пришло в голову, было слово «радуга». Из-за дождинок на ее лице и сияющей улыбки. Солнечное сияние в сочетании с дождем.

– Ну давай, Радуга. Я готов.

Она с удивлением смотрит на меня.

– Почему Радуга?

– Потому, – таинственно произнес я. Думаю, Алиса, посчитала бы меня сумасшедшим, узнай она, как мне пришло в голову назвать ее так. И если уж я не могу дразнить ее прозвищем, то могу раздразнить ее любопытство и оставить без ответа ее вопрос. Кажется, мой план сработал, потому что, фотографируя, она закатила глаза.

– Я потом перенесу их на компьютер, распечатаю и попробую несколько своих идей, – объясняет она, пока я одеваюсь. – Мы еще должны обсудить мотивы, я дам тебе расценки и расскажу, сколько времени потребуется, а ты спокойно обдумаешь, нужен ли тебе кавер-ап.

Я бы ответил утвердительно, просто чтобы опять ее увидеть.

– Отличная идея.

И вот мы опять сидим, как вначале – я на стуле, она на табуретке – и продолжаем с того момента, когда нас прервал мамин звонок. Я рассказываю ей, какие рисунки и стили мне нравятся, она просто слушает и делает наброски. В это время я наблюдаю за ней. Скорее, за ее сосредоточенным лицом, частично скрытым волосами. Словно фиолетовый занавес, который она каждые несколько секунд отводит в сторону. Минимум макияжа, черные джинсы, белый свитер. Одежда сидит идеально. Не то чтобы фигура была обтянута или обнажена, как в пятницу. И все же трудно оторвать взгляд. По какой-то неведомой причине мне хочется узнать о ней больше.

– Давно ты этим занимаешься? Татуировками и рисованием?

– Что? – У нее дрогнули веки, и мое сердце остановилось, когда наши взгляды встретились. Со мной такого еще не случалось ни с одной женщиной, которую я знаю пару минут, и это на миг выбило меня из колеи.

Я повторил свой вопрос, надеясь, что она не заметила, как я на некоторое время выпал из реальности.

– Я рисую с… – на ее гладком лбу собрались морщинки, пока она вспоминала, – с тех пор, как научилась держать в руках карандаш. Но тату, конечно, позже. Неофициально в семнадцать лет. Официально – в восемнадцать.

– Что значит «неофициально»? – Я наблюдал за ней с интересом и надеялся, что не выгляжу слишком любопытным. Потому что мне действительно было любопытно.

– Это долгая история. – На мгновение показалось, что Алиса продолжит, но она опустила глаза на рисунок и промолчала. Черт. Более красноречивого способа оборвать беседу, а заодно и меня, было трудно придумать. И когда она задала встречный вопрос, надежд совсем не осталось. – А чем ты занимаешься, когда не накалываешь себе единорогов?

Ее шутка – даже прозвучавшая как подколка – и тот факт, что она проявила интерес, заставили меня расплыться в улыбке.

– Изучаю спортивные науки, пятый семестр, и подрабатываю барменом. Может слышала, есть такой Pocket Bar в Шанце? – Вообще-то я не знал никого из сверстников, кто ответил бы на этот вопрос отрицательно. Только если бары – или вообще вечеринки – не их тема.

– Конечно. Раньше это был мой любимый бар.

Я насторожился.

– Был?

Она оторвала взгляд от бумаги, я не смог однозначно истолковать ее взгляд.

– У меня запрет на вход.

Я вытаращил глаза.

– А. Понял. А… почему запрет, если не секрет?

– Не уверена, что ты хочешь услышать ответ.

От любопытства я слегка сполз с табуретки.

– Хочу.

Она кивнула.

– Причина в том, что я сцепилась с твоим расистом-боссом, потому что одну из моих лучших подруг не пустили в бар под предлогом того, что нет мест, хотя других – белых – вовсю пропускали. – И она опять посмотрела на меня. Наверное, хотела увидеть мою реакцию; я ужаснулся, но и замешательство не мог скрыть. Я уставился на нее, не веря своим ушам. – Я предупреждала. Прости, что говорю это, но ваше заведение – полное дерьмо.

На мгновение я лишился дара речи, мне потребовалось сделать глубокий вдох, чтобы переварить информацию, которая показалась мне полной нелепицей.

– Ты уверена, что мы говорим об одном баре? – осторожно спросил я.

– До того случая я там бывала каждую субботу. Так что – да. Уверена на все сто.

– Но Трейси… моя шефиня, она черная, с чего бы ей…

– Погоди, – перебила меня Алиса тоже в некотором замешательстве. – Я плеснула в лицо пивом парню, не женщине.

– Тогда, видимо, поменялся шеф. Я работаю там только год.

– А у меня запрет года полтора как.

Я с облегчением провел по волосам.

– Уф. Я уж подумал, что уволюсь прямо сегодня.

– Ты бы это сделал? – Меня слегка задело удивление в ее голосе.

– Не моргнув глазом, – подтвердил я.

– Хорошо, – кивнула она с одобрением.

– А ты молодец, что окатила этого урода пивом.

Она пожала плечами.

– Толку от этого было чуть. Мне-то хотелось, чтобы свидетели встали и вышли и больше в этот бар ни ногой, понимаешь?

Я задумался, сможет ли она простить Pocket Bar.

– А то. А что именно произошло? Ты с подругой хотела зайти внутрь, и что дальше?

– Нет. Я уже была внутри с другими ребятами, мы ждали нашу подругу. Она планировала подойти позже. В тот день в дверях стояли охранники, потому что музыку ставил один известный диджей. И эти на входе не впустили Каллу, потому как якобы не осталось мест. Тогда я вышла и заметила, что другим – белым – посетителям дают отмашку заходить. Я спросила одного, что это значит, но он пожал плечами и кивнул в сторону босса, тот помогал за стойкой. Я подошла к нему, и он начал нести какую-то пургу насчет того, что это его бар, что он решает, кого впускать. – Алиса глубоко вздохнула, кажется, чтобы успокоиться. – Но после того, как он сказал, что бар – не клетка с обезьянами, я вышла из берегов.

При этих словах мой пульс тоже участился.

– Я бы тоже психанул. Насчет твоей подруги – очень сожалею.

– Ты ни при чем.

– Да, но… может, я мог бы как-то исправить косяк коллег? Думаю, наш новый босс, Трейси, не будет возражать, если я приглашу вас с подругой на пару коктейлей за счет заведения. Все же Pocket Bar когда-то был твоим любимым местом. Кто знает, может, и снова станет.

– М-м-м… – Она сморщила нос, при этом он немного загнулся наверх, и это выглядело очень мило. – Если у вас новая шефиня, значит, и запрет снят, – проговорила она как будто себе самой. – Может, и загляну в субботу, но ты нам ничего не должен.

– Да я с удовольствием. И стол зарезервирую, чтобы вам не стоять. Скажи только заранее… Мой телефон у тебя есть.

– Да, окей… Посмотрим. – В ее глазах сверкнула искорка, но тут же погасла. – Давай продолжим, а то так и будешь всю жизнь ходить со своим единорогом.

Я согласно кивнул и впервые был практически благодарен этому уродству на груди. Иначе я бы здесь не сидел.

7

Алиса

Мы с Симоном договорились, что до вечера среды он должен позвонить мне или в INKnovation и сообщить, будет ли он делать перекрытие у нас. После чего мы распишем его посещения в зависимости от рисунка и размера тату.

Я сижу дома за кухонным столом и разглядываю его фото. Я, – разумеется, по чистой случайности, – сфотографировала чуть больше, чем только татуировку Симона. И да, я знаю, что это неприемлемо, и мне бы надо обрезать фото, оставив только тату. Так просто, всего-то пара кликов, но у меня рука не поднимается.

Уж очень он хорош собой. Улыбочка, щетина, янтарные глаза, тренированное тело. Тот факт, что Симон, кажется, совсем не рисуется, не играет мускулами, не демонстрирует их в выгодном ракурсе, нравится мне еще больше.

Вспомнив, как он поначалу не хотел раздеваться передо мной, я невольно хихикнула. Это так мило. Он такой милый. Ну кто бы еще на звонок матери поставил «Fix You»? И хотя это и вывело меня на несколько минут из равновесия, как же здорово было слышать этот телефонный разговор. Здорово, что он не считает себя таким уж крутым, чтобы не отвечать матери на ее «я люблю тебя» в моем присутствии. Человека совершенно постороннего.

Еще мне понравилось, как он шутит. И бабушка Лотта, для которой он узнавал про тату – семейный рождественский подарок. Должно быть, она настоящая супербабушка, и мне бы очень хотелось найти время сделать ей тату. Хотя если Симон согласится на кавер-ап, мне и без того придется работать сверхурочно. Какая-то часть меня надеялась, что он-таки передумает. Потому что флиртовать с клиентами или питать к ним особые чувства неправильно. Чаще всего это плохо заканчивается.

Поэтому сейчас я сижу и ломаю себе голову над тем, насколько непрофессионально было бы принять приглашение Симона в Pocket Bar.

– О-о-о… кто это у нас здесь? – услышала я возле уха голос Лео. Да так внезапно, что вздрогнула всем телом и рефлекторно захлопнула ноут.

– Окей, сначала я хочу знать все об этом красавчике на экране, – произнесла она нараспев, направляясь к холодильнику. Достав бутылку с водой, она села напротив меня и наполнила стакан. – Слушаю. – Она не спускала с меня своих зеленых глаз.

Зная, что сейчас подвергнусь допросу, я тихонько застонала.

– Да нечего слушать. Симон…

– Офигенно сложен, – прервала меня подруга, поиграв бровями.

– Просто клиент.

– С которым у тебя что? Или почему у тебя вдруг лицо покраснело? – Лео с вызовом посмотрела на меня.

– Ты прекрасно знаешь, что после Марвина я поклялась никогда больше не мутить с клиентами.

Лео пожала плечами.

– Правила существуют для того, чтобы их нарушать.

– Но не в этом случае, – настаиваю я энергичнее, чем хотелось бы.

– Окей… а чего тогда ведешь себя так, словно я застала тебя за просмотром порно? – Она с усмешкой кивнула на мой ноут, который я снова открыла, чтобы доказать свою невиновность.

– Никакого криминала. – Я демонстративно повернула к ней экран, хотя, возможно, нарушила тем самым нормы конфиденциальности. Показывать фото с изображением лиц клиентов нельзя. Но Лео есть Лео, и пока речь не идет о тату на интимном месте… – Вот. Видишь?

– Хм… – Лео с мечтательной улыбкой стала рассматривать фото Симона. – И правда красивый парень… но… – Она насупила брови и приблизила свою милую мордашку к экрану. – Что это за фигня такая у него на груди?

Я захихикала.

– И я спросила у себя то же самое, когда он стоял передо мной с голым торсом.

– Нет, правда, Лиса. Что. Это. Такое? Похоже на горбатого единорога, но зачем, скажи на милость, он наколол себе эту дрянь?

У Лео был такой раздраженный вид, что я расхохоталась.

– Ты прикалываешься? – Ее губы дрогнули. – Не мог же он… набить татуху с единорогом, да еще с женским именем? А это там наверху сердце, что ли?

Я кивнула:

– Видимо, Кики – его бывшая.

– Господи! – выдавила из себя Лео. – Бедная. Что она ему сделала, если он увековечил ее в виде убогого единорога, – продолжала моя подруга, а я тем временем от смеха уже икала.

– Не думаю, что это был его выбор. Он ужасно стесняется. Потому и хочет себе перекрытие, – объяснила я, как только худо-бедно справилась с приступом хохота.

– Ну ясно. На всякий случай не вздумай с ним крутить. А то еще наколет тебя в виде альпаки где-нибудь на заднице.

– Господи, Лео! – Я снова покатилась со смеху.

– Что? – пожала она плечами без тени веселья.

– Он так не сделает. И потом, альпаки – такие лапочки.

– Единороги тоже, и смотри, что он там приписал к этому сказочному существу. – И, качая головой, она опять отодвинула комп на мой край стола.

– Не суди книгу по обложке, – сказала я. – С тату то же самое. Он действительно очень милый. – По какой-то причине я ощутила необходимость вступиться за честь Симона. И я рассказала подруге о его рингтоне и о том, какую заботу проявил этот парень, когда у меня случилась паническая атака из-за воспоминаний о маме.

Лео через стол взяла меня за руку.

– Да, правда очень мило с его стороны.

– И еще он пригласил нас в субботу в Pocket Bar, – добавила я. – Он там работает барменом и рассказал, что у них новая владелица.

– О… то есть…

– Нам больше не обязательно бойкотировать эту контору, и мне туда опять можно.

– Ну тогда дадим Pocket Bar второй шанс, да?

– Если Калла с нами, то конечно. Я ей сейчас напишу. – Моя радость по поводу предстоящего похода в бар точно не была связана с Симоном. Сомнения насчет того, принимать ли его приглашение, внезапно показались мне смешными и улетучились как дым. В конце концов, заглянуть туда в его смену не означает броситься ему на шею. К тому же он все равно будет занят приготовлением напитков.



Подготовка к преподаванию искусства в моем списке дел значилась сегодня на первом месте, поэтому прямо с утра я окопалась у себя в комнате. В пижаме сижу на постели, обложившись карточками, маркерами и книжками. Поскольку у Лео тоже экзамен, мы в качестве взаимной профилактики прокрастинации обменялись мобильниками. Потому что вообще-то мне хотелось загрузить в Instagram новые рисунки или подумать насчет кавер-апа для Симона. Растительный мотив поверх единорога в сочетании с трайблом, который станет идеальным продолжением уже имеющейся татуировки. Вместо этого я пытаюсь запомнить элементы арт-терапии в теории образа. Тема, во всяком случае, интересная. Да и по своему опыту я знаю, насколько целительным может быть искусство. Как оно помогает выразить эмоции, которые невозможно облечь в слова. Именно по этой причине живопись, скульптура и дизайн для меня много больше, чем просто хобби. Способность жить на полную катушку и выражать себя в творчестве означает для меня дышать в те моменты, когда от переживаний кажется, что уже нечем.

Стук в дверь оторвал меня от книги.

– Телефон! – сообщила Лео через дверь. – Это Бекки.

Я разом окаменела. Сестра почти никогда не звонит мне. Последний раз мы созванивались четыре месяца назад на ее девятнадцатилетие, я тогда поздравила ее в полночь.

– Зайди! – крикнула я и встала навстречу Лео, чтобы взять у нее телефон.

Я кивнула ей в знак благодарности, она в свою очередь натянуто улыбнулась и снова вышла.

– Привет, Бекки. – Я постаралась не выказать удивления.

– Когда ты собиралась мне рассказать, что у тебя первая персональная выставка с участием маминых картин?

Блин. Должно быть, она узнала от папы и теперь, видимо, начнет упрекать в том, что я не сказала ей лично. Я закрываю глаза, делаю глубокий вдох, готовясь таким образом получить выволочку от сестры. Но вместо этого…

– Поздравляю! Я очень рада за тебя, Лисси. Прежде всего я жду маминых картин. Ты их уже видела?

Я заморгала и, не веря своим глазам, еще раз посмотрела на экран телефона. Да, там было имя сестры. То есть мы в самом деле говорим по телефону. Словно и не было той ссоры, из-за которой я в последний приезд домой была вынуждена уехать раньше времени.

– Ну, мы с Гердой хотели встретиться на следующей неделе.

– Можно и мне прийти?

– Э-э-э… конечно, – протянула я недоверчиво, по-прежнему удивляясь. Я все еще осторожничала, помня, с какой страстностью сестра высмеивала и критиковала мои работы. Во время нашей последней стычки она упрекнула меня в том, что я обязательно хочу пойти по маминым стопам и выставить себя дурой. С тех пор я поклялась окончательно вычеркнуть ее из этой части моей жизни. Потому что меня каждый раз ранит, насколько уничижительно она отзывается о моем творчестве. И все же… она позвонила первой и проявила заинтересованность. Я не могу пройти мимо этого факта, не могу не порадоваться, пусть и слегка нажав на тормоза.

– Круто. Ты уже знаешь, что наденешь? – спросила она.

– На вернисаж?

– Ну да, куда же еще? Ты еще не думала об этом? – В вопросе почти слышится возмущение, и я невольно усмехнулась.

– Честно говоря, нет. Выставка через два месяца. – Два месяца. Господи. Это же целая вечность и в то же время краткий миг. – В выходные пойду по магазинам, – вдруг вырвалось у меня.

– Если хочешь, могу тебе помочь с выбором вещей.

– Да, очень. – Облегчение от возможности в кои-то веки нормально поговорить с сестрой, без упреков и самоистязания, не оставляет места для раздумий.

– Вау, будет круто. Я уже сто лет не ходила по магазинам в Гамбурге. – В голосе Бекки явно слышится радость, и я непроизвольно спрашиваю, предвкушает она встречу со мной или поход за новыми тряпками. Но я гоню от себя эту мысль, пока она не обосновалась в моем мозгу. Мне бы хотелось, чтобы мы сблизились, и вот она сделала первый шаг. Так что я не буду все портить и цепляться к каждому слову.

Мой взгляд упал на разложенные на постели тетрадки. Мне нужно было готовиться, но я решила не игнорировать сестру. Учеба подождет. В конце концов, время еще есть. Я спросила у Бекки, как жизнь, и вообще. Она рассказала об учебе в Люнебурге, о том, что подрабатывает в кафе в старом городе. Парочку приколов о посетителях, от которых нам обеим стало смешно. Такое теплое чувство. Такое родное и в то же время удивительно незнакомое. И чтобы продлить эту нечаянную легкость, я начала рассказывать какую-то веселую историю из INKnovation, но тут Бекки внезапно меняет тему:

– Кстати, я по твоему совету начала смотреть «Во все тяжкие». Вместе с папой. В выходные мы сразу целый сезон посмотрели. Папа теперь официально фанат сериалов, – рассмеялась она. Этот звук заставляет меня вздрогнуть. Это один из тех моментов, когда становится ясно, как же далека от меня моя семья. Больно. Так больно, что мне на секунду становится нечем дышать. Я чувствую себя такой… обойденной. – Ты тут? – спросила Бекки.

– Да… Здорово. Рада, что вы с папой нашли совместное занятие. – Мне не удается полностью скрыть горечь, и она проступает сквозь слова.

– Ох, прости… Я не хотела вызывать у тебя ревность, Лисси, – стала оправдываться Бекки, не замечая, что тем самым подсыпает мне в рану еще соли.

– Все нормально. – Я постаралась улыбнуться, хоть Бекки этого и не сможет увидеть. – Вообще-то ничего удивительного, что вы все выходные сидели у экрана. Я же говорила, что сериал классный и очень затягивает.

– Да уж. Не то слово. Надо было тебя послушать. Хотя… может, лучше не надо? Этак совсем разленишься, – пошутила она.

Мы болтали еще минут двадцать о разном, о каких-то несущественных вещах. Я была благодарна сестре, что говорила в основном она, мне было достаточно иногда произносить согласное «ну».

Вместе с папой. Посмотрели сразу целый сезон. Будто ржавым лезвием по сердцу. Для Бекки у него нашлось три дня подряд, чтобы смотреть ничего не значащий – пусть даже и интересный – сериал, в то время как для моей первой в жизни выставки он даже нескольких часов выделить не может. Выставки, которая для него должна бы значить столько же, сколько и для меня.

Я положила трубку и уставилась на экран ноутбука. Радость от того, что позвонила сестра, пропала. Настроение безвозвратно испорчено – во всяком случае, я так думала. Потому что ровно в ту секунду, когда я, обессиленная, собираюсь рухнуть с телефоном в постель, одно за другим квакнули два сообщения: одно от Каллы, которая написала, что ввиду изменившихся обстоятельств она готова пойти в Pocket Bar, другое – переадресованный мне мейл из INKnovation:


Привет, Алиса!

Все в силе. Я хочу делать кавер-ап именно у тебя и готов согласовать расписание. Со следующей недели я свободен по средам и пятницам с трех и по субботам весь день до восемнадцати часов.

С наилучшими пожеланиями,

Симон, также известный как «Единорог»

8

Симон

– Ты серьезно, бро? – Алекс подбежал ко мне и, тяжело дыша, показал на Докленд. Офисное здание на Эльбе в форме параллелограмма напоминало корабль с торчащим из воды носом. Внешняя лестница вела на смотровую площадку. – Ты серьезно хочешь наверх?

– Ага, – решительно ответил я, хотя бедра уже и так горели огнем. Сразу после универа мы уже отбили себе ноги в спортзале, затем пробежали семь километров вдоль Эльбы, и вот теперь нам предстояла самая большая пытка: почти сто сорок ступенек вверх. Спринт. – Кто последний окажется на крыше, тот исполняет любое желание соперника, – прокряхтел я.

– Надо было перед силовой это делать, а не после. – Алекс уже на последнем издыхании. Он один из самых крутых скалолазов и паркуристов, которых я знаю, но кардио и тренировки на выносливость ненавидит лютой ненавистью.

– Лучшее на десерт, давай! – Я слегка дал ему пинка. – Добежишь первым – я буду неделю мыть посуду.

– А если я захочу другое?

– Не захочешь.

– Откуда знаешь?

– Я тебя знаю, по хозяйству ты лентяй хуже некуда. Все, давай! Готов? – подзадорил его я.

Алекс ответил страдальческим стоном, а я начал обратный отсчет.

– Три. Два. Один. Старт!

Первые пятьдесят-шестьдесят ступеней мы еще бежали на равных. Но дальше Алекс стал отставать. Я и сам бежал, превозмогая боль в налитых свинцом бедрах, которые к тому же словно были утыканы миллионом иголок. Я даже увеличил темп и обогнал двух дам, что неспешно поднимались по лестнице. Когда я добежал, меня тошнило, а бетон под ногами качался. Мои легкие при каждом вздохе пылали, но грандиозная панорама над гаванью, Эльбой и городом стоила того. Был закат, Гамбург светился красно-золотым, отражаясь где-то далеко в окнах Эльбской филармонии, словно зарево. Мой пульс постепенно успокаивался, дыхание выравнивалось, я смотрел на воду. Туристы, запечатлевающие виды Гамбурга на свои камеры, и молодежь с пивом меня мало интересовали. Появление Алекса сбило мне весь настрой, он уперся руками в колени, издавая характерные звуки.

– Черт! Я… меня… сейчас вырвет.

Это его стандартное изречение после каждой хоть сколько-нибудь сложной тренировки на выносливость. На самом деле до рвоты ни разу не дошло, поэтому сейчас я просто похлопал друга по плечу, продолжив любоваться видами. Я достал телефон и подошел ближе к парапету сделать фото. Каждый раз, когда я одолеваю ступеньки Докленда, я делаю селфи и кадр с видом города. Так сказать, в качестве трофея, который час спустя, приняв дома горячий душ, выставляю в Instagram. И в сторис, и в качестве поста.

После этого валяюсь на постели полумертвый, но довольный, читаю комментарии, ставлю лайки. Увидев сегодняшнюю фотку из Pocket Bar, я подумал, придет ли в субботу Алиса. А еще: может, она тоже там зарегистрирована. Я не стал искать по имени, это заняло бы целую вечность, вместо я этого вбил в поиск INKnovation и сразу нашел. Пролистал список из почти трехсот подписчиков, пока мне не бросилось в глаза: AlissaInkWonderland. Это она? Я кликнул на профиль, и тут у меня отвалилась челюсть.

На фото она улыбалась и – была без одежды. Почти. Поскольку единственное, что прикрывало ее груди, между которыми вилась татуировка в виде цепи с трехконечной подвеской, были длинные фиолетовые волосы. Слегка вьющиеся. Черт. Какое фото. Чистый секс, эстетика во плоти. Глаз не оторвать. Последний раз я был настолько же заворожен женской фотографией, когда мне было лет четырнадцать-пятнадцать.

Я стал искать другие фото, но нашел только посты. Только рисунки и фото сделанных ею татуировок. Почти на всех – животные и растительные мотивы, цветы, люди, геометрические фигуры, надписи. Необыкновенное разнообразие и большой талант. Все работы, какую ни возьми. Однако больше всего мне понравились реалистично выполненные ландшафты и лица в черно-белой технике. Наколотые в виде бесконечных маленьких точек, они, тем не менее, производили впечатление абсолютно живых и подвижных.

Один женский портрет в разных видах появлялся чаще других. Женщина и Алиса похожи, у них одинаковые глаза, рот; текст под рисунками не меняется: Насегда в моих мыслях. Навсегда в моем сердце. Навсегда в моей душе. Слова, которые разом заставляют меня вспомнить о брате и дедушке, хотя вовсе не обязательно, что эта женщина умерла. Надеюсь, что нет. Я не желал Алисе такого прошлого, надеялся, что история, которую она рассказывает своими рисунками, не закончилась.

Интересно, сможет ли она выполнить дедушкин портрет? С той же глубиной и выразительностью? С тем же чувством? Наверное, надо захватить копию фотографии деда из бабушкиного медальона в следующий раз с собой и спросить, найдется ли у Алисы время набросать эскиз. Кстати, про время… Последние четыре часа я не заглядывал в почтовый ящик. Но перед тем как закрыть приложение, я нажимаю на кнопку подписаться и лайкаю пару фоток Алисы. Среди них несколько довольно старых. Может, лучше отозвать лайки, а то еще примет меня за какого-нибудь сталкера, когда увидит? Если увидит. Когда у тебя пятьсот, а то и восемьсот подписчиков, сомнительно, что она станет отслеживать, от кого все эти сердечки.

На страницу:
4 из 6