Игра на грани фола

–  Если мы будем отдавать вам, – Шпильман кивнул в сторону Жапова, – и вам, – реверанс Толченому, – то, что вы требуете, наше новое предприятие будет нерентабельно. Нам придется его прикрыть, и тогда вы уже совсем ничего не получите. Поэтому я предлагаю не резать курицу, которая несется и учесть, что она тоже должна клевать зернышки. А поэтому я прошу вас пересмотреть ваши финансовые претензии в сторону понижения, и надеюсь на ваше понимание необходимости такого шага.

– Да так все потребуют снижения стоимости наших услуг. Ныть начнут, сопли распустят, слезу начнут вышибать байками о своей трудной жизни. Мне эти концерты не к чему, – процедил Толченый набитым ртом.

Вечер выдался нервным, а психические нагрузки всегда пробуждали у него волчий аппетит.

– Василий Яковлевич, я гарантирую, что наше соглашение о скидках останется глубокой тайной. Для всех ваших подопечных мы будем фирмой, отстегивающей неформальной администрации района стандартную мзду.

Толченый сосредоточенно гипнотизировал коньяк в своем бокале, как будто решал почти гамлетовскую проблему в не совсем философской интерпретации: “Пить или не пить?” Он начинал понимать, что Штильман прав. Да, он действительно не боялся Хана, он мог выстоять в этом конфликте, но Толченый не хотел новых жертв. В последний год поднялась волна разборок, в которой смерть собрала богатый урожай молодых и крутых, думавших, что свинцовые мухи дырявят только дерьмо, избегая встречи с настоящими парнями. Беда шла широким фронтом, головы гроздями падали с плеч. Толченый не был сентиментальным, но тоска брала за горло после очередного поминального вечера. Наступало время разумных компромиссов. Слишком дорого стоила возможность плевать мимо урны на лакированные ботинки блатных лидеров и коррумпированных чиновников. Тем более, что при предлагаемом варианте его реноме не пострадает. У подведомственных бизнесменов не появится информация о существовании поблажек и послаблений во владениях Толченого.

– Хотелось бы знать мнение другой стороны.

Жапов усердно мастерил из салфетки самолетик, мучительно соображая, если он согласится на предложение Шпильмана, а он был готов на это, как на это прореагирует Хан – яйца оторвет или обнимет. Сам Жапов считал, что урвать хотя бы горсть ягод в малиннике Толченого – это безусловно скорее победа, чем поражение.

– Хотелось бы что-нибудь услышать о том, что реально нам предлагает Эдик в денежном эквиваленте.

– Могу я интерпретировать эти слова, Алексей Спиридонович, как ваше принципиальное согласие, – Шпильман нажал курок пистолета-зажигалки и глубоко затянулся.

– Интерпретируй, – милостиво разрешил Жапов.

– Ваше слово, Василий Яковлевич.

– Сколько?

– По 35 процентов от того, что вы хотели, хотя бы в течение года.

Жапов швырнул в зал свой салфетный самолетик, который, описав мертвую петлю, спикировал в салат Шпильмана, обрызгав его темно-синий пиджак сметаной.

–  Ни хрена себе! Извини Эд. Прямо, как в цирке, получилось.

–  Переговоры сорвать хочешь! – мрачно пошутил Толченый.

– Да я не специально, – стал энергично оправдываться Жапов, не уловив иронии в словах Толченого, – Эд, прости еще раз. Немного заляпал тебе фасад. Чтобы поднять тебе настроение, соглашаюсь на твой вариант.

–  Чудненько! А вы Василий Яковлевич? – Шпильман перестал заниматься последствиями жаповской бомбардировки и вопросительно уставился на Толченого.

– Ладно 35 процентов и возьмешь в штат моего зятя помощником коммерческого директора с окладом – тысяча зеленых.

–  Вы бы так и сказали, увеличь сумму на тысячу баксов.

– Нет, парень исполнительный и толковый, кончил в этом году финансовую академию. Он о моих делах ничего не знает. Я для него главный консультант метрополитена по охране и технике безопасности.

–  Боже мой, с какими людьми контачим! А я думаю, что это ты такой бледный Яковлевич, под землей много времени проводишь.

–  Хватит зубоскалить, Джип. Парню нужна практика, работать будет честно. Помоги ему, Эдик.

Шпильман, конечно, не очень верил в непричастность зятя к профессиональной деятельности тестя и подозревал, что ему пытаются подсунуть за его же деньги соглядая, но выбора у него не было и вскоре представители мафии и бизнеса ударили по рукам.

Глава 4

Было влажно и тепло. Последний снег умирал под напором дерзкого весеннего солнца.

Толченый раскинулся на заднем сидении своего мерседеса. Машина двигалась плавно, без рывков и почти бесшумно. Толченый прикрыл глаза и попытался расслабиться. Последнее время он стал сильно уставать. И не только возраст был тому причиной. Пятьдесят пять те самые годы, когда ум еще работает четко, без сбоев, а накопленный опыт позволяет кучу вопросов решать вообще на автопилоте. Выматывали непредсказуемость происходящих событий, необходимость искать нестандартные ходы в условиях жесткого дефицита времени и недостатка серого вещества у большой группы его подопечных. Свободные цены, введенные Гайдаром, стали стартовым выстрелом в большом кроссе к большим деньгам, который начался несколько лет назад, но никто не удосужился определить его правил, и никто не знал, где находится его финишная черта. В 1995 году в специальное хранилище неопознанных трупов г. Москвы поступало по 50 трупов в день. Самое начало приватизации московского жилья. Лихорадка скоротечного обогащения приняла массовый характер. Пока они довольно уверенно держались на плаву, но давалось это все труднее.

Впереди с водителем расположился телохранитель Вовчик Меньшов по кличке Баобаб. Рядом с Толченым сидел Олег Тетрадкин по кличке Блокнот, олицетворяющий интеллектуальную мощь группировки. Ему было далеко до Алена Делона, он прекрасно отдавал себе отчет в этом и заботился о своей внешности ровно настолько, чтобы люди от ужаса не шарахались. Тем не менее, Блокнот был заядлым бабником, и рядом с ним появлялись только очень привлекательные дамы. И в этом не было ничего удивительного. Блокнот понимал, что, как физическое лицо, является записным уродом и достаточно трезво оценивал свои шансы на успех у длинноногих красоток. Поэтому в сердечных делах он полагался не на мощь личного обаяния, а исключительно на внушительные объемы своего кошелька. Он не очаровывал женщину, он ее покупал. Хотя Тетрадкин не любил этого признавать и использовал для объяснения женской благосклонности к своей персоне собственную теория, согласно которой, с красивыми мужчинами скучно, они думают, что делают женщине одолжение, а некрасивые наоборот вовсю стараются, лишь бы только понравиться. Он также был убежден, что, если мужчина хорош собой, то непременно не той сексуальной ориентации.

В настоящее время он обхаживал Ларису Лобкову, белокурую модель из зайцевской фирмы, которую недавно представил Толченому на вечеринке по поводу освобождения одного из видных членов группировки. Видимо, на этот раз он испытывал абсолютно не свойственное ему чувство юношеской влюбленности и поэтому изрядно волновался по поводу искренности своей новой пассии. Он высоко ценил житейский и мужской опыт шефа и решил поинтересоваться его мнением на этот счет.

–  Василий Яковлевич, как ты думаешь, Лариса действительно влюбилась или я для нее кандидат в дойные коровы?

Толченый с усилием разлепил веки и с ухмылкой взглянул на Тетрадкина.

–  Какая же ты корова, ты бык с яйцами.

– Яковлевич, я серьезно.

– Назначь ей свидание в ресторане или в баре и немного опоздай. Если к твоему приходу она себе ничего не закажет, даже сок – значит ты для нее просто ушастый бумажник с членом вместо молнии.

–  Да надо попробовать, пожалуй ты прав. Слушай, Василий Яковлевич, не провести ли нам зачистку Духнова?

Духнов работал проводником опиумного поезда «Душанбе- Москва». Позавчера его взяли прямо на перроне с товаром. Блокнот опасался неприятных последствий этого ареста.

–  Я не дергаюсь, меня они навряд ли достанут. Я как желудь, ветер не сдует, свинья не съест. Хотя проверь на всякий случай через своего опера, как Дух себя ведет?

–  Хорошо, я проверю. Люди Чалого предлагают оружие, хорошее и дешево. Хотя, вот это меня и смущает. Наверное, засвеченное.

–  Навряд ли, аккуратные они люди, очень аккуратные, они мимо урны не плюнут. Не то, что мы, так и норовим посцать против ветра. Опять драку пьяную из-за девок в кабаке устроили. Из твоей охраны, между прочим. Из-за этих дураков лишний раз к ментам обращаться. Доиграются, сдам этих алкашей к чертовой матери и пусть срок за злостное хулиганство мотают.

–  Они у меня по ушам получат.

– Баобаб, что там у тебя с Хватаевым? – переключился Толченый на Вовчика.

Хватаев был одним из первых лиц в администрации округа, и Баобабу вместе с несколькими помощниками поручалось вести за ним усиленную слежку с целью сбора компромата. В планах Толченого на перспективу Хватаеву отводилась важная роль, и он готовил его вербовку.

– Тянем пустышку. Полная непруха. Сплошной голяк. Тотальный обвал, – запричитал Баобаб.

–  Ладно, не скули.

–  Так без толку все это.

– Вовочка, тебя не учили, что спорить с начальником все равно, что в бассейн без воды нырять. Слежку продолжать. С ментами у него контакты были?

– Да встречался позавчера с начальником РУОПа.

–  Обо мне что-нибудь говорили?

– Да, мол Толченый очень опасен и еще, что вы – холерический лидер всей местной мафии.

– Какой? Какой?

– Ну холерический. Хватаев сказал.

Толченый и Блокнот посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Харизматический, оглобля одноклеточная.

– Яковлевич, а как будем жить с Ханом? – спросил Тетрадкин, – Сегодня мы договорились, а завтра он опять что-нибудь выкинет.

–  Не будем конфликтовать с ними пока. Отстегнули им немного и пусть балдеют, пусть чувствуют себя причастными к дележу прибылей. На каплю меда можно поймать больше мух, чем на бочку уксуса.

– Руки ж чешутся. Наглеют ведь, отморозки паршивые.

– На Востоке говорят, будь терпелив, и мимо тебя пронесут тела всех твоих врагов. Хан сейчас в силе, не сильнее нас, конечно, но сшибаться в открытую, гробить ребят. А им еще пожить хочется, еще не все выпили, не всех баб перелапали. Правда, Володя?

–  Василий Яковлевич, вы только мигните, мы этих шкур всех перекокаем, сдохнем, но эту мразь передавим.

– Ну, спасибо, Вова, за добрые слова, утешил старика. Ты прямо, как герой-комсомолец. Знаешь, как они пели:

Мы смело в бой пойдем за власть Советов

И как один умрем в борьбе за это.

В это время запиликал сотовый телефон. Сквозь треск и шумовой фон звук доходил не четко.

–  Василий Яковлевич, это Бес. Клиент готов.

–  Ну и ладушки. Осложнения были?

– Нет, все прошло, как планировали.

–  Хорошо, понял.

Толченый убрал телефон и обратился к Тетрадкину:

– Олег, заказ закрыли, займись сегодня же получением гонорара.

Глава 5

Копченый вместе со своим адвокатом Вадимом Голованцевым, человеком, с которым он помимо чисто деловых связей поддерживал нечто, отдаленно напоминавшее дружбу, отдыхал в сауне. Они сняли номер люкс на четверых по 50 000 р. за час с бильярдом, парой комнат отдыха, сейфом для хранения драгоценностей, кожаной мебелью. Они уже попарились и лениво гоняли шары, попивая холодное немецкое пиво.

У двери номера, расположившись на диване, дежурил Баобаб. Пытаясь скрасить скуку длительного ожидания Вовчик, не прочитавший в жизни ни одной книги, кроме руководства по эксплуатации своей импортной тачки, усиленно осваивал оставленный ему на хранение notebook шефа. Он бестолково давил на все клавиши, насиловал встроенную мышку, шумно сопел и всем своим видом напоминал мартышку с микроскопом в руках.

Голованцев не раз оказывал Копченому очень важные услуги. Копченый высоко ценил способность Вадима обеспечить юридическое прикрытие многопрофильной повседневной деятельности группировки, а также оказать экстренную скорую помощь в случае поимки членов коллектива неуемными ментами. Эта часть его работы была на виду, ее конкретные результаты создали ему репутацию талантливого и удачливого адвоката. Что касается его деятельности в ипостаси штатного консультанта группировки и даже автора нескольких жирных денежных проектов, то она тщательно скрывалась Копченым от конкурентов. Поэтому не было ничего неожиданного в том, что вчера на Голованцева вышел Хан с предложением о сотрудничестве. Вокруг этого события и вертелся разговор между врагом закона и его мнимым слугой. Копченый считал, что контакты Вадима с Ханом могут оказаться крайне полезными в обстановке, когда зыбкий мир между кланами мог внезапно лопнуть, как струна от грубо взятого неверного аккорда.

– Он сразу распознает слабых и затем помыкает ими. Не стоит блеять перед ним овечкой, лучше молчи с достоинством тигра. Пусть теряется в догадках, что ты за зверь, а вдруг покусаешь, – поучал Копченый.

–  Да, глубокого впечатления Хан не производит. Он мне представляется придурковатым юнгой на капитанском мостике.

–  А что он от тебя хочет?

–  Да там Жапова, как муху на дерьме, взяли. Нашли у него пистолет, патроны.

–  И все?

–  Да, как не странно.

–  И где он волыну держал?

–  Да, слава богу, не в кармане. В прихожей, в шкафчике для обуви. Будем доказывать, что невинному Лешеньке Джипу оружие подбросили нехорошие дяди, используя его беспорядочные половые связи. Ты представляешь, Василий Яковлевич, милиция нагрянула к Жапову с обыском, как раз в тот момент, когда он показывал в ванне своей новой любовнице, как кит фонтан пускает.

– Очень важная деталь для выбранной линии защиты, – рассмеялся Копченый, – Слушай, Вадим, посоветоваться хочу. Второй месяц не может платить по нормальной таксе ЗАО «МонтажСпецСтрой». Ну, знаешь медновская контора – стальные двери нового поколения с сейфовой системой запоров.

–  А они тебя за нос не водят?

–  Да нет, все чисто. Я своего фининспектора посылал с бригадой накачанных экспертов по незаконному утаиванию доходов. Нет у них в последнее время заказов. Думаю, забрать эту контору за долги.

–  А что ты с ней будешь делать? Кто ее купит? Разве что кто-нибудь возьмет для последующей реализации оборудования и запасов сырья в качестве металлома. Сейчас охотников пирожки печь почти нет, торговать готовыми, пожалуйста. Продают даже то, что доход может большой приносить, но не сегодня, не сразу, а требует первоначального вложения денег и особенно мозгов. Прокакали, развалили всю промышленность страны коммерсанты одноклеточные.

–  Вадим, меня экономика России в целом не колышет, я не Борис Николаевич. Ты скажи лучше, что мне с Медновым делать? Я могу, конечно, долг выбить, квартиру забрать, машину.

–  Да, а потом у тебя будет головная боль, под что пустить освободившиеся от ЗАО площади. Ты лучше помоги Меднову, мужик он вроде бы толковый.

–  А как?

–  Создай ему рынок. Устрой в районе его конторы серию квартирных ограблений, при этом их характер – отжатие, выдавливание верхней наддверной панели, а где можно лобовое выбивание дверей – должен свидетельствовать о ненадежности стандартного деревянного оборудования входа в жилища граждан. И они эти граждане, причем не только пострадавшие, но и их родственники и соседи, и еще многие из тех, кто прочтет об этом в газете или услышит по ящику придет к Меднову, в твое подшефное ЗАО, которое моментально станет рентабельным и платежеспособным.

–  Толковая конструкция, ладно беру на проработку.

–  Не пожалеешь. В наше время тупоголовые пенкосниматели долго не процветают, дальновидные люди для своей же пользы и без ущерба для своего авторитета помогают в сборе ягод для варенья. А Меднов пусть ассортимент расширяет, гаражные ворота клепает, декоративные оградки на крутых могилках ставит.

Дверь в биллиардную открылась и к зеленому сукну приблизился Блокнот.

–  Гонорар получил и оприходовал.

–  Ну вот и лады. Пойди кости погрей.

Олег прошел в комнату отдыха, предварявшую парную. Разделся, с удовлетворением осмотрел в зеркальной стенке свою ладную фигуру и главную довольно крупную достопримечательность в ней. Прежде чем направиться на полати, он подошел к холодильнику, достал бутылку пива и устроился с ней на широком кожаном диване. Легкий хмель приятно туманил сознание, шкодливые мысли заползали в утомленные тяжелым днем извилины. Вечером он пойдет в варьете. Надо себя побаловать, оттянуться немного. Сядет за первым от сцены столиком прямо перед строем гарцующих красоток. Он очень зримо представлял себе, как обезумевшие дамы с перьями от замученного в зоопарке сиамского петуха, воткнутыми в нижнюю часть спины, носками изящных туфелек выбивают бокалы из рук подвыпивших банкиров. В это время распахнулась дверь из бильярдной, на пороге стоял Копченый. Рядом с ним стоял покачивающийся, как пьяный Бес, с огромным лиловым синяком под левым глазом. Копченый был явно чем-то сильно огорчен, это Блокнот понял сразу, как только он вошел в гостиную. Шеф швырнул свою крупную задницу в кресло и нервно забарабанил пальцами по подлокотникам.

– Мы взяли деньги за невыполненную работу.

Глава 6

Бес и Скрепучий подошли к подножию аттракциона «Чертово колесо» в назначенное время. Бес держал дипломат, набитый зелеными банкнотами. Они должны были убрать человека, фотографию которого им дали или, если за деньгами придет не он, сесть на хвост курьеру и найти главного фигуранта. Внизу в толпе их страховали еще двое.

Они пропустили несколько кабинок, пока не появилась та, на которой им было предписано прокатиться, изображая охочих до развлечений граждан. Сбоку кабины болталась табличка «Не занимать! Технические неисправности». Они уселись друг против друга. Кабинка поползла вверх. Они напряженно замерли, плохо себе представляя, что будет дальше.

–  Привет, орлы!

Прозвучавший где-то рядом веселый голос заставил их вскочить и схватиться руками за вертикальные поручни. От этого резкого маневра кабинка сильно дернулась, а потом начала раскачиваться, доставляя своим пассажирам отвратные ощущения.

–  Спокойно, вы, что решили полетать? Приземлитесь и под правым сидением возьмите рацию.

Скрепучий, получивший кличку не благодаря особенностям своего характера или голоса, а потому что любил ковырять в ушах скрепками, достал снизу рацию и передал ее Бесу.

–  Ну, дирижируй дальше, маэстро, – процедил Бес в микрофон.

– Поставьте дипломат. Под другим сиденьем портмоне, ключи от дипломата положить в портмоне, портмоне на пол.

– Тоже мне кукловод нашелся, – Бес смачно сплюнул, – Что ты тут нагородил, какого хрена затащил ты нас сюда, видака насмотрелся, шпионские игры устроил. Забирай свои бабки и проваливай!

– Спокойно. Не ори! Ненавижу хамство. А поэтому с глубоким удовлетворением сообщаю – ваша кабина заминирована.

Бес и Скрепучий изумленно уставились друг на друга.

– На понт берет, не верю, фраер дешевый, – зашелся в истерике Скрепучий.

Внизу что-то рвануло, кабинку сильно качнуло, в дне образовалась трещина шириной в два пальца.

–  Это, ребята, хлопушка. Вы поняли, что не стоит делать глупости.

–  Псих шандарахнутый, сволочь, – шипел Скрепучий.

–  Довольно воплей. Встали, вынули пушки. Дипломат не трогать.

Кабинка достигла верхней точки и стала снижаться. Бес и Скрепучий стояли, держась за поручни левыми руками и сжимая в правых пистолеты, машинально направленные друг на друга. Снизу на них с удивлением уставилась группа поддержки, недоумевая, что могли не поделить эти два остолопа, находясь на задании.

Кабинка спустилась уже на высоту не более десяти метров.

–  Ну, орлята, пора на взлет, – раздалось из рации, – прыгайте! Считаю до трех!

–  Мразь! Мы же разобьемся, – кричал Бес, забираясь тем не менее на борт кабинки.

–  Ты еще скажи, что у тебя дети-сиротки останутся. Раз!

– Я тебя гада эту твою пукалку сожрать заставлю. Я твою задницу на шашлыки в «Арагви» сдам, – скрипел в дикой злобе Скрепучий, но тоже поднялся на бортик и с ужасом посмотрел вниз.

–  Счет сокращаю в ответ на хамское поведение. Ваше время истекло. Прыгайте немедленно сами и целиком или сейчас рванут вверх и в стороны отдельные фрагменты ваших тупых скелетов, да так рванут, что родственникам в гроб положить будет нечего для похорон. Прыгайте или я бужу мину.

Бес полетел вниз, а вслед за ним шагнул с бортика в воздух и Скрепучий. До земли в этот момент было около семи метров. Скрепучий упал на полную грудастую даму, спружинил на ее солидном животе, как на батуте, и сразу вскочил на ноги.

Бесу повезло меньше. Он рухнул прямо на асфальт, и судя по его диким воплям, получил несколько переломов. Минутой позже взвыл от резкой боли и Скрепучий, это вцепилась ему в ногу приземистая такса, с которой накануне высадки с чертово колеса воздушного десанта. мирно гуляла пострадавшая.

Находившиеся в толпе боевики прикрытия, сбитые с толку непонятными дикими маневрами своих коллег, кинулись к месту их приземления, вокруг которого образовалось плотное кольцо любопытных.

В это время кабинка с аварийной табличкой достигла зоны посадки. В нее вскочил молодой стройный мужчина в черном спортивном костюме. Он подхватил дипломат и портмоне с ключами и скрылся в потоке людей по направлению к выходу. Двое преследователей включились в погоню не раньше, чем минут через десять. Точнее, это была уже не погоня, а бестолковая беготня за фантомом, ведь они даже не знали, кого искать, он ушел незамеченным, пока они разбирались, что стряслось с Бесом и Скрепучим. Единственной приметой был дипломат. Сначала они отобрали портфель у прыщавого студента, но в нем оказались конспекты и какие-то распечатки. Затем жертвой их нападения стал дистрибьютор фирмы «Семена», который потом долго собирал разноцветные пакетики на проезжей части. Но обладатель третьего похожего дипломата в ответ на попытки ознакомиться с его содержимым открыл огонь. По всей видимости, это был представитель правоохранительных органов, а может коллега нападавших по характеру трудовой деятельности. Фактор неожиданности лишил копченовских братков всех шансов. Один остался лежать на заплеванном тротуаре, с удивлением уставившись стеклянными глазами в пенистую вату плывущих над ним облаков. А другой, зажав рукой огромную царапину в боку, прочерченную пулей, задевшей его по касательной, бежал к месту стоянки синего джипа, на котором четверка здоровых и самоуверенных парней подкатила полчаса тому назад к парку.

Глава 7

Он устало брёл по указанному адресу, ориентируясь на мрачные очертания домов и витрины магазинов. Основным источником дискомфорта был холод, хотелось эмбрионально скукожиться и согреться. Стемнело. Он окончательно продрог, к тому же мучительно хотелось есть. Ему поручили установить жучок в тачку клиента. Как объяснил Блокнот, подопечный приторговывал наркотой с нарушением корпоративных правил, сбивал цену, переманивал клиентов. Его решили сдать, а поскольку местом заключения сделок часто оказывался его автомобиль, надо было срочно повесить в нем уши.

Он задержался у группы коммерческих киосков, расположившихся на автобусной остановке рядом с нужным домом. Купил батон и пакет молока. Смазливой блондиночке в молочном ларьке пожелал: «Хорошего тебе мужа и десять человек детей!»– что называется от всей души. Устроившись на скамейку в сквере, он отломил от батона добрую половину и приступил к дефлорации молочного пакета. Прилежно работая челюстями Валерий Гнусенко, рядовая шестерка группировки Толченого, напряженно сканировал уставшими глазами средний подъезд престижного восьмиэтажного дома. Здесь обитали новые хозяева жизни, сколотившие огромные капиталы в условиях экономического беспредела современной России. Квартиры были 6-7 комнатные, двухэтажные. На верхнем этаже располагались супер роскошные, фешенебельные квартиры – пентхаусы с садом на крыше дома, с выложенным плиткой «итальянским двориком» и мраморным бассейном.