Игра на грани фола

Александр Нилов

Игра на грани фола

Глава 1

Вечеринка на квартире шефа по поводу заключения выгодной сделки была мероприятием довольно редким, обычно производственные успехи отмечали в офисе в формате шведского стола в части выпивки, закусок и девочек. Сливки штатных сотрудников фирмы разбавляли несколько обладателей связей или кресел в министерствах и главках, помогающих по фиксированным тарифам выживать конторе в жестоком мире российского экономического беспредела.

Вероятно, мероприятие было перенесено в обитель хозяина по просьбе его дочери, которая в настоящий момент томилась от одиночества и проявляла повышенную активность в поисках очередного бойфренда.

Стартовали охлажденной военно-патриотической водкой «Крым наш» под холодную телятину с зеленым горошком.

Предстояла банальная пьянка с пошлыми байками и анекдотами, заедаемые разной снедью. Ввиду присутствия дочки хозяина шлюшки отменялись. За отсутствием на этом празднике жизни достойных его внимания развлечений Денис начал сосредоточенно напиваться. Постепенно он расслабился, и происходящее за столом уже не очень раздражало его, скорее развлекало. Заметив, как сидевший напротив румяный крепыш последовательно плеснул в свой бокал водку, коньяк и сухое вино двух видов, а затем спокойно выпил эту гремучую смесь, он не удержался и спросил:

– Извините, впервые вижу такой оригинальный коктейль. Ничего подобного раньше не видел и не пробовал.

–  Не может быть. Это самый популярный горячительный напиток у нас в Среднеколымске – "Цунами в тундре".

– И что это напоминает по эффекту?

– Как что, цунами.

–  А при чем здесь тундра?

– Видите ли, по классике надо еще добавить сушеный ягель и немного молотых оленьих рогов, которые, к сожалению, за этим столом не наблюдаются, – крепыш громко расхохотался и подмигнул Денису.

Денис тоже рассмеялся и, чокнувшись с жизнерадостным северным гостем, осушил очередной бокал.

Господин в бабочке поставлял фирме большим оптом муку и крупы и часто бывал в главном офисе, правда Денис по работе с ним почти не сталкивался.

– Простите, запамятовал как вас по батюшке?

– Для вас, Денис, просто Вадим.

– Вадим, скажите бабочка или галстук, есть здесь какое-то правило, по какому случаю что одевать?

– Конечно, бабочки носят, когда не умеют завязывать галстуки, – Вадим снова заразительно рассмеялся.

– Очаровательно!

Этот парень начинал нравиться Денису, между ними завязалась легкая и сумбурная беседа, которую прервал призыв шефа, уделить ему минуточку внимания. Денис взглянул во главу стола и обомлел. Там стояла она. Элегантная и изящная, в дорогом итальянском костюме с загадочной улыбкой Джоконды на румяном лице русской красавицы. Он поразился той радости, которая охватила его при ее появлении. Они встречались непродолжительное время пять лет тому назад. Он красиво ухаживал, она изысканно флиртовала, им было хорошо вместе. Но когда возник конфликт на почве ревности, к которой он дал довольно основательный повод, она ушла, а Денис в силу ложного понимания сути мужского достоинства не стал предпринимать ничего, чтобы загладить свою вину. Он надеялся, что она вернется, никуда не денется. Это была ошибка, и как он понял через несколько месяцев, самая крупная в его короткой жизни. Он скучал по ней в обществе других женщин. Он удивлялся этому, ему было самому неловко от навязчивых сновидений с одним и тем же сюжетом: звонок, она на пороге, и он, рванувшись к ней, сжимает в объятьях пустоту. Постепенно все улеглось, но на это ушло два года. И если еще вчера он не смог бы даже четко представить, как она теперь выглядит, сейчас он был рад ее появлению и удивлялся этой радости, хотя ничего удивительного в этой радости не было, он любил ее тогда, не желая признавать этого. Жизнь подтвердила железобетонную есенинскую аксиому: «Мы в жизни любим только раз, а после ищем лишь похожих.»

– Позвольте представить вам нашего нового директора по рекламе – Людмилу Вихрову, – шеф галантно поцеловал изящную ручку, – прошу любить и жаловать.

Аркадий Петрович начал представлять Людмиле гостей и когда добрался до Дениса, они не стали скрывать, что знают друг друга, поскольку их «коммерческие интересы» ранее пересекались.

– Ну, вот и прекрасно! – обрадовался шеф, – Поручаю тебе, Денис, Людочку – корми, пои, развлекай.

Людмилу усадили рядом с Денисом.

– Ну, что, царица рекламы, колись, где тебя откопал дядя Аркадий?

Денис легким трепом и бравадой пытался скрыть свое волнение, вызванное ее близостью.

– Я не мамонт, Дениска, чтобы меня откапывали. Рекомендации, репутация, я не искала вашу контору, она нашла меня.

– Что-то не приходилось слышать о звезде отечественной рекламы – Вихровой Л.

– Зодчий славен своими храмами. Ты видел рекламные слоганы «Купи унитаз, книга в подарок», «От Парижа до Находки «Omsa» – лучшие колготки!» – это мое.

– Шедевр! – протянул восхищенно Денис, нисколько не сомневаясь в розыгрыше.

– Не дадите автограф, маэстро, – слушавший их вполуха Вадим протянул Людмиле салфетку.

– С удовольствием, – она прикоснулась к салфетке губами, оставила на ней четкий алый контур и вернула салфетку Вадиму.

– Я тронут, мадам. Я повешу это чудо в рамочке на стену.

– Надеюсь не в туалете.

– Обижаете, Людочка.

Они выпили втроем. Людмила с интересом смотрела по сторонам, изучая персонажей новой для нее компании. «Слава богу, что симпатичных мужчин, здесь практически нет.» Мысленно успокоил себя Денис. В нем просыпались ревность и чувство собственника. Впрочем, возможно он, как и все прочие мужчины для нее лишь биологические особи. Может у ней есть любовник или муж, дети. Абсолютный комплект личных благ, позволяющий полностью сосредоточится на работе и карьерном росте. От таких мыслей на душе стало так скверно, что хоть волком вой.

– Что ты хмурый такой на этом празднике жизни? – Людмила лукаво скользнула по нему взглядом.

– Хорошо, что ты не умеешь читать мысли…иначе я бы сгорел со стыда.

– Надеюсь они не связаны с моей персоной.

– Надейся.

В этот момент двадцатипятилетняя дочь хозяев после многочисленных просьб отца и штатных сотрудников фирмы жеманно согласилась исполнить романс «Гори, гори моя звезда». Аккомпанировал сам Аркадий Петрович, который блистал когда-то в модном кабаке и собирал толпы народа. В шуме бурных аплодисментов по поводу состоявшегося вокала Денис шепнул Людмиле:

– Второй раз это можно слушать только за деньги.

Затем Аркадий Петрович объявил танцевальную паузу, чтобы дать возможность дочери поближе познакомиться с кандидатами на вакантную должность бойфренда. В медленном танце, посреди комнаты двигались две пары. Дочь Аркадия с чиновником из министерства внешней торговли и Денис с Людмилой. Он пригласил ее сразу же, как только зазвучал модный супершлягер группы «Белый орел»:

Балы, красавицы, лакеи, юнкера

И вальсы Шуберта и хруст французской булки

Любовь, шампанское, закаты, переулки

Как упоительны в России вечера

Музыка плыла волнующая и загадочная. Денис подумал:

"Вальсы Шуберта и вкус французской булки!" Не знаю, не слышал и не пробовал, но как завораживает! Канделябры, кринолины, шпоры с ментиками. Романтическая старина всегда привлекала его своим благородством.

Они двигались в танце щека к щеке. Она не пыталась отстраниться, а он избегал встречаться с ней взглядом.

– Денис, ты танцуешь со мной, потому что Аркаша приказал тебе развлекать меня?

–  Я танцую с тобой, потому что мне это нравиться. Я бы пригласил тебя и на дискотеке, где есть и выбор и ассортимент. Ты вне конкуренции.

– Мне приятен твой лживый комплемент.

– Я вполне искренен. Если ты попытаешься меня соблазнить, у тебя есть неплохие шансы на успех.

– Ах, вот каковы твои черные помыслы. Ты считаешь себя настолько неотразимым, что приличная девушка после получасового знакомства должна упасть в твои шустрые руки, как спелая груша, – она легонько шлепнула его по руке, которая под шумок занималась изыскательной деятельностью на пересеченной местности ниже ее талии.

– Нет, я рассчитывал на другое.

– На что же?

– На память наших сердец.

– Которая пять лет молчала, – в ее голосе появились металлические нотки, и беседа начала приобретать опасный характер.

– Ты напрасно так думаешь. Все было не просто. Я падал и вставал, и временами было очень больно.

– Расскажешь?

– Нет

– Почему?

– Это очень личное.

– Значит, я не заслуживаю доверия? Уже или еще?

– Если тебе это интересно, я признаю, что был виноват, и сожалею, что моя глупость помешала сохранить тебя рядом. Но если не просит прощения тот, кто виноват, это может сделать тот, кто дорожит отношениями.

– Ох, как красиво, нашел козла отпущения, точнее козу.

– Нет что ты, я не пытаюсь быть святее папы. Я просто пытаюсь объяснить, почему я так преступно промедлил тогда. Ну хватит о грустном. Давай лучше сбежим отсюда.

– Куда?

– Да все равно. Если конечно, тебя муж не хватиться.

– Какая грубая топорная попытка выяснить свободна ли я. Не бойся ковбой, тебе сегодня не оторвет голову мой бойфренд, ввиду отсутствия такового.

– Тогда едем в ночной клуб "Метелица", там сегодня выступают "Space girls".

– А денег у тебя хватит?

– Денег столько, что считать их трудно и лень.

– Не пускай пыль в глаза бедной девушке.

Вечер перешел в неформальную плохо управляемую фазу, гости разбились на пьющие и курящие группы, разбрелись по квартире. В этом хаосе их английский побег прошел незамеченным.

Глава 2

Рабочая неделя начиналась с длительного, нудного и бестолкового совещания, единственная цель которого заключалась в предоставлении возможности шефу хотя бы периодически ощущать свою важность. Чтобы избежать взбучки за опоздание Денис встал пораньше и направился в офис. На лестничной площадке он галантно раскланялся с роскошной блондинкой бальзаковского возраста из соседней квартиры, обычно возвращающейся в это время с утреннего выгуливания серого пуделя кобелиного достоинства. При встрече с Денисом глаза соседки начинали блестеть от томления и восторга. Нетрудно было предположить, что возжелай Денис взять эту крепость, осада будет недолгой, а победа полной и безоговорочной.

– Дэнис, привет! – мадам произносила его имя на забугорный манер, насмотревшись долгоиграющих мыльных опер.

– Элеонора Васильевна, целую ручки. Вам идет эта прическа, что-то из разряда а-ля Лусия Мендес. Я прямо любуюсь вами.

– Льстивый мальчик, ты хочешь разбить мне сердце или несешь этот вздор из вежливости?

– Помилуйте, о такой женщине может мечтать каждый мужчина.

– Да кому я нужна кроме моего Бони –Элеонора Васильевна чмокнула пуделя во влажный нос.

В это время раскрылись дверцы вызванного лифта, избавив Дениса от необходимости продолжать эту опасную для его нравственности беседу.

– Передавайте привет Гавриилу Петровичу, – крикнул он Элеоноре, нажал кнопку с цифрой «1», и кабина бесшумно поплыла вниз.

Выходя из подъезда, и приоткрыв уже входную дверь, Денис решил проверить как у него со временем, но часов на руке не оказалось. Все-таки вчерашние излишества не прошли без последствий. Хорошо хоть побриться не забыл, ведь бывало и такое. Что ж придется возвращаться, он не в состоянии весь день, спрашивать «Который час?» или ориентироваться по солнцу. Он отпустил дверь и снова направился к лифту. Раздался хлопок, и посыпались осколки, стреляли через стеклянную часть входной двери. Денис сразу сообразил, кому предназначалась пуля, раздробившая кнопку вызова лифта, и бросился вверх по лестнице. Хлопнула входная дверь, тяжелый топот настигал снизу. За ним кто-то гнался и стрелял. Денис перепрыгивал через ступеньки, бросая тело из стороны в сторону, уклоняясь от пущенных за ним вдогонку пуль. Его хотели грохнуть на крыльце подъезда, а он не вышел и вернулся за часами, и это спасло его жизнь или ненадолго продлило. Это как повезет. Он выхватил свой ТТ и попытался отстреливаться. Их разделяло полтора пролета, и попасть было довольно сложно. В квартиру ему не прорваться, открыть не успеет, его превратят в дырявую куклу на пороге, путь один на чердак. На прошлой неделе он столкнулся в лифте с двумя ребятами в синих комбинезонах, поднимавшихся наверх для ремонтных работ на крыше. Денис рвался наверх, веря в свою удачу. Через некоторое время он узнал в преследователе Беса, одного из представителей группировки Копченого, очень крупного, не очень умного, но достаточно ловкого боевика. Несмотря на экстремальность ситуации, он действовал хладнокровно и расчетливо, суета – это смерть. Прыгая через несколько ступенек, Денис считал выстрелы свои и чужие, пытаясь определить момент спасительной паузы. Нет все-таки сегодня был его день, ему продолжало везти. Вход на чердак оказался свободен. Его встретил пыльный полумрак, кругом валялись обрезки арматуры и трубы, стояли какие-то ящики, за одним из которых он и притаился. Бес помедлил у входа, а затем кинул свое мощное тело вперед. Денис выстрелил в метнувшуюся тень. Ответом был сдавленный хриплый стон. Это был седьмой выстрел. В магазине остался последний патрон. Минуты две было тихо и он было решил, что оппонент сдал партию. Он сделал полшага в направлении выхода, и два выстрела развеяли его надежду о преждевременной гибели Беса и заставили с ужасом подумать о собственной близкой кончине. Бес тоже умеет считать. Если он промажет еще раз, у него уже не будет в этой жизни никаких проблем, как и самой жизни. Стараясь быть как можно бесшумней, он начал отползать назад. Левая рука наткнулась на гладкий цилиндрический предмет. Пустая банка из-под пива или воды. Он сунул этот утиль в карман, добрался до высокого ящика и под его защитой медленно выпрямился. Вытащил подобранную банку, осторожно поставил ее вертикально, а затем резко наступил на нее ногой и отпрыгнул в сторону. Раздался хлопок, который только с глубокого бодуна можно было принять за выстрел. Но расчет на экстремальность ситуации оправдался. Справа просвистела пуля. Теперь надо затаиться и ждать. Сейчас Бес начнет проверять действительно ли у него кончились патроны. Ага, уже высовывает из укрытия что-то на палке. Похоже на его жириновку. Идиот дешевый, еще бы краешек члена показал. Ладно, будем ждать, что дальше в твоем шоу. Раздались звуки шагов. Он напрягся, но сразу же расслабился, имитация дешевая, топчется на месте бегемот.

Тягостное ожидание длилось около пяти минут. Затем, судя по нарастающему шороху, противник начал приближаться. Денис распластался за лежавшей на боку массивной бочкой. Когда Бес оказался на одной линии с бочкой, Денис толкнул ее в сторону врага. Бес попытался перепрыгнуть через громыхающую железяку, но зацепился ногой и рухнул как мешок с дерьмом на пол, успев выстрелить наугад в полете. Денис мгновенно оказался на спине поверженного громилы, жестким ударом выбил пистолет и завел его лапищу за спину.

– Ну, Бесяра, отвечай, чем это вдруг я твоему шефу не угодил?

– Откуда я знаю. Он только сказал, что ты осточертел каким-то его знакомым.

– Ага и которые достаточно состоятельны, чтобы позволить себе очистить любимый город от нежелательных элементов. Сколько тебе, киллер хренов, за меня заплатили?

– Десять штук, потом на твоей могилке обещали дать столько же.

– Двадцать тысяч баксов. Сам бы себя пристрелил за такие деньги. Где я перебежал дорогу этим кровожадным мужичкам?

– Да не знаю я.

Денис крутанул руку Беса, и бугай взвыл от боли.

– Отпусти, падла. Говорю же, не знаю. Мне на тебя показали, отвалили бабки, остальное не мое дело. Зачем мне твоя биография?

– Безмозглая равнодушная машина убийства. Читай молитву, если знаешь хоть одну.

Дуло ТТ уперлось в квадратный затылок Беса.

– Не мочи. Я ж не по злобе, работа такая.

– Да вредная у тебя работа для здоровья. Очень вредная. Не обнажай свой меч, если не уверен, что сможешь напоить его кровью. Кто заказчики, выкладывай или извини, я тороплюсь и мне некогда тебя исповедовать.

– Не знаю.

– Ну что ж. Передавай там привет господу Богу, хотя скорее дьяволу, кто ж тебя в рай пустит.

Денис резко опустил рукоятку пистолета на макушку гиганта и оглушил его. Полюбовался добытой в бою беретой и обшарил карманы бесчувственного Беса. Не колеблясь, положил двести зеленых в свой бумажник. Навряд ли, очухавшись, Бес побежит в ментовку писать заявление об ограблении, и за нанесенный моральный ущерб платить надо, хотя этой суммы явно недостаточно. Декоративные презервативы – голубые с красными усиками, сигареты, зажигалку, грязный носовой платок он оставил без внимания, захватив на всякий случай только связку каких-то ключей, сотовый телефон и пачку визитных карточек на имя Пукова Олега Ивановича – видимо так величался в миру Бес. Бросив удовлетворенный взгляд на распростертого Беса, казавшегося то ли пьяным, то ли спящим, то ли спящим пьяным, Денис отряхнулся и покинул чердак.

Глава 3

Встреча в верхах руководителей двух преступных группировок была посвящена вопросу раздела сфер влияния. Велась бескомпромиссная борьба за место под столичным солнцем. Объектом разногласий стал новый универсам, открытый в районе на прошлой неделе. Владельцем универсама являлся концерн Лопухновкого, который трудился и развивался под крылом нижнегорской группировки, но район, где открылся универмаг, контролировался Васей Толченым. Естественно концерн не желал платить дважды, и по универсаму возникли некоторые трения. Менты с интересом наблюдали за развитием конфликта, прикидывая какой из его исходов для них наиболее предпочтителен. Сходка проходила на нейтральной территории в ресторане «Жареный какаду». Представитель концерна Эдуард Шпильман, второе лицо нижнегорской группировки Алексей Жапов, по кличке Джип, и Толченый собственной персоной уединились в небольшом и уютном банкетном зале, в предбаннике которого напряженно отдыхали телохранители, находящиеся на постоянной сотовой связи с шефами, по десятку другому с каждой стороны.

На столе красовалось несколько восклицательных знаков: авакадо, лягушачьи лапки, мясо фондю, итальянский торт "Черный лес". На невысокой эстраде зарабатывал себе на жизнь импозантный музыкальный коллектив в составе гитариста, ударника, скрипача и тенора-солиста. Репертуар составлял шедевры Битлз и Роллинг Стоунс, Бабкиной и Гребенщикова, а также блатной фольклор. А что поделаешь, публика в ресторан хаживала разная. И любой отдыхающий в «Какаду» индивидуум имел право отведать музыкальные деликатесы в соответствии со своими эстетическими запросами. Волей-неволей приходилось быть музыкальными энциклопедистами.

Переговоры протекали в деловой, но далеко не дружественной обстановке, с употреблением порой отнюдь не дипломатических выражений.

– Господа, – начал представитель концерна – мы понимаем, что в наше время любому серьезному бизнесу требуется охрана. До настоящего времени мы плодотворно сотрудничали с уважаемой нижегорской организацией.

– Пока не сунулись на мою территорию, – процедил Толченый, – В своем огороде я сам грядки окучиваю, мне помощники не нужны.

Василий недобро зыркнул в направлении Жапова.

– Да вчера к нам приходил ваш представитель и настойчиво предлагал заключить долгосрочный контракт.

–  Ну и чего вы дергаетесь, что вам непонятно. Вам объяснил мой мальчик, как в нашем районе неспокойно.

Жапов решил, что ему пора вступить в дискуссию.

–  Василий, подожди, не гони так, это ж наша коровка. Мы ее кормили, растили, поили…

–  Ага, и доили, блин.

– Ты погоди, когда ты на них наехал, ты знал, что это наши клиенты, – Жапов начал раздражаться, сквозь натянутую вежливость сочилась злость.

–  А хоть бы и знал. Может мне у вашего Хана на каждый чих разрешение спрашивать.

–  Спрашивать, не спрашивать, а поговорить бы мог.

–  О чем! – взвился Толченый – Вы со мной согласовывали открытие этой забегаловки? А завтра вы тут понастроите публичных домов и казино, и опять Толченый побоку? Еще и моих шлюх и наперсточников без работы оставите. А потому мое слово такое, крутишь бизнес на моей земле – плати налоги, а иначе процедура глубокого банкротства с потерей здоровья и имущества.

Испуганный явным отсутствием конструктивных признаков в переговорах представитель Лопухновского попытался хоть как-то смягчить ситуацию. Он плеснул в бокалы коньяк имени французского императора и предложил тост.

– Давайте выпьем и закусим, дела от нас никуда не уйдут, а шашлычок остынет. Предлагаю выпить за успешное сотрудничество!

–  А ты уже решил с кем?

–  Я уверен, разумный компромисс мы найдем. Не стрелять же вам в друг друга. Я не думаю, что наши переговоры настолько затянутся, что их придется переносить на площадь перед рестораном. И в знак первого шага к согласию предлагаю, как говорят кандидаты государственной думы, консолидированно выпить.

–  Ладно, твое здоровье, миротворец – Толченый звонко чокнулся с Эдуардом и лениво качнул бокал в сторону Жапова, демонстрируя принципиальное согласие на консолидированный тост.

Шпильман выдержал паузу, в течении которой высокие договаривающиеся стороны уделили неформальное внимание шашлыку и другим ресторанным разносолам, и продолжил свою дипломатическую миссию.

– Господа, давайте посмотрим на вещи реально. Я понимаю позицию Василия Яковлевича. Он за порядок, он за соблюдение правил, которые должны быть для всех одинаковыми. Если он не добьется их выполнения, он продемонстрирует свою слабость, а этого он себе позволить не может.

–  Головастый мальчик! Дошло до тебя, что платить все равно придется.

–  Учитывая серьезную репутацию вашей фирмы, мы безусловно вступаем с вами в деловое партнерство.

– С самого начала бы так. И нечего было таскать с собой адвокатов. Не боюсь я Хана со всеми его Жаповыми.

Лицо Жапова стало покрываться пятнами, руки нервно комкали салфетку.

–  Очень ты стал крутым, Вася, очень! Только зря ты надуваешь щеки и строишь из себя Аль Капоне, мы от своей доли все равно не откажемся. А ты, Эдуард, если хочешь, можешь платить любому блатному, проживающему в этом районе, это твои проблемы.

Толченный вцепился в скатерть и медленно потянул на себя, жаповский бокал упал, недопитый коньяк окровавил светложелтую скатерть.

Шпильман отважно бросился ликвидировать новый виток напряженности.

– Господа, прекратите кусать друг друга! Платить любому желающему мы не собираемся, зря вы Алексей Спиридоныч так интерпретируете мое предложение Василию Яковлевичу. Но наладить нормальные партнерские отношения с хозяином района и сохранить при этом возможность участия в распределении получаемой прибыли для организации, помогшей нам сделать первые шаги в бизнесе – это наша обязанность.

– Значит и нашим и вашим, – буркнул Толченый.

– Василий Яковлевич, не надо противопоставлять себя друг другу. В плане уважения я различий между вами не делаю и еще раз повторяю мы готовы сотрудничать со обоими, но сделать это по обычной таксе немыслимо, да и невыгодно, в конечном счете нам всем.

– Квакаешь, как бисером пишешь. Кончай в лужу булькать институт конченный, Леонардо ты недовинченный. Не пойму, куда ты клонишь – Жапов всегда очень нервничал, когда чего-то не понимал.