Три жизни

– Перед тем, как решишь связать свою жизнь с органами, подумай перед этим раз пятьдесят.

В этот момент зашла Алина. Как выяснилось, она тоже должна быть в этом отделе (да неужели). Сразу за ней пришёл Николай Сергеевич и попросил нас дать наши номера телефонов. При этом он назвал нам свой. Вскоре я узнал основную причину, зачем это было сделано.

Седой начал издалека: «Честно сказать, ребят, даже не знаю, какую работу вам можно дать. Вон Слава уже поднаторел за компьютером моим работать, а так даже не знаю… Понятыми можем вас позвать поучаствовать в случае чего. Поэтому на сегодня, наверное, всё. Приходите завтра. Только не в девять, а к десяти. Серж, пойдём на обед».

Мы вышли вчетвером из отдела и направились к выходу. У него стояло три человека: Миша, который вернулся с поста и решил уточнить некоторые вопросы, а также ещё двое будущих обитателя этого чистилища (студенты-практиканты с моего универа). Я вышел из таможни, покурил и направился пешком в сторону своего дома.

День 2

Ровно в десять часов я открываю дверь таможни и говорю Хокингу: «Здравствуйте, я студент-практикант второго курса ЮИ ТГУ, пришёл проходить практику второй день».

Хокинг с ничего не выражающим взглядом попросил мой паспорт и начал, как и вчера, переписывать из него данные в журнал посещений. Я сказал, что мне нужно в оперативно-розыскной отдел, когда мне отдали мой паспорт. На это дежурный ответил: «Вон телефон за твоей спиной висит, набери по нему 241 и скажи, куда тебе надо». Так я и сделал.

После нескольких гудков мне ответил женский голос. Я вновь объяснил, кто я, зачем я здесь и куда мне нужно.

«Ксюш, спустись вниз за практикантом», – услышал я ответ на том конце провода, вначале которого в трубку немного посмеялись. Спасибо хоть, что не расхохотались в лицо.

Спустя несколько секунд за моей спиной неожиданно оказался Николай Сергеевич. Он внезапно пожал мне руку и с максимально виноватым и одновременно хитрым лицом начал весьма культурно и непрямолинейно объяснять мне следующее: «Слушай, молодец, конечно, что пришёл, вот недавно другой парнишка приходил, с тёмными волосами такой, я его домой отправил. Просто понимаешь, вас целых три человека, а у нас отдел и так переполнен, вам даже присесть некуда. Я бы тебя посадил за компьютер, чтобы ты позакрывал мне документы, как вчера, но мне он сам нужен, понимаешь? Поэтому давай, номера ваши у меня есть, мой у вас тоже, если понадобитесь, я вам, конечно, наберу. Возможно, на конфискацию или уничтожение товара поедем на этой неделе. Ну а пока, честно, не знаю, чем мне вас занять. Завтра ты мне просто набери часов в десять, узнай, нужно ли тебе приходить. Ну а сегодня отдыхай пока».

Мы попрощались, пожали друг другу руки, и я ушёл. Моя практика сегодня длилась минут пять, а я в очередной раз посетовал на эту жизнь за её абсурдность и полную неадекватность всего происходящего вокруг. День только начинался, а я уже хотел, чтобы он закончился.

Я пошёл в библиотеку начинать писать эту историю с чувством полного внутреннего опустошения.

День 3

Я проснулся раньше будильника, но решил подождать, когда он зазвенит. Умывшись, позавтракав, где-то без пятнадцати десять я решил позвонить Седому, номер которого мне дала Алина. Три-четыре гудка, и вот я уже слышу его голос.

– Здравствуйте, Николай Сергеевич, это Слава. Я к вам вчера приходил.

– А, здорова, Слав!

– Скажите, пожалуйста, что у вас есть для меня работа на сегодня.

– Работа…

Я вижу через трубку, как он улыбается и даже немного посмеивается. Я начал слушать всё то же, что услышал вчера, просто несколько в иных формулировках.

– Послушайте, просто дело в том, что мне нужно составить отчёт по практике, подготовить некоторые документы с подписями и печатями вашего органа.

– А какие документы?

– Их перечень, около восьми, я могу вам сегодня принести образец, показать, что и как нужно.

– А… Ну давай, неси, я посмотрю.

Уже через час я сидел у него в кабинете.

Я объяснил ему, какие документы необходимы для отчёта и отдал пример того, как они должны выглядеть. Честно сказать, ему это особо то и не надо. Всё дело в том, что нужные мне бумаги я составлю сам (в том числе характеристику на самого себя), с их стороны необходимы только подпись и печать в определённых местах. Ещё мне надо заполнить дневник отчёта, в который каждый день заносится информация о том, что я делал на практике. Я бы с удовольствием написал в каждой графе «нихуя», но, к сожалению, я не живу в параллельной вселенной и нужно как-то подстраиваться под эту действительность. Поэтому я попросил Седого подкинуть мне идей по содержанию этого дневника. Как оказалось, у него в компьютере имелись отчёты других студентов. Не ТГУ, конечно, но информацию оттуда подчерпнуть, я думаю, смогу. Я дал свою флешку, на которую он мне сбросил всё необходимое. На флешке он увидел у меня папку под названием «Военная кафедра» и начал про неё расспрашивать. Интересными из этого диалога оказались его истории о различных несчастных случаях, которые произошли на летних сборах.

Первая – на учениях один парнишка решил за каким-то хреном прижать гранату с холостым патроном между ног. Итог – дырка в ноге диаметром четыре сантиметра. Ну хоть не без яиц остался.

Вторая – один хрен из взвода протащил каким-то образом с собой охотничий обрез. Как-то вечером сидело в палатке три человека и заряжало это ружье. Оно выстрелило и оторвало одному из них три пальца.

Третья – взвод ехал в грузовике в часть после учений по стрельбе. У одного из курсантов во время стрельбищ почему-то не произошёл один из выстрелов. Удар бойка по капсюлю был, а самого выстрела нет. Произошёл он уже в грузовике. В общем, он погиб. Такие дела.

При условии, что мне через год ехать на сборы, эти истории я выслушал не без тревоги.

Получив на флешку всю необходимую мне информацию, я вновь услышал замечательную историю о том, как, конечно же, в случае чего мне позвонят. Я сказал Седому: «До свидания», – и ушёл с места моей великолепной практики. Я прекрасно понимал, что вернусь сюда только через неделю просто для того, чтобы закрепить бумаги подписями и печатями.

День 4—9

Вы больной человек, если думали, что ближайшие дни моя жизнь была хоть как-то связана с таможней. Мне ясно дали понять, да и я сам дал себе понять, что там я никому не нужен. Мне придётся торчать две недели в Томске и искать себе занятие (например, писать этот рассказ, читать, пить, курить, гулять, смотреть футбол, играть в футбол). Ну, вы понимаете.

Вы правда думали иначе? Да хуй сосать! (ДХС) – вот, что я вам скажу. Это сказал один из офицеров на военной кафедре, когда объяснял принцип полёта пули. С того момента я частенько использую эту, как по мне, замечательную фразу, которая описывает не только принцип полёта пули, но и принцип всей нашей жизни. Мировоззрение, чёрт возьми.

Что это всё значит?

А значит это то, что не стоит ожидать от этой жизни хоть что-нибудь. Вся наша беда в том, что мы вечно строим в своём сознании несуществующее будущее, ждём его, надеемся на то, что оно действительно наступит. Порой это может перерасти в настоящее наваждение. А как только наши ожидания раз за разом не оправдываются, мы собственноручно продолжаем копать себе могилу под названием стресс, депрессия, кризис самоопределения – да назовите как угодно.

Думал, что пойдёшь на практику и она окажется действительно полезной для тебя? ДХС. Надеялся сдать сессию на «отлично» или в срок? ДХС. Признался (ась) девушке или парню в своих чувствах и надеялся (ась) на взаимный ответ? В общем, принцип вы поняли. Не стоит думать, что в этой жизни всё будет идти по вашему плану. Скорее, как раз всё будет наоборот – и чем меньше мы зацикливаемся на желанном результате, тем проще будет принять своё поражение.

Я принял историю на таможне. Сказать по правде, мне было не так сложно это сделать, так как примерно этого я и ожидал. Кому я там нужен, в конце концов. Но, справедливости ради признаюсь, кое-что всё же произошло. На девятый день меня и других студентов пригласили на небольшую экскурсию, посвящённую истории таможенного дела в Томской области, целям и планам дальнейшей деятельности таможни. Было неплохо, я даже удивился, что подобное нам предложили. Странные ребята. Завтра начну писать отчёт по своей замечательной практике и в ближайшее время понесу его на подпись.

День 10—11

Пишу отчёт:

1. Использую как образец отчёт моего друга за прошлый год.

2. Применяю всю информацию, которую мне дал на флешку Седой.

3. Кое-что спрашиваю у старшекурсников.

Примерно за четыре часа в общей сложности документ готов и уже распечатан. Завтра отдам его в таможню, пусть сделают всё необходимое с их стороны. Скоро поеду домой.

День 12 – последний

Моя практика закончена. Все документы на руках и мне только остаётся отдать их на проверку в сентябре. Пусть полюбуются. Если ограничиваться только таможней, то могу ли я сказать, что эти две недели оказались полезными для меня? Думаю, что если не тешить себя тем, что, возможно, я получил некий опыт или знания (пусть даже очень малые), и быть честным с самим собой, то могу с уверенностью ответить – нет. Это бесполезно ровно настолько, насколько это абсурдно. Я очень сочувствую тем ребятам, которые оказались в аналогичной ситуации, и всем искренне желаю не попадать в подобные истории.

Хочется закончить как-то интересно, но знаете, нахер это всё. Эта история точно не заслуживает этого. Думали, что концовка будет неоднозначной, двусмысленной или ещё какой-нибудь необычной?

ДХС.

Карбонара

Я иду к девушке, которая мне не нравится. Которую я не хочу.

Иногда она мне нравится. Иногда я её хочу.

Может быть, поэтому я и иду сегодня к ней домой, чтобы приготовить вместе пасту? Я даже сам предложил ей это. Но я не могу быть уверен в том, что мне действительно это нужно. Может, мне просто скучно? Или я одинок? Но ведь моя жизнь не является серой, каждый день через меня проходит столько людей – друзей, знакомых и незнакомцев. Происходит столько событий – хороших, плохих и нейтральных. И всё равно я не могу отделаться от ощущения, что я один. Один среди стольких людей, с которыми я разговариваю, веселюсь, хожу куда-либо вместе. Однако спустя некоторое время я понял, что ощущение одиночества и чувство, что ты один – это не одно и то же. Одиночество – это когда тебе плохо от того, что ты один. При осознании, что ты один, во-первых, людей вокруг тебя, на самом деле, много, а во-вторых, из-за этого ощущения не всегда тебе бывает плохо. Помогает самодостаточность. Ты сам себе и друг, и враг, и незнакомец. Люди нужны тебе лишь для того, чтобы дополнить этот образ. И при этом люди так мне необходимы. Как глупо быть экстравертом, который не ощущает единения с людьми. Кто я – интроверт, стремящийся к людям, или экстраверт, желающий слышать только себя? Кого больше и как им уживаться вместе? Никто не мог дать мне ответ на этот вопрос. Где его искать, я тоже не знал.

Девушку зовут Оксана. На год старше меня, приятной внешности брюнетка с третьего курса. Я познакомился с ней в университетской библиотеке, где в очередной раз готовился к занятиям. Это было столь дежурное знакомство, что я и не вспомню его подробностей. Назвали друг другу свои имена, рассказали пару историй. Я шутил, она смеялась. У неё обалденная задница.

Спустя несколько недель незаметно подкралась зимняя сессия, которую не без лишне потерянных нервов удалось успешно сдать и отправиться на каникулы. Я полетел в Таиланд, где так давно хотела побывать моя мама. Рейс был поздним вечером. Сонно идя по коридору салона, я особо не смотрел по сторонам. Но на кое-кого я все же обратил внимание. Оксана сидела на одном из кресел и о чём-то разговаривала со своей подругой. Она меня не заметила. Я решил воспользоваться этим и прошёл дальше, ничего не сказав. Пока уложу свои вещи, а после уже подойду к ней. Как раз будет время обдумать своё эффектное появление. Ведь удивляться, действительно, было чему. Каков шанс, что мы вдвоём окажемся на одном рейсе? Что решим поехать в один и тот же день? Я не математик, но, по-моему, этот процент чертовски мал. Я подошёл, когда она все ещё болтала с подругой. Произнёс что-то вроде:

– Девушка, здесь не занято?

Она медленно повернула голову в мою сторону и, как только увидела, широко раскрыла глаза, громко сказав:

– Что-о-о?! Серьёзно?!

Я засмеялся и ответил:

– Ну, видимо да, – продолжая улыбаться.

– Капец, вот это совпадение! Садись, рассказывай!

Я сел. Начал рассказывать. Про то, где буду жить в Таиланде, что планирую там делать и так далее. Оказалось, что мы, к сожалению, будем жить далеко друг от друга. К тому же она будет на острове, а я на материке. Не думаю, что у нас получится там встретиться и зависнуть вдвоём. Из-за этого мне захотелось увидеться с ней гораздо сильнее, чем ранее. Хотя бы в Томске, когда мы уже вернёмся из Тая.

Так и вышло. В следующем семестре после зимних каникул мы стали частенько переписываться о разном – говорили про путешествия, искусство и психологию (про то, о чём разговаривают молодые люди, дабы казаться друг другу образованными и разносторонними). Не сказать, что я испытывал сильный интерес, однако это было лучше, чем ничего. Оказалось, что она любит готовить. Делает это очень часто, а главное, получается вкусно (порой она угощала меня своей едой, которую она приносила в библиотеку). Однажды, когда я приболел, она написала мне следующее:

– Э-эй, какого фига? Ты сбивал уже температуру?

– Только аспирин выпил.

– Не увлекайся! Пусть организм сам борется. И много воды пей! Надо малину, лимон и имбирь! Ты сегодня дома тогда оставайся!

– Да я никуда и не собирался.

Я был поражён её заботой. Ещё ни одна девушка не проявляла в отношении меня ничего подобного. По крайней мере, я не могу этого вспомнить. Ещё больше я удивился, когда она заявила:

– Давай я тебе малины привезу, что ли? А то от твоего аспирина толку никакого не будет.

Такого отношения я точно не заслуживал. Мы были едва знакомы, а она уже готова везти мне еду, когда у меня слегка поднялась температура. Порой я удивляюсь тому, как легко и быстро у меня получается располагать к себе других людей. Также быстро мне удавалось входить в чужое доверие. Люди, которых я видел пару дней, готовы были делиться со мной своими секретами, переживаниями и чувствами. Я ответил ей невразумительное:

– А это помогает?

– Чай – да! Вообще, надо много пить! А если горло болит, тогда он и его ещё лечит.

– Ну, если ты не против моего непотребного вида, то почему нет, – не без стеснения ответил я.

– Правда, я только вечером смогу забежать, сейчас дел куча.

– Хорошо, как раз, возможно, мой вид перестанет быть непотребным, – с иронией завершил переписку я.

Весь день я пролежал на кровати, а к вечеру на мой телефон пришло новое сообщение от Оксаны. Спросила меня о самочувствии и узнала адрес моей квартиры. По пути ко мне она задала ещё несколько вопросов:

– Есть лимон дома?

– Не-а.

– Малины тоже?

– Да.

– Ура! А то я уже взяла. Кстати, хочешь сырники?

– Да нет, не нужно, а то мне неловко от такого количества заботы.

На это она ничего не ответила. Через десять минут она уже проходила в коридор моей квартиры с пакетом продуктов – малиной, лимоном, имбирём, яйцами и творогом. От сырников она всё же решила не отказываться.

Это был спокойный, приятный вечер. Я лежал на кухонном диване, смотрел, как ловко готовит Оксана, и чувствовал умиротворение. Мы разговаривали о всём подряд. Единственная мысль не давала мне покоя. Чем я заслужил такую отзывчивость? Я не был красавцем, каким-нибудь мажором или успешным человеком. Всё, чем я мог орудовать – это интеллект, вежливость, харизма, уверенность в себе и чувство юмора. Но неужели этого достаточно? Тогда я ещё не знал, что этих качеств действительно достаточно (более чем), чтобы как минимум заинтересовать пусть не каждую, но большинство девушек. Им чрезвычайно важно чувствовать себя с мужчиной уверенно и комфортно. Отлично, если с вами ей ещё интересно и, ко всему прочему, весело. Большинство из тех качеств, которые позволили бы мне породить в них эти чувства, я имел (ну или думал, что имел). Поэтому, когда спустя неделю я написал ей: «Обязательно ли кому-то из нас заболеть, чтобы повторить приготовление сырников?» – она просто ответила со смайликом в конце:

– Давай повторим.

Не сказать, что это было прямо совсем ожидаемо, но и необычным мне это тоже не показалось. Я быстро написал ей в ответ:

– Я дико устал за эти недели, поэтому буду рад, если встретимся в эти выходные. Можно что-нибудь интересное приготовить вместе, а потом это съесть!

– Давай, я за! В воскресенье?

– Да, давай в воскресенье.

– Класс, договорились! Что будем готовить?

– Надо придумать.

– Я вообще подумала ещё до предложения испечь шарлотку или с вишней пирог. Хочешь из этого что-нибудь?

– Блин, я дико люблю шарлотку! А ещё я её не ел сто лет.

– Я поняла, – не переставая расставлять смайлики, говорила она. – Я знаю крутой рецепт, точнее, некоторые его секреты, чтобы она получилась супер!

– На чьей кухне готовим?

– Не принципиально. Давай на моей, а то у тебя даже соды дома нет, ха-ха. Кроме шарлотки, что из более серьёзного хотел бы приготовить?

– Из серьёзного… Что насчёт пасты?

– Давай. С чем пасту?

– А если я скажу «карбонара», то это совсем банально будет?

– Нет, сделаем вкусную! Можно будет поэкспериментировать.

– Отлично. Тогда ближе к выходным я куплю все необходимые ингредиенты, – в количестве скобочек в конце предложений я от неё не отставал.

Будние дни пролетели незаметно. Регулярная учёба, моя кураторская деятельность давали о себе знать. В воскресенье зашёл в магазин за продуктами для пасты. Взяв всё необходимое, я остановился перед стеллажом с вином. Об алкоголе с Оксаной мы не договаривались, плюс ко всему я не знал, какой сорт она предпочитает. Так или иначе, я подумал, что она не будет против, если я принесу бутылку хорошего красного сухого.

Договорились на семь вечера. Она жила недалеко от меня, буквально минут десять пешком. Сибирская весна медленно подкрадывалась – дни стали теплее, заход солнца позже. Поэтому я с удовольствием медленно прошёлся до её дома с пакетом продуктов и музыкой в ушах. Я немного волновался по поводу того, как пройдёт вечер. Всё же мы не знали друг друга, знакомы были от силы один месяц и никогда не общались на личные темы, которые позволили бы разрушить эмоциональную стену. Ко всему прочему назойливая мысль не давала мне покоя – а надо ли мне это вообще? Я решил успокоить себя двумя мыслями, которые мне часто помогали – фатализм и моя способность налаживать контакт почти в любой ситуации. В любом случае деваться было некуда, поэтому я уже звонил по домофону в её квартиру и ждал, когда откроется дверь подъезда. Когда я поднялся на лифте на нужный мне этаж, я увидел вдали коридора приоткрытую дверь, через щель которой проходил слабый свет. Значит, мне туда. Наверное, в этот момент она тоже волновалась. Понятное дело, ведь все мы так хотим, чтобы всё было красиво, без каких-либо неприятностей. Поэтому я постарался сделать всё, чтобы мой приход и первые несколько минут не оказались неловкими. В целом, у меня получилось. Во многом это и её заслуга – она держалась непринуждённо, доброжелательно. Спустя некоторое время я перестал испытывать стеснение и оставшийся вечер чувствовал себя как дома. Когда достал из пакета бутылку красного со словами: «Надеюсь, ты не против?» – она с улыбкой произнесла: «Нет, я с удовольствием». Я положил вино вместе с остальными продуктами в холодильник и уселся за стол. Ещё до моего прихода она начала нарезать нужные нам ингредиенты – чеснок, различные травы. Я просто сидел за столом и наблюдал за её движениями, непринуждённо ведя диалог. Я ей не мешал, она была хозяйкой на этой кухне. На ней надета чёрная кофта, чёрные лосины, которые подчёркивали её великолепные формы. Даже носки, и то чёрные. В общем, она очень любила тёмные тона. Мне это нравилось. Я сам надел сегодня чёрную рубашку. Я любил классическую одежду. Надевал её даже тогда, когда этого не требовалось или не подразумевалось, что требуется. Эта привычка была у меня с детства. Ещё в начальной школе многие отмечали мою опрятность. Хотя откуда ей взяться у обычного сибирского пацанёнка из общежития? В этом заслуга моей мамы, я благодарен ей за это. При этом я понимаю, что за внешним видом многих мальчиков в моём классе родители точно так же следили, и тем не менее это не мешало им быть неряшливыми. Это вовсе не напрашивание на похвалу, просто я часто задумываюсь над врождёнными чертами каждого из нас. Я верю, что окружение и воспитание ещё не являются абсолютным конструктором личности человека. Каждый из нас иррационален и порочен ещё с рождения, однако врождённые добродетели также присущи человеку. Кому-то в большей, кому-то в меньшей степени. По крайней мере, я в это верю. Это объясняет для меня многие вещи. Итак, моей врождённой добродетелью была опрятность, поэтому я и сидел сейчас за кухонным столом в квартире Оксаны в своей выглаженной чёрной рубашке и наслаждался вечером. Оксана так быстро управлялась. Она уже доставала принесённые мной продукты из холодильника и нарезала огурцы с помидорами. В один момент она внезапно вздрогнула. Я подскочил, думал, что она порезалась.

– Ты что, порезалась? – с беспокойством спросил я, подойдя к ней.

– Нет, – зло ответила она, продолжая смотреть на свою руку, – маникюр.

Действительно, посередине ногтя её указательного пальца зиял заметный порез, который так портил очевидно новый маникюр.

– Я его только-только сделала, – с досадой сказала она. – Буквально часа три назад. Ну какого чёрта! – она готова была заплакать. Нож угрожающе сверкал у неё в правой руке.

Я так сильно расстроился сам. Не знал, что делать, потому что понимал, что успокоить в этой ситуации девушку никак не получится. Теперь все зависело от неё.

– Слушай, мне так жаль… Аж сам расстроился, – я начал её обнимать.

Постояв так вместе с полминуты, она наконец произнесла:

– Ладно, всё в порядке. Давай представим, что этого не было, и продолжим?

– Да, конечно. Уже забыл! – улыбнулся я.

Начали поджаривать мелко нарезанный чеснок и бекон, варить спагетти и делать сливочный соус. Минут через двадцать, наконец, сели за стол. «Давай я музыку включу», – сказала она. Я был не против.

Она нашла умиротворяющую мелодию, которую обычно включают в каких-нибудь хороших ресторанах. Она напоминала какие-то индийские мотивы. Собственно, как оказалось, это была музыка для йоги. Что ж, нормальная у них музыка.

Я открыл вино, разлил его по бокалам. Мы чокнулись и сделали по глотку. Мне очень понравился этот вкус – насыщенный и терпкий. К счастью, она тоже любила сухие сорта. Паста также вышла отменной. За разговором, вкусной едой и алкоголем следующая пара часов прошла незаметно. Я медленно и по-особенному приятно пьянел, по моему телу проходило спокойное тепло. Она сидела передо мной и улыбалась. Мне было хорошо. Когда музыка закончилась, я пересел к ней. Мы смотрели стендап на её ноутбуке и смеялись. Потом она перешла на кровать, безмолвно приглашая к себе. Я медленно присел на край кровати к ней, а через пару минут уже лежал рядом. Мы молча слушали музыку на моём телефоне. Мои губы находились в каких-то нескольких сантиметрах от её лица. Любой другой на моем месте уже давно бы поцеловал её. Именно этого она от меня и ждала. Но я не хотел. Точнее, не мог. Ей был нужен какой-нибудь классный парень – верный, надёжный, любящий. И это не я. Я просто не мог обманывать её на этот счёт. Переспав (да или просто поцеловав), кем бы я был после того, как сказал бы ей, что мне не нужны никакие отношения?

Да, требовалось всё нормально объяснить, но в тот момент я был слишком юн, глуп, боялся говорить откровенно. Не знал, как бы сама она отреагировала на такой разговор. Я просто лежал, как идиот, на кровати вместе с ней и ничего не говорил. Даже не двигался. Наконец, ей это надоело. Она приподнялась и отодвинулась от меня к стенке, продолжая сидеть на кровати. Я тоже сел напротив. Вечер был испорчен. Она смотрела на меня, как на врага. Интересно, что происходило у неё в голове? В одном я был уверен точно – ничего хорошего.

Мы продолжили о чём-то беседовать, но в её тоне что-то безвозвратно переменилось. От этого мне было не по себе, я хотел как-то всё исправить, хоть и не знал, как. Точнее, я был уверен в том, что исправить уже ничего не удастся. Оставалось только смириться со сложившейся ситуацией и собственной глупостью.

Спустя некоторое время мы перешли на лоджию, где я долго смотрел вглубь тёмного двора и пытался собрать разрозненные мысли и чувства в кулак. Иногда я поглядывал на Оксану, но, наблюдая агрессивный взгляд исподлобья, тут же возвращался к безликому чёрному пейзажу двора. Каким-то образом она вспомнила про свою настойку, которую она забрала из дома родителей (вроде она сказала так). В пластиковой бутылке немного оставалось на дне – буквально на несколько порций. Предложила мне. Я согласился. Люблю пить, когда делать больше нечего. Хотя кого я обманываю, я просто люблю пить. Настойка оказалась очень сладкой и крепкой – типичный домашний самогон. Пока я молча пил, она говорила мне про свои предыдущие отношения. Про то, какой был мудак бывший парень. Зачем мне это знать? Я просто пил самогон, который мне, в общем, не особо-то и нравился. Тут она вспомнила про шарлотку, которая всё это время находилась в духовке и уже успела несколько раз остыть. Она нарезала мне её. Получилось очень вкусно – в общем, как и всё, что она готовила. Я ел кусок за куском и запивал всё самогоном.