Придет время

Неожиданно из толпы показался Базар. В темных штанах и в голубой рубашке, аккуратно причесанный, он быстро подошел к нахальному весельчаку и выдавил тому прямо в лицо: «Ишак!». Ехидная усмешка скривила губы хулигана. Он что-то тихо сказал по-узбекски. Базар, широко размахнувшись, изо всех сил ударил его по лицу. Мальчишки сцепились друг с другом, словно кровные враги после долгой разлуки. Жестокая драка была неминуема, но каждого за рубашку уже тянули ребята, и, разводя в противоположные стороны, что-то, урезонивая, говорили.

Тут открылась дверь, и толпа устремилась в кинозал. У Людки с Валькой, как и у других ребят, женщина-контролер оторвала корешки билетов, и девчонки заняли свои места. Погасили свет, начался цветной широкоэкранный фильм. Но сердце в груди у Людки куда-то бежало и бежало, и никак не хотело идти спокойным, размеренным, неслышным шагом. Наконец неземная красота принцессы с золотой звездой во лбу, ее страдания и приключения вытеснили из души взволнованной девчонки неприятное беспокойство, и она забыла о происшедшем.

По дороге домой к сестрам присоединился Базар. Черными виноградинами глаз он мельком взглянул на Людку, затем отвернулся и всю дорогу шел молча, глядя себе под ноги. Появление Базара напомнило старшей сестре о случившемся на площади кинотеатра, и она тоже ничего не говорила. «Базар любит Люда», – повторяла она про себя изуродованную фразу, прислушивалась к себе, пыталась разобраться в своих ощущениях. Людке приятно было, что Базар ее любит, и в то же время неприятно, потому что ответить тем же она ему не могла: для нее он был просто товарищем летних игр.

– Мам! – с порога начала Валька. – А из-за Людки дрались.

Людка забыла предупредить сестру, чтобы та помалкивала о драке, и теперь готова была ее убить.

– Кто дрался? – последовал вопрос.

– Базар с каким-то мальчишкой.

– Кто такой Базар?

– Людкин друг, – доложила сестра.

– Ну, хватит болтать, сорока! – прервала ее Екатерина, видя, как недовольно нахмурилась старшая дочь. «Потом выясню, что к чему, без лишних ушей», – решила мать про себя.

– Как кино? – поинтересовался вошедший в комнату отец. – Понравилось?

– Называется «Принцесса с золотой звездой», –  быстро заговорила Людка, опережая мать, чтобы прервать разговор на щекотливую тему. – Хороший фильм.

– Принцесса надела на голову капюшон из мышиных шкурок и убежала от злого и противного короля, – затараторила Валька. – Она прибежала к принцу, но он этого не знал. Потом принц нашел в тарелке кольцо принцессы, и принцесса женилась на принце.

Отец засмеялся:

– Эх ты, киношница! Принцесса, наверно, вышла замуж за принца.

– Женятся мужчины, а девушки выходят замуж, – уточнила Екатерина.

После ужина отец с малышами вышел на улицу подышать свежим воздухом, а Людка с матерью остались убирать посуду. Екатерина раскладывала тарелки, ложки, хлебницу в нише и в то же время украдкой поглядывала на дочь.

«Невысокая ростом, фигуры еще никакой, две тощие косички до лопаток – ничего особенного, подросток и подросток, – отмечала она про себя. – Но личико хорошенькое: носик курносенький, большие, продолговатые, как миндалины, глаза, ресницы длинные, пухленькие губки.  Что ж, из-за такой и подраться можно», – подытожила мать и заговорила:

– Люда, а кто такой Базар? Что за парень? Он с нашей улицы?

Людка умела держать язык за зубами, но если нужно было признаваться в чем-то, то выкладывала все начистоту. Сейчас тем более: молчать не имело смысла.

– Он с другой улицы, приходит к Мансуру, соседскому мальчишке. Мы все вместе играем.

– А драка?

– Базар вступился за меня, когда один мальчишка начал меня дразнить. Они хотели подраться, но их разняли. Драки не было, Валька придумала.

– За тобой мальчишки начинают бегать… – улыбнулась Екатерина. – Наверное, я уже старая.

– Ну что ты, мам, ты очень даже молодая и красивая.

Людка все-таки не стала раскрывать матери подробностей мальчишеской баталии, но ей хотелось поговорить о любви, и она спросила:

– Мам, а как ты вышла замуж за папу?

Екатерина помолчала, будто собираясь с мыслями.

– За мной ухаживали многие парни, а я смеялась над всеми, – зардевшись, смущенно начала она. – Но одного очень любила, Ивана. Правда, никогда не обещала выйти за него замуж, хоть он звал…

Людка представила мать быстроглазой хохотуньей, за которой толпами бродят женихи. Они не сводят влюбленных глаз с девушки, говорят ей любезности, а она высмеивает их, вводит в краску, за что парни еще живее приударяют за речистой бедовой красуньей.

А мать продолжала:

– Отец ваш тоже засматривался на меня, но не подходил: стеснялся. Иван был из зажиточной семьи и потому думал, что ни одна девка ему не откажет. А я отказала, вышла за Николая. Обидел меня однажды Иван…

Екатерина не стала рассказывать малолетней дочери о том, чем Иван ее обидел. А дело было обычное: решил парень добиться от Екатерины того, чего многие «женишки» пытаются получить от честной девушки. Схлопотал тогда Иван звонкую пощечину от оскорбленной возлюбленной и лишился возможности с ней встречаться.

– Свататься Иван и Николай пришли в один день, – продолжала вспоминать Екатерина, присев ненадолго рядом с Людкой на палас. – По-разному выглядели женихи. Иван разоде-е-тый, нос кверху – петух, да и только. Родители его довольные, шутят, улыбаются, – будет девка нашей. А Николай в простенькой одежке, с ним пришли старички, его приемные родители. Сидят тихо, как мыши, и лица скучные-скучные.

Мои родные очень хотели, чтобы я выбрала Ивана. Я посмотрела на него: красавец, ничего не скажешь! Все при нем: чуб густой, лицо румяное, курносый нос небольшой, глаза дерзкие и губы, как у девки. Давно покорила мое сердечко его внешность. Но тут злость меня взяла: очень мне его самоуверенность не понравилась. «Не получишь ты меня, хвастун богатенький!» – решила я про себя.

Глянула я и на Николая, и сердце жалостью наполнилось: сирота горемычная, кто за тебя пойдет. Не знала я тогда, что у вашего батяни характер такой крутой. Когда мой отец сказал: «Ну, невеста, выбирай себе спутника жизни!», я ответила: «Пойду за Николая!».

Что тут началось! Ивана будто подменили: перестал хорохориться, начал уговаривать, в любви объясняться. Уговаривали его родители, мои отец и мать, а я стояла на своем: «Пойду за Николая!». Выбирала, выбирала и выбрала…

Екатерина замолчала и огорченно вздохнула.

Вернулись с улицы дети с отцом, и вскоре в комнате воцарилась тишина. Сон сморил и больших, и малых. Чьи сновидения были самыми печальными, никто так и не узнал.

Глава 4

Известно, что простудные заболевания подстерегают людей не только в холодное время года, но и в самые знойные дни. Витька кашлял, сопливился и не ходил в детсад. Людке и Вальке пришлось сидеть с братом дома до прихода родителей.

Вот и сегодня, подхватив Светку на руки, родители отправились на работу, наказав девчонкам вести себя как следует и смотреть за братом. Приведя комнату в порядок, сестры улеглись животами на пол. Валька огрызками цветных карандашей что-то рисовала в тетрадке, Людка читала. В открытую дверь комнаты веяло прохладой и доносились звуки возни Витьки возле кустов роз.

Неожиданно в мирной утренней тишине раздался истерический вопль – благим матом орал Витька. Людка рванулась на крик и пулей вылетела из дома. За ней побежала Валька. Мальчишка стоял посреди двора, вытянув параллельно земле правую руку; из нее рекой текла кровь и летела на землю.

– Что случилось? – испуганно спросила Людка, хотя и так все было ясно. Она схватила руку брата и вывернула ее ладонью вверх: мизинец от всей остальной части ладони отделял глубокий порез, из которого лилась алая жидкость. Девочка поняла: Витька чем-то порезался.

– Ты где нашел стекло? – механически задала вопрос Людка, хотя не знала, какой режущий предмет отыскал брат. Спрашивать тоже было бесполезно: перепуганный насмерть малыш не мог вымолвить ни слова и только, широко раскрыв рот, вопил на весь двор. В голове у девочки ускоренно заработала мысль. Что делать? Никого из взрослых дома нет: ни родителей, ни хозяев. Только они трое – испуганные Людка, Валька и неистово кричащий от страха и боли Витька с окровавленной рукой. Куда бежать? Как спасти брата? И вдруг ее осенило: недалеко детсад, там есть медсестра, она поможет.

Людка влетела в дом, быстро нашла чистое вафельное полотенце и подбежала с ним к пострадавшему. Замотав тканью раненую руку мальчишки, схватила его в охапку и понеслась к воротам. «Валька! Открой дверь! – на бегу приказала она и, уже выскочив за ворота, прокричала: – Сиди дома! Я скоро приду». Валька не успела сказать и слова, как сестра уже неслась по пыльной дороге за спасительной помощью.

Витька-бутуз хлюпал носом на плече сестры, а она, не замечая его тяжести, упорно тащила брата туда, где должен был находиться медицинский работник. С тяжелой ношей на руках Людка ворвалась в помещение детского учреждения и закричала: «Помогите!» На зов выбежали незнакомые люди, схватили Витьку и потащили в медпункт. Людка поплелась следом, но ее остановила женщина в белом халате и повела в какой-то кабинет. Это была заведующая.

– Успокойся, деточка, и скажи, где работает мать и кем, – деловито спросила она у Людки.

– В гостинице, уборщицей, – устало произнесла та.

Заведующая позвонила по телефону, поговорила, затем повела Людку к брату. Витька поднял навстречу ей заплаканную мордашку и хотел снова зареветь, но сестра прижала его к себе, и он затих, держа на весу забинтованную руку. Его маленькое тело вздрагивало у нее под рукой, и она готова была страдать вместо него, лишь бы ему не было больно, и он плакал тихонько. Ей самой хотелось реветь белугой рядом с ним, но она плакала внутри себя, а слезы не пускала, крепилась.

Вскоре прибежала, запыхавшись, мать. Пришла машина скорой помощи и увезла Екатерину с сыном в больницу. Людка же отправилась домой, где ее ждала Валька. Увидев старшую сестру, девчонка захлюпала носом, следом за ней теперь расплакалась и Людка: им было жалко брата и страшно за себя: обе ждали наказания. Так, обнявшись, заплаканные сестры сидели до тех пор, пока не нужно было идти в детсад за Светкой.

Екатерина с подлеченным сыном вернулись домой к вечеру. Мальчику на рану наложили швы, матери дали больничный, чтобы она могла ухаживать за ребенком. Когда отец вернулся после работы домой, пришлось «нянькам» снова, как до этого матери, рассказать о случившемся. «Виновника» несчастья нашли и отправили в мусорное ведро. Проштрафившихся сестер не наказали. Освобожденные матерью от присмотра за братом, они снова могли выходить на улицу, гулять и видеться с друзьями.

«Скоро у Людки день рождения. Что подарить?» – думала Екатерина. Она решила посоветоваться с мужем.

– Коля! – зашептала она ему как-то на ухо, когда дети ночью уснули. – Что купить Людке на именины?

– А ты у нее спроси, – предложил Николай. – Что захочет, то и купи. Конечно, если недорого. Думаю, подарок она заслужила. Вон как умно с Витькой поступила. Молодец девка!

В свободный от работы день Екатерина собралась прогуляться по магазинам.

– Дочь! – позвала она Людку, которая бегала по двору с малышами. – Пойдешь со мной в центр?

– Ой, мам, конечно пойду! – обрадовалась та.

– Только быстрей одевайся.

– Я мигом! – крикнула на бегу обрадованная девчонка и исчезла в комнате. Через несколько минут, оставив малышей на отца, обе уже шагали в сторону магазинов.

– Люда! – завела разговор Екатерина. – У тебя скоро день рождения. Мы с отцом решили, что ты сама должна выбрать себе подарок.

Девочка удивилась:

– Правда?

– Правда, – развеяла ее сомнения мать. –  Только не очень дорогой. Ну, что же ты хочешь?

– Медицинскую книжку! – выпалила, не задумываясь, Людка.

– Чудачка! – оторопела женщина. – Почему медицинскую книжку? Какую медицинскую книжку?

– Не знаю, – скисла девочка, – какую-нибудь.

Для чего ей понадобилась книга на медицинскую тему, Людка сама еще не знала. С недавних пор сокровенное желание иметь этот предмет жгло девочке душу, и нужен был только маленький толчок, чтобы язык сам собою попросил то, что должно было сделать ее счастливой.

Продавщица в книжном магазине дежурно улыбнулась и принесла пособие по акушерству, так как больше ничего предложить не могла. Екатерина открыла книгу, полистала ее и положила на прилавок. Она представила себе, как ее десятилетняя дочь рассматривает женские половые органы в разрезе, недоразвитого ребенка в утробе матери и прочие гинекологические откровения, – и ужаснулась. В деревенской среде, где она родилась, выросла, вышла замуж, ни о чем «таком» с девочками не говорили. Это уже взрослых девушек, бегающих на молодежные посиделки, матери частенько предупреждали: «Смотри, принесешь в подоле, из дому выгоню!».

– Люда! – просительно шепнула дочери мать. – Может, что-нибудь другое купим?

– Мам! – тоже вполголоса отозвалась Людка, предполагая, что продавщица слушает их разговор, хотя делает вид, что занята наведением порядка на книжном стенде. – Ну, купи, пожалуйста!

Глаза дочери умоляюще смотрели на Екатерину, и та сдалась. «Хорошо, берем!» – неестественно бодро обратилась она к женщине за прилавком и протянула ей деньги.

Дома Людка с горячей жадностью набросилась на учебник, предназначенный для будущих акушерок. Жгучее нетерпение заставляло ее листать это руководство по гинекологии, упоительно произносить непонятные медицинские термины и с пристальным вниманием рассматривать удивительные рисунки.

Нет, не болезненный интерес подростка к половой жизни взрослых, к процессу появления на свет детей толкал эту девочку вновь и вновь сидеть над купленной для нее в подарок книгой. Она знакомилась с таинственным и, конечно же, еще недоступным ее пониманию миром внимательных и добрых людей в белых халатах, в котором каждый человек, и прежде всего маленький, может рассчитывать на помощь и спасение. У Людки зародилась мечта: она станет врачом.

Глава 5

– Бросай мяч! Эх ты, раззява! Моя бить! Ты чего мине нога наступиль, слепой, что ли? Подавай сюда! – слышалось с игровой площадки детского сада вечером.

Когда почти всех малышей родители уводили домой, детвора постарше, школьного возраста, прибегала сюда поиграть в разные игры. Лучшего места для ребячьих сборищ не придумаешь. Чаще всего небольшая площадка превращалась в футбольное поле, где мальчишки и девчонки с близлежащих улиц увлеченно носились за мячом, становились то футболистами, то болельщиками.

Людка и ее друзья частенько приходили на детсадовскую площадку. Столько удовольствия и такого заряда энергии, как здесь, непоседливая девчонка, старшая из детей Никитиных, не получала нигде. Ей нравилось висеть на невысоком турнике, сосредоточенно, взлетая ввысь, считать прыжки под хлопанье о землю веревочной скакалки или гнать по полю видавший виды резиновый мяч.

Простенькое ситцевое Людкино платье то и дело мелькало по всей площадке, и Базар не терял его из виду. Но Людка не замечала этой невольной слежки, носилась с места на место и заразительно хохотала. Про случай у кинотеатра она давно забыла. Вдоволь набегавшись, нагорланившись, нахохотавшись, уставшая детвора отправлялась домой. И так уж выходило, что последним, с кем Людка прощалась у ворот, всегда был Базар. Веселая русская девочка с миловидным лицом навсегда поселилась в его сердце.

Что-то заподозрив, белобрысая, похожая на крысу Юлька с соседней улицы, гаденько усмехаясь, как-то спросила Людку: «Ты что, с черномазым дружишь?» «А тебе какое дело? – отрезала та. – Завидно?» «Вот еще!» – фыркнула Юлька и больше уже не надоедала ей своими глупыми вопросами. И Людка продолжала дружить с Мансуром, Базаром и другими узбекскими ребятами.

В середине августа в дружной детской команде появилось новое лицо.

Футбольная баталия была в самом разгаре. Людка вела мяч в сторону ворот противника. На нее с боков наседали Юлька и Мансур. Вдруг Людка вырвалась вперед и со всего маха послала мяч прямо в ворота, но он почему- то полетел в сторону и угодил в парнишку, которого разгоряченная футболистка видела в первый раз.

– Ого! – сказал мальчишка. – Так можно и убить!

Людка покраснела и отвернулась.

– Привет, Базар! – улыбнулся незнакомец. – Сильные у тебя в команде игроки!

– Салом! – ответил Базар и позвал: – Идем играть!

Новенький не стал ждать повторного приглашения. Он присоединился к друзьям, и игра продолжилась. Людка самозабвенно бегала по полю, но скоро устала и перешла в разряд болельщиков. Она стояла у боковой линии поля, смотрела на игру, но ход сражения уже не занимал ее. Сейчас болельщица ловила глазами фигуру новенького, и ее душу постепенно наполняло дивное чувство. Никогда еще ни один мальчишка так не занимал девочку.

Вот новичок вихрем проносится мимо нее. Русые волосы беспорядочно рассыпаны по голове. Пуговицы на светлой рубашке расстегнуты почти до пояса, и рубашка на его сухощавом теле бьется за спиной пузырем. Загорелые руки, полусогнутые в локтях, торопливо снуют взад, вперед.

Мальчишка изо всех сил гонится за быстроногим Турсуном. У того мяч, и он готов немедленно забить гол. Но новенький стремительно догоняет соперника и ловко уводит мяч у него из-под ног. «Женька, Воронин, я здесь!» – кричит ему с другого конца поля Базар. И тот, развернувшись, из-за всех сил посылает мяч в обратную сторону. «Как здорово он играет! Его зовут Женька Воронин», – думает Людка. Она видит мокрое от пота лицо мальчика. Оно в пылу борьбы и очень привлекательное.

Женька Воронин – давний приятель Базара. Когда Людка приехала в Риштан, Ворониных в городке не было: они отдыхали на море и только недавно вернулись. Об этом Людке рассказала потом Юлька. Поэтому она до сих пор не видела его на площадке. Теперь у нее появился еще один знакомый мальчишка, и видеть его ей хотелось как можно чаще. Было очень трудно скрывать ту бурю, что вызывал в ее душе новый друг. Но стыдливая и гордая девчонка, как могла, прятала от всех то, что творилось в ее неопытном девичьем сердечке. Не замечал изменений в своей подруге влюбленный в нее по уши Базар. Женька Воронин, как свой, вошел в круг Людкиных друзей, и все оставшиеся дни летних каникул компания провела вместе.

Перед самым началом занятий в школе Никитины наконец-то получили ведомственное жилье. Им предстояло переселиться в рабочий район городка, в длинный одноэтажный дом, все четыре квартиры которого имели отдельный ход.

В воскресный день, утром, на знакомой тихой улочке открылись гостеприимные зеленые ворота. Из них вышло семейство Никитиных – оно перебиралось на новое место жительства. Каждый что-то нес в руках. Следом из ворот вышел старик в цветном халате и маленькой серой чалме на голове. Он задумчиво смотрел вслед бывшим квартирантам и тепло улыбался.

На улице безлюдно. Никто из Людкиной уличной компании не видит, как она покидает место, где ей было так хорошо. Девочке очень грустно. Прощай милый домик для гостей, уютный дворик под густым виноградным навесом, где каждое утро ее встречали кусты восхитительных роз и где щедрый старик-хозяин часто угощал детей Никитиных теплыми лепешками и сладким, как сахар, виноградом.

Но еще больше огорчало Людку расставание с друзьями. Теперь она не будет смеяться до упаду над шутками Мансура, учиться у Базара узбекскому языку, бегать в компании ребят по любимой детсадовской площадке и краснеть при виде Женьки Воронина, с которым была так мало знакома.

Глава 6

Документы в школу понесли втроем: Екатерина, Людка и Валька. В кабинете директора девчонки пробыли недолго − их отпустили. Пока мать разговаривала с руководителем учебного заведения, сестры пошли искать классы, в которых должны были сидеть целый учебный год.

Шаги девчонок эхом разносились по гулкому длинному коридору. Пахло краской. Двери учебных комнат были закрыты. Вдруг одна из них распахнулась и выпустила женщину в испачканной строительным материалом рабочей одежде и с платком на голове, завязанным сзади узлом. Она несла ведро с краской.

– Здравствуйте! – смело поздоровалась с женщиной Людка. – А где будет пятый класс?

– Вы новенькие?

– Новенькие, –  подтвердила старшая дочь Никитиных.

– А вот здесь и будет, можете посмотреть, только краской не испачкайтесь: свежая, – добродушно предупредила женщина и отправилась по своим делам.

Девчонки робко вошли в класс и остановились у порога. Три ряда коричневых парт с черными крышками, наполовину выкрашенная свежей черной же краской доска, небольшой учительский стол, шкафчик с книгами в углу у той же стены, что и доска, – вот и все, что увидели школьницы, но остались довольны. Приятно было вдыхать резкий запах краски, смотреть на школьную мебель, предвкушать начало занятий.

– Люд, а ты за какой партой любишь сидеть? – поинтересовалась Валька.

– За первой.

– А почему за первой?

– Чтобы такие болтливые, как ты, не мешали слушать учительницу, –  засмеялась Людка и потянула Вальку за руку в коридор.

Найти класс Валькин сестры не успели: из кабинета директора вышла мать.

– Вот и все, – сказала она дочерям. – Теперь вы – ученицы этой школы.

− А мы нашли Людкин класс, − сообщила Валька.

− Ну и как, он вам понравился? – покидая школу, поинтересовалась на ходу Екатерина.

− Свеженький! – сказала Валька. – Мой, наверное, тоже такой. Я уже в школу хочу. Каникулы – это здорово. Но сидеть дома как-то уже скучно.

− Людка, а ты что молчишь? – с улыбкой глянула на дочь Екатерина. – Небось, тоже мечтаешь сбежать из дома?

− Дома хорошо, но в школе интереснее. В классе сейчас парты как из магазина. Только вот какие здесь учителя, одноклассники? Страшновато как-то.

− Ничего! Привыкните! – бодро произнесла Екатерина. – Новое всегда интересно, но к нему надо приглядеться, приспособиться. Вы у меня молодцы! Найдете себе в школе друзей, обязательно. – И остановилась перед дверью в квартиру.

Первый день осени. Умчались беззаботные летние денечки для тех, кто еще не один день будет грызть гранит школьных наук. Хочешь, не хочешь, а пора приготовить портфели и ранцы, браться за учебники и тетрадки. Но сначала – торжество первого школьного дня.

Людка и Валька в коричневых формах и белых фартуках. У Людки – тщательно выглаженный, новенький алый галстук, у Вальки – октябрятская звездочка. С прошлогодними портфелями и свежими букетиками цветов взволнованные девчонки вышли с матерью из дому и направились в сторону школы. На солнечной улице их подхватил и поглотил говорливый ручей детворы, текущий в школьный двор, уже наполненный веселым гамом и многоцветьем красок.

После недолгих поисков Екатерина сдала дочерей на попечение классным руководителям и ушла на работу.

Школьная линейка началась. Людка стояла среди незнакомых ей ребят теперь своего пятого класса и украдкой их разглядывала. Мальчишки и девчонки в свою очередь бросали на новенькую любопытные, лукавые взгляды, перешептывались. Ей стало неловко, и она обратила внимание на ребят, галдящих напротив нее.

И вдруг Людка почувствовала, как заполыхало, словно от огня в печи, ее лицо: она увидела Женьку Воронина. Значит, они будут учиться в одной школе! Она сможет видеть его каждый день! Все внутри нее ликовало. Девочка почувствовала себя безмерно счастливой.

Женька тоже увидел подругу, приветливо улыбнулся, подмигнул. Но рядом с ним егозили одноклассники. Не будет же он девчонке уделять много внимания? И его знакомая мордашка отвернулась на назойливое тормошение и словесный поток юркого одноклассника. И Людка не стала на него пялится, заставила себя видеть и слышать то, что происходило на линейке.

Школьная церемония завершилось первым призывным звоном колокольчика, и ученики разошлись по классам. Людке повезло: ее, как и мечтала, посадили за первую парту рядом с чистеньким мальчиком в очках. Прямо перед ними стоял учительский стол. Новоприбывшая пятиклассница внимательно слушала классного руководителя, аккуратно писала в дневнике расписание уроков, но все это время перед глазами у нее стоял образ паренька, товарища летних игр и забав.

Женька Воронин учился в другом, в шестом классе. Видеть его Людка могла только на перемене. В минуты свободного времени она бродила по коридору школы, выбегала на школьный двор, чтобы хоть мельком взглянуть на друга. Иногда ей везло.

Вот и сегодня, выскочив после звонка с урока на свежий воздух, среди ребят в трикотажных спортивных костюмах на школьном стадионе Людка разглядела знакомую фигуру. Женька стоял к ней спиной и правой рукой держался за стойку турника. Мальчишки о чем-то оживленно переговаривались, а Женька, держась за трубу, откидывался на расстояние вытянутой руки и затем возвращался в прежнее положение. Уединившись в тени пыльного раскидистого куста сирени, девчонка поедала мальчишку глазами и, словно мороженое в вафельном стаканчике, таяла от скрытого волнения.