Полная версия
Песни Великой пустыни
Как Рэю показалось, вечность спустя, он тоже очутился в сундуке. Лицо князя Тарда пылало от стыда, унижения и возмущения, однако, он всё же смог покорно перенести то, что с ним тут творили. Рэй как мог крепко сжимал зубы и повторял раз за разом:
«Ничего… Всё это ведь совсем ничего не значит. Норрьего смог, и я смогу. А после мы уплывём отсюда…»
Он закрыл глаза и постарался успокоиться. Наконец смог взять себя в руки, выровнять дыхание и замедлить бешено стучащее сердце.
«Я смогу… Я должен всё вынести и вернуться… Должен вернуться…»
Рэй не заметил, как уснул. Ему снился корабль, который нес их с Норрьего обратно в Кордию.
Лёгкие волны покачивают, убаюкивают ещё больше. Откуда-то льётся нежная музыка. Он и Норрьего стоят на палубе. Музыка становится громче. Вот корабль ударяется о пристань и замирает.
На берегу их уже встречают. Беззаветно любимый Рэем король Шарль Мадино широко улыбается и стоит, раскрыв объятия. Он что-то говорит, но смысл его слов почему-то ускользает.
Голос Шарля доносился откуда-то издалека, но вот он стал громче и отчётливее. Наконец-то Рэй различил отдельные слова…
–… Безмерно счастлив лицезреть тебя, о солнце всемогущества! Да продлят духи твои дни и да наполнят их безмерным счастьем и благополучием! Да падут в прах все твои презренные враги!..
«Что за чепуха? – подумал Рэй и проснулся окончательно. Музыка играла в самом деле. И кто-то в самом деле продолжал говорить всю эту витиеватую чушь, переходя с понятного языка на какое-то курлыканье и обратно. – Бехмут! Как же я сразу не узнал его голос?»
– Позволь, владыка, преподнести тебе в этот знаменательный день от себя и всего круга караванщиков Нузара очень редкий дар! Единственный в подлунном мире! Это гордый и непокорный, непобедимый в любом бою воин! Он не только чудовищно силён, но и сказочно красив! Его волосы горят настоящим ярким огнём, а глаза блестят весенней зеленью – совсем как у великих героев древних легенд! Он прекрасен лицом и телом, как бессмертный дух пустыни. А кроме того, он – мудрец, знающий несколько языков. Он может быть для тебя кем угодно: охотником, защитником, собеседником, бойцом, украшением… Только ты будешь его хозяином. Только ты способен укротить его дикий нрав и заставить служить себе. И только ты определишь, кем ему быть! О солнцеподобный, прими мой дар! Сейчас ты увидишь, как он неописуемо красив…
***Хавьер лежал в сундуке и совершенно равнодушно слушал, как его расхваливают на все лады. Он судорожно сглотнул и снова закрыл глаза, подумав:
«Сейчас этот балаган продолжится…»
Кто-то хлопнул в ладони, после чего крышку сундука со стуком откинули, щит с прикованным к нему Хавьером вынули и куда-то понесли, устанавливая вертикально. Князь Ньетто и не подумал поднимать раскрашенные чем-то там веки. Его вообще нисколько не интересовало всё здесь происходящее. Караванщик изо всех сил продолжал нахваливать свой подарок.
Вдруг раздался резкий властный голос, который заставил Бехмута замолчать, а пленника обратить внимание на окружавших его людей и открыть глаза:
– Норрьего?! Хавьер, это ты?
– Шафар?!
***Султан как-то очень странно взглянул на посмевшего подать голос кордийского зверя и тут же вынес решение:
– Я принимаю твой дар, Бехмут. А теперь – быстро освободи моего нового раба от всех оков!
Услышав приказ, караванщик прежде всего потянулся было туда, где у него обычно находился пистолет, но вовремя остановил руку. Холодное оружие во дворце могла носить только стража султана, а уж про огнестрельное и речи не было. Бехмут растерянно оглянулся, потом снова повернулся к владыке Нузара и быстро поклонился, произнеся дрогнувшим голосом:
– Солнцеликий… Этот раб совсем дик и не обучен… Мы не дерзнули лишить тебя удовольствия самому усмирить зверя… Он наверняка попытается напасть и бежать… Он – великий воин…
Повелитель лишь нетерпеливо дёрнул плечом.
– Я знаю, Бехмут. И даже больше, чем ты. Я сам видел его в бою. И не раз. Только не знал, что он рыжий… Освободить немедленно! И поосторожнее! Не приведи вас духи ранить его! А вы, – приказал султан слугам, не отрывая взгляда от своего подарка. – Быстро принесите достойную моего друга одежду!
Караванщику ничего не оставалось, как только выполнить волю своего господина. На всякий случай, прежде, чем позволить раскрыть замки на оковах уже помещенного обратно в сундук зверя, Бехмут наклонился к нему и быстро зло прошипел:
– Только дёрнись, и твой мальчишка тут же умрёт! Понял?!
Рис промолчал, лишь чуть прищурился, раздражающе-высокомерно ухмыльнулся и сплюнул с губы серьгу. Бехмуту безумно захотелось тут же захлопнуть крышку сундука и немедленно отправить этого мерзавца в самую глубокую алмазную копь. Но воля владыки священна. Караванщик постарался успокоиться, отошёл в сторону и махнул страже.
Через десять минут Рис уже свободно стоял перед султаном. Этого кордийского выскочку обрядили в золотую парчу и разноцветные шелка как самого знатного вельможу.
Тут Бехмут увидел что-то совершенно невозможное: владыка Нузара улыбнулся рабу. Затем султан произнёс:
– Садись, друг мой. Мы поговорим с тобой позже, наедине. А пока – отдыхай, угощайся, и давай дослушаем Бехмута.
– Хорошо. – Наглый раб, как ни в чём не бывало, лишь слегка склонил голову, тряхнув перевитой жемчужными нитями гривой.
Затем он сел в предложенное кресло возле накрытого легкими закусками и напитками стола, отпил из бокала несколько глотков и совершенно спокойным ровным голосом обратился к повелителю на кордийском:
– Могу я только попросить тебя даровать мне милость?
Бехмута пробил ледяной пот:
«Что?! Мою голову?!..»
– Конечно. – Владыка Нузара благосклонно кивнул. – Всё, что пожелаешь.
Караванщик почти перестал дышать.
«Надо было сбросить его тогда с корабля вместе с клеткой!!!»
– Благодарю тебя, владыка. – Проклятый мерзавец сволочно улыбнулся. – Видишь вон тот второй сундук? Внутри находится мой воспитанник. Прошу, отдай его мне. Я с удовольствием познакомлю вас. Только он ещё очень молод, горяч и горд. Позволь ему не показываться тебе в том замечательном виде, в который его привёл уважаемый караванщик.
Султан рассмеялся.
– И только-то? Будь по твоему. Бехмут!
Тот нашёл в себе силы сделать шаг вперёд, поклониться и громко ответить на призыв господина:
– Да, владыка…
– Я принимаю и второй твой дар, – продолжил султан. – Повелеваю, чтобы он принадлежал отныне моему другу. Отнеси сундук за ширму, освободи моего нового раба, достойно одень и приведи сюда.
– Благодарю тебя!
Ушлый Рис опять едва склонил голову, а затем сказал громче, обратившись в сторону сундука:
– Рэнсор! Слышите меня? Вас сейчас освободят. Одевайтесь, а потом идите к нам. Я представлю вас великому султану Нузара!
Бехмут молча ещё раз поклонился с каменным, словно плиты мест казней, лицом и махнул страже. Те подняли сундук с Кемом и занесли за стоявшую в углу зала шёлковую ширму. Туда же устремились многочисленные слуги с дорогой одеждой. Бехмут нехотя последовал за ними, от души жалея, что при нём нет даже кинжала.
«Что же теперь будет?! Мальчишка – последняя защита от этого дикого зверя! А сейчас они оба окажутся на свободе! И кинутся убивать всех без разбора! Нужно будет встать от этой парочки подальше… Нет… Владыка ведь его узнал… Кордийцы, похоже, и вправду друзья султана. И теперь точно начнут ему на меня жаловаться! Или зарежут на месте за все унижения… О духи… Будь проклят тот день, когда я послушал Тозаля и купил этих двоих!»
Вскоре разрываемый самыми противоречивыми чувствами Бехмут подвёл к трону растерянно озирающегося Кема. Рис тут же подскочил к ним, ухватил мальчишку за другую руку и, забирая того себе, сделал три шага вперёд.
– Владыка! Позволь представить тебе моего воспитанника и друга: законный князь Тарда Рэнсор Драммонд, один из самых знатных дворян Кордии.
Султан снова милостиво улыбнулся и кивнул, тоже переходя на кордийский язык:
– Я рад приветствовать тебя, Рэнсор. Друг моего друга – мой друг. Садитесь и отдыхайте. Давайте досмотрим церемонию до конца.
Стоявший с потерянным видом Кем каким-то, наверное, привычным ему жестом наклонил голову. Рис опять крепко схватил его под руку и быстро утянул в сторону кресел.
Успевший переместиться оттуда подальше Бехмут смотрел сейчас только на владыку и уже примерял на себя все мыслимые и немыслимые виды пыток. Тут султан удостоил своего караванщика взглядом. Рахт вздрогнул всем телом так, будто над ним взревела огромная труба.
– Бехмут, я доволен твоим подарком! Ты порадовал моё сердце дважды, подарив двух новых рабов. За это я отмечу тебя и всех, кто входит в твой круг своей милостью и на год избавлю вас от половины податей. А ты сам получишь от меня особый дар на свой выбор.
Не поверив тому, что услышал, караванщик на мгновение замер. Он не только останется жить, но и получит награду! Всё было не зря! Бехмут почувствовал себя так, будто только что родился заново. Он счастливо-облегчённо выдохнул и согнулся в глубоком поклоне, с трудом подбирая и произнося слова благодарности:
– О солнцеликий! Доставить тебе радость – уже великая награда для меня!..
***После того, как Бехмут наконец-то откланялся и удалился, церемония вручения даров на день рождения султана продолжилась. Хавьер и Рэнсор увидели, как в течение нескольких часов владыке Нузара преподносили всевозможные диковинки: редких зверей из-за моря, разукрашенных с головы до ног рабов, изысканные драгоценности, древние книги, живописные полотна, статуи самых разных размеров, инкрустированное оружие со всех концов света…
Казалось, церемония будет длиться вечность.
Наконец, поток дарителей иссяк. Султан подозвал к себе одного из наиболее богато одетых вельмож:
– Распорядись насчёт всего этого, Сихав. А мне пусть подадут ужин на террасу. На троих.
Хавьер, Рэнсор! Пойдёмте, друзья мои. Нам есть, что обсудить.
1.4
За этот безумный день произошло множество невероятных событий, но больше всего Рэя потрясло почему-то именно то, что Норрьего назвал его своим воспитанником.
Не сам ли он ещё совсем недавно сказал, что считает возложенные на него королём обязанности по опеке полностью исполненными? А их последняя встреча в подземельях Триволи? Это его презрительно ледяное, брошенное прямо в лицо: «Я вам больше никакой не патрон, князь!»
Рэя до сих пор сильно коробило, когда он вспоминал этот момент.
Но самое главное – он сейчас был Норрьего безмерно благодарен. Рэй еле-еле смог вытерпеть все те унижения, через которые ему пришлось пройти в купальне у Бехмута. И то, только благодаря завязанным глазам, так как он не совсем понял, что именно с ним сотворили. А у султана, слушая, как караванщик, будто специально для него переходя на кордийский язык, во всех красках нахваливает небывалую красоту князя Ньетто, Рэй вдруг представил себе, как сейчас и его самого достанут из сундука словно игрушку из ларца на новолетие, выставят на всеобщее обозрение, начнут рассматривать, обсуждать, тыкать пальцами… А он – в таком виде! Это же позор на всю жизнь!
В ожидании невероятного публичного унижения, охваченного страхом Рэя уже начала было колотить нервная дрожь. И тут он услышал: «Это мой воспитанник…» Норрьего и здесь его спасал! Как утопающий за соломинку, сходящий с ума от одних только мыслей о том, через что ему сейчас придётся пройти, Рэй ухватился за этот спокойный голос. «Идите к нам…» И он, освобожденный от оков, как во сне выбрался из сундука, дал себя одеть и подвести к трону.
«Это мой воспитанник и друг…»
Определённо, этот мир сошёл с ума. И князь Драммонд вместе с ним. Разве Норрьего мог такое сказать после всего того, что произошло между ними в Кордии этой осенью?
***Сейчас, всё ещё немного ошарашенный переживаниями прошедшего дня, Рэй сидел на террасе дворца султана за роскошно накрытым столом и, не глядя на участников беседы, пытался вслушаться в идущий на корди разговор.
– … Не угодил человеку, захватившему власть. Ты же знаешь, как преданно я всегда служил Алегорду. Когда столицу взяли штурмом, я был на полпути туда от Ривера. Я должен был успеть привести помощь, но предатели открыли ворота Кестерии. Не секрет, как это бывает: вечно недовольные придворные, дворцовые заговоры, иностранные шпионы… А потом… Потом этот так называемый принц потребовал, чтобы я приказал войску отойти, а сам сдался в обмен на сохранение жизни короля и ещё сотни заложников из старого дворянства. Я подчинился. Но и это не помогло. Алегорд умер в тюрьме. Он, как оказалось, был серьёзно ранен. А севшее на трон Кордии ничтожество посмело заявить мне, что я теперь, видите ли, обязан служить только ему и вообще должен слушаться его, как раб своего господина. Я и плюнул ему прямо в лицо, сказав, что никогда никому рабом не стану! И вскоре оказался в железной клетке на пути к тебе. А потом меня нашёл Бехмут. Чего у него, конечно, не отнять, так это нюх на редкий товар. Он точно знал, что именно тебе может понравиться!
– Да, Хавьер… Бехмут никогда не возвращается с охоты с пустыми руками. У него действительно есть особый дар находить редкости. Он уже много лет привозит мне самое интересное со всего света. Теперь вот – тебя с воспитанником… Знаешь, это и хорошо, и плохо.
– Почему же – плохо?
– Почему? Хотя бы потому, что перед людьми и духами вы теперь мои рабы по закону. Я при визире со всеми придворными принял вас в дар от Бехмута и его круга. И если прямо сейчас отпущу на волю, это будет значить, что караванщик мне или не угодил, или даже сознательно нанёс оскорбление, подарив негодных рабов. По закону я должен буду его покарать. Вместе с семьёй, а также другими торговцами с их семьями, потому что он делал подарок не только от своего имени… А если бы вас не принял, вы остались бы во власти Бехмута. Я вообще не смог бы вас освободить. Распоряжаться судьбой раба может лишь его законный хозяин. Так что самое малое, год тебе придётся прожить здесь. Зато внутри дворца ты будешь совершенно свободен!
– Вот как… Что же… Тогда нам нужно будет придумать, чем заняться… Но что мы всё обо мне? Расскажи лучше о себе. Как вышло так, что мой боевой товарищ, риверский наёмник капитан Шафар, оказался султаном Нузара?
– О, тут всё очень просто, Хавьер. Я и тогда уже был султаном. Но, знаешь ли, жизнь во дворце довольно однообразна. И я иногда устраиваю себе такие забавные развлечения, как участие в небольшой войне. А Риверскую кампанию я просто не мог пропустить, когда узнал, что туда приедешь ты. Я очень много о тебе слышал и хотел познакомиться с лучшим фельдмаршалом Кордии лично. Но только не как султан. Вот и приплыл на своём корабле под видом наёмника. Это была славная битва! Одни только твои засады на галерах чего стоили!
Боевые товарищи погрузились в воспоминания, а Рэй, всё это время рассматривавший разноцветные лепестки в своей чашке, мог только кусать от досады губы до крови.
Незадолго до боёв за влияние на лежащий между Кордией и Джерзегой остров Ривер Драммонду исполнилось шестнадцать лет. Ему так не терпелось доказать всем вокруг, что он наконец-то стал взрослым и самостоятельным. Так хотелось вернуться в Тард полноправным князем…
Норрьего предупреждал его тогда, что им лучше оставаться вместе, что вокруг очень много врагов и интриг. Предлагал получить армейский чин, чтобы пойти вместе на Ривер… Но Рэй патрона слушать не стал. Просто потому, что мог теперь это сделать.
Фельдмаршал уехал из Норрвальдо на очередную войну, а молодой правитель Тарда отправился на родину. Там его уже ждали посланцы претендента на престол Кордии принца Шарля Мадино.
Они-то и рассказали Рэю в самых ярких красках и жутких подробностях, как именно погиб его отец. Что благородный князь Тарда Тирдэг Драммонд хотел свергнуть ничтожного тирана Алегорда Кестера и вернуть свободу своим землям, для чего поднял восстание. И что утопил это самое героическое восстание в крови не кто иной, как безжалостный фельдмаршал узурпатора Хавьер Норрьего. А самого Тирдэга этот отпетый негодяй и мерзкий преступник подло застрелил в спину. Да ещё при этом последними словами поминал умершую родами шестнадцать лет тому назад мать Рэя…
После таких откровений он и слышать больше не захотел о бывшем патроне, в доме которого вполне благополучно провёл последние шесть лет. Сам Норрьего никогда не говорил о подробностях гибели Тирдэга, что, конечно же, подтверждало его вину! Он только притворялся нормальным человеком, а сам все эти годы потешался над ничего не знающим Рэем! Этот князь Норрьего ничем не отличается от своего кровавого предка! Такое же чудовище…
Полноправный князь Тарда примкнул к войскам Мадино и вместе со своими людьми участвовал в штурме столицы Кордии Кестерии.
Как же пылало тогда его сердце! Любовью к Шарлю и ненавистью к Норрьего!
Уже после коронации Мадино, Рэй узнал, что его бывший патрон находится в стенах самой страшной тюрьмы королевства, и что скоро должна состояться казнь. Шарль зачем-то разрешил им свидание, и тогда Рэю пришлось опять увидеть владыку Ньетто. Со спутанными рыжими (рыжими!) волосами, ещё более бледного, чем обычно. Измученного, израненного с головы до пят, сильно истощенного, закованного в неподъёмно тяжелые цепи…
Казалось бы, он, как Драммонд, должен был торжествовать. Непобедимый кровный враг оказался повержен! Но Рэй почему-то ощутил тогда только необъяснимую жгучую боль в глубине сердца. Он от всей души захотел что-то сказать, но тут лежавший на едва покрытом прелой соломой каменном полу Норрьего открыл глаза.
Холодные. Чужие. Презирающие. Смерил вошедшего уничтожающим взглядом и тихо, но твёрдо произнёс:
– Что вам угодно, князь? Тоже хотите убедить меня стать предателем? Таким же, как и вы?
– Но, патрон…
– Я вам больше никакой не патрон, князь!
После этих обжигающих льдом презрительных слов Рэй как мог быстро выбежал из камеры и хлопнул дверью. Он всё сделал правильно! Норрьего – кровавый палач, достойный казни! А он сам – сподвижник и близкий друг истинного короля, который принесёт Тарду свободу! Всё было правильно!
Вот только оказалось, что друзей у Мадино не было. Новый король только и делал, что искал повод, чтобы поскорее избавиться от Рэя и прибрать в казну его богатые самоцветами земли. И такой случай вскоре представился…
Как стало понятно только сейчас, на самом деле его просто использовали в чужой игре. А он поверил. Отрёкся от единственного заботившегося о нём человека ради… Ради чего?
Теперь уже ничего не изменить и не исправить. Так, как было прежде, уже никогда не будет… А вся его вера в нового справедливого короля, как Рэй только что осознал, рассыпалась пеплом и осталась в песках пустыни…
– Рэнсор! Угощайтесь. Вы совсем ничего не едите. Попробуйте вот эти рулетики с козьим сыром и зеленью. Они восхитительны! – Норрьего протянул блюдо с закусками и прервал горестные размышления Рэя.
Тот вскинул голову, благодарно кивнул, ухватил предложенный рулетик и опять уставился в свою чашку с каким-то пахучим цветочным настоем.
– А скажи-ка мне, Хавьер…
– Да, Шафар?
– Каким чудом Бехмут смог уложить тебя в сундук в таком виде? Я повидал немало рабов. Не похоже, что ты был без сознания. Как он заставил тебя подчиняться? Ты ведь даже серьгу с губы не скинул.
– Я всегда говорил, что у тебя зоркий глаз, Шафар. Ты прав. Я действительно добровольно пошёл на всё это. Потому что за малейшее непослушание Бехмут грозил Рэнсору неминуемой, позорной медленной смертью. А ты знаешь, что я всегда ставлю жизнь и благополучие близких мне людей выше своих собственных.
Эти слова оглушили Рэя как раскат весеннего тардского грома над головой. Больше он уже ничего из разговора за столом не слышал.
***Казалось бы, после долгого времени, проведённого на голых досках рабской клетки, мягкая кровать должна была усыпить Рэя моментально. Но этого не случилось.
Он полночи пролежал без сна, беспокойно ворочаясь с боку на бок, потом поднялся, оделся и, осторожно ступая, пошёл в соседние комнаты, отведённые Норрьего.
Возле дверей он остановился и прислушался. Всё было тихо. Рэй с полчаса подождал у входа сам не зная чего, и уже собрался идти обратно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
