Кот в сапогах 2. Кошка в сапожках

Вместе с парой детей и Огра,

И с тропы прямо в лес потащила

Эту связку она, не таясь.

Дети плакали, Огр же – ни звука

Не издал, ибо был до утра

Без ума, без сознанья, без силы -

В общем, к львице попал он во власть.

А когда она их дотащила

До реки, что по джунглям текла,

Превратилась она в негритянку

Восемнадцати где-то годков.

Красотой она их покорила,

Ведь красивою девой была,

Уложила детей на лежанку

И отвесила Огру пинков.

Огр очнулся и телом тщедушным

Задрожал, увидавши её:

Бормотать начал он уверенья,

Не хотел что вредить никому,

Что он будет предельно послушным,

И исправит злодейство своё,

Только даст пусть Бастет позволенье

Сохранить свою жизню ему.

"Назовись" – ему дева сказала,

И ответил ей Огр: "Бармалей"

Назвала меня мама когда-то

Потому что родился худым.

В это время она развязала

От веревок несчастных детей

И дала им плодов от батата

И кокосов дала она им.

Глава 13. Бастет и Бармалей. Продолжение

Табита и Вахша под пальмою сидят,

Мне и Бармалею слёзно говорят:

Тётя-тётя львица,

Дядя людоед,

С нами вам возиться

Смысла вовсе нет.

Мяса с нас немного,

Кости лишь одни:

Вмиг протянешь ноги

От такой возни.

Вахша и Табита смотрят спод бровей,

Я им улыбаюсь, плачет Бармалей.

Плачет и рыдает хилый людоед.

Кроме мелких деток пищи ему нет.

Братья его огры всех грызут подряд,

Голод им не страшен, правду говорят.

Жалко мне немного

Бедного огра,

Ведь ему съестного

Сложно выбирать,

Но детей на блюде

Хрен я дам схарчить.

Это все же люди,

Им ведь жить и жить.

Бармалей рыдает: голодно ему.

Он не ел неделю в злом своём дому.

Табита и Вахша под пальмою сидят

Финики-бананы весело едят.

Я ж на костерочке жарю антилоп,

Будет нам на ужин смачный эскалоп.

Миской с вкусным супом пренебрег злодей,

Мол, он ест лишь мясо маленьких детей.

Я же уплетаю борщ свой на ура,

И со мною вместе ест и детвора.

Так мы две недели жили в месте том

Спали, пили, ели, срали под кустом,

Людоед крепился, но однажды сдал

И тарелку супа он покорно взял.

Ложку в рот засунул, замер на чуток

Про жевал, не плюнул,  завершил глоток.

И сказал: как вкусно! Милая Бастет!

Я отныне больше уж не людоед!

Глава 14. Как Кот и его друзья отправились в незапланированное путешествие

Вернувшись с гастролей очередных,

Мы с Петей и Осликом пили в кафе,

Когда разгорелся меж нами спор:

Чей глаз наиболее, значит, остёр.

Петух говорил: прочь сомнений твоих!

Не будь я сегодня в таком подшофе,

Я б мигом узрел, что творится вон там

За речкой, за лесом, поближе к кустам!

Осел же в ответ: будь трезвей я на грамм,

Чтоб дверь не двоилась сейчас предо мной,

Так я б показал, как внимателен взор

Моих, значит, зенок! Такой разговор

К полуденным уж приближался часам,

Когда я обутой в сапожки ногой

Вскочил на банкетку и крикнул: братва!

Давайте проверим друг друга слова!

С тем вышли мы дружно на замковый плац

И к длинной веревке втроем подошли.

Веревка не просто свисала во двор:

К ней крепко привязан воздушный прибор.

То боссу подарок мой был – "Пепелац",

Накачанный шарик из смол конопли

С корзиной, привязанной снизу к нему -

В ней место дозорному есть одному.

Мы кликнули рыцаря: лезь, паря, вниз!

Мы сами посмотрим в дозор за тебя!

Ведь три пары глаз сильно круче одной,

Пусть трезв ты, а мы тут под мухой пивной!

Не бойся, не будет расстроен маркиз!

Тебе он простит, нас так сильно любя!

Засим наш осел стал вращать механизм

И шарик воздушный спускается вниз.

Боец, удивленный напором таким,

Перечить не стал и с корзины долой!

И мы все втроем туда влезли, теснясь,

И я, нож достав, по веревочке – хрясь!

Канат разрубил я – и вот мы парим!

Всю землю маркиза видать под собой!

Но дунул тут ветер, и шар полетел

Туда, куда мало из нас кто хотел.

Над облаком взмыл наш лихой "Пепелац"

И, ветром гонимый, помчался на юг,

Мы громко орали – "Иа!" "Мяу!" "Ко-ко!"

Но шар нас не слушал и мчал высоко.

Я вмиг протрезвел, получив такой бац,

И, трубку подзорну держа между рук,

Я вниз посмотрел, и увидел вдали

Поля и леса незнакомой земли.

Но вскоре земля заменилась водой!

Печально крича, мы над морем летим!

И чайки печально нам вторят внизу,

Из наших глазниц выжимая слезу.

Неделю мы где-то летели тудой,

Одни только яблоки скорбно едим,

Что были в корзине на случай ЧС.

И кот, пусть и хищник, тож яблоки ест.

Но вот стал наш шарик снижаться чуток

И берег увидели мы впереди,

И чайки кричат уже вровень вокрух,

И мы, с облегчением выпустив дух,

Глядим, как приблизился белый песок,

И пальмы за ним. Я кричу: Осади!

И вот мы спускаем кручок на цепи,

За пальму цепляем – и громко вопим.

Глава 15. Как Би Арам-Алей откосил от призыва в огроскую дружину

Я кровожадный.

Я беспощадный.

Я злой правитель тех людей,

Что из почтенья

За предпочтенья

Меня прозвали Арам-Алей.

Пусть телом слаб я,

Страстей не раб я!

Зарядку делаю с утра!

А в вечер долог

Пещеры полог

Я закрываю – спать пора!

Мне в ум злодея

Пришла идея

Когда-то в детстве перед сном:

Что мне не надо

Есть шоколада:

С него лишь зубы болят потом.

Людей-холопов

Мне старых лопать

Мне для здоровья не по нутру:

И стал велеть я

Лишь малолетья

Людей готовить мне поутру.

С такой диетой

За летом лето

Я тихо-мирно тут проживал:

Людишек младких

В приправе сладкой

Два раза в день я всегда жевал.

Но вот однажды,

Томимый жаждой,

Я к Нилу вышел и начал пить.

Глядь – через воду

Полно народу!

Сплошные огры, клепать-иттить!

На бегемотах,

Как на охоту,

Броня-дубинки, всё чин-чинарь!

А всех первее,

А всех презлее

На бегемоте наш едет царь!

Взглянув, как пил я,

Как рожу мыл я,

Своего зверя царь осадил.

И гаркнул прямо:

Ты чо не с нами?

Где бегемот твой, что тя возил?

Поклон отвесил,

Да стал невесел

С такого спросу я напрямки.

Но молвил смело:

Билет я белый

Имею. Драться мне не с руки!

Махнул рукою,

(мол, хрен с тобою)

Своей могучей король Огров.

И в путь свой длинный

Его дружина

Погнала дальше своих скотов.

А я напился

И возвратился

В свою пещеру, закрыв полог.

И две недели

Лежал в постели,

От страха выйти никак не мог.

Глава 16. Маркиз Карабас

Давно ощущение было в душе,

Что шар тот воздушный – опасен!

Хоть видно с него далеко, и вообще

Пейзаж с него просто прекрасен!

Но все ж остальные придумки Кота

Работают в целом исправно,

И повода не было, чтоб не летать

Над замком на шарике славном.

И пользу с того я не раз ощутил:

Враги не застали врасплох!

Замечен был сразу, когда подходил,

Вражина зловредный подох!

Но что теперь делать? Где друга искать?

Куда унесли его ветры?

Никак по земле нам его не догнать,

Уж очень длинны километры!

Я с милой моею семейный совет

Держал по такому случаю.

Жену я утешил: негоже реветь!

(Эт я ее так утешаю)

Негоже, любимая, нам унывать!

Мой Кот – он проблемы решает!

И если на шаре кто может летать -

Так он. Вот берет – и летает!

Тем более, знаем, что Кот не один:

С ним Ослик летит с Петухом!

А троица этих похабных скотин

Где хочешь устроит погром!

Засим моя милая носиком – шмыг!

И плакать тотчас прекратила.

Мой тон успокоил ее в тот же миг,

И свечку она погасила.

Глава 17. Осел – о полете на воздушном шаре

Ничего на свете хуже нету,

Чем копытным в воздухе парить.

Так что про пегасов сказки ваши

Эмпирически я опроверг!

Я в корзине тесной хлипкой этой

Лишний раз боялся шевелить

Телом, чтоб не превратиться в кашу,

Брякнувшися вниз. Летели вверх

На воздушном шаре-пепелаце,

Мы с Котом и старым Петухом,

Трое в лодке, что летает в небе,

Яблоки жуя и вниз смотря.

Пролетали много разных наций,

Прочь гоня все мысли о плохом,

И мечтая приземлиться где бы,

Чтобы не разбиться нам зазря.

Вот и долетели. Мы за пальму

Якорем вцепились, как клеща,

И к земле себя потом тянули

За веревку дружно битый час.

Из корзины обзирая даль, мы

Вылезли на землю, трепеща,

А потом спокойно так уснули:

Часовым никто не стал из нас.

Глава 18. Петух о том же событии

Пусть говорят, что петухи не перелетные:

Стереотип я сей преодолел!

С котейкой и ослом – друзьями скотными -

Я Средиземный понт перелетел!

Пусть стая наша и не лебединая,

На журавля пусть не похож Осёл,

И шея у кота не очень длинная -

А все-же перелёт произошёл!

Пусть не красив наш "Пепелац" из кожи,

Пусть не похож на журавлей косяк,

Однако вот мы здесь, и непохоже,

Чтоб унывал наш с этого кошак!

Он встал, проснувшись, сладко потянулся,

Блох почесал и влез на пальму вмиг,

Чего-то подкрутил – и шарик сдулся

Повис на пальме, как её парик.

Кот выбрался наружу из корзины,

Спустив бурдюк с остатками воды,

И из куска беленой парусины

Нам сделал шляп с шнурком для бороды.

Навьючили на ослика мы вещи,

Кот компас в лапу взял и сел верхом,

Меня пристроив спереди на плечи -

Впередсмотрящим буду Петухом.

Скомандовал Ослу наш Кот лениво:

Пошли, приятель, прямо на Восток:

Коль компас не показывает криво,

То значит, в Нил упрёмся как итог.

А там и царство бывших бегемотов,

Которым должен править друг Ансельм,

Такая вроде у него сейчас работа -

Быть королём зверюгам бывшим всем.

Мы выпьем пива с ним, как то бывало

У камелька в каструм де Карабас,

И в путь обратным что бы то ни стало

Отправить сможет в земли франков нас.

Наш Ослик встрепенулся оживлённо,

Наклавши кучку, двинулся вперёд.

Я вдаль смотрел, светилом опалённый,

И за спиной моей урчал наш Кот.

Глава 19. Папа Бастетити

Дорогие мои соплеменники,

Вы, наверно, меня понимаете:

Десять лет мы с женой, словно пленники,

У дочурки нашей живем.

Ежедневно играю я в шахматы

С женихами, что вы присылаете,

После чачи нечесанный-лахматый

Ухожу отсыпаться я в дом.

Уж давно наши огры проклятые

На своих бегемотах рыкающих

Ускакали на север мордатые

И наверное сгинули там.

Уж колдунья их – ведьма могучая,

Что порочит всех млекопитающих,

Улетела давно, тварь летучая,

Вслед за ними к далеким местам.

Уж давно наше племя свободное

Не испытывает людоедского

Злого гнёта, и мудрость народная

Расцветает как маковый цвет.

Но по-прежнему замуж не выдана

Наша дочка, что возраста детского

Уж не помнит. Ну где это видано,

Двадцать пять ей, а мужа всё нет.

Женихи да, те не переводятся:

Ежедневно мы в шахматы рубимся,

Напиваемся чачей, как водится,

И спокойно идём по домам.

А она, как ни в чём не бывало,

Знать не хочет про "стерпимся-слюбимся",

Снова слово своё повторяла:

Проигравшим не быть мне мужьям!

Глава 20. Бастетити рассказывает, как привела детей и Бармалея в деревню

Подростки эти – наказание

Наверное мне за упрямство

За то что я своих родителей

Обременяю столько лет.

За женихов моих страдания,

За неприкрытое к ним хамство,

Прислало Небо этих мстителей

И их должна теперь терпеть.

Табита, девочка смышлёная,

Вопросами меня засыпала,

Что, как и почему устроено

В лесу, в саванне и в реке.

Но брат её вообще мудреные,

Такие, что в осадок выпала,

Вопросы задает утроенно,

Так что уж вою я в тоске.

Одно спасение осталося:

Тот людоед, что я пленила,

Арам Алей, рахитный огрик,

Что отказался есть людей.

Едва все признаки усталости

Я на лице своём явила,

Раздался к детям грубый окрик

И оплеуха без затей.

Такой специалист в отряде

Мне пригодится, я решила,

И вот к деревне мы подходим:

Я, Вахша, Табита и огр.

Мои родители мне рады,

Но их я сразу огорчила,

Что мы как сестры-братья вроде,

И всем в дому постелим одр.

Увидев огра, задрожали

Всё воины моей деревни,

И вождь с шаманом на колени

Упали перед ним в пыли,

Его не жрать нас умоляли,

Клялись, что чтут порядок древний,

И что ему без промедлений

На блюде б деву принесли.

Но замахал Арам руками,

Сказал: не надо дев на блюде,

Сказал: борща из гну сварите,

Пожрать подайте мне черпак.

Я жить, сказал он, буду с вами,

По сердцу мне живые люди,

А всех милее Бастетити,

Я брат ей названный. Вот так.

Глава 21. Эрик-Викинг открывает Британию

Сказали скальды на пиру, что, если плыть на запад,

Туман и штиль преодолеть и с курса не сойти,

То там земля, и бонды там от нас все будут драпать,

И золота награбим мы на славном том пути.

Тогда сказал моей Астрид я: знаешь, дорогая,

Уж засиделся в фьорде твой отважный Эрик-муж!

Драккарам просмолим борта и, веслами играя,

Весной отправимся в поход на запад снова уж!

И Свейн-Берсеркер поддержал вон ту мою идею:

Сказал он: Астрид, ты не ссы, вернется Эрик твой!

Мы с ним в таких бывали битвах – до сих пор балдею!

Так что не надо слезы лить и выть свой бабский вой!

И вот весна, и вот в поход мы вышли изо фьорда,

И стрелку ту, что Кот мне дал, я на руку поднял,

И мы на Запад устремили всех драккаров морды,

И побоку туман и мгла: я верно курс держал!

Мы плыли долго, но однажды землю увидали,

Из молока туманных толщ вдруг выпала она,

Драккары взрезали песок, и мы с них поскакали,

И побежали к той стене, что нам была видна.

То оказался монастырь, и лысые монахи

Звонили в колокол, узрев наш вежливый визит,

Я у Маркиза как служил, видал такие ряхи:

Похожи были все они на Ньяццо Инквизит.

Мы отлупили их, шутя, и всех в подвал загнали,

И, слыша викингов моих досаду, что нет баб,

Мы с Свейном золотые чаши в храме добывали:

По части золота у нас народ довольно слаб.

Забрав те чаши, сели мы обратно на драккары

И вкруг земли той поплыли, исследуя брега.

На берегах тех засекли баранов мы отары,

Их, быстро к берегу пристав, мы взяли за рога.

Монастырей и городов на щит мы много взяли,

Драккары наши до краев наполнили добром,

И с той добычей осенью вернулись мы устало

В родимый фьорд, и Астрид я обвесил серебром.

Глава 22. Как художник Арне стал алхимиком

Ты называешь меня алхимиком, но пойми:

Рецепт абсента продал вчера мне коммивояжер,

Я по нему все проделал, выпил – и вот, весь мир

Предстал мне хуже, предстал мне ниже и даже гаже.

Напиток этот тоску наводит по волшебству:

Хлебнув его, оптимист в депрессии дух свой гложет,

А пессимист так и вовсе ляжет ничком в траву

И там затихнув, подняться больше уже не сможет.

Пойми, любимая (а любимая ли? Уже

Я не уверен, взглянув в лицо тебе сим моментом)

Что даже ты, мне в своём позируя неглиже,

Не столь прекрасна, когда смотрю под своим абсентом.

Ты называешь меня алхимиком – и зазря!

Рецепт единственный я сожгу в очаге под вечер!

Потом просплюсь, и возможно, утром, когда заря

Тоску развеет, я выйду снова тебе навстречу.

Глава 23. Химик в замке де Карабас

Вся Гильдия Химии нынче стоит на ушах!

Маркиз Карабас увеличил военный заказ!

И порох для пушек, и тот, что для пуль в "калашах",

Затребовал больше чем раньше он в несколько раз!

Сдается мне, кончились мирные наши деньки!

И скоро войнушку соседям объявит Маркиз!

Присоединит к маркизату на юге страну,

За то, что соседи обидели милую Лиз!

Я слышал про то, что стряслось на последнем балу:

Соседушка-герцог Бургундский, хлебнувши вина,

Сказал, что… ну нет, неподобно мне эту хулу

За ним повторять… мол, Маркизу она не верна!

Маркиз тому герцогу сразу ударил в скулу,

И челюсть свернул апперкотом, как Котик учил,

А после за шкирку по полу на этом балу

Он герцога этого к выходу и утащил.

Теперь по всем весям стоит колокольный трезвон:

Маркиз собирает войска на решительный бой!

И каждому новобранцу вручает он в руки патрон

И просит стрельнуть с "калаша" прямо перед собой.

И если воитель поймет, как затвор затворить,

В патронник дослать как патрон и прицелиться как,

Нажать на курок и Маркизу потом говорить

"Закончил стрельбу сей боец, не шевелится враг",

То в гвардию сразу Маркиз принимает его,

Вручает нашивку и шелковый красный берет,

И, можно считать, удалась уже жизнь у того,

Кто будет участвовать в славе Маркиза побед.

А мы пока дружно химичим в гильдейских цехах,

И порох готовим для будущих этих боёв,

Чтоб слава Маркиза гремела во вечных веках,

И чтоб на балах прикусили хлыщи языков.

Глава 24. Средний Брат с Эсмеральдой и сыном отправился в Африку

Мы выехали из дому под вечер того дня,

Когда родился первенец у Эсми для меня,

Назвали сына Игорем и выехали в путь:

Наш сбор весь был – ослов запрячь и песню затянуть.

Кибитка наша мягкая, колеса каучук,

А стены ее легкие – осока и бамбук,

Вещей мы вдоволь взяли и еды большой запас,

И стража охраняла до страны границы нас.

Наш Игорь жрал, как не в себя, и громко голосил,

Решили мы – растет герой, как Снорри сочинил,

И Эсмеральда, титьку дав, просила разных яств,

И повар братов кушанья готовил тут у нас.

Как станем на привал мы с Эсми – прибегал курьер,

И накрывал нам на поляне столик la première

Я угощал любимую тем, что маркиз прислал,

И мы потом в кибитку шли отметить наш привал.

Но вот, прошли недели три, и слышим – динь-ла-ла!

Нас догоняет белая кибитка в два осла!

На козлах наш Дурак сидит, и Лори рядом с ним,

Эй вы, куда без нас собрались? С вами мы хотим!

Курьер накрыл на четверых dîner очередной,

Мы осетра отведали и хлеб с его икрой,

А после две кибиточки помчались в дальний путь,

Как будто время старое нам удалось вернуть.

Увы, Осел, приятель мой, не с нами в этот раз:

С Котом и Петухом, слыхал, он улетел от нас,

Но сын его теперь у нас в кибитку запряжён,

И белую ослицу-мать не напрягает он.

Глава 25. Граф д`Унитаз отправляется в пу

Когда я поступал во дворец

На позицию золотаря,

То сказал я себе: наконец

Я сестрёнку замуж отдам!

Пусть вонюч был мой труд и поган,

Но, судьбину благодаря,

Я доволен слегка был – и пьян

По субботам и по средам.

Но однажды произошел

Удивительный случай со мной:

Наш король меня как-то нашёл,

Когда думал, кого б наградить.

Графский титул пожаловал мне

И помолвку с графиней-женой

На пиру объявил всей дворне

И из кубка сказал мне испить.

С той поры я граф д'Унитаз.

Мое графство в четырнадцать сёл

Не богато, но мне в самый раз

Было б, кабы один им владел.

Но графиня Изольда моя

Мне сказала, какой  я осёл,

И какая я также свинья,

Раз расшириться не захотел.

Как ни едем мы в гости к кому

Из соседей в имения их,

Так и пилит она: почему

До сих пор не у нас этот луг?

Почему этот лес не у нас?

С какой стати он тоже у них?

Шепчет в ухо и тыкает в глаз

Своим пальчиком тоненьких рук.

Как-то раз я пошёл в поводу,

И поссорился с графом одним,

Мол, чувак, я имею в виду,

Что жена моя хочет твой луг.

Он же понял превратно меня

И к жене моей в спальню проник,

И графиня Изольда, браня,

Прогнала его с помощью слуг.

С той поры я добавил в игнор

Все упрёки Изольды моей,

Как начнёт она свой разговор,

Ухожу я тогда в туалет.

Но растёт в моем доме напряг,

Ото дня в день он только сильней,

И решил я однажды, что так

Не пойдёт, и терпения нет.

И как раз в этот день увидал

Две кибиточки я на пути:

Брат маркиза осла погонял,

Охранял их могучий кортеж.

Я кобылу свою оседлал

И сказал ей: красотка,  лети!

Те кибиточки вмиг я догнал

И поехал я рыцарей меж.

На привале Ходжа Насреддин

Мне сказал, что с собой не возьмёт,

Ибо только женатых мужчин

Он всегда зачислят в отряд,

Потому что, когда холостой

Эсмеральду увидит, умрёт

Или будет, мерзавец такой,

Постоянно он к ней приставать.

Я на это ему отвечал,

Что давно обзавелся женой,

Что Изольды прелестный оскал

Меня в замке дождётся моем.

Не хочу Эсмеральды твоей,

Мне Изольды хватило одной,

На всю жизнь я пресытился ей

Так что можешь не думать о том.

Коли так, мне Ходжа говорит,

Принимаю тебя я в отряд,

Будешь ты отвечать за костёр,

Короля как покинем предел.

Я ответил: лады, но костру

Предпочту за сортир отвечать,

Вспомню я золотую пору,

Когда был я ещё не у дел.

Глава 26. Как Алхимик Арне стал Механиком

Ты называешь меня механиком, но пойми:

Болты и гайки вчера нашел я на этой свалке,

И шестеренки, и… ой, упала.. вот, подними

Моя любимая, и подай мне вот эту палку!

Да-да, вот эту, её пристрою я вот сюда,

Она должна послужить опорой для этой штуки,

Чтоб раскрутилась вот эта цепь, и тогда вода

Поступит в шланг – мы тогда услышим такие звуки.

Как я прочел в манускрипте древнем, они должны

Служить мне двигателем бесконечного продвиженья.

И мы с тобой, коли так случится, обречены

Стать повелителями земли всего населенья.

А коли даже и не получится – не беда!

Я разберу эту всю хреноту – и на помойку!

Я выпью пива, запью абсентом я, и тогда

Смогу продолжить я увлекательную попойку.

А поутру я возьму те краски и эту кисть

И нарисую тебя, как прежде мне рисовалось,

А после спустимся мы на штрассе с тобою вниз

И я сыграю тебе на лютне, чтоб танцевалось.

Уж за твой танец с моей игрою нам подадут

Цехинов несколько – их на ужин с тобой нам хватит.

Пусть не цари мы, а музыканты с тобою – пусть!

Споем-станцуем, а праздный зритель пускай заплатит.

Но это после, пока ж конструктор я соберу…

Подай, пожалуйста, дорогая, вон ту болванку!

Ее прикрутим мы вот сюда… ну, рычаг беру

И нажимаю… Молчит. Любимая, дай киянку!

Я разнесу эту ерундовину на куски,

Ты называешь меня механиком – но напрасно!

Таланта нет у меня, сгораю я от тоски,

Я бесталанный, я безобразный – мне это ясно.

Одна меня только ты поддерживаешь во всём.

А я тебя не ценю и только собой я занят.

Все, решено! Уезжаем завтра с тобой вдвоём!

Поедем вольными музыкантами мы на запад.

Глава 27. Как Эрик-Викинг задумал взять Париж

Наш зимний пиршественный зал всегда битком набит,

Ведь знает каждый местный ярл: со Свейном мы всегда