Невеста Черного Герцога, или Попала в драконий переплет!

– Моей репутации уже ничто не повредит,– проронил Ферхард.

– Ткань, из которой шьют перчатки, обугливается при использовании магии,– тригаст Альрани внимательно посмотрел на меня. – Людям очень трудно рядом с магами и они хотят иметь хоть какие-то гарантии безопасности. И вот появились перчатки, которые как бы сигнализируют «Посмотрите, сейчас этот маг не колдует». Будучи явно взрослой девушкой и появляясь на людях с непокрытыми руками, вы как бы говорите, что готовы колдовать исподтишка, тайно.

– Прошу простить мою невежественность,– я склонила голову.

Мне было действительно стыдно. Посчитав перчатки придурью местных, я даже не попыталась ничего выяснить! Решила, что это часть отношений между мужчинами и женщинами, часть приличий, и все, не стала любопытничать.

– Оставим этот неловкий инцидент в прошлом,– великодушно произнес тригаст Альрани. – Но позволю себе заметить, что если вы видите подобные крючки…

Тут он указал на стену, где уже висела одна пара перчаток:

– Значит, в этом заведении вы можете обнажить руки.

А я вдруг подумала, что мне нужно серьезно изменить свои перчатки, чтобы иметь возможность колдовать, не выдавая себя.

«Держу пари, что подавляющее большинство магов носит именно такие перчатки!», подумала я.

– Итак, тригаст Ферхард, прошу дозволения начать занятие.

Герцог посмотрел на него, затем отрывисто кивнул и перевел взгляд на меня:

– Если тебе что-то не понравится, ты можешь в любой момент покинуть полигон. Тригаст Альрани может быть назойлив, но не стоит принимать это на свой счет. В его краю все такие.

Альрани закатил глаза так сильно, что я испугалась:

– Осторожнее, вдруг так и останется?

Тут Ферхард взорвался смехом:

– Что ж, оставляю вас для занятия.

Черный герцог неспешно вышел и, едва лишь за ним закрылась дверь, как тригаст Альрани хлопнул в ладоши и широко улыбнулся:

– Сначала поговорим!

Всего лишь взмахом руки он создал несколько кресел и, устроившись в одном, мне кивнул на другое:

– Что вы знаете о магии?

– Что это сила, пронизывающая мир,– ровно ответила я.

И с превеликой осторожностью села в кресло.

– То есть, вы ничего не знаете о магии. Наш мир пронизан магическими потоками, сравнить которые можно лишь с нашей кровеносной системой. Вы понимаете меня?

Тригаст резко потерял все свое очарование. Но я, смирив гордость, спокойно сказала:

– Понимаю, тригаст.

И тут же задумалась, почему он со мной на «вы»? Разве тригаст и тригастрис не должны говорить друг другу «ты»? Или к наставнику применимы другие правила?

«Мне нужен подробный урок этикета», простонала я мысленно.

– Обладающие даром делятся на две категории,– продолжил Альрани. – На самом деле больше чем на две, но это сейчас не существенно. Вам важно понять, что есть одаренные с внутренним источником силы.

Тут он положил руку себе на грудь и, склонив голову, с гордостью произнес:

– Как я, например. И есть такие как вы, обладатели стихийного дара.

«Интересно, что лучше?», задалась я вопросом.

– Первокурсники на этой лекции обычно задают глупейший вопрос из разряда «Кем лучше быть»,– Альрани едко усмехнулся,– как будто бы у них есть выбор.

– А те, кто чуть поумней, спрашивают кто сильней?

Маг расхохотался:

– Да, что-то вроде того. Стихийник силен ровно настолько, насколько крепка его связь с родной стихией. Вы, тригастрис Эльсиной, проводник. У вас, безусловно, есть собственный запас силы, но основу вы черпаете из своей стихии. Кстати, как вы думаете, кто вы?

«А какие варианты?! Огонь, вода, воздух и земля? Или…»

– Признаюсь, что не могу ответить на этот вопрос,– честно сказала я. – Сила земли? Но я воздействую на семечко, а не на грунт. Вода?

– Потому что вы – природница, в вас слилось две стихии, земля и вода. Цветочники столь редки именно потому, что чаще всего идет перекос в какую-либо сторону, отчего невозможно использовать обе стихии одновременно. У вас есть вопросы?

Поежившись, я постаралась изгнать появившееся чувство раздражения и спросила:

– Значит, разные группы магов используют разные заклинания?

– Стихийникам вовсе не нужна вербальная составляющая. Только самым слабым и неуверенным в себе,– Альрани едко усмехнулся,– маг стихий должен верить в себя, свою стихию и в свое право повелевать ею. Только в этом случае результат будет идеальным.

Тут я резко вспомнила, как порой уговаривала свою силу сделать то, что нужно мне. Одна только сумочка чего стоит…

«Ох, надо вытряхнуть из нее монеты, а то переварит их еще!».

– На начальных этапах стихийникам помогает воображение. Нужно представить все от начала до самого конца.

А ведь это и правда так. Крессер угрожал разными вещами. И я отчетливо помню ночь, в которой представляла тонкие до невидимости корешки, что скользят по моей коже и укореняются в ней же. Просчитывала, что яд должен не только убивать других, но и снимать болевые ощущения от шипов, что проходят сквозь мою кожу. Я мечтала об этом до тех пор, пока не уснула, а утром… Утром все мое тело было покрыто шипами. До побега оставалось меньше недели – я поверила в себя и свою силу.

– А теперь,– он встал и жестом попросил встать меня,– посмотрим, насколько вы чувствуете свою стихию. Прошу сюда.

В стороне, у стены, стоял стол. Издали я заметила несколько десятков блюдечек с… Семенами?

– Прошу вас назвать мне все известные вам растения.

– Я не смогу, тригаст. Цветы, которые я выращиваю, живут лишь за счет моей магии и без нее существовать не могут. Я знаю, что цветочник должен чувствовать, кто дремлет внутри семян. Но…

– Прошу вас все-таки попробовать,– настоял тригаст. – Берите по одному и проращивайте их, прислушиваясь к шепоту силы.

В общем, из первого семечка у меня получилась какая-то пахучая трава. Удивленный тригаст прикрыл лицо платком и прогнусавил:

– Безобидный ковыль с запахом рифата, как это возможно?!

– Что такое рифат?

– Это болотное растение. Из его клубней получают очень полезный порошок, но запах… Он разъедает легкие, а потому его сборщики и переработчики либо получают огромные суммы, либо отбывают наказание за тяжкие преступления. Убирайте.

Но я не спешила. Как мое растение могло обладать свойствами, о которых я не знала? Подавшись вперед, я чуть принюхалась и горько усмехнулась – для меня ковыль пах смесью двух ароматов. Одеколон моего бывшего супруга и духи столь же бывшей подруги.

– Он пахнет для каждого своим запахом,– проговорила я.

– Вы сможете создать его вновь?

– Да,– уверенно кивнула я.

– Тогда убирайте, я не могу уже больше. Первая половина моей жизни прошла на рифатовом болоте, это невыносимо!

Взяв другое семечко, я постаралась ничего не привносить в него. Дать ему самом распуститься и…

– Давайте вы первая это понюхаете? – попросил тригаст.

– Обычный цветочный аромат,– я с улыбкой смотрела на цветик-семицветик, который забавно шевелил лепесточками,– он не опасен.

«И, к сожалению, не волшебен. Не получится оборвать лепесток и получить все на свете».

– Вот это,– он пододвинул ко мне блюдце. – Попробуйте.

Взяв круглый плотный шарик, я едва не вскрикнула. А после, положив семечко на место, возмутилась:

– Шепот стихии?! Вы, тригаст, шепот от крика отличить не можете?! У меня чуть сердце не остановилось!

Альрани с интересом посмотрел на меня и утончил:

– Так вы поняли? Вы услышали свою стихию?

– Мне кажется, она не говорит со мной, а просто… Просто дарит знание. Я резко, почти болезненно поняла, что у меня в руках Золотнянка Летучая. И что сейчас с этим семечком ничего нельзя делать.

– Да,– потрясенно кивнул тригаст,– развитие происходит в три этапа и на втором магию применять недопустимо. Что ж…

Он медленно убрал все семена в подходящие холщовые мешочки, а после, когда на столе осталась лишь стопка пустых блюдец, медленно проронил:

– На сегодня достаточно. Думаю, я знаю что с вами происходит, но… Мне нужно кое в чем убедиться. Честь имею.

Он повернулся ко мне спиной и, чеканя шаг, покинул полигон.

«Отлично, просто отлично», хмыкнула я про себя. «Мистер я-самый-умный-а-вокруг-все-идиоты! Как же я не люблю такой тип людей».

На полигон заглянула Шайла:

– Проголодались?

Прислушавшись к себе, я отрицательно покачала головой:

– Нисколько. Наверное, я больше хочу пройтись.

– Можно взять мороженое и посидеть в парке,– предложила служанка.

Догадавшись, что она и сама не прочь отведать сладости, я согласно кивнула и добавила:

– Только проследи, чтобы порция была двойная. Не люблю есть в одиночестве!

– А то ж,– подмигнула мне Шайла. – Всегда рада следить за такими вещами!

За десяток минут моя неугомонная служанка навела такого шороху, что для нас накрыли стол в каменной беседке, что стояла над небольшим прозрачным ручейком. Признаться, этот момент меня особенно впечатлил.

– Чего с вами? – Шайла, неловко ерзавшая на мраморной скамейке, проследила за моим взглядом,– воды набрать?

– А? Нет, просто удивилась,– я и себе-то не могла объяснить, отчего меня так поразил источник, а уж Шайле…

– Так ведь герцог,– она пожала плечами,– как ему без своей воды? В подвале дома две скважины, а этот остался со старых времен. Раньше он был прозрачной скорлупкой закрыт, чтобы никто не отравил. Там и там еще колодцы есть, но они испортились.

Подцепив ложечку мороженого, я отправила лакомство в рот и скривилась. Правда, мнение с лица мне удалось убрать и счастливая донельзя Шайла не заметила, что лакомство мне не подошло.

«Колотый лед с сиропом, всю жизнь мечтала», мрачно думала я. «Вот была бы я нормальной попаданкой, сейчас бы как изобрела сливочное мороженое! Но я ведь даже близко не представляю, как и из чего его делали».

– Вку-у-усно,– выдохнула Шайла. – Жалко, что сливочное облачко нельзя самим делать, можно только покупать в лавке диррана Лойера. Но ничего, еще два года и всем можно будет готовить!

– Сливочное облачко?

– Мороженое из сливок, представляете?

«Ура, оно существует!», пронеслось у меня в голове. И тут же стало самой от себя смешно – полгода жила под мостом, работала за копейки и питалась объедками. А чуть обжилась, уже вкусняшек захотелось.

– А почему его сейчас готовить нельзя?

– Патент,– Шайла нахмурилась,– вроде как первооткрыватели чего-либо дают защиту от повтора. Но на рецепты еды и зелий патент не больше трех лет. А если зелье лекарственное и других таких нет, то права на него выкупает король.

– А если мастер зелий не хочет продавать рецепт?

– Значит, по завещанию передаст,– хмыкнула Шайла,– у королевских слуг разговор короткий. Никто не хочет объяснять Его Величеству, отчего не получилось стране пользу принести.

– Понятно,– протянула я.

И малодушно понадеялась, что мне никогда не доведется предстать пред светлыми очами монарха.

«В конце концов мне нечем привлечь его внимание. Повторить изобретения родного мира я не смогу, поразить необычными кушаньями тоже, да и устраивать какие-либо революции не планирую. Буду тихо мирно жить, выращивать растения и заряжать семена Злотнянки Летучей».

И иногда буду плакать по недочитанным циклам книг и непосмотренным фильмам. Кто бы мог подумать, сколько времени я проводила в своем телефоне – мне каждую минуту его не хватает!

– Ох, молодая каддири Эль-Ру выехала,– прошептала Шайла.

– Каддири?! Не тригастрис?

– Так ведь бастард,– шепнула служанка.

Повернувшись, я посмотрела на маленькую девочку в светло-зеленом платье. Она сидела верхом на своем пони, которого вел в поводу невысокий парнишка. Позади этой процессии неспешно следовала немолодая уже женщина с большой корзинкой в руках.

– Может, нам стоит уступить им место? – предположила я.

– Каддири Эль-Ру милый ребенок, она не станет прогонять нас,– Шайла ловко освободила часть стола. – Тем более что она вряд ли слезет с пони, очень редко ей разрешают его оседлать.

– Он болеет?

– Она болеет,– вздохнула Шайла.

И я цокнула, коря себя за глупость. Родовая магия, которая и хочет, и не хочет затянуть бедную девочку в свои энергетические сети.

Через пару минут в беседку поднялась та женщина и Шайла ее представила, как диррани Авайр, гувернантку и целительницу.

– А вы, м-м-м, гостья тригаста Ферхарда, верно? – неприятный, цепкий взгляд диррани мне не понравился.

– Абсолютно,– безмятежно произнесла я.

«Хочешь считать меня постельной грелкой? Считай, все равно через пару месяцев будешь локти кусать», подумала я про себя.

Но в любом случае атмосфера в беседке была испорчена и я встала. Шайла тут же подхватилась на ноги и, посмеиваясь, проворчала:

– Я и забыла, что хоть каддири Эль-Ру мила, ее цепная собака не совсем приятная личность.

Девочка, которую как раз ссаживали с пони, выглядела очень грустной. Она подошла к нам, представилась, выслушала, как меня зовут, и ровным, совсем недетским голосом сообщила, что ей очень приятно.

«Сколько ей? Девять или десять лет?», задалась я вопросом.

Скользнув взглядом по лицу ребенка, я отметила темные круги под глазами, бледные пересохшие губы и общую нездоровую бледность. Зеленцу, я бы даже сказала.

Не позволив себе подумать, я наклонилась, сорвала несколько пучков травы и за несколько секунд заставила их стать цветущим венком, который я и водрузила на голову девочке:

– Корона Цветов для самой красивой девочки в этом парке.

Малышка вдруг рассмеялась и прокружилась вокруг себя. А у меня сердце екнуло – на мгновение показалось, что пара цветов изменили свой цвет и исчезли! Как бы весь венок не развалился, но… Нет, все в порядке. Просто показалось.

– Я вот тоже считаю, что дети должны бегать и прыгать, а не сидеть сложа руки,– шепнула Шайла.

– Не нам решать,– вздохнула я и добавила,– где бы мне раздобыть пару цветочных горшков и землю к ним.

– Я передам ваше распоряжение дирру Сарейми, он заведует парком,– покивала служанка.

И действительно передала – к вечеру у меня в покоях стояло три горшка. И я, старательно фантазируя, выращивала себе помощников. Во-первых, белую леди, которая спасает от яда. Что удивительно, эти цветы исчезали вместе с ядом. Сначала напитывались им, а после таяли, как будто их никогда и не было. Во-вторых… А вот кого еще вырастить, я не знала. Красный цветок жил внутри своего семечка, которое было спрятано у меня в прическе. Синие цветы?

– Вот он, нашелся! Я же его на окне оставила, а он по стеклу вверх полез!

Шайла вытащила того самого цветёныша, которого я вырастила почти случайно. Мне же стало стыдно – я про него совсем забыла!

Что ж, значит, во втором горшке будут синие цветы.

Шайла принесла воды, полила все горшки, а затем как-то так странно время пролетело, что настал ужин. Его принесли в комнату. Почему – никто не сказал, но я не обиделась. И не доела – было «добить» желудок непривычным количеством обильной и сытной еды. Хотя к ужину прилагались зелья… Я все равно не стала рисковать.

Оставшееся до ночи время я провела то пытаясь читать весьма увлекательный любовный роман, то выманивая из сумочки монеты. И то, и другое быстро надоедало. Почему? Потому что плохо получалось! Монеты я обменивала на обломки печенья, а роман… Очень трудно насладиться интересной книжкой, если читаешь практически по слогам!

«Практика, меня спасет только практика», шипела я сама на себя.

К ночи я вместе с героями дошла до спальни. Но сил складывать буквы в слоги, а слоги в слова уже не осталось. А потому, бросив книгу на подоконник, я приняла душ, переоделась в ночную рубашку и нырнула в объятия свежей, чистой постели.

Вообще, я собиралась сладко уснуть и проспать до самого утра, но… Мягкая перина, невесомое одеяло, удобная подушка и легкий, едва уловимый аромат трав довели меня до слез. Икая и размазывая влагу по щекам, я обещала себе что больше никогда не буду ночевать на жестких камнях под мостом. Что в моей жизни всегда будет чистая и удобная постель.

Что в следующий раз, если судьба будет ко мне неблагосклонна, я уйду в лес и выращу себе дом. Из большой сосновой шишки! Ведь, как сказал тригаст Альрани, все дело в уверенности в себе. Что ж, теперь у меня ее предостаточно.

Успокоившись, я крепко обняла подушку и уснула. Завтра новый день. Пусть он принесет что-нибудь хорошее.

«И печенье, внутри сумочки еще звякают монеты…», это была моя последняя мысль.

Глава 3

Утро раскрасило мою жизнь новыми красками. С одной стороны, яркими – я опять проснулась оплетенная своими растюшками, с другой тусклыми – в ванной комнате не было ни-че-го. Герцог не приказал, Шайла не догадалась, а мне опять пришлось выращивать пушистую само-придуманную магическую мяту и жевать ее до образования пены. Таким образом я развлекалась и в подвале, и под мостом.

Умывшись и переплетя волосы, я надела вчерашнее платье и послала Шайлу узнать, можно ли мне в город. Служанка примчалась обратно и сообщила, что на сегодня тригаст Альрани отменил занятие и потому я могу пойти куда угодно.

После чего она выложила на стол еще один кошель:

– Тригаст Эльтамру велел купить все необходимое и ни в чем себе не отказывать. Сопроводить вас?

– Нет,– я покачала головой,– город мне прекрасно знаком. Посиди-ка лучше здесь, хорошо? Чтобы никто лишний не заходил.

Я еще помнила, что в этом доме служит девица, рассчитывавшая попасть в постель герцога. Не то чтобы меня она действительно пугала, но… Зачем ее искушать?

Со старого платья я сорвала два семечка. Мне не стоит выходить в город, не сменив цвет волос и глаз, увы, у Крессера наверняка есть фото Эльсиной. Точнее, магрис, как тут это называют. Сокращение от «магический рисунок», а камеры, соответственно, называются магрифактами. Игра слов, образованная от «артефакт для магического рисунка».

Набросив на плечи подаренный герцогом плащ, я закрыла голову капюшоном и поспешила прочь из особняка. Думаю, я могла бы взять карету, но… Береженую Пресветлая Богиня стережет.

Проходя сквозь холл, я столкнулась с черноволосой девицей. Она мыла пол и, ловко ткнув шваброй ведро, выплеснула воду мне под ноги.

– Что он в тебе нашел, ни кожи, ни рожи,– прошипела она.

– Возможно, смиренный нрав? – усмехнулась я,– или, быть может, светлые волосы, м?

Пройдя прямо по мыльной, грязной воде, я толкнула тяжелые двери и вышла на улицу. Мороз тут же ставил меня пожалеть о своем решении не брать карету, но…

Очистив подол и свои ужасные, летне-дырявые туфли, я решительно проглотила красильное семечко и угрюмо побрела вперед.

Первым делом я собиралась зайти в обувную лавку. Взять несколько пар простой удобной зимней обуви, пару домашних туфель и какие-нибудь смешные мягкие тапки, чтобы вечером греть в них ступни.

Через двадцать минут я сдалась и махнула рукой проезжающей мимо карете. Кучер придержал лошадей и грубо бросил:

– Чего тебе?

– До торговых рядов подбросишь? – в моих пальцах мелькнула монетка.

Алчно сверкнув глазами, кучер подвинулся и хлопнул ладонью по своему сиденью:

– Устроит?

– Полностью,– фыркнула я.

Здесь не было такого понятия, как такси, но зато была магия. И большая часть зажиточных горожан совсем не желала, чтобы всякие-разные разъезжали в их собственности. А потому на внутреннее убранство карет накладывали заклятья, чтобы было видно, подрабатывает кучер или нет.

Еще через двадцать минут я медленно прошла под огромной вычурной аркой, с которой начинались торговые ряды Тамри, столицы Черного Герцогства.

Я не торопилась. Просто медленно шла по тщательно расчищенной дорожке и радовалась тому, что могу зайти в абсолютно любую лавку. Абсолютно. Ну, разве что кроме ювелирной. Но мне туда и не надо. Женщина во мне еще не до конца проснулась.

– Корзину, каддири? Летучую и всевмещающую! – ко мне подскочил мальчишка.

– Давай,– я вытащила мелкую монетку и вложила ее в ручку протянутой корзинки. – Сама после опустошения возвращается?

– Да, каддири! – мальчишка улыбнулся, и я передала ему вторую монетку.

После чего завернула в чулочно-носочный рай.

Белье в этом мире, по счастью, не копировало прошлое моей родины. А потому панталоны если и радовали местных женщин, то очень-очень давно. Сейчас в моде были мягкие кружевные шортики, коих я приобрела с десяток. В тон к ним подобрала носочки, перчаточки и мягкие магические корсеты.

Девушка, подбиравшая мне все это, доверительно сообщила, что это особый писк моды, когда все кружевное, одного цвета.

– Помогает соблазнить мужа,– полыхнула щеками молоденькая каддири,– шепнете ему эдак небрежненько, что на вас полный комплект. Он за день весь изведется!

Я, если честно, не совсем понимала, отчего гипотетический мужчина должен известись, но спорить не стала.

Следующую лавку я обошла. Вернусь сюда, когда полностью обновлю свой гардероб. Зайду, осмотрюсь, а потом уйду с какими-нибудь гадкими словами. В конце концов, в тот день у меня были деньги, чтобы купить накидку на плечи. Но хозяйка погнала меня практически метлой, и я…

– Не проходите мимо,– приветливый голос позвал меня с крыльца той самой лавки,– Мирина сказала, вам нужно платье, и я хочу сказать, что моделей лучше, чем у меня нет нигде в Тамри!

Обернувшись, я медленно смерила ее взглядом и с горечью произнесла:

– Мне подойдет любое платье, если оно сшито не вашими руками. Или забыли, как прогнали нищенку с порога своей лавки?

Повернувшись к ней спиной, я поспешила прочь. На душе скребли кошки. Я ведь не всерьез хотела прийти туда и нахамить. Просто вспомнила, как было горько и обидно, как потом эти с трудом заработанные монеты достались совсем другому человеку…

«А с другой стороны, если бы в той подворотне мерзавец не отвлекся на монеты, то я могла бы сейчас иметь куда больше проблем. Как минимум, меня бы стража разыскивала за убийство с отягчающими».

«Отягчающими» в этом мире были все колдовские уловки. Хряснула напавшего кувшином по голове? Молодец, защитила себя. Ошарашила колдовской молнией? Изволь проследовать на рифатовое болото, ибо магией невместно причинять людям вред.

«С другой стороны, именно эти законы позволили магам и людям жить вместе относительно мирно», подумала я.

И, воспользовавшись тем, что улица временно опустела, быстро поменяла перчатки. Теперь на моих руках не корешки моих питомцев, а обычная бежевая тканюшка.

Впереди показалась вывеска обувной лавки, и я, улыбнувшись, прибавила шаг. Сейчас надену новые носочки и примерю что-нибудь мягенькое и тепленькое!

Открыв дверь в лавку, я тихо вздохнула – внутри было так тепло! Все же накидка герцога хоть и была зачарована, но все равно слабо спасала от мороза.

– Что для вас? – из-за широкого деревянного стола на меня посмотрел невысокий, седой старик с моноклем.

– Две пары теплых зимних сапог, две пары домашних приличных туфель и прикроватные тапочки,– выпалила я.

В этом мире никто не заморачивался с цветом обуви – магия иллюзий вплеталась прямо во время тачания ботинок!

– Тим, неси коробки двенадцать, пятнадцать и тридцать один,– прикрикнул старик. – Присаживайтесь, каддири. Ох.

Да, этого момента я боялась. И ведь врать нельзя! Но зато можно сказать правду:

– У меня были очень тяжелые времена. Но теперь мой упорный труд вознагражден.

Старику этого хватило. Через пару минут я, натянув новые носочки (в тон перчаткам), примеряла первую пару. Скромный каблучок и высокая шнуровка, легкие и изящные:

– Беру!

– Так просто? – оторопел мальчишка, принесший коробки.

А старик расхохотался:

– Привык, что клиентки требуют показать все, а после уходят, ничего не выбрав?

– Простите,– он смутился.

– Все в порядке.

Вторую пару я взяла без каблука, на плоской подметке. На случай долгих прогулок, да и вообще, не время сейчас для модных обновок.

Домашние туфельки оказались не столь красивы, как мне доводилось видеть у других, но… Но я все равно их взяла, очень уж они ладно на ноге сидели.

– Тапки остались только такие,– честно сказал старик.

И моему взгляду предстало нечто серо-черное, кудлатое и непропорционально огромное.

– Я еще учусь, а деда уже не может,– тихо сказал Тим.

– Беру,– восторженно произнесла я.

Ответом мне стало два недоуменных взгляда:

– Вы уверены?!

– Абсолютно!

Тапки были настолько нелепыми и страшными, что… Их можно было либо отбросить в отвращении, либо искренне полюбить. И я как-то сразу представила себя в домашнем платье, в этих тапках, на своем плюшевом диване.

Все это было запаковано и уложено в корзину. А я, почувствовав приятную усталость, задумалась о горячем чае и перекусе.

Попрощавшись со стариком и пообещав вернуться весной, я покинула теплую лавку и с наслаждением вдохнула морозный воздух. С неба медленно спускались пышные хлопья снега, вокруг сновали люди, откуда-то сбоку тянуло ароматом свежевыпеченного хлеба… Это ли не счастье?!