Верну твою любовь

Отец замолчал, и я тоже, осознавая, что сейчас не могу уехать.

– Я нужна ей, ты же это знаешь, – сказала я, закрывая глаза и думая о том, как стремительно поменялась жизнь.

Папа тяжело вздохнул, и в его вздохе я почувствовала всю тяжесть разочарования и осознание того, что их когда-то крепкий брак, пропитанный всепоглощающей любовью, постепенно рассыпался, оставив после себя лишь руины ненависти и презрения. Эти чувства были настолько мощными, что отношения, казалось, уже не спасти. Да никто и не пытался. Мать ушла со скандалом, оставив нас с отцом в пустоте, у разбитого семейного очага. Спустя десять лет она вновь появилась в моей жизни, и я не могла скрыть радость от этого. Я была рада, что у меня появился шанс восстановить отношения с мамой. Она хотела этого, сделала первый шаг, и я не могла не ответить ей взаимностью. В конце концов, она моя мама, и ничто не могло разорвать ту невидимую нить, которая связывала нас.

– Хорошо, малышка, делай так, как считаешь нужным, но помни, что ты всегда можешь положиться на меня, – слова отца прозвучали с грустью, но и с неизменной любовью, которая всегда была опорой для меня.

– Конечно, – кивнула я, чувствуя за спиной какое-то дуновение ветерка, а затем луч света, пробившийся сквозь щель, озарил пространство. Дверь позади меня тихо скрипнула, и я обернулась.

– Пап, уже поздно, мне пора спать, – прошептала, отодвигаясь к краю кровати и не сводя глаз с неожиданного гостя.

– Хорошо, мне тоже пора, спокойной ночи, – папа произнес это медленно, словно не хотел расставаться, – целую.

– Спокойной ночи, целую, – быстро ответила я, и в тот же момент разговор оборвался.

Я посмотрела ему в глаза и спросила:

– Что ты тут делаешь?

Он шел вперед медленно, в светлых джинсах, рваных на коленях, словно хищник, который медленно подкрадывается к своей добыче.

– Надо кое-что обсудить, – Беккер наклонился вперед, упираясь руками в мягкую кровать, и в его глазах читалась моя смерть.

Глава 7

Роберт

Алина с тревогой, мерцающей в ее широко раскрытых глазах, резко отступила назад, словно пытаясь убежать от моего присутствия.

– Уходи, – ее голос дрожал, словно ледяной ветерок, – я тебя не звала.

Я не мог удержаться от усмешки, наблюдая за ней, такой маленькой и беззащитной. Она казалась загнанным в угол зверьком, искавшим путь к спасению. Ее взгляд был полон недоумения и страха, но в то же время в нем читалась и непоколебимая решимость.

– Герцогиня, – начал я, мой голос звучал спокойно, но в нем чувствовалась непреклонная уверенность, – ты должна понять, что во время моего пребывания в этом доме обязана вести себя настолько незаметно, что я даже не должен ощущать твоего присутствия в радиусе трех метров от меня.

Мои глаза не отрывались от ее лица, пытаясь прочесть ее мысли, пока я продолжал: «Это не обсуждается. Ты будешь следовать моим правилам, если не хочешь проблем».

– Ты сам пришел сюда, нарушив собственное правило, – с этими словами Алина приблизилась ко мне почти вплотную, сокращая расстояние между нами до считанных сантиметров.

В полумраке я увидел, как от волнения вздымается ее грудь, плотно обернутая в полотенце. Алина прикусила нижнюю губу и подвинулась еще ближе. Незаметно для себя я и сам подался ей навстречу.

– Ты все еще помнишь? – прошептала Алина, медленно растягивая слова. – Помнишь, как мы проводили часы, дни и ночи наедине…

От ее сладкого голоса мое тело наполнилось трепетом. Закрыв глаза, я схватил девушку одной рукой за шею. Алина громко вздохнула, ее тело отозвалось на мое прикосновение.

Я притянул ее к себе, чувствуя, как наши тела соприкоснулись. Ее кожа была теплой и гладкой, а запах волос сводил меня с ума. Я не мог устоять перед искушением и поцеловал ее в губы.

Поцелуй был нежным и страстным. Алина ответила мне, ее язык скользил по моим губам, вызывая волну возбуждения. Я чувствовал, как ее тело прижималось ко мне, и понимал, что не хочу отпускать ее.

Все еще держа девушку за шею, я оторвал ее от себя и увидел ее затуманенный взгляд.

– Ты все еще помнишь, как меня называл… после мультика, – прошептала она, сглатывая ком в горле. – Мы были вместе, смотрели его тогда, в первую ночь вместе, когда остались наедине. Ты называл меня герцогиней, как кошечку из того мультика и той ночи…

Ужасно слышать ее воспоминания о нашем счастье, но я не повелся на ее лживые речи.

– Ты меня услышала? – спросил я, проводя большим пальцем по ее гладкой коже, поднимаясь от шеи к нижней губе.

– Ты сам пришел ко мне, я тебя не звала, – девушка улыбнулась и поймала мой палец своими губами.

Наверное, это дурман, или Алина просто ведьма, пытающаяся меня приворожить, но я вдруг понял, что эта девушка уже не так трогает мое сердце. Я больше не готов бежать за ней в пламя, чтобы потерять свою жизнь. Особенно, когда в голове всплывают образы, как она и мой когда-то лучший друг обжимались.

Я оттолкнул Алину и сделал шаг назад.

– Ты мне противна, – сказал я ей. – Ты лживая, эгоистичная сука.

Мои слова шокировали Алину, и я прочитал боль в ее глазах.

– Ты не можешь так говорить со мной, – прошептала она. – Я люблю тебя.

– Ты не любишь меня, – ответил я. – Ты любишь только себя.

Сердце бешено колотилось в груди, когда я резко отдернул руку и отшатнулся от Алины, как будто она была чумной. В этот момент она для меня стала чужой, опасной, неприкасаемой.

– Я все сказал. Если нарушишь правило, вини только себя, – слова вырывались из меня, холодные и решительные. Я повернулся, чтобы уйти, чувствуя необходимость покинуть это место до того, как совершу что-то необдуманное.

– Почему ты тогда исчез? – ее голос, тонкий и жалобный, поразил меня, как серия острых, безжалостных ударов в спину. – Мне нужно знать только это.

Я замер на несколько секунд, раздумывая, стоит ли открыть ей правду о том, что я знаю о ее предательстве. Но потом медленно покачал головой. Нет, она не заслуживает разговора со мной. Пусть лучше держится подальше – так будет лучше для всех нас.

– Я тебя предупредил, – произнес я, и мои слова звучали как приговор. Резко открыв дверь, я вышел из комнаты, оставив за собой лишь эхо моих шагов и тяжелую тишину.

Глава 8

Алина

Три недели пролетели как один миг – недели счастья, гармонии и великолепной, хоть и напускной роскоши. Вечера наполнялись весельем, ужины и танцы не утихали до самой ночи. Мама была в своем репертуаре – каждый вечер она устраивала званые ужины, приглашая гостей, в основном партнеров старшего Беккера с их изящными спутницами. Именно они с благосклонной улыбкой оценивали мою маму и меня, словно мы были экспонатами на выставке.

– Какая милая у тебя дочурка, – заметила одна из женщин, чье имя мне уже не вспомнить, ласково поглаживая меня по голове, как маленького котенка.

Они все по непонятной причине обращались со мной, как с ребенком или домашним питомцем, неустанно называя меня милашкой.

Это меня раздражало, но маме, казалось, эти моменты приносили неописуемое удовольствие, будто каждое такое слово было одним из драгоценных камней, усыпавших ее путь.

Я прекрасно понимала, что мама взяла меня с собой неспроста. Она стремилась произвести впечатление на всех, словно говорила: «Посмотрите, какая я замечательная мать, у меня дочь – настоящая отличница, победительница олимпиад».

Но я знала, что мои успехи – это не ее заслуга. Тем не менее я была уверена, что в глубине души она меня любит. Да, она точно меня любит… Просто мама не умела показывать свои чувства, вот и все.

– Да, моя сестренка – настоящий уникум, такого экземпляра вы нигде не найдете, – Роберт подошел сзади и крепко схватил меня за плечо.

Он не разговаривал со мной три недели, исчезал, как только я появлялась. Если раньше Роберт показывал свое пренебрежение, то сегодня он решил до меня докопаться, и это было странно.

– Роберт, я так рада тебя видеть, – женщина приблизилась к нему и чмокнула в щеку. – Как ты? Мы так давно не виделись.

– Все хорошо, Алекс, работаю на отца, живу в своей холостяцкой берлоге, вот на время праздников переселился в семейный дом, – Роберт болтал беззаботно, пока его рука спускалась вниз по моей обнаженной спине и ниже.

– Я рада, что у тебя все хорошо, – женщина обнажила лошадиные зубы в улыбке. – Скоро прилетает Алиса, она будет на свадьбе.

– Алиса? – мама нервно улыбнулась, округлив глаза и уставившись на Роберта.

– Моя подруга, – ответил мужчина, положив руку мне на поясницу и сжав ее.

– Я думал, она твоя девушка, – Александр, сведя брови, осушил бокал с шампанским.

В этот момент я почувствовала, как что-то внутри меня перевернулось. Роберт никогда не упоминал об Алисе. Он всегда относился ко мне с презрением, и теперь вдруг, из ниоткуда, появляется какая-то подруга. Я смотрела на него, не веря своим глазам.

– Нет, нет, мы просто друзья, – поспешно ответил Роберт, заметив мой ошеломленный взгляд. – Она просто моя подруга.

– О, ну ладно, – сказал Александр, не сводя с Роберта подозрительного взгляда. – Просто я думал, что…

– Все, проехали, – Роберт раздраженно отвел взгляд в сторону.

Я почувствовала, как Роберт крепче сжал мою поясницу, словно пытаясь заставить меня молчать.

– Ну что ж, давайте выпьем за здоровье молодоженов! – провозгласила Алекс, поднимая бокал.

Все подняли свои бокалы, и я присоединилась к ним, пытаясь скрыть свое замешательство и боль. Я смотрела на Роберта, и в его глазах читала насмешку. Я знала, что он наслаждается моей болью, и это бесило меня.

– Ну все равно я надеюсь, ты не оставишь мою дочь тут одну, может, даже Алина подружится с Алисой, – женщина, которая меня стала бесить, внимательно посмотрела на меня и рассмеялась, переведя взгляд на мою маму, настроение которой, кажется, ухудшилось.

У мимо проходящего официанта я забрала бокал с шампанским, выпила его и отбросила руку Роберта в сторону так резко, что это видели все, но мне было все равно. Я просто ушла и направилась в свою комнату.

Я тут совсем одна. Мои дни проходят в унылом существовании, и только учеба не дает мне впасть в депрессию. Я думала, что приехала наладить отношения с мамой, но за все время мы так и не поговорили толком, были лишь бесконечные ужины и приемы, на которых меня презентовали как милую зверюшку.

Я зашла в свою комнату и закрыла за собой дверь. Слезы навернулись на глазах. Я так устала от всего этого. Не понимаю, почему моя мать так холодна со мной, почему Роберт так жесток?

Я просто хотела любви и внимания, но, казалось, никто не мог дать мне этого…

Глава 9

Роберт

В нашей уютной компании витала неловкость. Отец пристально смотрел на меня, словно пытаясь прочесть мои мысли. Марина и Алекс отправляли взгляды вслед удаляющейся фигуре Алины.

– Я что-то не так сказала? – Алекс выглядела озадаченной.

– Нет, я думаю, моя дочь просто устала, – ответила неуверенно Марина, наблюдая за беззаботно перемещающимися по комнатам гостями.

Я обернулся назад и посмотрел на уходящую Алину. Сегодня она – вышка. В черном облегающем платье, открывающем спину, по которой хочется провести губами, от шеи до поясницы. Сегодня я не смог отвести от нее глаз, руками дотронулся. Волосы Алина собрала в высокую прическу, нацепив на ноги каблуки, еще и макияж сделала. Такая красивая, что я не удержался. Алину я все еще люблю, понял это за три недели. С того момента, как увидел ее, думал, что забыл, но нет.

Еще сидит она в моем сердце и уходить не собирается, не могу быть с ней, как только вижу ее, сразу же в голове возникает образ: она и он. Мой друг и любимая, вместе предают меня.

Мои ноги несли меня вперед, словно они знали путь лучше меня. Я следовал за девушкой, и в этом бесшумном танце шагов я уже не слышал голоса отца, который, кажется, пытался меня остановить. Какой же я дурак… Три недели я играл с ней в молчанку, и вот, наконец, решился на отчаянный шаг – как назло, Алиса появилась в самый неподходящий момент. Я хотел, чтобы Алина почувствовала то же, что и я, хотел, чтобы она ревновала и злилась. Но стоило мне увидеть ее лицо в тот момент, как вся злость во мне растаяла. Я начал оправдываться… Зачем же я устроил это показное шоу? В голове сплошная путаница.

Музыка, словно туман, мягко окутывала пространство дома, внося в каждый уголок чувство торжества и тайны. Гости, погруженные в свои раздумья, бесцельно блуждали здесь и там, создавая легкий гул из бесед и смеха. Но мне были неинтересны их разговоры и шутки. Я искал ее, единственную, не замечая ничего вокруг, словно весь мир сократился до одного лишь имени, до одного лишь образа.

Я проник в каждый уголок, осмотрел каждую комнату, пробираясь сквозь толпу. Кто-то возмущенно бормотал, кто-то радушно кивал в знак приветствия, но я чувствовал полное безразличие ко всему происходящему – ее там не было. От тесноты и тепла человеческих тел становилось душно, воздуха катастрофически не хватало. Но на балкон мне не хотелось, и я вышел на улицу. Направился по тропинке, сквозь свет фонарей, все больше и больше отдаляясь от дома, пока не оказался на самом краю участка, где меня обняла тишина.

Ночной ветерок, словно шепот призраков, ласково касался деревьев, заставляя листву танцевать в невидимом вальсе. Этот свежий глоток ветра проник в мою душу, отрезвил разум, и я задался вопросом – не пора ли начать все сначала? Простить Алину…

Возможно, это была всего лишь минутная слабость, или она просто ошиблась тогда. Но может ли человек, когда-то любивший, так легко изменить, так безжалостно предать?

Нет, такое предательство нельзя простить. Это рубец на моем сердце, который останется навсегда.

– Что ты здесь делаешь? – прозвучал голос Алины в ночной мгле с той стороны, где шелестели деревья.

Я замер на минуту, вглядываясь в темноту, откуда она должна была появиться. Ее лицо было заплаканным, в глазах отражался свет луны, а растекшаяся тушь придавала ей беззащитный вид. В руках она держала свои туфли, а от высокой прически не осталось и следа. Она вышла из тени, гордо задрав подбородок, пытаясь скрыть дрожь в своих руках.

– Ты следишь за мной? – спросила она, шмыгая носом и пытаясь уловить мой взгляд.

– Я искал тебя, – ответил я, не двигаясь с места, словно корни деревьев удерживали меня на земле.

Алина смотрела мне прямо в глаза и нервно покусывала губы. Из ее глаз лились слезы, которые она пыталась сдержать.

– А знаешь, ты прав. Нам вообще не стоило встречаться после всего этого спустя столько времени. Ты все еще остаешься тем же… козлом, каким был тогда. Поэтому я просто уеду, исчезну из твоей жизни, как ты однажды исчез из моей, – Алина говорила быстро, словно стремилась высказать все, что накопилось у нее на душе, прежде чем последняя нить, связывающая нас, оборвется навсегда.

Я стоял в тишине, осознавая, что потерять ее я не могу. Но отпустить Алину нужно, мое сердце настойчиво требовало простить ее. Но что-то глубоко внутри не позволяло мне сделать этот шаг, я понимал, что удерживать ее рядом я больше не вправе.

Нас разделяло всего пять метров – и я внезапно бросился к ней. Она вздрогнула от неожиданности, в ее глазах я заметил страх. Я обхватил ладонями ее лицо, впечатался в губы страстно. В этом поцелуе – вся моя вселенная.

Туфли из ее рук упали на тропинку, ударяясь о землю, и я увлек ее за собой к кромке леса, где только деревья стали свидетелями нашей близости.

Глава 10

Алина

Я с грохотом ударилась о бетонную стену. Роберт давил на меня, целовал, пожирая своим ртом, руками шарил по телу, стягивая с меня лямки платья, обнажая грудь. Он отрывался от моих губ, смотрел в глаза, переводил взгляд на губы и обратно. Волосы взъерошены, в глазах безумие, он дышал рвано, а его кадык дергался. Выглядел как настоящий псих.

– Ты моя, – рычал он хриплым голосом, полным желания. – Ты принадлежишь мне.

Его слова звучали как угроза, но в то же время в них было что-то притягательное. Я не могла оторвать от него взгляд. Глаза горели страстью, и я чувствовала, как во мне поднимается ответное желание.

Он наклонился и снова поцеловал меня, на этот раз более нежно. Его губы были мягкими и влажными, и я не могла удержаться, чтобы не ответить на его поцелуй. Язык мужчины скользил по моим губам, и я открыла рот, чтобы впустить его внутрь.

Наши языки сплелись в страстном танце, и я чувствовала, как мое тело начинает дрожать. Роберт прижимал меня к стене еще сильнее, и я чувствовала, как его ствол упирается в мою ногу.

Он оторвался от моих губ и посмотрел на меня голодным взглядом.

– Я собираюсь трахнуть тебя так сильно, что ты будешь кричать мое имя, – сказал он. – Ты будешь умолять меня остановиться, но я не остановлюсь. Я буду трахать тебя до тех пор, пока ты не кончишь, а потом я сделаю это снова.

Его слова возбудили меня, и я не смогла сдержать стон.

– Ты настоящее проклятье, – резал мужчина, кивая на меня подбородком. – Только подумаешь, как все прошло, так нет, вот оно снова.

– Ты меня пугаешь, – выпалила я, рассматривая мужчину.

Роберт провел руками по моим ногам, задирая платье вверх. Я стояла как безвольная кукла, позволяя ему делать со мной все, что он захочет.

Он безжалостный хищник, сжирающий меня целиком и оставляющий после себя пустую оболочку. Я, как марионетка, покорно следовала его прихотям, готовая на все, лишь бы удержать его рядом.

Я дрожала от страха, но одновременно и жаждала его. Он заставлял меня чувствовать себя одновременно сильной и слабой, желанной и ничтожной. Я становилась жалкой тряпкой перед ним, готовой на все, лишь бы удовлетворить его потребности.

Сейчас он принадлежал мне, и я не хотела отпускать его. Пусть завтра он исчезнет, оставив меня разбитой и опустошенной. Но сейчас я не могла думать о будущем. Я хотела наслаждаться каждым моментом с ним, пусть он и будет моей погибелью.

Его губы касались моих, и я терялась в водовороте эмоций. Я чувствовала его власть надо мной, и это опьяняло. Я отдала себя целиком, растворившись в его объятьях. В этот миг я забыла обо всем, кроме него.

Я знала, что это опасно, но не могла остановиться. Я хотела его, и в тот миг он был моим. Пусть это моя последняя ночь, но я проведу ее с ним, как будто нет завтрашнего дня.

Роберт схватил меня за шею, сжав так сильно, что дыхание перехватило. В его глазах горел огонь безумия и похоти. Его челюсти были плотно сжаты, а руки крепко держали меня.

Я вцепилась в его рубашку и провела руками вдоль его груди, срывая верхние пуговицы. Ветер подул, и ветки деревьев раздвинулись, открывая вид на ночные фонари вдали. Откуда-то доносились веселые голоса и музыка.

Люди могли появиться здесь в любой момент и увидеть, что происходит. Но могли ли мы остановиться?

Нет, точно нет. Я не могла бы, и ему бы не позволила, не сейчас. Мне было плевать, сколько людей увидят, как меня дерут у каменной стены среди деревьев.

– Это будет последний секс, – прошипел Роберт, задирая мое платье. Я перехватила ткань, а он стянул с себя ремень и отшвырнул его, послышался звон от удара пряжки о землю.

– Крайний, – рассмеялась я, рукой дотронувшись до выпуклости на брюках мужчины. Провела вдоль ствола, ощущая его упругость во всей красе. – Ты хочешь меня.

– Всегда хотел, – Роберт приблизил лицо к моему, облизнул скулу и рыкнул. – Такую гадкую, такую порочную девчонку.

Резко и больно он развернул меня, впечатывая щекой в стену. Руки мои закрутил назад, грудью я коснулась холодной поверхности. Между ног было влажно от него, от грубости, от жажды и желания.

– Красивая, желанная, всегда такая, но только была… для меня, – Роберт расстегнул ширинку и вдавил меня сильнее в стену.

Безумие, как я, примерная студентка, отличница, могла быть там с ним? А все потому, что я влюблена, и только с ним смогла бы делать все безумства, которые бы он предложил.

Роберт тяжело дышал над моим ухом, рукой срывал стринги, проводил вдоль киски, проникая пальцем внутрь. Он входил плавно, свободно, так легко и так приятно. Мурашки пробегали по телу. На улице ночь, холодно, а я горела рядом с ним, желая сгореть до конца.

– Ты всегда такая? – рычал мужчина, добавляя второй палец.

Стон вырвался из меня. Он давил так сильно, что казалось, я срастусь с этой проклятой стеной. Странно, еще десять минут назад я рыдала возле нее, а сейчас стою с задранным платьем и двумя пальцами в киске, прижатая к стене.

Мне приятно быть с ним, только с ним. Он первый мой мужчина и единственный. Я одержима им.

Роберт наклонился и поцеловал меня в шею. Его поцелуй был горячим и влажным, он возбуждал меня еще больше. Я обнимала его за шею, притягивая к себе.

– Дрянная сучка, стерва, как из милого моего ангелочка ты стала такой гадкой, – Роберт ругался, двигая пальцами, а я дышала тяжело, рвано. Тело было скованно под его напором, в глазах мрак, темнота, а в теле боль вперемешку с наслаждением. И боль эта совсем несущественна по сравнению с тем, что давал мне он в тот момент.

– Я хочу тебя, – рычал мужчина. Я чувствовала, как движения его руки прекратились, как он отпустил мою шею. – Стой смирно.

Вроде и слышала его, но не понимала. Ноги подкашивались, они ослабли. Все тело дрожало, оно было готово разрядиться и взорваться. Я сползла вниз.

– Я сказал, стой смирно, – крикнул Роберт, он двигал во мне пальцами быстро, так быстро, что в глазах что-то мерцало, а между ног все сжималось в тугой узел, заставляя меня вскрикнуть громко и протяжно.

Ветер, падающая листва, рваный рык и жидкость, капающая мне на спину, – все это там, где-то в другой реальности.

Я глубоко дышала, приходя в себя, спускаясь вниз. Во мне уже нет ни пальцев Роберта, ни стыда, только какая-то опустошенность и усталость. Я слышала, как мужчина громко дышал, он смотрел на меня неотрывно, наклонив голову. Я же не в силах была посмотреть на него, сидела на земле, поджав ослабевшие ноги под себя.

Минута, две – и он оделся, поднял ремень, пригладил волосы, последний раз бросил взгляд на меня и ушел, оставив меня среди деревьев одну, сидеть на холодной земле.

Я смотрела ему вслед, пока он не исчез в темноте. Затем обхватила себя руками и начала плакать.

Не знаю, почему я позволила ему это сделать со мной. Я чувствовала себя грязной, использованной и преданной, одинокой…

Глава 11

Роберт

– В эти выходные мы с Мариной отправляемся в Париж, – сказал отец, уверенно шагая по мокрой тропинке и крепко сжимая зонт в руке. Я шел рядом, чувствуя, как каждый шаг приближает нас к новым приключениям.

Серое небо нависло над улицами, дождь мерзко хлестал, крупные капли стучали по земле, словно барабанная дробь. В десять утра все еще царила темнота и не было ни малейшего дуновения ветра. Мои волосы уже промокли, напоминая о той ночи неделю назад, когда я стоял рядом с Алиной.

– Я знаю, что ты с Алиной не можешь найти общий язык, но мне бы хотелось, чтобы ты проявил больше дружелюбия, – продолжил отец, он хмурился из-за надоевшего дождя. Несмотря на погоду, он неизменно совершал утренние прогулки по своей территории – это его ритуал, которому он был верен каждый день.

– Она никогда не была здесь, – ответил я, останавливаясь вместе с отцом и вглядываясь в серую бетонную стену гаража.

– Марина говорила, что два года назад Алина уже приезжала сюда, – отец смотрел на меня пристально. Его подбородок упрямо торчал вверх, рука скользила в карман брюк.

Два года назад… Она приехала искать меня? Именно тогда, когда я уехал, решив разорвать все связи? Вопросы кружили в голове, но ответов не было.

Мы стояли с отцом на узкой тропинке, наши взгляды переплетались в тихом диалоге. Он ожидал моего согласия, но я колебался. Мне была не по душе мысль о браке с Мариной, женщиной, чьи мысли были заняты лишь деньгами, и мне не нравилось, что Алина находилась так близко, ведь я не мог удержать свои чувства в ее присутствии.

– Ты и она останетесь здесь, – сказал отец, его взгляд не отрывался от меня. – Дом теперь в твоем распоряжении, – он провел рукой по груди, зонт уже не спасал от усиливающегося дождя. – Точнее, в вашем. Делайте здесь что хотите, но в пределах разумного.

Я смотрел на дом, который в пасмурную погоду казался еще более мрачным и безжизненным. Я уже промок до костей и просто кивал в знак согласия на предложение отца. Пусть так, все равно уже ничего не изменить.

Отец похлопал меня по плечу, улыбнулся и кивнул в сторону дома.

– Идем, – сказал он, и мы медленно направились к дому, насквозь промокшие, но вместе.

В просторном доме наконец воцарилась тишина. Исчезли бесконечные гости, которые ранее словно тени маячили перед глазами. Марине осточертело без устали играть роль радушной хозяйки, и теперь она с новым рвением взялась за управление отцовскими финансами. Она рядом с ним, кажется, только из-за этого. Но, увидев рядом с ней счастливое лицо отца, я понимал, что мне следует уступить место. Не стоит вмешиваться в их отношения, отец сам сделал свой выбор. После трагической аварии, в которой мы потеряли мою мать и сестренку, папа заслуживает счастья. Слишком много горя выпало на долю одного человека.