Будь для меня стеной

С мученическим стоном я поднялась, взяла полотенце и поплелась на озеро – хоть что-то в этой жизни должно оставаться неизменным и дарить бодрость на целый день.

Кувшинки вновь встретили меня мелодичным перезвоном, а я, кисло улыбнувшись, залезла в воду.

– Лия устала! Лия недовольна! – шелестело со всех сторон.

Пусть цветы не очень умны, но вот эмоции умеют улавливать замечательно. Я воспользовалась моментом и начала жаловаться на жизнь единственным слушателям.

– Теперь мне придется каждое утро вставать ни свет ни заря, а ложиться в ночи! Я и так не высыпалась, а теперь совсем не буду! И эксперименты с семицветом придется отложить на неопределенный срок! Это меня больше всего раздражает! Нет, я рада, что меня взяли, очень рада! И зарплата хорошая, и хозяева нормальные, и кормят ужасно вкусно, но я так мечтала, что смогу вдали от семьи учиться и экспериментировать с зельями! Ведь никто в Истриге бы мне не дал такой возможности… И я так счастлива была всё это время! Пусть меня здесь презирают, но, по крайней мере, я могла учиться! А теперь для меня будет недоступна вся внеурочная деятельность! И всё это только потому, что семья тети не хочет работать. Ни тетя, ни дядя, ни, Боже упаси, сестры! Для меня всегда это было в порядке вещей, они же моя семья… Но теперь я начинаю сомневаться в том, что это честно… Чем больше я живу от них далеко, тем меньше мне хочется им помогать… Я плохая сестра, да?

– Нет, ты хорошая! Хорошая! – неслось со всех сторон.

Я глубоко вздохнула. Для цветов я всегда хорошая, а вот себе уже такой не казалась. Живя всю жизнь под крылом тетки, обязанная ей тем, что она приютила меня после смерти родителей, а не сдала на государственное обеспечение, я старалась из-за всех сил заслужить хоть капельку любви и уважения от своих родных, отблагодарить их за дом… Пусть они и не всегда были справедливы и добры, но всё же заботились обо мне… насколько были способны…

Прохладная вода взбодрила, улучшила настроение. Я перестала ныть и сетовать на судьбу. В конце концов, всё совсем неплохо! Я нашла работу, я всё еще учусь, а скоро у меня даже будут деньги! Выше нос, человек!

Я вылезла из воды, накинула на плечи полотенце и, быстро попрощавшись с цветами, побежала в мужскую раздевалку – смывать с себя озерный запах. Она находилась как раз между озером и тренировочным полигоном. А вот до женской пилить было еще минимум минут десять через всё поле. Но, так как в это время здесь никогда никого не было, то можно было в свое удовольствие постоять под теплыми струями воды, не боясь быть застигнутой врасплох.

После озера я сознательно мылась в раздевалках, а не шла в общежитие, где тоже был душ, чтобы не беспокоить Крину, которая на выходных старалась отоспаться, а также не хотелось распространять по комнате специфический запах тины.

Рабочий день в таверне начинался не очень рано, так что я могла себе позволить еще немного поблаженствовать, а потом не спеша собраться, прежде чем окунуться во второй рабочий день.

Хорошенько вымыв волосы и замотав их в полотенце, я, не покидая кабинки, оделась, а потом уже вышла в общее пространство раздевалки за сумкой.

Именно в этот момент окно в помещение распахнулось, и на каменный пол широким прыжком приземлился огромный черный волк.

Сумка выпала у меня из рук, глаза широко распахнулись, а тело будто заледенело, не в силах сдвинуться с места. Я в ужасе посмотрела на хищника, а потом, не отдавая себе отчета в своих действиях, оглушительно завизжала.

Не ожидавший встретить в такую рань здесь кого-либо, а тем более визжащего, волк резко развернулся, увидел меня и попятился, прижав уши к голове. На его морде было написано явное неудовольствие, даже раздражение, но я, не замечая ничего, продолжала визжать. А когда волк мотнул головой в сторону кабинок, проход к которым был закрыт мной, и негромко рыкнул, то здравый смысл совершенно меня оставил и, попятившись от зверя, я в панике затрясла руками и закричала:

– Не подходи, не подходи! Не подходи!!! – слезы брызнули из глаз и потекли по щекам. Не удержавшись на ногах, я упала, но при этом продолжала уползать от зверя, бормоча что-то невнятное даже для меня самой.

Волк совершенно растерялся и несколько раз попытался меня обойти, прорываясь к кабинкам, но, видя мою реакцию, отпрыгивал назад и растерянно озирался по сторонам, не понимая, что происходит, и что с этим делать.

Наконец, он сообразил выпрыгнуть обратно в окно, а там обратиться молодым парнем.

Я запнулась в своем бормотании и сделала несколько рваных вдохов, пытаясь успокоиться.

Парень же, оказавшийся нашим новым куратором, посмотрел на меня, как на ядовитую змею, пытаясь понять, взорвет ли меня снова или же нет. В окне была видна только его голова и голые мощные плечи, но мне и этого хватило, чтобы трястись от ужаса.

– Так… спокойно… – растягивая слова и медленно поднимая вверх руки, обратился он ко мне. – Я не собираюсь делать ничего плохого, не нужно кричать…

Я снова глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Но когда парень сделал осторожный шаг к окну, я вновь вся сжалась и затряслась.

– Троллья печенка! – выругался куратор, снова отступая на шаг назад. – Откуда здесь эта ненормальная?! Не съем я тебя! Слышишь? Я пришел в душ после тренировки, у меня в одной из кабинок лежит одежда, а ты не даешь мне её забрать. Оборотень я. Оборотень, понимаешь?

Я судорожно кивнула. Да, оборотень, я знаю.

– Можно мне забрать свою одежду? – спросил он, и я опять судорожно кивнула. Но потом, как только он опять попытался влезть в окно, замотала головой и испуганно заскулила.

– Да что такое! – рассердился чернявый, стукнув рукой по подоконнику. От этого движения я опять вздрогнула, а у него дёрнулся глаз. – Так! Адептка! Идти можешь? Я буду стоять здесь, никуда не сдвинусь, пока ты не выйдешь за эту дверь. Только после того, как ты уйдешь, я залезу внутрь за своей одеждой. Потом я выйду к тебе, поэтому дождись меня, поняла? Есть я тебя не буду, нападать тоже. Всё ясно?

Я опять кивнула, но даже не шелохнулась, продолжая смотреть на парня широко раскрытыми глазами.

Он тоже смотрел на меня, потом перевел взгляд на дверь, потом опять на меня.

Подняв брови, он поинтересовался:

– Так ты идёшь? Мне как-то не очень комфортно стоять под открытым окном раздевалки с голым задом.

Как только смысл этих слов дошёл до меня, ко мне вернулось самообладание и, покраснев до корней волос, я стрелой вылетела за дверь. А там отошла к ближайшему дереву и прислонилась лбом к могучему стволу.

Господи, какой позор! Никогда не думала, что окажусь в подобной ситуации! Но кто же мог знать, что страхи проявят себя в академии?! Никогда же оборотни-волки не посещали её раньше!

Дверь открылась, заставив меня внутренне сжаться, но, так как бессознательный ужас уже прошел, я усилием воли повернулась и попыталась изобразить на лице виноватую улыбку.

Сейчас куратор стоял на достаточном расстоянии от меня, одетый в белую майку и свободные штаны, руки предусмотрительно убрал в карманы. Он хмуро сверлил меня взглядом и молчал.

– Про… Простите… – заикаясь, пробормотала я, понимая, как дико выглядит мое поведение. – Я… Я не знала, что кто-то в это время может быть в раздевалках, иначе бы я никогда… Ни за что… Не пошла бы в нее… Просто женская дальше… А я всегда сюда хожу и…

– Ты боишься оборотней? – прервал он моё лепетание, продолжая сверлить меня чернотой глаз.

Я поёжилась под этим взглядом и помотала головой.

– Нет.

– Ты кричала не как человек, просто застигнутый врасплох. Ты кричала от ужаса. Тебя обидел оборотень? На вашем курсе есть же несколько оборотней и оборотниц… Не заметил, чтобы ты сильно от них шарахалась…

– Нет, нет, меня никто не обижал, я не боюсь оборотней, – поспешно заверила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Тогда чего ты испугалась?

– Н-ничего… – заверила я.

Парень недоверчиво поднял брови и сделал шаг ко мне навстречу, и я тут же попятилась назад, пока не упёрлась спиною в дерево.

– Ну-ну, – раздраженно выдохнул он. – Не буду я тебя есть! Ты слишком костлявая для завтрака.

Я вспыхнула и, забыв о страхе, зашипела ему в лицо:

– Зато я не развлекаюсь тем, что унижаю других!

Лицо Данорана окаменело.

– Что-то не помню я, чтобы чем-нибудь тебя обидел.

– То есть, ты не помнишь меня? – насмешливо уточнила я, полностью поменяв чувство страха на чувство раздражения. Как же он меня бесит!

– Почему? Помню – ты учишься на факультете зельеваров, на курсе, к которому меня приставили куратором. И за всё время я к тебе даже близко не подошёл.

– И всё? – уточнила я.

– Ну да, – пожал он плечами, искренне не понимая, чего я от него хочу.

– Хам! – уверенно припечатала я.

– О! Вспомнил! – снизошло на него внезапное озарение. – Ты – дурочка!.. Из столовой, – пояснил он, улыбаясь во все свои тридцать два.

– Чтооо?! – рассвирепела я, прожигая его гневным взглядом. Он вообще нормальный?!

Я развернулась на пятках и, твердо чеканя шаг, понеслась в сторону общежитий.

Первое впечатление меня явно не обмануло – отвратительный тип! И почему я именно на него наткнулась сегодня утром? Теперь, когда он видел мою истерику, то точно сможет вволю поиздеваться надо мной, смеясь со своими дружками! Я представила, что об этом происшествии станет известно Мракадану и застонала в голос от досады.

Я была уверена, что моя фобия давно прошла и никогда себя больше не проявит! И ведь когда волк прыгнул в окно, где-то на задворках сознания я понимала, что это – оборотень, но ничего не могла предпринять, скованная первобытным ужасом. Что мне теперь делать с этим новым знанием? И главное, как теперь показаться на глаза Совершенству?!

Влетев в собственную комнату, я судорожно начала собираться на работу, решив для разнообразия и удобства сегодня быть не в платье, а в брюках, которые обычно надевала только на физическую подготовку. Всё равно дополнительно буду надевать фартук, так что никого в шоковое состояние не повергну.

– Извини за вопрос, – раздался ленивый голос Крины со стороны кровати, – но теперь у людей мода такая, с полотенцем на голове ходить?

Я непонимающе развернулась, а потом, кинув взгляд в зеркало, схватилась за голову.

Замечательно, Коргут! Опозорилась по всем фронтам!

Глава 7 Два разных кузена

Дан

Проводив гневную фигурку взглядом, я усмехнулся.

А она забавная…

Похоже, что лично меня она не боится и, слава Всевышнему, на меня не облизывается. Зато почему-то испугалась моей второй ипостаси. Не надо иметь нюх, чтобы понять, что адептка была в ужасе. Причем, в бессознательном ужасе. Надо бы выяснить, что там за фобия, прежде чем на границу идти.

То, что с человеческой девушкой могут быть проблемы во время практики, я понял еще в первый день, когда меня представили группе. Дальнейшее наблюдение за ней только усилило это мысль, подспудно отмечая беззащитность и одинокость этого маленького кудрявого ботаника. Зря она пошла в эту академию. Очень зря. Её же здесь заклюют просто за то, что она – человек. В Анании, которая вообще-то человеческая страна, с самими людьми обращаются как с низшим сортом. Так стоит ли специально становиться объектом для насмешек и презрения, если есть менее престижные учебные заведения? Не похоже, что ей всё равно на чужое мнение, так что тем более удивительно, что учится здесь уже четвертый год.

Подавив рассуждения, я пожал плечами. Мне не понять местные нравы, а тем более женскую логику. Самое главное, чтобы под моим присмотром никто не пострадал и никто никого не унижал. Все эти игры в «кто круче» явно не помогут сплотить коллектив. А в случае опасности вообще станут серьезной проблемой. Так что, если местное общество не переделать, тогда пускай хотя бы развлекаются не на моих глазах.

Я опять вспомнил, как одна из вампирш группы скинула эту человечку со стены, и снова рассердился. Гадина! Самовлюблённая гадина! Я тогда еле удержался от того, чтобы повазюкать лицом в грязи обидчицу. Но уподобляться ей и измываться над тем, кто слабее и не может дать сдачи, это низко. Низко и подло.

Вернувшись в раздевалку, я закрыл окно, в которое сегодня так неудачно прыгнул и, осмотревшись, увидел валяющуюся на полу сумку девчонки. Как её зовут? Нет, не помню. Надо бы узнать и отдать пропажу…

С этими мыслями я подхватил женскую сумку-рюкзачок, закинул на одно плечо и направился к академии. Мне еще надо увидеться с братом перед поездкой домой, предупредить, чтобы дел не натворил.

В холле академии мне дорогу заступила та самая вампирша из моей группы. Я думал, что после её встречи с грязью она ко мне и близко теперь не подойдёт. Что ей нужно?

Я остановился, ожидая услышать причину, по которой меня задержали.

Брюнетка же стояла передо мной, странно изгибаясь и принимая какие-то позы, но пока молчала.

Прошла минута, две.

Наконец, она не выдержала:

– Что, Даноран, неужели я тебе не нравлюсь?

И тут в моей голове щёлкнуло. А! Так это она его соблазняла! А я, грешным делом, подумал, что у неё спину скрутило, раз она так странно позвонки выгибает.

Тут она увидела рюкзак за моей спиной, удивленно моргнула, а потом сердито прищурилась, явно узнав вещицу.

– Разве не ты гуляла вчера с Мракаданом? – спросил я, лениво размышляя о том, что у брата либо совсем вкуса нет, раз он не видит, с какими гадюками развлекается, либо именно в этом и ловит кайф, раздавая улыбочки пустоголовым стервам.

Девушка поправила волосы и плотоядно улыбнулась.

– Разве тебе не хотелось бы меня отбить, а, оборотень? – она приблизилась к моему лицу, выставляя на обозрение содержимое своего декольте. – Или же ты настолько слаб, что не пойдешь против своего вожака ради красивой девушки? А как же твоя хищная натура?

Я поморщился и отодвинулся на шаг в сторону.

– Извини, но моей «хищной натуре» не нравится давно остывшее мясо. Предпочитаю кого-то более теплого.

Видя, как вытянулось её лицо, я понял, что путь, наконец, свободен, и поспешил убраться в свою комнату, пока кто-нибудь еще не решил со мной заговорить.

В моей гостиной на кресле сидел заспанный кузен и отчаянно зевал.

– Зачем звал? – поинтересовался он. – Тебе не лень вставать в выходной в такую рань?

– Я, в отличие от некоторых, не гуляю всю ночь напролет, так что вполне могу позволить себе с утра чувствовать себя бодро, а не как старая развалина, – усмехнулся, скинул рюкзак на диван и направился к шкафу.

Собеседник болезненно поморщился, сжав виски.

– Слушай, давай без твоего сарказма, а? И так плохо. Почему ты не сказал, что на подобной практике придется столько работать?

– Почему я не сказал, что на работе нужно будет работать, а не отчаянно тусить? – его ответ меня даже повеселил. Я, в отличие от кузена, уже несколько лет зарабатывал подобным кураторством. – А как ты собирался поступать в королевскую гвардию, если не наберёшься опыта?

– Но пять лет подобной практики – это слишком много! – заныл брат. – Тебе хорошо, для тебя это последняя поездка и сможешь уже присоединиться к элитным войскам. А мне что прикажешь, вечно по этим академиям шататься и студентов прикрывать?

– Можешь еще служить на границе Албании, – я пожал плечами, не видя проблемы. – Для меня это последняя поездка, потому что я начал так подрабатывать еще на последних курсах академии, учась по обмену. Как раз тогда, когда меня матушка первый раз посватать пыталась. А ты все эти годы дурака валял, так что не вижу причин теперь ныть и жаловаться на судьбу.

– Дааа, тетушка Нара сурова… – протянул брат, пытаясь поудобней устроиться на кресле и положить куда-нибудь гудящую голову. – Нет бы дать погулять тебе нормально! Всё равно женитьба тебе бы вряд ли помогла… – он сконфуженно примолк, поняв, что сболтнул лишнего, и аккуратно обернулся через плечо: – Ой, извини.

Я только устало вздохнул.

– Иди проспись, балбес. И не вздумай без меня тут ерундой маяться. Я вернусь завтра перед занятиями и, не дай Бог, не обнаружу тебя на рабочем месте вовремя!

– Есть ерундой не маяться! – повеселел тот, поняв, что выволочки не будет. – Честно обещаю не позорить твое благородное имя! И не учить плохому местную молодежь!

Он театрально приложил руку к сердцу, а я фыркнул.

– Позёр!

Быстро собрав вещи и натянув на голову чистую футболку, я активировал артефакт переноса и исчез из академии.

Глава 8 Встреча в таверне, что осветила мою жизнь!

Сегодня народу в таверне было много. Даже очень. И в основном, адепты нашей академии.

Пару раз меня узнали и скривились. Мало того, что с ними учится простая человечка, так она еще и подрабатывает, как плебейка…

Видеть выражение их лиц было, конечно, неприятно, но, на удивление, довольно терпимо. Постоянная занятость рук как-то не способствовала затяжным страданиям.

Я носилась от столика к столику, протирала столы, уносила грязную посуду, даже немного умудрялась помогать на кухне тётушке Боре.

– Ох, молодец, девка! – умилялась хозяйка. – С твоим приходом мигом стала работа пошустрее делаться. Конечно, Вортон теперь совсем балду гоняет за своей стойкой, но и не сказать, чтобы от него раньше особый толк был. Так что надо было не жадничать, а давно уже нанять помощницу, зря я тянула… – с этими словами мне обычно вручался очередной поднос, и ноги опять несли меня в зал.

Права была женщина, когда говорила, что подносы у них тяжелые. Тяжелые, не то слово. Та же самая медовуха, мелькавшая в каждом втором мужском заказе, подавалась в литровых стаканах. А если сидела целая компания, то и этих стаканов на подносе было огромное множество. Я приноровилась брать не всё сразу, а приносить по частям, но всё равно к концу дня руки подрагивали от усталости.

Принеся очередной поднос с грязной посудой, я выгрузила её у раковины.

– Вот, Рая, – обратилась к молодой деревенской девчонке, что мыла посуду, – на сейчас пока всё. Больших компаний вроде больше не предвидится.

Племянница хозяйки только робко кивнула, продолжая рьяно намыливать тарелки.

Она приходила по вечерам, отрабатывала положенное время и сразу уходила, незаметной тенью просачиваясь в заднюю дверь. И если я в академии старалась быть невидимкой и считала себя стеснительной, то по сравнению с этой маленькой пухленькой русоволосой девочкой была практически душа компании.

– Ты ужинала сегодня? – предприняла я еще одну попытку завязать знакомство, раз все остальные провалились.

Рая неуверенно кивнула, потом мотнула головой, потом снова кивнула.

– Не ест она у меня, – пробурчала от рабочего стола тетушка Дора. С моим появлением ей теперь можно было не выходить к гостям, а неотлучно находиться на кухне, чему она была несказанно рада. – Родители запугали, будь здоров. Братец мой, отец её который, выторговал пару лишних экров за её работу в счет ужина. И сколько бы я не пыталась её накормить, она только отнекивается. Говорю: «ешь, глупая, денег не возьму, отцу твоему не скажу!», а она всё шугается, будто вот-вот поколочу я её. А всё из-за брата. Жадный до денег шибко. Отпрысков своих с малых лет работать заставляет!

Я только вздохнула. Какая похожая ситуация. Только я из аристократической семьи, а всё равно работала с подросткового возраста, пусть и не посудомойкой. У меня еще выход был – будучи магом, я была обязана получить хорошее образование, а каково приходится деревенским детям без способностей, не сложно представить – начиная работать буквально с младенчества, у них нет времени получить хотя бы мало-мальское образование, а соответственно и более солидную работу в будущем. Вот и приходится всю жизнь работать и никогда не видеть монет в своем кошельке номиналом выше локра…

Теперь к нескладному зашуганному подростку у меня появилось еще больше сочувствия.

– И я такая же, – тихо шепнула ей, дружески улыбаясь.

Небольшие серые глаза, скрытые румяными щечками, недоверчиво на меня уставились, но потом шустро вернулись к своему занятию.

Ничего, пройдет еще немного времени, и я уверена, она перестанет меня так бояться!

Только тетушка Бора поставила передо мной тарелку ароматного рагу, как в дверь кухни просунулась лысая голова хозяина.

– Лия! Там именитые господа пожаловали! Обслужить надобно, а не чаи распивать! – возмущенно встопорщились рыжие усы.

– Вот сам и обслужи! – заявила со своего места хозяйка. – Дай девоньке покушать спокойно!

– Нет, всё в порядке, я могу… – робко вставила я, но была перебита:

– Думай, что говоришь, женщина! – возмущенно пропыхтела голова в отрытом проходе. – Я – хозяин заведения и встречаю гостей за стойкой! Что ж мне теперь перед благородными господами бегать, подавалкой притворяться?!

– Ах, как быстро мы стали важными, как помощников наняли! – супруга лэра грозно развернулась и упёрла крепкие кулаки в бока. У мойки жалобно скукожилась фигурка Раи. – Футы-нуты! Вы посмотрите на него! Старый господин нашелся! Лишь бы не работать! Изыди с глаз моих, пока я тебя ухватом не огрела!

Дядька Вортон аж надулся от негодования, но присутствие господ заставляло понизить громкость выяснения отношений, так что приходилось разве что возмущенно шептать.

Больше не слушая их перебранку, которая только-только пошла на новый виток, я выскользнула боком мимо лэра и, вытащив из кармана блокнот, направилась к привилегированному столику, справедливо полагая, что «высокие господа» засели именно там.

Правда, как только группа посетителей, занявшая столик, показалась из-за кадки с пальмой, ноги резко затормозили, а сердце ухнуло и стало биться где-то на уровне горла.

Компания, посетившая "Румяный Окорок" поздно вечером в выходной, была мне прекрасно знакома. Шестеро неуловимо похожих друг на друга черноволосых парней сидели в обществе нескольких девушек из нашей академии. Были тут и эльфийки, томно прикрывающие глаза и сверкающие драгоценностями в ушах. И оборотницы, и даже пара вампирш, включая печально знакомую мне Верену… Но самое главное, во главе стола восседал Мракадан, так часто являвшийся мне во снах. Вот и сегодня он находился среди своих сородичей, ослепительно прекрасный, с нежной улыбкой на породистом лице, общаясь с теми, кому посчастливилось сидеть рядом с таким Совершенством… Как многое я бы отдала, чтобы просто оказаться с ним за одним столом. Ведь он был так близко, только руку протяни, а в то же время, так неуловимо далеко от меня…

На деревянных ногах я подошла в столу и застыла испуганной пичужкой, не в силах пошевелиться или вымолвить хоть слово.

– О, наконец-то! – окинув меня высокомерным взглядом, произнесла одна из эльфиек. – Нас в конце концов обслужат!

Верена кинула на меня быстрый взгляд, и лицо её исказилось в злобно-презрительной гримасе. Чего это она? Не помню, чтобы я ей где-то дорогу заступила – обычно ко мне относятся равнодушно-брезгливо…

Но тут на меня посмотрел Мракадан и солнечно улыбнулся. В этот момент все мысли из моей головы просто вылетели.

– Прекрасная лэри, мы бы хотели откушать.

Как завороженная, я пару раз кивнула, а потом трясущимися руками записала заказ.

На кухню я уходила окрылённая этой прекрасной улыбкой, согретая добрым отношением, и только когда передала тётушке Боре список блюд, до меня дошло… Он меня не узнал!

Ни в первый, ни во второй, ни в третий раз! Мракадан со мной безукоризненно вежлив всё время, но при этом он никогда не демонстрировал узнавание, общаясь всякий раз как с незнакомкой!

Руки сами с собой сжались в кулаки, а в голове начали происходить мыслительные процессы. Так я никогда не смогу свести с ним близкое знакомство, если он даже лица моего не помнит – слишком много прекрасных и ослепительных девушек находятся рядом с ним! Однозначно нужно найти способ быть к парню моей мечты ближе, желательно – влиться в его компанию, тогда он не сможет не заметить меня и не понять, что мы с ним предназначены друг для друга! А то, что мы предназначены, я ни секунды не сомневалась, постоянно чувствуя ту самую нить, что нас связала!

На следующий день я не пошла на озеро утром.

Во-первых, потому что еще живы были воспоминания о вчерашнем ужасе, а во-вторых, после работы я полночи провела над домашними заданиями, так что желания с утра вставать с кровати не было совершенно.

А вот на занятия, хочешь – не хочешь, а придется идти. Так что, открыв глаза, я первым делом узрела полностью одетую Крину, которая стояла недалеко от моей кровати и озадаченно на меня пялилась.

– Что? – может, я ночью сказала ей что-то неадекватное от усталости, и теперь меня ждет расплата?

– Ничего, – буркнула она, разворачиваясь и теряя ко мне всякий интерес. – Я подумала, не померла ли ты случайно, раз до сих пор не встала, как обычно.

С этими словами она выскользнула за дверь, не оборачиваясь. А я спустила ноги с кровати и удивленно покачала головой: вот уж не подумала бы, что драконница может за меня переживать! Может, не такая она и холодная?