Я и Ты, или Диалог с Мартином Бубером

Я и Ты, или Диалог с Мартином Бубером

Мартин Бубер

Переводчик Михаил Эльман

© Мартин Бубер, 2024

© Михаил Эльман, перевод, 2024

ISBN 978-5-0064-3500-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мартин Бубер

Я и Ты,

Авторизированный перевод Михаила Эльмана

Мартин Бубер; один из самых влиятельных философов ХХ века. Был безуспешно номинирован десять раз на Нобелевскую премию мира и семь раз – на Нобелевскую премию по литературе. Самая известная его работа – «Я и Ты» (Википедия)

Первое предисловие

Мартин Бубер – выдающийся мыслитель нашего времени.* Как и все великие мыслители, он опередил свой век. Ему не присудили Нобелевскую премию мира, это нельзя было сделать по чисто политическим причинам. Ему не присудили и Нобелевскую премию по литературе. Он заслужил и её, однако присудить философу литературную премию – значит не признать его философом. До сих пор ни на одном языке не издано и полное собрание его сочинений. Тем не менее, влияние Бубера на современный мир весьма значительно. Его книги есть во всех университетских библиотеках Запада, число исследований, посвящённых его работам, давно перевалило за тысячу и продолжает расти нескончаемым потоком. Написаны подробные биографии Бубера, а также воспоминания о нём. Русскоязычному читателю Мартин Бубер практически не знаком. В бывшем Советском Союзе его работы были запрещены и хранились в спецфондах. За пределами России на русском языке, были изданы только отдельные статьи и исторические исследования, не дающие представления о мировоззрении философа. Однако в семидесятых годах в России были нелегально переведены и размножены в «самиздате» некоторые работы Бубера, в том числе и его главная книга «Я и Ты». ** Над переводом работала группа переводчиков, по соображениям конспирации не знавших друг друга. Эта и другие причины привели к тому, что этот перевод нельзя назвать удачным. Ещё одна попытка перевести на русский основную работу Мартина Бубера на русский была предпринята в девяностые годы. *** В это время на рынок хлынуло огромное количество ранее запрещённой литературы, и никто не обращал внимание на содержание и качество перевода.

Моя основная задача состояла в том, чтобы сделать эту уникальную по глубине самопознания и понимания мира книгу Бубера доступной широкому кругу читателей. Я не стремился к дословности, это в достаточной мере свободный перевод, я старался сохранить мысль и мироощущение автора, точность его образов, ритмику и живое дыхание его речи. В тексте много примечаний, но вы нигде не найдете ремарки «примечание переводчика». Я не пытался вмешиваться в диалог читателя с Бубером, я только старался помочь этому диалогу. Часть примечаний – это «издержки» перевода, вызванные несовпадением понятий в различных языках, многие другие – это только поэтические ассоциации. Я не хочу приводить здесь какую-либо биографическую информацию о Бубере. Подробности его жизни не охватывают его души. Об этом только лишь можно сказать с библейской краткостью: «Жил человек праведный и слышал своё эхо, отражённое от небес…» ****

Переводить Бубера – все равно, что переводить поэта. Мир Бубера парадоксален, язык пластичен и выразителен, мысль изумительно точна. Однако это вовсе не беллетристика, книга не поддаётся читателю с первого прочтения, во многом это объясняется внутренней позицией читателя, как правило, получившего воспитание и образование, внушающее воинственное неприятие религии. Но, это и не религия, а скорее то, что за ней стоит: человек и его я, рок и свобода, диалог между Богом и человеком, судьба цивилизации.

Надо быть мужественным, чтобы отбросить догмы и предрассудки, надо иметь доброе, страдающее сердце, чтобы так стремиться к истине и справедливости, надо обладать бесстрашием, чтобы прозреть и увидеть мир таким, каким его увидел Бубер.

* Родился в 1878 году, умер в 1965.

** Издана на немецком в 1923 году, на английском в 1937.

*** Бубер Мартин. Два образа веры М.: Республика, 1995. – 464 с.

Серия: Мыслители XX века

**** «Вот житие Ноя: Ной был человек праведный и непорочный в роде своём; Ной ходил перед Богом.» Бытие: 6.9.

Второе предисловие

Первоначально я хотел ограничиться коротким вступлением, но после того как была сделана первая редакция перевода, с которой в той или иной степени ознакомился достаточно широкий и разнообразный круг знакомых и незнакомых мне людей, возникла необходимость дать хотя бы краткую обзорную информацию об этой книге и ее авторе. Такая необходимость вызвана тремя причинами. Во первых; как правило, с отсутствием какого-либо предварительного знакомства читателя с творчеством Бубера. Во вторых; поэтической «загруженностью» текста самой этой книги и связанной с этим трудностью понимания. И в третьих; с обвинениями по моему адресу в «произвольном толковании Бубера». Чтобы в какой-то мере исключить подобные обвинения, а также и потому, что я не чувствую себя вправе давать какую либо другую оценку творчеству Бубера, кроме как поэтическую, у меня не остается другого выбора как только обратиться к авторитетам и дать читателю возможность увидеть эту книгу через восприятие людей профессионально занимающихся исследованием и переводом работ Мартина Бубера. Итак, это второе предисловие состоит из трех значительных отрывков из предисловий к работам Мартина Бубера в разное время написанных тремя различными авторами. Я не задавался какой-либо целью при подборе отрывков, я только стремился к тому, чтобы они взаимно дополняли друг друга, и тем самым создавали некую общую картину.

Н. Прат (Из предисловия к сборнику избранных работ Мартина Бубера) *

Мартин Бубер (1878—1965) – один из ведущих религиозных мыслителей нашего века – не является ни академическим философом, ни профессиональным теологом. Пользуясь языком философии и теологии для выражения своих идей, он не занимается философскими или теологическими проблемами как таковыми. Гораздо больше его интересуют повседневные встречи человека с миром. Исключительная сила и обаяние, присущие Буберу как человеку и мыслителю проистекают в значительной мере из того факта, что в его произведениях отразился трагический опыт приобретенный человечеством в ХХ столетии, его стремление и надежды. Философия Бубера свидетельствует об исключительно плодотворном взаимодействии между, уходящим в глубины человеческого существа, восточным религиозным миропониманием и европейской, в особенности немецкой, культурой.

В 1892 году М. Бубер покинул дом деда в Зальцбурге, где прошло его детство и начал учится в светской гимназии во Львове. Затем он продолжает образование в университетах Вены и Берлина. Значительное влияние на Бубера, так же как на многих других его современников оказал Ф. Ницше, отвергавший традиционные ценности западной цивилизации во имя утверждения жизни, её стихийных сил. На вызов брошенный Ницше откликнулись многие европейские мыслители и писатели, в том числе и молодой Бубер. Влияние Ницше сказалось и в увлечении Бубера идеями поздних романтиков. Его роднила с ними эмоциональность стиля и страстная увлечённость искусством. Отсюда поэтический тон присущий философским сочинениям Бубера. Однако для формирования мировоззрения Бубера особое значение имела его дружба с Густавом Ландауэром. Как и Ландауэр, Бубер предпочитал централизованной государственной власти малые ассоциации, в которых может быть достигнуто подлинно человеческое общение. Возрождение кантианства в особенности в интерпретации Германа Когена, привело Бубера в соприкосновение с основной тенденцией немецкой философской традиции. Однако, как отмечалось выше, Бубера никогда не интересовала философия как таковая, он проявлял гораздо больший интерес к конкретным социальным и культурным проблемам.

* Мартин Бубер, «Избранные произведения». Иерусалим, 1978.

Здесь сказалось влияние его наставников: Георга Зиммеля, социолога с философской ориентацией и Вильгельма Дильтея, основоположника философии культуры.

Будучи студентом Бубер увлекался мистическими учениями в рамках различных религиозных традиций. Его докторская диссертация была посвящена исследованию взглядов ряда христианских мистиков эпохи Возрождения и Реформации, ранние произведения Бубера, написанные под влиянием Ницше, исполнены мистической страстью к единству с Абсолютом, чьё бытиё и мощь составляют основу мира. В последствии Бубер всячески подчёркивал подлинную реальность мира повседневного опыта, который мистики считали иллюзорным.

Новым источником вдохновения для Бубера стало знакомство с произведениями датского религиозного мыслителя Серена Кьеркегора, который восставал против философского рационализма во имя нерассуждающей веры. Религиозное мировоззрение Кьеркегора оказало мощное влияние на Бубера; оно показало, каким образом современный человек может творчески отнестись к призыву, содержащемуся в Библии. Своим экзистенциальным пониманием истины Бубер в значительной мере обязан Кьеркегору. При всём своём восхищении им Бубер, однако, отвергал его индивидуалистический подход к религии и пессимистический взгляд на человека. Философия Бубера делается более экзистенциальной и менее мистической. Притязание мистиков на единство с абсолютом стали казаться ему несостоятельными. В своей главной работе «Я и Ты», опубликованной в 1923 году, он резко критиковал акцентирование мистического единства и говорил вместо этого об отношении – отношении наиболее полно выражающемся в любви между мужем и женой – как о ключе понимания смысла человеческого существования. Книга «Я и Ты» явилась самым ярким выражением философии Бубера.

Философия Бубера, содержащаяся в его многочисленных произведениях, и прежде всего в книге «Я и Ты», получила название «диалогической». Согласно Буберу, философские проблемы возникают только когда люди размышляют о «реальных» вопросах, то есть о вопросах, которые затрагивают не один интеллект, но все существо человека. Бубер не одинок среди современных философов в своем подчеркивании жизненной значимости в качестве исходного и конечного пункта философии. Он близок в этом к достаточно пестрой группе мыслителей получивших название «экзистенциалистов». В отличие от традиционных рационалистов и эмпириков, экзистенциалисты сознательно занимают позицию страстной заинтересованности, субъективной вовлеченности в решение философских вопросов. Это сближает философию экзистенциализма с одной стороны с мистикой, а с другой стороны – с художественной литературой. В книге «Я и Ты» родство Бубера с экзистенциализмом очевидно; помимо художественного яркого способа изложения, ее характеризует страстная вовлеченность в решение проблемы. Однако мысль Бубера испытала глубокое воздействие мироутверждающей библейской пророческой традиции, и это влияние отличает ее от пессимистического индивидуализма других представителей этой школы – от Кьеркегора до Сартра. Именно слияние экзистенциального мышления с жизнеутверждающим мужественным духом творения составляет великий вклад Мартина Бубера в современную философскую мысль.

«Я и Ты» начинается следующим заявлением: «Для человека мир двойствен, в соответствии с его двойственным отношением к нему». Термин «отношение» следует понимать не в психологическом смысле, но в смысле фундаментальной позиции, способа бытийственного взаимодействия человеческого «я» с миром и всем, что в нем находится. Бубер называет эти две фундаментальные позиции отношениями «Я – Ты» и «Я – Оно». Точно так же, как все существа могут рассматриваться как объекты в бесстрастном отчужденном состоянии «Я – Оно», так и всякое бытие может становиться партнером и собеседником человека в личном заинтересованном отношении «Я – Ты». Отношения «Я – Ты» наиболее полно реализуются в любви между мужем и женой. Здесь возникает то, что Бубер называет образцовой связью, когда два человека раскрывают друг другу себя как «Ты». Однако отношение «Я – Ты» может возникнуть не только между двумя людьми, но и между человеком и природой, или человеком и произведением искусства. В отношении «Я – Ты» преодолевается отчуждение: чужое бытие становится исключительным центром внимания и утверждается независимо от целей переживающего встречу с ним «Я». В области «Ты», которая охватывает все важные вопросы человеческой судьбы, невозможны объективное исследование и проверка. Согласно Буберу, все стремления философов найти объективный критерий истины столь же бесплодны, как и попытки алхимиков найти «философский камень».

Истина для Бубера, как для других экзистенциалистов, является скорее содержанием моральных устремлений, чем интеллектуальным решением проблем. Это не объективная, но «человеческая» истина. Бубер утверждает существование Абсолюта как последней основы бытия и истины, однако он отказывается признать абсолютную значимость за какими-либо человеческими формами выражения этого Абсолюта. Люди могут жить в истине, но они не могут ее выразить до конца. Язык понятий неспособен уловить смысл отношения «Я-Ты» и выразить его в форме суждений; однако он может дать о нем некоторое представление. Язык самого Бубера стоит ближе к интимной непосредственности этого отношения, чем язык большинства философов. В каждом «Ты» согласно Буберу, мы обращаемся к вечному «Ты», к живому Богу как силе, лежащей в основе всякого отношения «Я-Ты», к верховному партнеру всякого диалога. Единый Бог возникает из множества встреч с вечным «Ты», а не как объект. Его природа не может быть выражена в понятиях. Различие между религией и философией – это различие между встречей с божеством и объективацией этой встречи в мысли. Поскольку мы встречаемся с Богом только в отношения «Я-Ты», мы не можем знать, каков Он «в Себе». Мы можем говорить о Нем как о личности, однако лишь символически, поскольку в живой встрече с нами Он предстает перед нами как личность. Символы необходимы для передачи религиозного опыта. Однако Бубер предупреждает, что когда символы божественного начинают употребляться в буквальном и объективном смысле, они перестают указывать на Бога – партнера встречи. В конце концов они закрывают путь к Нему, и Он покидает эти объективированные символы.

Бубер пользуется термином «вечное Ты», чтобы подчеркнуть необъективируемый характер встречи человека с Богом, так же как ее неразрывную связь со встречами, происходящими в повседневной жизни. Богом нельзя «обладать», – Его можно только встречать. Встречи с вечным «Ты» составляют основу явления, называемого теологами «откровением». Необходимой частью буберовского понимания отношения между Богом и человеком является убеждение, что живой Бог не только открывает, но и скрывает себя. В нем содержится протест против любой религии или теологии, которая стремится исчерпать тайну в догматических или систематических формулировках. Все религии предписывают определенные действия, назначение которых – привести верующего в должное отношение к Абсолюту. И все они неизбежно затемняют эту конечную цель, выдвигая на первый план догматы и ритуал и с течением времени превращая их в самоцель. Существование Бога нельзя доказать – его можно только пережить в непосредственной встрече.

По мере того, как мысль Бубера становилась все более зрелой, кристаллизуясь в той форме, которая нашла свое выражение в книге «Я – Ты», она все больше обращалась к Библии. Здесь Бубер нашел совершенное выражение «диалога между небом и землей», между Богом и человеком.

Бубер не претендует на «возвращение» к Библии. Такой подход может привести лишь к реакционным попыткам навязать устаревшие догмы прошлых веков живой, изменяющейся действительности. Подход Бубера к Библии – откровенно интерпритаторский и селективный. В этом смысле он движется в русле западной религиозной традиции. Однако в своем подходе к Библии Бубер опирается на философию, которая сама интимно связана с ней. Если Бубер интерпретирует Библию в духе своей диалогической философии, то сама Библия оказала решающее влияние на развитие этой философии. Бубер, несомненно, связан с так называемой «высшей критикой» библейских текстов, выросшей в ХIХ веке на почве либеральной протестантской теологии. Он принимает технику, разработанную школой Вельхаузена, наряду с ее достижениями в таких областях, как исследование еврейской грамматики и библейской археологии. Однако он отвергает крайности библейской критики, которая подчас подвергла сомнению традиционную экзегетику и хронологию и позволяла себе вносить произвольные исправления в библейские тексты.

Критики школы Вельхаузена учили, что Библия – это человеческий документ, отражающий исторические условия своей эпохи. Бубер напоминает этим критикам, что они сами – продукт интеллектуального климата конца XIX начала ХХ века. В последние десятилетия прогресс в изучении истории и культуры Ближнего Востока и отказ от наивных формулировок «религиозной эволюции» оказали отрезвляющее действие на библейскую критику. В то время как последние достижения в области изучения Библии подтверждают многие из выводов Бубера, они не связаны однако с его влиянием. Это объясняется в значительной степени тем, что Бубер – не объективный исследователь библейских текстов, но страстный свидетель о вере. Подход Бубера к Библии основан на положении, что суждения о людях и событиях, особенно о людях и событиях столь эпохального характера, требует экзистенциальных категорий интерпретации, диалогической реконструкции библейских сказаний.

Для того, чтобы приблизится к реальности, о которой свидетельствуют библейские тексты, мы должны, по мнению Бубера, ясно сознавать, в какой мере эти тексты подвержены влиянию традиции, и уметь проникать вглубь до самого древнего пласта повествования. Эта процедура не даёт нам объективного отчёта о том, что происходило в действительности, однако она может помочь нам понять, как древние видели события своей истории. Согласно Буберу, Библия исторична в глубочайшем смысле, поскольку повествует о великих событиях в жизни человечества и содержит глубокое понимание смысла истории как воплощение божественного плана.

Чудеса, описанием которых изобилует Библия, не являются в глазах Бубера сверхъестественными событиями; подлинное чудо заключено в потрясающем опыте события, когда обычное соотношение причин и следствий как бы становится прозрачным и сквозь него просвечивает иная высшая сила. В отличие от буквального понимания чуда, буберовское диалогическое его понимание селективно в деталях, но улавливает экзистенциальное значение события, почитаемого в качестве чудесного.

Подход Бубера не отражает приверженности к догматическим формулам какой – либо религиозной традиции. Вот как он формулирует своё понимание откровения:

«… Моя собственная вера в откровение, которая не смешана ни с какой „ортодоксией“, не означает, что законченные высказывания о Боге были переданы с небес на землю. Она скорее означает, что человеческая субстанция расплавляется духовным огнем, который нисходит на нее, и тогда из нее вырывается слово, высказывание, человеческое по смыслу и форме, челове-ческое понятие и человеческая речь, которые свидетельствуют, однако, о Том, кто вызвал их, и о Его воле».

Сосуд откровения, пророк, все существо которого становится «устами Божьими», отвечает Богу, с которым он находится в отношении «Я – Ты», и затем переводит слово Божие на человеческий язык. Пророки и другие восприемники божественного откровения не являются пассивными орудиями для записи таинственных слов «свыше». Хотя люди, несомненно, изменяют содержание откровения в соответствии с ограниченным характером собственной природы, то есть в соответствии с ограничениями, наложенными на них их личными особенностями и культурной средой в которой они живут, библейское откровение не следует понимать в чисточеловеческих терминах, как продукт творчества «религиозных гениев». Оно представляет собой смесь божественного и человеческого элементов, причем доля каждого из них не поддается объективному определению. Это значит, что человек веры всегда должен жить в «священной неуверенности»; вера должна включать, а не исключать сомнение.

Бог библии – это не всемогущий волшебник, передвигающий людей как шахматные фигуры, но Бог действующий в рамках ограничений, которые Он сам на Себя наложил. Он хочет создать такое существо, которое могло бы вступить с ним в диалог. Он как бы стал личностью, чтобы любить человека и быть им любимым. Бог не принуждает непокорного человека, не подавляет его воли. Он хочет действовать с ее помощью и через нее. В глазах Бубера библейское повествование объединено мессианской надеждой, которая рождается из неудачных попыток людей осуществить волю Божию. Он прослеживает историю мессианской идеи, ее развитие в разных книгах Библии. Высшим проявлением мессианизма является, согласно Буберу, пророческое служение. Пророчество Бубер противопоставляет апокалиптике, которая предсказывает конец мира, вечное блаженство праведных и вечные муки их врагов. Пророк обращается к народу с предупреждением и призывом. Драма, о которой говорят пророки, разыгрывается в пределах истории; ее действующие лица – люди, наделенные свободой и способные к принятию ответственных решений. Пророческое видение Мессии коренится в истории и предполагает активность людей; апокалиптика ожидает сверхъестественного спасителя, посланного свыше.

Бубер приобрел всемирную известность как один из ведущих мыслителей нашего времени. Его влияние на философов различных направлений было чрезвычайно велико.

Рональд Грегор Смит. (Из предисловия переводчика ко второму английскому изданию «Я и Ты». *

Прошло уже почти тридцать пять лет с тех пор как Ich und Du впервые появилось в Германии, и более двадцати лет со времени первого английского издания. С того времени эта книга Мартина Бубера стала широко известной. В этой работе, так же как и в последующих, дополняющих или иллюстрирующих ее, Бубер выразил нечто чрезвычайно важное и интересное для мыслителей и профессионалов, работающих в самых различных областях: для педагогов и врачей, политиков и социологов, библейских критиков и даже для поэтов, и, конечно же, для теологов и философов. В моем первоначальном предисловии я пытался выразить свое восхищение революционной простотой содержания «Я и Ты». Многие из первых читателей в этом смысле пошли еще дальше, вплоть до того, что некоторые были склонны считать, что «Я и Ты» – это только повторение того, что искренний читатель может найти в Новом Завете, особенно в учении Христа. Безусловно, в этом есть доля правды: мысль Бубера настолько погружена в духовную реальность Библии, что он способен приоткрыть, выразить и показать нам эту уникальную силу, работающую в ней.

В своей первой попытке представить англоговорящим читателям эту книгу я показал какой эффект книга Бубера уже произвели на теологическую мысль – и, конечно, в то время главным образом в Германии. Теперь, после появления многочисленных работ Бубера на английском, нет необходимости упоминать в англосаксонском мире более чем несколько имён тех, на кого философия Бубера оказала несомненное влияние: Д. Х. Ольдхам, М. Чанинг-Пирс, Джон Балли, Рейнольд Нейбург, Сэр Герберт Рид.

* Martin Buber, I and Thou, 2nd revised edition, New York, 1958

Вопрос однако, не в том насколько авторы в различных сферах деятельности и исследований нашли буберовскую мысль просвещающей или близкой им по духу, и не в том насколько они реально восприняли его основную концепцию и насколько они просто сумели воспользоваться его определениями и категориями, эти аспекты, хотя и представляют интерес как сами по себе, так и как материал для изучения развития современной философской мысли, должны быть оставлены за пределами данных заметок. Вопрос в том, как каждый читатель приближается к творчеству Бубера, в частности, к предлагаемой книге, и что он ожидает от нее.

Конечно, это не есть нормальный вопрос по отношению к большинству авторов, но здесь он необходим. В моем первоначальном предисловии я говорил о Бубере как о поэте, и даже как о некоторого рода мистике. Я по прежнему склонен сохранять определение «поэт»; но определение «мистик», в своем цельном значении, ведет к слишком большой опасности неправильного понимания и должно быть отклонено. Конечно, есть много разновидностей мистицизма, также как и поэзии. Но, в конечном итоге, мне кажется нет такого слова, которое могло бы передать это замечательное сочетание конкретной образности и пронзительной глубины мысли, вызывающее в читателе ощущение обновления всего его существа, и в то же время несущее в себе направленность требующею определенного ответа. И это требование – призыв, это возложение обязанности принятия решения, дает возможность использовать для определения работы Бубера слово, которое стало модным в последнее время – а, именно «экзистенциализм»; но и это слово также имеет слишком много различных оттенков. Конечно связь Бубера с «отцом» экзистенциализма Сереном Кьеркегором ясна и несомненна, но буберовская мысль, охватывающая природу и историю, «Вечное Ты» – Абсолютную Личность и все мироздание в одном цельном порыве духа, предполагает некую коррекцию к столь усечённому и истощенному экзистенциализму нашего времени. Однако если читатель будет стремиться дать исчерпывающее определение философии Бубера, он придет к главному вопросу, вопросу как для себя, так и для Бубера: как же тогда понимать взаимоотношения человека с Богом? Бубер не хочет и не может говорить об этих взаимоотношениях как о чём-то ограниченном, подавленном