Смерть. Боль. Страх. Спасти и сохранить Мир

– Они вас накажут…– прохрипел пленный оборотень, сплевывая на каменный пол кровавые сгустки.

– О, хотелось бы знать – как? – Ехидно уточнил Влас. Угроза со стороны странных посланниц вынудила королей практически жить под одной крышей. Никто из них никогда бы не признался остальным, что это не из-за удобства. А из-за страха. За каждым из них тянулся шлейф из смертей и пыток.

– Когда вы об этом узнаете – будет поздно что-то менять…– Пленный даже смог улыбнуться разбитыми в мясо губами. Передернуло от этой безумной улыбки даже привычного ко всему палача. – С их приходом Мир вздохнул свободнее, но вас всех это не устроило. Вы умрете. И смерть ваша будет в разы страшнее моей.

Смех оборотня пробрал до костей и прошелся холодным дуновением между лопаток. Правда, оборвался он так же резко. Кростен подал сигнал палачу, последняя песчинка отмеренного срока упала в нижнюю чашу и душа оборотня отлетела за Грань.

Белая Мать лишь качнула головой и бережно убрала остановившиеся часы на полку к остальным ушедшим. Слишком много душ получила Бездна раньше срока. Постучав костлявым пальцем по зеркалу, та, кого боялись, уважали, почитали и временами ждали с нетерпением, приняла решение.

Лилит сидела на излюбленном окне и смотрела на сад. Дом любил радовать своих домашних и тщательно изучил их вкусы. Вот и теперь на глазах Смерти распускались нежные белые цветы, которые вообще не могли цвести здесь и сейчас. Зима вступала в свои права, а цветок был южным и лучшие садовники не могли создать необходимых условий для капризного растения. Но Дом мог все и даже чуточку больше. А уж чтобы поднять настроение «старшей» сестре, он был готов на любые подвиги. Девушка благодарно погладила оконную раму и едва заметно улыбнулась. Она единственная могла слышать его. Именно поэтому она всегда настаивала на том, чтобы Дом называли только так. Мари и Хель знали, что он живой, но не слышали его дыхания, не чувствовали его эмоций. Дом благодарно послал хозяйке теплую волну поддержки и отвоевал у снега еще небольшой участок. Чтобы на глазах вроде бы безразличной ко всему Смерти вырастить…мухомор. Нахмурившись от непонимания, Лилит послала вопрос Дому, на что тот добродушно предложил подождать. Спустя какое-то время из леса, тревожно озираясь, вышел огромный волк. Он хромал на переднюю лапу, глаза были воспаленными и явно гноились. Остановившись на границе леса и странного дома, он явно не мог решить – рискнуть и подойти или же уйти и надеяться на Судьбу. Девушка сжала в кулаки руки и старалась даже не дышать. Замысел Дома она поняла. Он знал, насколько она трепетно относится к братьям меньшим. О том, что мухоморы в малых дозах используются животными как лекарство, было известно давно, но в данной ситуации волку он мало бы помог.

– Ты специально вывел его сюда, да? – Едва слышно спросила девушка у затихшего Дома.

Волк меж тем все же решился на отчаянную вылазку к человеческому жилью. Лапа болела все сильнее, зрение тоже подводило, нос был забит непонятной слизью, которая причиняла волку едва ли не больше неудобств, чем гноящаяся лапа после капкана. Терять, по сути, животному было уже нечего. На середине пути к манящему красной шапочкой лекарству, волк упал. Лапа подвернулась в самый неподходящий момент. Оставшись лежать на боку, хищник прикрыл глаза. Ждать милости от людей? Не смешите. Пусть добьют. Стая все равно не примет его обратно, даже если он сможет вылечиться. Хорошо, что он не обзавелся семьей. Люди считают, что они тупые, и никто не собирался просвещать двуногих палачей, что у стаи есть разум. Есть чувства. Даже кодекс чести. Пусть свой, звериный, но он есть. Например, волк (здоровый, адекватный) никогда не бросится на ребенка. Детеныши неприкосновенны. А люди? Лучше не отвечать.

Когда он вырвался из капкана, стая ушла уже далеко. Вожак не мог рисковать молодняком и стариками из-за одного воина. Он слышал их прощальную песнь. Они прощались. Тосковали. Просили простить. Чуть позже к боли в лапе присоединились глаза. Потом пропал нюх. Стае не нужны молодые больные волки. Он это понимал и свернул с тропы. Теперь он был один на один со странной болезнью, которая забирала все его силы. Манящий запах красного гриба, который мог хоть немного облегчить его мучения, он учуял случайно и вообще был не уверен в его реальности. И вот теперь, когда до цели оставалось каких-то пять шагов, он упал. Лапа горела огнем и даже сквозь забитый нос, он чуял, что пахнет рана не кровью. Рана пахнет смертью.

Ухо дернулось на скрип снега под осторожными шагами. Слишком легкие, тихие. Женщина. Волк только вздохнул и крепче зажмурил глаза. Вранье, когда говорят, что умереть не страшно. Или что не боятся боли. Но, если со второй можно примириться, то со смертью – нет. Все, о чем молила душа зверя – чтобы это было быстро. Шаги замерли совсем рядом. Стиснув клыки, чтобы не зарычать от страха, он остался лежать. Давай, человек. Добей. Не мучай ожиданием.

Меха на боку коснулась теплая легкая рука. Легонько погладив вздрогнувшего от неожиданности волка, ладонь переместилась ему на морду. Аккуратно стерев мокрую от скатившейся слезы дорожку, та же ладонь прикрыла ему глаза. Он хотел рыкнуть, прогнать. Он воин. Он не нуждается в жалости от человека. Но, глазам вдруг стало тепло. Боль ушла. Недоуменно прислушиваясь к собственным ощущениям, волк затих. Его…лечат? Тепло постепенно пошло на убыль. Тонкая ладонь еще раз погладила его голову и переместилась к носу. Живительное тепло вновь потекло мерным потоком, изгоняя странную хворь. Спустя несколько томительных минут в нос резко ударили окружающие запахи, заставив вздрогнуть всем телом. Запах женщины был странным. Волк мог поклясться, что знает, как пахнут люди. Но она пахла не злостью, болью и кровью. Морозные яблоки, тепло души, приправленные горечью полыни, которая оставляла на сердце странную тоску. Легонько погладив его уже по носу, рука осторожно, словно спрашивая разрешения, легла в основание лапы. Он нервно облизнул чистый уже нос и подвинул лапу ближе к странной женщине, которая не побоялась выйти из укрытия дома к раненому животному. Выйти, чтобы помочь.

– Спасибо, милый. Потерпи. Тут будет немного больно, прости. – Тихий голос заставил дернуться уши. Больно? Он с этой болью уже вторую неделю.

На лапу легла рука. Волк открыл глаза, чтобы видеть ту, что пыталась его спасти. Белые волосы в косе, зеленые глаза, в которых сквозила боль и сочувствие. Мокрые ресницы. Она плакала? Неужели из-за него? Взгляд сам сместился на ее руки. Одной она приподняла его больную лапу, тогда как второй накрыла его ужасную рану. Волк непроизвольно поморщился. Запах из раны говорил лишь о том, что оставалось ему не долго. Он знал, как пахнет плохая рана. Вместо тепла в лапу полился огонь. Вздрогнув и оскалившись, тем не менее, он нашел в себе силы остаться на месте. Его предупредили, что будет больно. Она не врала и была честна. Рука, державшая его лапу, стала сильнее, не давая ему вырваться и прекратить лечение. В этот раз было дольше, но на глазах зверя из воспаленных от зубьев капкана следов начала вытекать странная жидкость непонятного цвета. Запах усилился и заставил нервничать. Рука сжала лапу еще сильнее, давая понять, что не отпустит его на середине. Боль уходила вместе с гноем. Лишь когда потекла алая чистая кровь, женщина накрыла рану рукой полностью, и огонь сменился привычным уже ласковым теплом. Вырваться из захвата волк уже не пытался.

Убрав руку и осмотрев со всех сторон поврежденную лапу, женщина осторожно отпустила его и плавно отошла. Давая понять, что не станет его удерживать. Волк лег на живот, стараясь унять внутренний страх, что боль вернется. Но нет. Нос дышал. Глаза были здоровы. Лапа не болела и не пахла. Стиснув зубы, он встал. С удивлением убедился, что ощущения его не подвели и он вновь здоров. Женщина смотрела на него с чуть грустной улыбкой и не предпринимала попыток подойти, схватить, прогнать.

– Ты свободен, мальчик. И здоров.

Свободен. Что-то внутри волка отозвалось недовольством на это слово. Тем не менее, посмотрев еще раз на свою спасительницу, он потрусил в сторону леса, испытывая странное желание обернуться. Он был уверен. Она стоит на полянке без снега и улыбается ему в след. А ему впервые не хотелось уходить от человеческого жилья. Встряхнувшись, волк решил все же найти свою стаю.

Лилит зашла в дом и прислонилась лбом к его стенам. Сейчас она была практически спокойна. На лечение тратилось гораздо больше сил. А уж отвоевать зверя у смерти из лап…Девушка усмехнулась. Привет раздвоение личности. Но оно того стоило. Гордый зверь сможет вернуться к своим. И пусть она исчерпала лимит сил на сегодня, все равно никуда не собиралась. Сестры ушли в лес. Около единственного дуба их дороги разойдутся. Мари отправится на север в храм Кровавой Матери, Хель – на восток в храм Черной. Спрятанные в глуши, три храма открывали свои двери лишь посвященным. И пусть преемницы могли позвать их из любой точки Мира, лишь в храме голос покровителей звучал ярче, громче, чище.

Лилит вернулась на окно. На душе было спокойнее и тише. Дом удовлетворенно вздохнул и задремал. Чтобы через мгновение резко проснуться от вторжения Белой Матери лично.

– Лилит. – Одно слово. Имя, произнесенное практически шепотом. Слишком сильно появление в реальном Мире могло повлиять на линии вероятности, но и оттягивать разговор дальше было невозможно.

– Здравствуй, – удивление если и было в изумрудных глазах, то лишь на дне.

– Мы с сестрами приняли решение. Ваша воля и право сменить всех правителей. – Смерть откинула капюшон и всмотрелась в лицо преемницы. Но напрасно, на лице Лилит не дрогнул ни единый мускул. Не было брезгливости или ужаса. В глубине черный провалов глазниц вспыхнул довольный огонек. – Демоны отправили по ваши души отряд смертников. С ними наследный принц, тот демон которого ты вытащила с того света, еще десятка неугодных, но адекватных с точки зрения Мира демонов. И две тени Владыки, которые подчистят следы и добьют тех, кто выживет.

– И что нам делать? Алекс не знает где нас искать. Или ты специально мне говоришь об этом, чтобы мы…что?

– Я дам ему проводника. Если наследник сдержит слово и исполнит свой план по уничтожению теней по дороге, Ворон приведет их к вам. Не убивай их всех сразу. – Смерть усмехнулась, зеркально ее усмешку отразила и Лилит. – Вам пора обзаводиться союзниками. Люди вытворяют нечто немыслимое. Грань истончается, ее покров уже виден. Мы не успеваем латать дыры. Если Грань падет, Бездна выпустит своих воинов и Миру, какой мы знаем, придет конец. Один из королей знает, что чем больше незапланированных душ, тем тоньше защита. Еще немного и та тварь, которую они планируют вытащить обрядом из Бездны, сможет прорваться.

– Что за тварь? – Лилит нахмурилась. О таком ее не предупреждали. Одно дело убить тех, кто не чтит договор, другое дело – биться с тварью Бездны.

– В древних книгах пишут о вызове тварей Пустоты. Один раз этот Мир уже их видел. Мало кто знает, что Пустота это третий, последний рубеж для душ. Туда отправляют тех, кто не имеет права на перерождение, кого не изменит даже пребывание в Бездне. Но есть ритуал, который при истончившейся защите Изнанки, может пробить ход сквозь Бездну и вытащить оттуда тех, кто обладает немыслимой силой. А еще яростью и жаждой крови. В обмен на жертву они исполнят одно желание призвавшего, а затем уйдут обратно в Пустоту. Но это не так. Книга ошибается. Забрав тех, на кого укажет проведший ритуал, твари выходят из подчинения и начинают собирать свою собственную жатву. В первую очередь, убивая именно хозяина. – Смерть вздохнула и присела в кресло. – В тот раз мы смогли загнать их обратно. Ценой огромных потерь. В том числе мы были вынуждены открыть полностью свои резервы и стать для мира не меньшей угрозой. Мы не сможем вмешаться в полную силу, без риска разрушить саму структуру магии.

– Это нужно будет сделать нам?

– Я хочу надеяться, что вам не придется с ними биться…Но ты не такая, какой была я. Так же, как и девочки сильно отличаются от моих сестер. Возможно, вам удастся то, чего не смогли в свое время мы. Теперь о другом. После разговора с демонами, вам будет необходимо наведаться к оборотням. Медведь не глуп, возможно, с ним получится договориться полюбовно, особенно после того, как вы вновь провалите план их величеств по уничтожению его подданных.

– Ты знаешь, где и когда это будет? – Лилит напряженно смотрела на Мать. До сих пор они так и не узнали места предполагаемой засады.

– Я знаю, что это будет одна из деревень, где вы уже ставили свои знаки. Рядом с ней будет человеческая. Оборотни нарушат условия защиты после тонкой и умелой провокации. Прости, это все, что мне разрешено тебе сказать. – Белоснежный череп качнулся из стороны в сторону, вынуждая вспомнить о том, что помимо трех сестер есть и другие сущности, и боги. Да, со Смертью были вынуждены считаться и они, но законы равновесия были для всех едины.

– Спасибо. То есть к оборотням нам ехать после провокации.

– Да. Мой посланник уже нашел демонов. Если все будет хорошо – проведет их тайными тропами, чтобы сэкономить вам время. – Смерть на мгновение задумалась. – И еще. Прости меня.

– За что? – Недоуменно уточнила Лилит.

– Что не смогла выполнить свое обещание в полной мере, – сокрушенно прошептала Белая Мать. Лилит лишь печально улыбнулась. – Возможно, вмешалась Судьба. Она любит наблюдать сильные чувства, какого бы толка они не были. Либо же у нее на тебя свои планы. Со мной эта особа не делится своими намерениями.

– И что делать мне? Я не могу больше жить с этой болью. С каждым днем она все сильнее…

– Данар не плохой мальчик. Возможно, он сможет тебе помочь, – как бы невзначай пробормотала Мать. Встав с кресла, она обняла свою названную дочь и шепнула: – Присмотрись к нему. Я не могу забрать всю твою боль, но возможно сможет именно он.

Когда вернулись задумчивые сестры, Смерть все так же сидела на окне и задумчиво смотрела на разыгравшуюся метель.

– Матери едины в своем мнении – королей и всех, кто так или иначе старается пошатнуть равновесие – в утиль. – Словечко из прошлой жизни вызвало ехидные ухмылки. Мало кто знал, что Хранительницы вообще не имели представления о том, что помимо их родного мира, есть еще множество. – А еще нам велено обзаводиться союзниками. Сами мы рискуем не справиться.

– Я знаю. Мать посетила Дом лично. К нам движется отряд демонов с начальной целью – уничтожить. – Лилит пару мгновений понаблюдала за вытянувшимися лицами сестер. – Но у наследника домена другие планы.