Забытые истории

   Показал майору всю свою документацию, телефоны директоров товарных баз и Исполкома Душанбе. Майор долго и внимательно разглядывал, всю мою документацию, все адреса служб и телефоны.

– До полной проверки ваших данных, вы находитесь под охраной пограничников Советского Союза. – сказал нам, майор. – Все ваше имущество и машина арестованы до выяснения необходимой информации о вас.

   С нас сняли шнурки. Поснимали ремни, как у арестованного сержанта Тарасова, которого посадили на десять суток в карцер. Ни стал спрашивать майора, сколько времени мы будем находиться под арестом на пограничной заставе.

Это было бесполезно. Так как нас в противном случае могли ещё дольше продержать под арестом. Конечно, это все ломало мои планы на работу и на учёбу в университете.

Через два дня мне опять надо продолжить сессию в университете. Меня же арестовали за попытку нарушения государственной границы Союза Советских Социалистических Республик. Может быть, серьёзным обвинением?

Солдаты посадили нас в машину "ГАЗ-66" с черными стёклами и повезли в неизвестном направлении. Машина долго петляла с нами по различным пересечениям пограничной полосы у реки Пяндж.

То и дело машина резко опускалась, словно в пропасть, со склона холма, то обратно взлетала на вершину. Меня так заболтало от этой поездки и от водки, выпитой на товарной базе в Кулябе, что не выдержал болтанки и стал дремать, дёргаясь во все стороны от подъёма и спуска.

Видимо меня, так сильно укачала поездка. Наконец-то мы остановились. Дверца машины открылась. Нас вывели прямо напротив какого-то домика и провели в кабинет.

Там мы расписались в акте сдачи под временный арест своего имущества, денег и ржавого автомобиля. Дальше нас провели в конец коридора и посадили в комнату под замок.

В комнате все так же, как в карцере психушки в Орджоникидзе. Тепло и уютно. На деревянном полу две свежие постели и лёгкая вентиляция где-то под потолком.

Когда мы с водителем разделись, чтобы спать, тут же был выключен свет в нашем уютном карцере. У меня не было никаких сил думать или говорить о чём-то.

Отвернулся к стенке. Укрылся солдатским одеялом с белой простыней и сразу уснул, как на службе в армии.

– Подъем! – услышал, сквозь крепкий сон, голос вчерашнего майора. – Выходите строиться на проверку!

  По голосу майора понял, что у нас все в полном порядке и нас отпускают обеих домой. Сам открыл глаза. Кроме света электрической лампочки под потолком, в тёплый карцер пробивались, через открытую дверь, первые солнечные лучи восходящего солнца. Мне так не хотелось выходить из этого уютного места, хотелось спать, но надо было спешить. Мало времени мы находились на отдыхе у наших пограничников.

– Распишитесь в получении имущества, денег и машины. – сказал мне, майор в кабинете. – Вы свободны.

   Когда мы получили акт о возврате арестованного имущества, денег и машины, нас обратно посадили в закрытую машину и повезли вновь в неизвестном направлении.

Мы мчались в военной машине, прыгая и обрываясь между холмами по ложбинам. Так мы болтались около часу, пока машина выехала на ровное место. Догадался, что асфальтированная дорога, то есть, трасса до города. Мы не знали, какой город.

– Выходите! – услышал, голос майора на улице. – Приехали! Хватить отдыхать за счёт Советской армии.

  Первый выбрался из машины на асфальт дороги и увидел в дали очертания города. Это был Калининабад. Однажды, ездил туда по служебным делам и сразу узнал его очертания. Калининабад по своим размерам, примерно, такой же, как наш Кофарнихон. Не большой и уютный. В нем можно приезжим отдыхать, как на курорте. Но сегодня отдых не для нас. Нам надо засветло, добраться до себя домой.

– Думаю, что дальше вас никто в пути не будет обстреливать. – сказал майор, отдавая нам честь.

  Военные развернулись вокруг нашей ржавой машины и уехали в сторону пагрангородка Московский. Мы молча забрались в свою ржавчину и медленно поехали в сторону Калининабада.

Сам открыл свой кейс, который был на моем месте. Пакет с деньгами не тронут, все другие пакеты сам ни стал проверять. Остальное имущество не представляла большой ценности, так как денег сам за это не платил и не нас никакой ответственности.

Главное, что деньги все целые и мне не отвечать за них перед Насыровым Сухробом. Остальное, пропади пропадом. Ценнее всего наша жизнь. Ведь нас могли вчера дважды угробить. Один раз на Дангаринском перевале и второй раз пограничники. Четыре дырки от пуль в крыше и две в заднем стекле. Где-то две пули застряли в салоне машины, иначе бы они застряли в моей голове или в голове моего водителя.

– Хороший из нашей машины дуршлаг сделали пограничники. – сказал Мирзаев, обратив внимание на то, что рассматриваю автомобиль. – Ещё несколько дырок по обоим бокам и сзади. Нам повезло, что в канистры с бензином не попали, а то бы нас на холме разбросало в разные стороны. Но зато, можно лапшу сбрасывать на уши любопытным, кто будет у нас спрашивать о таком странном виде нашего автомобиля.

– Ничего страшного. – поддержал, разговор. – Найдёшь новый кузов на машину и порядок. В остальном у тебя прекрасная машина. Как ты сам говорил, что твоя машина, как зверь с двигателем от японского джипа.

– Если тебе стыдно ездить в дырявой ржавчине, то кузов со временем заменю. – спросил водитель. – Мне так Всё равно. Как ты сам говорил про философию, что главное ни форма, а содержание. Так вот, меня эти формы и содержание больше устраивают. Меньше внимания и больше безопасность. Если даже гаишники будут придираться, то сам им скажу, что пусть лучше охраняют дороги от банд и насильников, тогда и машины дырявые не будут ездить по дорогам республики. Конечно, нам ещё надо доехать до гаишников целыми.

– Раз тебе нравится такая машина, то тебе виднее. – согласился с ним. – Мне главное, чтобы всегда подо мной была машина. Так успею сделать поручения своего начальника, Насырова, который имеет надежду, по восстановлению пострадавших объектов, моими парнями. Дальше в бизнесе сам разберусь.

  Трасса за Калининабадом повернула влево и по мосту через реку Пяндж устремилась в сторону Курган-Тюбе.

Вскоре показались окраины Курган-Тюбе. Нам осталось проехать через город и повернуть к ресторану "Зухра".

Было ещё раннее утро. Не хотел заезжать на товарную базу, там всё равно так рано нет директора. Да и не хочется напиваться с Ариповым Умедом.

Хватит с меня директора ресторана, Балтаджанова Рузи. Хотя бы и его не было на месте. Всего-то дела в Курган-Тюбе, посмотреть, как движется работа и больше ничего.

У них был две недели назад. До окончания сдачи этого объекта есть много времени. Сейчас главное разобраться новыми объектами по всему Таджикистану.

– Вахиб! Поставь машину на автостанции между автобусами. – сказал, водителю, когда мы стали подъезжать к нашему объекту. – Там безопасно место нашей машины. Мои парни не увидят водку. Не хочу, чтобы они напились, как свиньи, на своём рабочем месте. Мы пойдём кушать в ресторан "Зухра". Затем домой.

– Нет, раис, спасибо! – отказался Мирзаев. – У меня полная машина еды, а ты иди по своим делам.

– Хорошо! – согласился с ним. – Тогда жди меня здесь, а сейчас быстро схожу туда и обратно. У меня там нет много работы. Главное, проверить благополучие своих подчинённых. Как они там работают и отдыхают?

  Пересёк территорию автостанции и через улицу вышел к ресторану "Зухра". Издали через огромное стекло ресторана увидел, что бригада Гиззатулина Рашида работает на месте.

Сразу поднялся наверх, чтобы посмотреть, что они уже сделали за две недели моего отсутствия. Задняя стена за эстрадой была расписана фреской на мотив сказок "Тысяча и одна ночь".

Большая часть стен покрыта альфрейным орнаментом. Ведётся подготовка кабин ресторана на пары. Паркетный пол постелили на весь огромный зал.

– Здравствуйте, парни! – громко, приветствовал альфрейщиков, когда увидел, что они меня заметили. – Как идут дела по работе? Что-то не видно вашего бригадира и Шевелёва Валеру? Где они сейчас?

– Здравствуй, раис! – ответили парни, спускаясь вниз с настилов. – Нам сказали, что ты на сессии в университете. Гиззатулин Рашид поехал в республиканскую больницу к своему брату Нигмату. Шевелёв Валера поехал вместе с ним. У Шевелёва Валеры имеются какие-то свои дела в Кофарнихоне.

– Какие там у него дела! – вступил в разговор, Шиморданов Балтас. – Поехал жене палку бросить.

  Ни стал обсуждать с ними вопрос насчёт Шевелёва Валеры, он всё-таки мой заместитель, а это не прилично с рабочими обсуждать своих заместителей. Если надо, то сам разберусь с Шевелёвым Валерой.

Сейчас меня больше интересовали сроки завершения работы на объекте. Пора на новый объект перейти.

– Через пару недель мы закончим. – наперебой, стали говорить парни. – Пока претензий к работе у нас нет.

– Вот и хорошо! – одобрил, стремление парней. – За неделю, до конца сдачи объекта, подготовлю документацию на приём объекта и наряды на получение зарплаты. Вы помните, что зарплату на этом объекте вы будете получать не деньгами, а бартером. Разными товарами. В основном, это продуктами питания.

– Да! Да! Конечно знаем. – хором стали отвечать парни. – Нам показывали списки товаров. Мы согласны.

– Ну, тогда у нас все. – закончил, разговор. – Мне пора ехать. Передавайте привет Гиззатулину Рашиду и Шевелёву Валеры. Следующий раз мы встретимся, когда вам привезу ведомости на бартер-зарплату.

   Распрощавшись с парнями, пошёл сразу на автостанцию. Мне не хотелось заходить к Балтаджанову Рузи, директору ресторана "Зухра". От него потом не выберешься до самого обеда. К моему счастью никого внизу не было видно.

Незаметно удалился в сторону автостанции. Наша ржавая машина стояла на выезде с автостанции в стороне от проезда рейсовых автобусов. Рядом других легковых автомобилей не было. Можно было пораньше отправляться домой.

– Что-то ты быстро вернулся? – поинтересовался Мирзаев. – Там на объекте никого из бригады нет или парни работу давно закончи на твоём объекте?

– Нет, почти все на месте. – ответил ему. – Сам у них уже был две недели назад. Сейчас только проездом. Хорошо, что заказчика, директора ресторана "Зухра" не было на месте. Иначе, тебе пришлось бы тут загорать до самого обеда. Так как директор любит хорошо покушать и выпить. Меня не отпустил бы без завтрака и обеда, не выходя их бара. Так было две недели назад. Часа четыре с ним сидели. Думал, что объемся там.

– Так ты что, голодный остался что ли? – забеспокоился водитель. – У нас здесь в машине полно всякой еды.

– Ты, не беспокойся. – упокоил, водителя. – Голодный не буду. Выруливай за автобусом на трассу. По дороге поем. Ты не выбирайся вперёд рейсового автобуса "Курган-Тюбе – Душанбе" до перевала. Мне хочется, чтобы мы с тобой целыми доехали до Душанбе.

Две недели назад на этом перевале много людей погибло. Сейчас автобусы с людьми сопровождает милиция и на перевале с обеих сторон установили усиленные посты милиции и солдат. Так что давай, выезжай медленно за автобусом. Не торопись.

   Показал водителю на большой автобус-экспресс, который вышел в сопровождении эскорта машин милиции. Следом за нами присоединились несколько разных машин, которые хотели также, как и мы, благополучно добраться до Душанбе, без жертв и аварий.

Постепенно колонна машин выстроилась на трассе и стала набирать скорость в сторону перевала, который был укрыт от нас белой пеленой тумана.

Пошарил рукой сзади себя, чтобы найти пакеты с напитками и лепёшками, которые были укутаны в чистую ткань, за двенадцать часов не потеряли своё тепло и ароматный запах.

Мирзаев открыл бардачок в машине, показал на свёрток, там были четыре палочки шашлыка, от которого исходили пар и запах.

– Когда это ты успел купить шашлык? – удивился тому, что увидел. – Такое раннее утро, мангалов с шашлыками не видно.

– Нам повезло. – ответил Вахиб. – Здесь туристы были и к их приезду нажарили две сотни шашлыков. Так вот, пристроился под туристов и вместе с ними купил восемь шашлыков. Эти все твои. Моё предчувствие оправдалось. Подумал, что не хорошо будет, если раис будет голодным ехать. Так что угощайся.

– Большое тебе спасибо за заботу. – поблагодарил, водителя. – Сейчас будем навёрстывать упущенное.

   Перед самым перевалом сам уже был сыт и стал рассматривать места бывшей трагедии две недели назад. При въезде по обеим сторонам перевала стояли посты ГАИ и солдат.

За ними, прямо у обочины дороги, две гранитные надгробные плиты с надписью. Такие плиты на месте гибели родственников ставят народы Кавказа. Возможно, что тут погибли грузины, осетины или армяне?

Больше всего, здесь в Таджикистане, живут именно эти национальности с Кавказа. Перед постами ГАИ и солдат, колонна замедляет скорость и через весь перевал вся колонна едет с тревожными гудками в память о погибших гражданах своей республики и гостях.

Солдаты и милиция держат свои руки под козырёк в честь погибших людей на этом опасном перевале. Мирзаев тоже даёт тревожный сигнал своей машины.

Все гудки сливаются в одну траурную мелодию. До самого конца перевала звучит жуткая музыка. Мирзаев Вахиб и не скрываем своих слез, которые ручьями текут из наших глаз.

Плачу о том, что сам едва не погиб на этом перевале, а Гиззатулин Нигмат стал инвалидом на всю жизнь. О чём плачет Вахиб, не знаю, может быть, ему жалко по-человечески людей погибших на перевале или у него погибли здесь близкие родственники? Сказал бы он.

– Две недели назад, здесь на перевале погибла семья моего дяди. – говорит Вахиб, словно читает мои мысли.

– Две недели назад, тут сам чуть не погиб. Стал инвалидом мой водитель. – говорю, словно повторяю за ним, но Мирзаев не обращает внимание на мои слова, полностью поглощён горем о родственниках.

   За перевалом траурные гудки прекращаются. Постепенно колонна набирает скорость в сторону Душанбе. Перед самым посёлком Ляур, мы воспользовались отсутствием встречных машин.

Мирзаев Вахиб быстро обгоняет огромный автобус, который в дороге закоптил своим выхлопным дымом всю нашу машину, которая и без него выглядит такой замызганной, словно её только что достали из помойки.

Мне даже неудобно ехать в такой машине. Ну, что поделаешь, лучшей машины у нас нет. Хорошо, что живыми едем.

– Заедем во Фрунзенский райком партии. – предложил ему, когда въехали на территорию Душанбе.

   У меня была надежда на то, что, может быть, Насыров Сухроб, ждёт меня со своими деньгами? Ни таскать, же такую огромную сумму денег с собой на сессию в университет, а после вечером ехать общественным транспортом в райком партии, чтобы там вручить деньги хозяину.

Понимал, что сегодня суббота, выходной день, но, возможно, Насыров Сухроб, из-за своей страсти к деньгам, так будет и в выходной день ждать меня в райкоме партии?

Так что надо поехать туда и отдать ему все его свёртки. Затем поедем домой. Однако мои пожелания не сбылись. На площадке возле здания райкома партии не было машин.

Входные двери в здание райкома партии закрыты, получается, что там делать нечего. Так что мы едем дальше.

– Куда нам теперь? – спросил водитель. – Домой мы поедем или будем в городе искать Насырова?

– Вот, молодец! Ты сам подсказал. – вдруг, догадался. – Поедем домой к Насырову Сухробу. Если даже его не будет дома, то его родственники точно скажут, где нам его искать по городу. Ты, наверно, знаешь, где дом Насырова? Он находится за "Зелёным базаром". Один раз был возле его дома и то поздно вечером. Так что могу ошибиться сейчас без чьей-то помощи. Но мы найдём его. Там всего три переулка.

– Тоже был всего пару раз возле его дома и очень давно. – ответил Вахиб. – Вместе найдём.

   Водитель развернул машину в обратную сторону. Мы поехали через площадь возле цирка и через фабрику "Текстиль" до площади "Айни".

Так там через площадь намного ближе к "Зелёному базару", чем ехать через "Комсомольское озеро" и зоопарк в центр города, а там по проспекту Рудаки через театр оперы и балета имени Айни, наверх к "Зелёному базару".

Молодец, Вахиб, хорошо ориентируется по Душанбе. Знает каждый переулок города. С таким водителем здесь мне будет удобно работать.

– Где-то тут находится дом Насырова Сухроба. – сказал, Вахибу, когда проехали за "Зелёный базар".

– Так вон, его машина стоит. – показал мне, водитель, на стоящую у ворот красивого дома чёрную "Волгу".

   Мы подъехали к дому и остановились в нескольких метрах от чёрной "Волги". Взял свой кейс и пошёл к воротам дома. Двор большой, а дом стоял в глубине двора. Кричать на всю улицу неудобно. Стал искать глазами какую-нибудь кнопку звонка для вызова хозяина, но кнопки там не было видно нигде.

Кричать и звать голосом к себе хозяина среди таджиков не прилично. Ведь нахожусь не в кишлаке, а в городе.

– Александр! Заходи! – услышал, голос Сухроба. – Проходи в мой дом, не стесняйся. Иди сюда.

  Посмотрел вперёд и увидел идущего навстречу мне Насырова Сухроба. У него в глазах видно радость и тревогу. Мне было понятно его чувство, которое он испытывал ко мне, как к носителю его богатств.

Имею в виду кейс, в котором находится большой пакет с деньгами. Видимо взятка за его труд.

– Что там случилось? – спросил меня, Насыров, когда прошёл к нему в домашний кабинет. – Вчера мне с вечера звонили в Исполком пограничники. Затем в Исполком звонили из КГБ. Интересовались твоим прошлым и настоящим. Сверяли происхождение твоего водителя. Номера машины.

– В дороге от Кофарнихона до Куляба, нас дважды, обстреляли моджахеды. – ответил ему. – После Куляба, возле пагрангородка Московский, на границе обстреляли пограничники, которые задержали нас под арест до выяснения наших данных. Пограничники подняли шум из-за нас, как нарушителей.

– Чего это вас на границу занесло? – поинтересовался Сухроб. – Там же всюду хорошая дорога.

– Вот именно из-за этой "хорошей" дороги нас и занесло на границу. – пояснил ему. – В нескольких местах дорога разрушена. Нам пришлось искать объезд. Совсем забыл про границу Союза Советских Социалистических Республик. Там были просто холмы возле реки Пяндж и больше ничего.

   Мы поговорили несколько минут за нашу совместную работу по восстановлению пострадавших объектов.

Насыров приглашал меня за стол обедать, но отказался, сославшись на усталость за прошедшие сутки, которые едва не лишили меня жизни, а позже лишили моего покоя и едва не лишили свободы.

– Ну, ладно! Настаивать не буду. – согласился Сухроб. – Но без рюмки армянского коньяка тебя не отпущу домой. Нам надо с тобой выпить за твоё благополучное возвращение. Какой ты всё-таки везучий! При нашей совместной работе, ты несколько раз выходил из самых разных затруднительных положений.

  "Ты ещё не знаешь о моем присутствии на Варзобском озере." – подумал сам. – "Когда с твоей помощью погибали Салмаевы Мадина и Анвар, а моя остался жить. Выжил только благодаря такому моему везению."

– Благодаря тому, что ты такой везучий и спас мои деньги, – сказал в заключении Сухроб, – сам увеличиваю твою ставку. Бери эти деньги и отдыхай с достойно. После сессии жду тебя на работу.

  Насыров протянул мне две пачки сторублёвых купюр, которые он вытащил из пакета. Принял деньги, как должное, за свой риск, который мне пришлось пережить за эти сутки. Хозяин проводил меня до калитки своего дома.

Закрыл двери калитки на засов, пошлёпал обратно в огромных тапочках на босую ногу. В это время Мирзаев вырулил свою ржавую "Волгу" к воротам дома Насырова. Посмотрел в сторону ушедшего Сухроба. Сразу сел в машину, которая спасала нас от погони.

– Теперь только домой. – облегчённо вздохнув, сказал, водителю. – На сегодня все дела наши закончились.

   Через минуту наш автомобиль вырулил на трассу Душанбе – Кофарнихон. В это время небо заволокло серыми тучами и потихоньку начал срываться мелкий осенний дождь, который постепенно усиливался и перед лагерем заключённых "Кирпичный завод", дождь стал проливным с крупным градом.

По ржавой коробке машины застучали льдинки с голубиное яйца. Сквозь дырочки от автоматной очереди потекли внутрь автомобиля струйки холодного дождя, который стал протекать нам за шиворот, на сидение и после распространился по всему салону машины. Даже сидения стали мокрыми от дождя. Сидеть в луже неприятно.

– Ты обязательно зашпаклюй эти дырки. – подсказал, водителю. – Иначе мы будем каждый раз промокать.

– У меня дома есть банка автомобильной шпаклёвки. – сказал Мирзаев. – Замажу все дырочки.

  Дворники на переднем стекле автомобиля беспомощно дёргались во все стороны и ни давали никакого результата. Дождевая вода так сильно заливала переднее стекло, что водителю приходилось всматриваться в пелену дождевой массы, чтобы как-то видеть просвет дороги, которая напоминала бурлящую реку.

   "Мы действительно с Вахибом везучие люди." – подумал сам. – "Если бы такая погода нас вчера застала в пути. У нас было бы много проблем. Едва ли смогли куда-то добраться на этой машине."

   Не доезжая до Кофарнихона, дождик так сильно полил, что вода по асфальту текла сплошным потоком, словно это была ни дорога, а русло горной реки.

Рядом с дорогой, по склону холмов, прямо на трассу стекал поток глиняной массы, готовой в любой момент превратиться в селевой обвал, способный на своём пути снести все окружающее – машины, деревья, животных, людей и постройки.

Водитель едва успевал лавировать с машиной между селевой массой и едущими в обе стороны машинами. Прямо перед самым Кофарнихоном, из-за плохой видимости и грязи, автомобиль занесло.

Едва не проскочили мимо моста прямо в бурлящий грязевой поток самой реки Кафирниган. Автомобиль выпрыгнул на бордюр моста и с ободранным правым боком об бетон бордюра, шлёпнулся на середину моста, едва не зацепил проскочившую через мост легковую машину.

Водитель сохранил устойчивость машины. Крепко удерживая руль, машина проскочила по мосту через реку. Проскакивая поперёк городской площади, мы выбрались на улицу Гагарина в направлении моего дома. Автомобиль помчался без особых помех по начисто вымытым улицам Кофарнихона.

В конце улицы Гагарина мы повернули на улицу Ватан к моему дому.

– Возьми что-нибудь себе из моих подарков. – предложил, водителю, когда мы подъехали к моему дому. – Ради бога, только не стесняйся. Ты ни девочка, а мужик, который заслуженно работает у меня водителем.

Мирзаев отложил в бардачок машины бутылку "Столичной водки" и два банки тушёной говядины. Затем помог мне перенести все ящики и пакеты в мою квартиру на четвёртый этаж.

Предложил водителю остаться у меня дома, чтобы высушить одежду, но он сослался на то, что живёт близко ему лучше ехать домой. На этом мы с ним попрощались до понедельника. Когда поеду на занятия в университет.

3. Полет над горными хребтами.

   Сейчас позади все мои беспокойства по учёбе и работе. Зачёты, контрольные работы и экзамены на сессии в университете за четвёртый курс сданы успешно.

Запас необходимых материалов на два месяца завезён на мой склад. Черкасова Александра поставил в курс всех его работ на время моего отсутствия.

Остаётся сдать в библиотеку книги за четвёртый курс и получить новые книги на пятый курс исторического факультета.

Но когда у нас начнётся археологическая экспедиция в горы, нам никто не говорил. Сегодня среда 1-го июня 1988 года. Мы в последний раз всей группой собрались в здании государственного университета.

– Пройдите, пожалуйста, на кафедру археологии и этнографии, за своими вещами и снаряжением. – сказала нам секретарша с кафедры археологии и этнографии, когда мы были в библиотеке. – Там есть семь картонных коробок, подписанных на ваши фамилии. Надо сделать примерку, чтобы вы знали, как вам одеваться.

   Мы поблагодарили секретаршу и тут же отправились за своими коробками, которые стопкой лежали в кабинете археологии. Возможно, что все остальные участники археологической экспедиции давно получили свои вещи и снаряжения, а нас не хотели беспокоить во время экзаменов?

Когда все экзаменационные переживания позади, можно готовиться к археологической экспедиции. Надо нам научиться одеваться. В больших картонных коробках альпинистский тёплые костюмы ярких цветов, чтобы нас хорошо было видно в горах на белом снегу и в серых скалах.

К тёплым костюмам прилагались ботинки с шипами ходьбы по снегу и камням. Небольшие, но широкие лыжи. Больше пригодные к ходьбе по снегу, чем езды по горам.

Лыжи очень похожи на снегоступы, которые применяются в русской тайге и в тундре, передвижения по глубокому снегу. Выходит, что наша археологическая экспедиция будет где-то высоко в горах.

Где много снега даже в жаркое время года. Так что тёплую одежду нам не зря положили в коробки. Две пары повседневных альпинистских костюмов яркой раскраски и спортивная обувь для ходьбы по горам. Три пары нижнего белья в виде спортивного трико.