Бегущая по Парижу

Рита раздала задания для промежуточного контроля, проверила студенческие карты, попросила убрать со столов пеналы и только потом дала ученикам старт. Теперь ее ближайшая задача на полтора часа – не позволить им списать. Во Франции со шпаргалками очень строго. Стоит попасться один раз, и на несколько лет можно забыть о праве сдавать экзамены. Местные студенты прекрасно знакомы с такой особенностью системы, поэтому даже не пытаются обмануть преподавателя. В классе стояла почти церковная тишина, прерываемая только шуршанием листков с заданиями, клацаньем калькуляторов и частыми покашливаниями будущих психологов.

Рита любила этот кабинет. За деревянной кафедрой на небольшом возвышении, в окружении редких, но еще зеленеющих растений, она представляла себя на месте своей бабушки – учительницы биологии. Та иногда брала ее с собой на работу. Маленькая Рита всегда сидела рядом, внимательно слушала объяснения и листала оставленный на столе учебник. Иногда ей даже позволялось смотреть контрольные работы, а когда девочка подросла, то и ставить драгоценной красной ручкой оценки, которые диктовала бабушка.

Удивительно, но сейчас перед ней сидят не ученики старшей школы, а студенты, и за окном не провинциальный российский городок, а Париж. Такие уютные и привычные мысли Риты вдруг нырнули в совершенно другое, будто бы восторженное русло. Сначала она даже не поняла, с чем связано столь приятное возбуждение, которое так явственно ощущалось в районе солнечного сплетения. «Неужели это все из-за утреннего приглашения на день рождения? И все-таки где же я встречала Грегуара?»

***

Рита опять сбегала с работы. Как назло, в день, когда у Поля было плавание, их няня заболела. Обычно по четвергам именно она забирала детей из школы и отводила их на занятия в кружки. К счастью, Марго договорилась с Андрэ, который смог взять ее студентов на пару по психологии развития. Следовало успеть в школу к четырем часам, и она на всех парах неслась вдоль Сены на велосипеде. После этого Риту с сыном ждал долгий путь на автобусе до бассейна, где проходили занятия.

Когда Поль уже был полностью экипирован шапочкой и очками для ныряния, он вдруг бросился в противоположном направлении от входа в бассейн и закричал:

– Марк, Марк!

«Только этого не хватало!» – Рита нахмурилась и побежала за сыном.

– Добрый вечер. – Знакомый голос заставил ее остановиться.

– Здравствуйте, Грегуар! Теперь я поняла, почему ваше лицо показалось мне знакомым… Ваш сын тоже ходит в бассейн. – Сердце Марго отчего-то стало биться чаще. – И еще раз спасибо за приглашение, Поль с удовольствием придет на день рождения.

– Обычно мама Марка отводит его на занятия, а когда не может, поручает это мне. Кажется, я здесь второй или третий раз…

Грегуар виновато улыбнулся, как будто извиняясь за то, что не может бывать чаще. Рите это показалось невероятно очаровательным.

– У меня такая же история… Поля отводит няня, но сегодня она заболела.

Марго все внимательнее вглядывалась в большие зеленые глаза Грегуара, на дне которых она словно искала нечто таинственное.

– Если вы не планируете никуда уходить, пока длится занятие, может быть, выпьем по чашечке кофе? Мне нужно только пять минут, чтобы переодеть Марка.

Рита и Грегуар расположились на отапливаемой террасе с видом на шумный парижский бульвар. Уже практически стемнело, и сине-фиолетовое небо было покрыто молочной дымкой то ли смога, то ли тумана.

– Вам точно не холодно? – Мужчина протянул плед.

– Нет, я люблю свежий воздух.

С Ритой происходило нечто странное: с одной стороны, ей было приятно, что она второй раз за день встретила папу одноклассника Поля – в этом сквозило что-то магически притягательное; а с другой – ей хотелось занырнуть поглубже в себя и не вылезать, пока он не скроется с горизонта.

– Кстати, я не спросил вашего имени…

– Марго, – немного волнуясь, ответила она. Даже такой простой диалог требовал от нее неимоверных усилий.

Нет, она отчаянно не понимала, что с ней происходит. Напротив сидел симпатичный блондин с непослушными кудрявыми прядями и обаятельным взглядом; спортивного телосложения; в черном пальто нараспашку, из-под которого выглядывал ворот нежно-голубой рубашки. Интересно, что в нем заставляет ее чувствовать себя подобно школьнице? Рита начала злиться и теребить краешек красного пальто. «Хорошо хоть сегодня утром успела помыть голову», – с облегчением подумала она.

Грегуар напоминал Рите Робин Гуда из ее детских фантазий. Кажется, во взрослом возрасте она даже и не смотрела этот фильм. «Наверное, дело в его глазах – таких добрых и располагающих…» Непонятно было, к чему именно они так располагали, но явно к чему-то хорошему.

– Марго! – радостно подхватил папа Марка, почесывая короткую бороду. – Так звали мою любимую бабушку.

– На самом деле не совсем так, меня зовут Маргарита, но я привыкла представляться более привычным для французов именем.

Она смутилась еще больше и, чтобы справиться с этим неприятным состоянием, мысленно дорисовала своему собеседнику робин-гудовскую шапочку с желтым пером. Рите нравилось находить сходства между своими знакомыми и персонажами из книг. Еще с детства она любила эту игру, представляя, что на самом деле общается с настоящим Шерлоком Холмсом, а не с соседом дядей Васей.

– Да, я слышу ваш небольшой акцент, но пока не понял, откуда вы. – Робин Гуд принял задумчивый вид. – Давайте угадаю: вы из Польши.

– Нет.

– Чехия.

– Нет.

Риту начала забавлять эта географическая викторина, хотя она уже играла в нее во Франции сотни раз.

– Пока не сдаюсь. Уверен, что вы из Восточной Европы, верно? – Грегуар хитро подмигнул и вместо кофе заказал пинту пива. – А вы что будете, Марго?

– Я возьму то же самое. – Рита совершенно не поняла, зачем она это сказала, потому что терпеть не могла пиво. – И да, я из России.

Время пролетело незаметно. Марго узнала, что несмотря на французское имя бабушки Грегуара, у нее были славянские корни; а сам он, конечно, большой поклонник русской классической литературы и музыки, как и многие французы.

Говорил в основном Грегуар, потому что Рита непросто шла на контакт, но она с радостью заметила, что искренне смеялась, и это стало настоящей победой в общении с посторонним мужчиной. «Хм, возможно, уже и не таким посторонним… И к тому же Робин Гудом!» Такая приятная ассоциация с благородным предводителем лесных разбойников делала Грегуара особенным в глазах Риты. Она отчего-то хотела ему довериться. Рассказать о своих проблемах, не чувствуя осуждения или хотя бы малейшей оценки, которая часто сквозила у друзей и знакомых в разговорах с ней.

Забрав Александру из продленки после бассейна, приготовив ужин и выполнив все привычные вечерние действия, она наконец удобно устроилась в кровати и взяла в руки дневник.

Долгое время, когда я была замужем, мужчины не замечали меня. Да и муж тоже… Я настолько забыла, что такое заинтересованный мужской взгляд, что сегодня мне стало не по себе. Хотя зачем я придумываю лишнее? Грегуар провел этот час со мной только потому, что ему было нечем заняться, он не привык отводить своего сына на тренировки по плаванию и выглядел таким же растерянным, как и я. И самое главное: во Франции я поверила в дружбу между мужчиной и женщиной. Так что повторяю себе еще раз: в том, что Грегуар пригласил меня в кафе, нет ничего необычного, и уж тем более он не испытывает ко мне какого-то особого интереса как к женщине.

Но сердце Риты говорило обратное.

Глава 4

– Мам, а мы точно останемся на все выходные у папы?

Поль крепко стиснул Ритину руку, пока они спешили к автобусной остановке.

– Конечно. Он ведь пообещал.

– Честно-честно?

Подбежала запыхавшаяся Александра с огромным рюкзаком на колесиках, который можно было тащить как чемодан – идеальное изобретение для французских школьников.

Марго вяло кивнула, провожая взглядом проезжающий мимо автобус. Она обладала многими суперспособностями, и одна из них – опаздывать на любой транспорт, прибегая именно в тот момент, когда поезд в метро или автобус уже исчезали из поля зрения. «Снова идти пешком». Рита глубоко вдохнула и поправила ремешок огромной сумки с детскими вещами, больно сдавливающий плечо.

– Мадам, подождите! – сзади неожиданно раздался чей-то голос.

Марго обернулась и увидела перед собой пожилую женщину, державшую в руках плюшевую собаку, любимицу Поля, с которой он никогда не расставался. Обнаружив пропажу, сын тут же спохватился:

– Моя дудууууу…

Именно так во Франции называют игрушки, которые дети всюду носят с собой и берут в кровать, когда ложатся спать. Очень нежно и мило: «Дуду».

– Держи, малыш, и больше не теряй.

Дама ласково улыбнулась, и вокруг ее лучезарных глаз собралась сеточка благородных морщин. Рита замерла в восхищении. Француженки в возрасте за пятьдесят вызывали у нее не только уважение, но и настоящий восторг. К тому же она еще не встречала настолько ухоженной и элегантной представительницы прекрасной половины человечества, хотя ей было уже около девяноста лет.

Случайную знакомую украшала идеально собранная прическа, легкий макияж, прозрачный лак на ногтях, длинный плащ правильного бежевого цвета и стильные туфли на небольшом каблучке. А какой добротой и спокойствием светилось ее лицо! Вот тебе и сухие эгоистичные парижане. Рита точно знала, что в ее любимом городе гораздо больше хороших людей, чем плохих, и жизнь частенько подкидывала доказательства, подтверждающие ее убеждения. Но может быть, ей просто везло?

Поль нетерпеливо дернул маму за руку, и маленькая процессия продолжила путь. К счастью, их старый дом находился в получасе ходьбы пешком. Такое расстояние – просто подарок для Парижа. На улицах уже развесили первые рождественские украшения, но Рита не замечала их в сосущей темноте, прорезаемой яркими вывесками. Она покорно повиновалась судьбе в виде не подождавшего их автобуса, смирившись с тем, что с детьми эти тридцать минут могли растянуться на целый час. Не нарушая тишины, Рита шла позади Поля и Александры, готовая, если что, разнять их, не дожидаясь кульминации драки.

– Привет, Гийом. – Марго споткнулась о порог двери и едва не угодила лбом в высокий ящик для обуви. – Когда ты, наконец, уберешь эту штуку?

– Я ждал от тебя более горячего приветствия. – Моложавый, но уже полностью седой мужчина в зеленом банном халате поспешил обнять налетевших на него детей. – Извини, я только после душа.

– Мы ужасно устали, опять опоздали на автобус и шли всю дорогу пешком. Это какое-то проклятие! – Марго сползла по стене, пристроившись на один из более низких ящиков.

Бывший муж брал к себе детей не слишком часто, потому что редко находился дома. Она уже привыкла к такому ритму, но каждый раз не могла поверить, что буквально через пару часов ее ждут абсолютная тишина и здоровый сон.

– Пройдешь? Поужинаем вместе. – Гийом отправился переодеваться в спальню.

– Нет, спасибо, я лучше сразу домой.

Рита уже потянулась к дверной ручке, как в коридор вбежал Поль в пижаме с супергероями:

– Мама, посмотри, какая у папы елка!

Гостья краешком глаза заглянула в зал:

– Еще только ноябрь, Гийом, ты серьезно?

В полумраке золотом сияла гирлянда, в теплом свете которой переливались серебристые и зеленые шары. Марго отметила, как сильно изменилась комната за год с момента ее переезда. В углу появилась высокая лампа, у стены – широкий письменный стол с аккуратно сложенными стопками бумаг. Диван теперь был укрыт мягким серым покрывалом, и даже купленная самой Ритой люстра показалась ей незнакомой. Новый интерьер не вызывал ностальгии, а скорее показывал, сколько всего произошло за последнее время. Он был чужим и родным одновременно, ровно так же, как и бывший муж.

– Оставайся, я купил столько раклета, что нам его никогда не съесть втроем. – Гийом вошел в зал с огромной кастрюлей отваренной картошки.

На столе уже красовалась раклетница, представляющая собой нагревающую поверхность с маленькими сковородками для плавления сыра под названием «раклет». Это блюдо французы едят исключительно зимой, собравшись вокруг стола в теплой компании за бокалом белого вина. В сковородку кладут сыр, он разогревается и в расплавленном состоянии выливается на отварной картофель. Дополняют такое вкусное сочетание мясная нарезка и корнишоны.

Рита окинула взглядом стол, потом бывшего мужа, и в ее животе предательски заурчало.

– Мама, ты же останешься с нами на ужин? – Теперь в комнату вошла Александра.

Вечер проходил прекрасно. Гийом расстелил рождественскую скатерть, зажег свечи, аккуратно разложил золотистые салфетки. Рита даже не успела моргнуть глазом, как на столе друг за другом появились тарелки, бокалы с вином и хамон. Она настолько привыкла все делать сама, что сцена с горящей елкой в ноябре, суетящимся вокруг бывшим мужем и внезапно успокоившимися детьми казалась ей сюрреалистичной. Вчерашняя хозяйка этого дома словно забыла, что привело их к разводу – о таком семейном вечере можно только мечтать.

Но, к сожалению, Рита быстро вернулась с небес на землю: Гийом запретил ей ехать с детьми в горы на зимних каникулах, чтобы кататься на лыжах, и не собирался выслушивать аргументы. Часто при подобных разговорах Рита чувствовала непробиваемую стену. Как будто ее личность, желания, интересы полностью отсутствовали для этого человека. За девять лет совместной жизни она настолько привыкла к игнорированию с его стороны, что сейчас до сих пор удивлялась искреннему интересу окружающих людей к своему внутреннему миру.

Нет, она определенно была несчастна замужем, но большую половину прожитых вместе лет боялась это признать. Наверное, ей просто не повезло. Рита выходила замуж еще молодой девочкой, слегка за двадцать, и не умела разбираться в людях. Не обратила внимания на сложные отношения мужа с семьей, его манеру говорить о других людях, бесконечные осуждения, оценки… Когда ты влюблен, легко закрывать глаза на все, что кажется неудобным, надеясь разобраться с этим багажом позже.

Перед десертом французы подают сыры: большую тарелку с несколькими сортами, сочетающую в себе калейдоскоп разных цветов, фактур и запахов. Каждый отрезает себе кусочек и передает тарелку дальше. Но в этот вечер Рита даже не смогла отведать любимого лакомства: то ли раклет был слишком плотным, то ли внезапно навалилась усталость от тяжелой недели и общения с Гийомом.

Марго с трудом дождалась окончания ужина, попрощалась с детьми, пожелав всем хороших выходных, и с тяжелым сердцем вышла на улицу. Лучший город земли продолжал жить своей жизнью, сигналя на перекрестках и задувая ветер в каждую узкую улочку. Она возвращалась домой вдоль набережной Сены, ведомая золотой верхушкой Эйфелевой башни, невероятно опустошенная, как и после каждой встречи с бывшим мужем, но сегодня в ее мыслях затаилось новое переживание.

Когда-то мы были счастливы. Ты помнишь наш первый поцелуй в саду Тюильри? Десять лет назад. Тогда тоже стоял ужасный холод. Резкий ветер путал мои волосы, а ты не переставал заботливо убирать пряди с лица. Мы пили обжигающий кофе, и я испачкала шоколадом то же красное пальто, что и сейчас на мне. Тогда мне казалось, что это пьяное счастье будет длиться вечно. В тот день, похоже, мы обошли весь Париж, ни разу не спустившись в метро. Ты всегда крепко держал меня за руку и надевал на меня капюшон при первых каплях дождя, называя своей «Petit Chaperon rouge»3.

В разводе Рита всегда винила только себя. Облако воспоминаний, внезапно накрывшее ее с головой, в очередной раз заставило задуматься о том, что они могли бы быть по-прежнему счастливы с Гийомом. Но внутренний голос почему-то говорил обратное.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

детский сад (франц.)

2

начальная школа (франц.)

3

«Красная Шапочка» (перевод с франц.)