Бегущая по Парижу

Анна Киселёва

Бегущая по Парижу

Глава 1

Париж в ноябре кажется задумчивым и немного уставшим. Яркие краски золотой осени сменяются проливным дождем и пронизывающим ветром, превращая город в бесконечную палитру серого. Сизое небо, графитовые крыши, мокрый асфальт и серебрящаяся в редких лучах солнца Сена почти сливаются с благородным камнем знаменитых парижских фасадов, прорезанных тонким кружевом кованых балконов. Париж будто замирает перед рождественской сказкой и, еле дыша, бережет силы, чтобы снова ожить в конце года.

В это время французы укутывают носы в шерстяные шарфы и спешат спрятаться в метро. Однако шумные террасы кафе по-прежнему полны в обед и во время ужина, когда жители Парижа уютно устраиваются друг напротив друга, забывая о наступивших холодах. Даже в плохую погоду туристы бродят с восхищенными лицами по оживленным улицам, не убирая фотоаппараты, потому что каждый уголок здесь дышит подернутой временем роскошью.

Кому-то по душе старинные резные двери с золотистыми ручками, кто-то восхищается причудливыми табличками в стиле ар-нуво у входа в метро, а для кого-то нет милее пестрых лавок букинистов; но все соглашаются, что сердце сладко замирает при виде Эйфелевой башни, сверкающей в темноте бриллиантовой крошкой. Именно это наблюдение за пунктуальной Железной Леди, переливающейся огнями в течение первых пяти минут каждого вечернего часа, помогло Рите осознать, что она опаздывает.

Кабинеты специалистов во Франции часто располагаются в обыкновенных квартирах: одна из комнат становится залом ожидания для клиентов, а в другой происходит прием. Рита прошла по узкому коридору и оказалась в просторном помещении с низким диваном, несколькими стульями и стеклянным столиком с брошюрами, напоминающими о важности посещения семейного психолога.

В одном из углов одиноко зеленел рододендрон, а бордовая штора, наполовину прикрывающая окно, вздрагивала от каждого порыва ноябрьского ветра. Зал был пуст, и от этого Рите казалось, что она в любую минуту может его покинуть, оставшись незамеченной, но внезапно раздался женский голос:

– Мадам Каро?

Посетительница кивнула и проследовала в кабинет.

– Извините за задержку. – Психолог приветливо улыбнулась и протянула руку.

– Да нет, что вы, я пришла всего минуту назад. – Рита неуверенно расположилась в глубоком кресле и расстегнула пальто. – Это я опоздала.

Психолог оказалась типичной француженкой: ее худощавая фигура и неопределенный возраст сразу вызывали восхищение; простые джинсы и широкую рубашку мужского стиля оттеняли несколько переплетенных друг с другом браслетов и элегантное колье на уровне расслабленно расстегнутой верхней пуговицы; короткие, слегка вьющиеся волосы были уложены с нарочитой небрежностью; но самое главное, глаза психолога светились лучезарной уверенностью в себе даже через стекла причудливых круглых очков.

– Я не знаю, с чего начать… Если честно, я очень-очень устала.

Рита увидела свое отражение в зеркале над элегантным камином: оно не имело ничего общего с той внутренней силой, которую она видела напротив себя.

– Это нормально. – Мадам Гару снова улыбнулась. – Вы недавно пережили развод.

– Я не испытываю каких-то особенных страданий по поводу бывшего мужа, я простила его и искренне рада, что нашла в себе силы и смогла принять это решение, но мои дети… – Рита начала теребить ремешок часов. – Мне кажется, они не заслужили таких последствий.

– Сколько им лет?

– Александре восемь, а Полю три. Когда я заканчиваю работу, забираю их из школы и возвращаюсь домой, то от меня самой как будто ничего не остается. Я стараюсь сконцентрироваться на том, чтобы дети разделись, помыли руки, поели, но чаще всего наше совместное время уходит на бесконечную и бессмысленную ссору.

– А где вы работаете?

– В университете, на факультете психологии. – Это «признание» рассмешило Риту. Ей показалось забавным то, что она, преподаватель психологических дисциплин, сама сейчас сидит в кресле и пытается воедино собрать разрозненные фрагменты своей катящейся под откос жизни.

– Могу представить ваш насыщенный ритм, и ведь вы вынуждены воспитывать детей в одиночку. Не нужно себя винить за решение о разводе. – Рите показалось, что в голосе психолога мелькнули насмешливые нотки. – Это непростой период, и то, как вы справляетесь с ним – единственный способ, доступный для вас на данный момент. Ваша семья живет далеко?

– Да, по-прежнему в России…

Молодая женщина была словно не в своей тарелке. Она впервые рассказывала незнакомому человеку о том, что происходит у нее на душе, и чувствовала себя обнаженной. Психолог продолжала что-то говорить, но ее слова застывали в воздухе, не доходя до адресата. За это время Рита успела перечислить в своей голове список покупок, мысленно обвела красным кружком дни, когда приглашены гости, и задумалась о том, как на самом деле стоило ответить на вопрос одного из студентов. На подходе уже замаячил план введения для научной статьи, но вдруг ее снова прервал настойчивый голос:

– Мадам Каро, вы меня слушаете? – Психолог поправила очки и открыла свой ежедневник. – Я предлагаю вам вести дневник.

– Не совсем поняла вас. Как в школе?

От удивления Рита даже забыла на какой из научных гипотез остановились ее мысли.

– Дневник для записи всех событий, произошедших с вами за день. Подобное упражнение поможет проанализировать ситуации, в которые вы систематически попадаете, и отследить возникающие при этом эмоции.

Мадам Гару сделала несколько пометок в ежедневнике и выжидающе посмотрела на свою клиентку.

– Но вы же понимаете, у меня совсем нет свободного времени. «Я здесь для того, чтобы его найти, а не придумать занятие, из-за которого я буду его терять!» – Рите очень хотелось добавить вторую фразу, но вместо этого она начала послушно кивать.

– Примите мое задание как терапию. Вам не нужно много размышлять. Пишите все, что приходит на ум. И совсем необязательно делиться заметками со мной или кем-то другим, напротив…

– Да, отличная идея, спасибо, и мне как раз пора уходить. Нужно отпустить няню до семи вечера, у нее важный экзамен завтра… – Рита подхватила рюкзак и устало улыбнулась. – Спасибо еще раз, я должна идти.

Выскочив из кабинета, она почувствовала себя ужасно виноватой. Не дождавшись лифта, начала спускаться по ступеням лихо закрученной винтовой лестницы, как сбежавшая с урока ученица, которая не захотела выполнить задание преподавателя. Затем вышла на улицу и вдохнула вечерний густой воздух Парижа. Закат догорал яркой охровой полосой, медленно переходящей в иссиня-черное беззвездное небо. Рита продрогла в ту же секунду. Ее каблуки стучали в обход ботанического сада, уже закрытого к этому часу.

Она соврала: сегодня няня оставалась с детьми до восьми вечера, и теперь нужно было придумать, куда себя деть. Возвращаться в университет не хотелось, идти одной в кафе – тоже, поэтому молодая женщина направилась к набережной и, запрыгнув на каменный парапет, подставила лицо накрапывающему мелкому дождю. Если бы случайный прохожий увидел ее в эту минуту, то решил бы, что она готова спрыгнуть вниз, но, к счастью, Рита не отличалась решительностью для слишком авантюрных поступков.

«Дневник так дневник». Она глубоко вздохнула и открыла заметки в телефоне.

Меня зовут Маргарита. Лучше Рита, но французам больше нравится называть меня по-своему: Марго. Через два месяца мне исполнится тридцать три года. Восемь из них я живу во Франции. Совсем недавно моя жизнь перевернулась с ног на голову: я развелась, пустившись в самостоятельное плавание с двумя детьми. И впервые почувствовала себя живой. Начинать с чистого листа всегда непросто. Особенно в чужой стране.

«Наверное, психолог имела в виду что-то другое, когда предложила мне вести дневник». Рита закусила губу и попробовала снять на телефон проплывающий мимо кораблик в ярких огнях. Сначала первый, затем второй. Берег напротив напоминал светящуюся неуклюжую гусеницу, которая куда-то спешит.

Марго испытывала смешанные чувства: с одной стороны, было одиноко сидеть на набережной ноябрьским вечером и прятать нос в воротник пальто, защищаясь от пронизывающего ветра, но с другой – ее грела мысль о том, что она уже ушла с работы и еще не вернулась к детям домой. Как будто привычный ежедневный ритуал дал трещину, через которую удавалось одним глазком посмотреть на новый необъятный мир.

Не все так плохо. Я живу в самом красивом городе мира. Могу любоваться небом. Прямо сейчас. И слушать, как бьется сердце Парижа. И чувствовать холодный камень под рукой.

Рита все больше наполнялась энергией, пока незнакомой, но определенно приятной. Она нашла в телефоне одну из своих недавних фотографий в Люксембургском саду, сделанных ее коллегой: высокая стройная женщина в красном пальто; копна рыжих вьющихся волос и большие грустные зеленые глаза. Пусть слишком худощавая и уставшая, но счастливо улыбающаяся. «Вот бы все дни были такими, как тот…» – с сожалением подумала Марго. Затем посмотрела на часы и направилась в сторону дома. Да, она пока не умеет любить каждый свой день. Но сегодня стук ее каблуков стал чуточку веселей.

Глава 2

Ночью Рита проснулась от неожиданного толчка в живот. «Кто пришел на этот раз?» Она зажмурила глаза и перевернулась на другой бок. Дочка мирно сопела над ее ухом и, кажется, не собиралась возвращаться в свою комнату.

– Александра, я больше так не могу, я не высыпаюсь, иди к себе.

Рита попыталась расшевелить дочку, но та затянула любимую фразу:

– Мамаааа, я хочу спать с тобоооой.

– Нет. Сколько раз я тебя просила не приходить ко мне на диван… – снова проваливаясь в сон, парировала Рита.

Парировать по ночам – та еще затея. Девочка убежала в свою комнату в слезах, но вскоре вернулась – Марго вновь услышала топот ее маленьких ног. Ей стало жалко дочку: «Если я не позволю Александре остаться со мной сейчас, она уснет только под утро и не выспится к школе». В итоге уставшая мама в очередной раз решила, что примет воспитательные меры «завтра», а пока сделает вид, что спит, дав возможность дочке устроиться рядом.

Уже через пару часов Рита окончательно проснулась, чтобы начать новый день. «Странно. Поль сегодня не пришел, – подумала она, массируя голову кончиками пальцев, – надеюсь, он не болен». Обычно Марго просыпалась, стиснутая с двух сторон детьми. Им не хватало времени, которое они проводили вместе с матерью, и поэтому Поль и Александра использовали каждый удобный момент, чтобы заполучить ее внимание.

Рита тоже по ним скучала и в глубине души даже была не против того, чтобы дети приходили к ней по ночам; ее беспокоило лишь одно – она совершенно не высыпалась из-за банальной нехватки места. Марго приходилось ютиться на небольшом раскладном диванчике в гостиной, потому что обе спальни она отдала детям. Но даже эта маленькая жертва не помогала ей обрести спокойный сон.

Чтобы хоть как-то размять затекшую спину и руки, Рита ежедневно выполняла комплекс упражнений: массаж головы, вакуум для живота, тряски, скрутки, простукивания… Затем она выпивала натощак стакан теплой воды, принимала витамины, полоскала рот кокосовым маслом и прописывала цели на день. Иногда ей даже удавалось прочитать несколько страниц любимого Набокова, но этот утренний ритуал возвращения в благостное состояние часто прерывали голоса проснувшихся детей.

Рите нравилось, что в ее жизни существовали определенные ритуалы. Казалось, они помогали ей обрести спокойствие и размеренность. Это был некий фундамент, на основе которого она создавала новую себя: собирала по крупицам полезные привычки, меняла стиль жизни и манеру общения с людьми. Главное, теперь она точно понимала, чего хочет. Или, по крайней мере, думала, что понимала.

Марго знала, что выглядит молодо и привлекательно. Порой людям сложно было даже поверить, что она – мать двоих детей и уже имеет опыт неудачного замужества. Начав жизнь после развода, Рита обрела физическую свободу, но, увы, все также оставалась морально зависимой от того, что происходит вокруг.

Иногда жизнь радовала ее счастливыми моментами, но чаще напоминала борьбу с ветряными мельницами, в которой любые старания разбивались об очередной неприятный разговор с родителями или ссору с детьми. Например, папа считал своим долгом привести все возможные аргументы против жизни во Франции, умело подчеркивая глупость упрямой позиции дочери. Особенно теперь, после развода, когда ее больше здесь ничего не держало. Конечно, в глубине души Рита понимала беспокойство родителей, но в этот действительно сложный период ей так хотелось поддержки от близких людей, а не бесконечных словесных поединков, которые она априори проигрывала.

Марго с трудом нарезала переспелое авокадо и, облизнув пальцы, добавила зеленую массу к одинокому кусочку копченого лосося. «Не слишком эстетично получилось», – расстроилась она. Неделю назад любительница новых знаний прочла у модного блогера, что красивый завтрак – залог успешного дня, и с тех пор пыталась превратить утренний набор продуктов в натюрморт эпохи возрождения.

Если бы французы увидели это произведение искусства, то точно бы не обошлись легким испугом. Вкушать авокадо с лососем по утрам? Да это же закуска, а не завтрак! Марго уже достаточно давно жила во Франции и знала, что здесь приемы пищи являются священным событием, поэтому их неписаные правила соблюдает каждый. Например, по утрам французы ограничиваются чашкой кофе. Иногда со свежей выпечкой из соседней булочной. А вот сыр, колбаса и уж тем более рыба попадают под запрет в силу своего соленого характера. Но Рита никогда не придерживалась таких правил. Еще со времен студенчества в Санкт-Петербурге завтрак был ее самой обильной трапезой, и даже восемь лет во Франции не смогли повлиять на эту привычку.

– Мамааааа… – творческие муки почитательницы инстаграмных завтраков прервал сын. Он медленно открыл дверь на кухню, нарушив тишину и спокойствие.

Мальчик сонно потирал глаза, но уверенно шел к маме, чтобы заключить ее в утренние объятия. Его русые волосы смешно топорщились, а босые ножки чуть слышно шлепали по ледяной плитке. Рита даже забыла про лосося:

– Поль, ну пожалуйста, надевай тапки! – Она пулей бросилась в детскую и тут же вернулась с пушистой парой тапочек в форме белых мишек. – Пол холодный. Садись завтракать.

Не допив кофе, Марго начала прописывать цели на день. Прямо за кухонным столом, под крики сына – ему не понравился цвет тарелки, в которой плавали подушечки с молоком. Рита уже была готова отбросить ручку и записную книжку, когда ей в голову вдруг пришла необычная идея: «А что, если я попробую расписать свой день так, будто смотрю на него со стороны?» Рита вывела жирным шрифтом в верху страницы слово «План» и добавила текущую дату, оставив свободное место для вчерашних заметок, сделанных в телефоне.

«Этот вторник ничем не примечателен», – с грустью подумала она. Спустя три минуты в дневнике уже красовались основные пункты.

1. Собрать детей и не забыть про себя.

2. Спуститься полным составом (со всеми вещами) с третьего этажа, умудрившись избежать драки и слез.

3. Проследить, чтобы Александра и Поль надели на себя каски, обязательные для передвижения на самокатах, и не снимали их по дороге.

4. Бежать до школы за детьми, рассекающими на колесах, и тормозить бесстрашных гонщиков перед светофорами.

5. Вернуться к дому, сесть на велосипед и проехать семь километров.

6. Рухнуть на рабочее место, как будто день уже закончился.

7. В двенадцать пойти на обед с коллегами. Слушать перезвон микроволновок, мило болтать и делиться новостями.

8. Провести занятия у студентов. Отпустить их с последней пары чуть раньше, чтобы успеть забрать детей из школы до семи вечера.

9. Подняться без потерь на третий этаж, умоляя Александру пронести хотя бы немного ее неподъемный рюкзак.

10. Приготовить ужин и всех накормить (кроме себя, естественно).

11. Выступить в качестве батута для нежелающих спать детей.

12. Прочитать сказку на ночь.

13. Подогреть молоко для Поля и сделать горячий шоколад для Александры.

14. Уложить спать Поля и уснуть с ним заодно.

15. Проснуться в полночь, найти Александру у себя в кровати, переложить ее обратно.

16. Окончательно потерять надежду на полноценный сон. Загрузить посудомойку, стиральную машину и приготовить себе обед на завтра.

17. Выпить чаю.

18. Бинго! Я готова к психологическим лекциям, практикам для саморазвития и медитациям.

– Марго, это гениально! – Андрэ, еле сдерживая смех, отложил в сторону ее записную книжку. – Разве реально выполнить все пункты за один день?

– Конечно. – Преподаватель хитро улыбнулась. – Я уже успешно добралась до седьмого.

Андрэ, высокий худощавый брюнет в маленьких круглых очках, был коллегой Риты. В какой-то степени она даже считала его другом. Это он первым поддержал ее в непростой период. Это он помогал ей искать новую квартиру и перевозить мебель. Это с ним Рита проводила большую часть свободного времени на работе. Шутила, жаловалась и выслушивала его истории в ответ. Андрэ казался ей таким же душевно одиноким, как и она сама.

Коллега встал, чтобы сварить кофе.

– Подожди. Давай я в этот раз. Покажи мне, как работает машина. – Рита подскочила к столику, где аккуратно стояли коробки с чаем и сахаром.

– Но ты же не пьешь кофе.

– Я просто стесняюсь спросить, как его приготовить.

Это признание стоило ей невероятных усилий. Выбившаяся из пучка непослушная прядь рыжих волос мерно поднималась в такт ее напряженному дыханию, а уютный зал, в котором коллеги обычно собирались на обеденные перерывы и кофе-паузы, вдруг сузился до крошечных размеров, словно сковывая по рукам и ногам.

– Ты серьезно? Но чаще всего машину запускает кто-то другой, и ты можешь пить уже готовый кофе… – Андрэ с удивлением взглянул на Риту и поправил очки.

– Представь: я допью последнюю чашку и мне придется готовить кофе для остальных, – начала оправдываться Марго, – и к тому же нужно постоянно всех спрашивать, не хотят ли они тоже кофе, раз уж я возьмусь его готовить…

Рита вдруг вспомнила себя пятилетней девочкой, которая не могла набраться смелости и протянуть согретую в ладошке монету продавцу, чтобы купить хлеба. Страх парализовывал ее, и слова застревали в горле. Такие ситуации происходили не только в общении со взрослыми, но и с детьми, когда маленькой Рите было проще сказать, что она не голодна, или даже из робости отказаться, когда подруга предлагала разделить лакомство.

– Господи, Марго, как же трудно быть тобой! Как ты живешь с этим миллионом мыслей в голове?! – Коллега чуть не уронил поставленную слишком близко к краю стола чашку, вернув Риту в реальность. Аккуратность не являлась самой сильной чертой Андрэ.

– Я знаю. Вот так трудно и живу. – Рита смущенно улыбнулась. – Ты готов мне показать, как работает эта чудо-машина?

Глава 3

По утрам попасть во французскую школу не так-то просто: во-первых, существует единственное окошко в десять минут, чтобы отправить свое чадо грызть гранит науки, а во-вторых, за высокий забор пускают только детей. Рита, как обычно, старалась выйти пораньше, чтобы наверняка успеть к открытию школы, и, как обычно, ее план с треском проваливался из-за нежелающего одеваться Поля и Александры, которая в последний момент возвращалась в квартиру, вспомнив, что забыла нечто важное.

Этим утром сильно похолодало. Рита закутала детей в самую теплую одежду, как будто на улице стоял мороз минус тридцать, а не французские ноябрьские плюс семь. Русская парижанка очень плохо переносила местные зимы из-за высокой влажности, которая каждый год заставляла ее мерзнуть до самых костей.

– Александра, подожди Поля!

Марго шла рядом с неспешно передвигающимся на самокате сыном, в то время как дочка уже давно укатила вперед.

К счастью, они успели до закрытия ворот школы. Эколь матернель1 и эколь примэр2 находились в соседних зданиях, поэтому Рита отводила обоих детей практически одновременно. По сравнению с прошлым годом, когда Поль ходил в ясли, это удобство было очевидным, но, с другой стороны, наличие двухнедельных школьных каникул каждые два месяца не слишком упрощало ситуацию. А если к ним добавить еще и частые забастовки работников системы образования, то становилось совершенно непонятно, как во Франции можно совмещать родительство и работу.

У входа в матернель, где всех ждала воспитательница, Поль получил от друга небольшой конверт, в верхнем углу которого взрослой рукой было выведено имя адресата.

– Здравствуйте! – Рядом с Марго тут же материализовался симпатичный мужчина. – Вы мама Поля?

– Здравствуйте! Да.

За годы жизни во Франции Рита привыкла демонстрировать максимальную вежливость и широко улыбаться даже при встрече с малознакомым человеком.

– Марк через месяц празднует день рождения, мы будем рады видеть Поля в гостях.

– Спасибо за приглашение, очень мило.

Марго все сильнее расплывалась в улыбке, а сама думала, как ей поскорее распрощаться с этим папашей и убежать на работу. К счастью, прозвенел звонок, и, рассыпавшись в пожеланиях хорошего дня, Рита быстренько улизнула.

Дорога к университету разворачивалась вдоль левого берега Сены. Марго была не самой уверенной велосипедисткой, но даже несмотря на некоторое количество падений, все равно пренебрегала каской. Ее верная «Мадам Пежо» каждое утро элегантно скользила по велосипедной дорожке вдоль ботанического сада, реставрирующегося Нотр-Дама де Пари, моста искусств, а затем и вовсе сменяла ветреную набережную на жужжащий, как улей, бульвар Сен-Жермен.

Сегодня Рита надела свою любимую кожаную куртку и новую юбку с пуговицами, застегивающимися спереди. Не самое лучшее решение для велосипеда. Еще залезая на «Мадам Пежо», Марго заметила, что две из них не выдержали ее спортивного настроя. «Ну не опаздывать же теперь из-за этого на работу!» – с иронией подумала она и продолжила путь, не обращая внимания на торчащие из увеличившегося разреза полупрозрачные черные колготки.

Где-то метров через сто, буквально у первого светофора, Рита затормозила, поставив ногу на тротуар. И еще одна пуговица предательски расстегнулась. «Только не это!» – Марго почувствовала себя абсолютно голой и поэтому начала быстрее крутить педали, повторяя, что ей по большому счету все равно… При этом Рита понимала, что самое страшное в данной ситуации – совсем потерять юбку в эпицентре сумасшедшего парижского движения. Как она сможет отправиться на поиски этого своенравного предмета своего гардероба в одних колготках? А если ветер подхватит легкую ткань и унесет в Сену на глазах у изумленных прохожих? В таком случае ей лучше продолжать ехать на велосипеде с непринужденным выражением лица, как будто ничего не произошло…

Конечно, она могла остановиться и застегнуть эти проклятые пуговицы, но тогда был велик риск опоздать – коварные светофоры то и дело и норовили переключить свет. Полы юбки радостно разлетались от резких порывов, холод обжигал колени, и Марго казалось, будто вся ее жизнь держится на одной единственной пуговице. Поворачивая к университету Декарта, она молилась о том, чтобы у входа не обнаружилось ни одного ее студента.

Очутившись на рабочем месте, мадам Каро потихоньку пришла в себя, а затем нашла минутку, чтобы открыть конверт с приглашением для Поля. На симпатичной карточке с огромным пиратом были указаны дата, время начала и конца, адрес и номер телефона. Ее дети уже не раз ходили на дни рождения своих друзей, поэтому Рита не удивилась приглашению, полученному за целый месяц. При этом ей до сих пор казалось невежливым уточнение о том, что мероприятие продлится ровно два или два с половиной часа, потому что в России принято отмечать праздник до последнего гостя.

Рядом с номером стояло имя: Грегуар. Рита подумала, что она уже где-то видела мужчину, отдавшего ей приглашение, но никаких ассоциаций, кроме школы, у нее не возникало. Она по-прежнему сложно сходилась с французами и по этой причине практически не общалась с другими родителями.

***

Студенты медленно наполняли класс. Такие разные и в то же время похожие друг на друга – в первую очередь тем, что они казались Рите бесконечно далекими. Молодая преподавательница чувствовала эту неоднозначную разницу в возрасте, осознавая, что для себя самой она еще чертовски молода, но для двадцатилетних студентов с цветными волосами, пирсингом и прочими атрибутами одежды начала двухтысячных мадам Каро, вероятно, выглядела как представительница другой планеты. Она смотрела в их по-детски наивные лица и понимала, сколько еще всего предстоит познать этим юным умам на порой непредсказуемом жизненном пути.