Конец эфира

– Сейчас вы можете пройти в свои каюты. Одним нажатием двух синих кнопок, расположенных справа у входа, активизируется связь с вашими родными на Земле. Поговорите с ними.

Люди, толкая друг друга, ринулись из зала к выходу. Анна в ступоре оставалась сидеть на своём месте.

– Алексей, что же это… – начала говорить, когда последний человек закрыл за собой дверь. Но ей не хватило воздуха, она не закончила и упала в обморок.

…Очнулась у себя в каюте от того, что услышала голос сына:

– Мама! Мамочка! Что с тобой? Открой глаза, пожалуйста! Пожалуйста! С нами всё в порядке! Не переживай!

Алексей, наклонившись, втирал ей в виски густой, резко пахнущий ментолом и спиртом раствор. Пытался привести в чувство.

На мониторах Анна увидела встревоженные лица родителей и сына. Непонятно, что напугало их больше – происходящее на Земле или обморок Анны.

Алексей поторопился, включил связь с Землей, когда Анна только приходила в себя.

– Сын, Данька, родной мой! Живой! Мама, папа! Со мной всё в порядке! Что там у вас творится? Я видела трансляцию с Земли – массовое убийство происходит по всему земному шару! А у вас что?

Глухо заговорил отец:

– Анна, с нами всё в порядке. Мы не открываем ставни. Я не знаю, что творится на улицах. Пока работали программы по телевизору, мы видели весь ужас. Потом отключился телевизор. Компьютеры не работают, кроме тех, что ты оставила, когда приезжала. Что тут за сигнал идёт? Не могу понять, как? Но он работает! Чисто, без помех!

Перебила мама, растерянно шепча:

– Аня, ты знаешь, что теперь будет? Звери, птицы – они тоже гибнут?

– Мама, звуковые волны идут по прямой. Основные удары направлены на улицы больших городов… – Анна машинально повторяла сказанное Алексеем, думая другое:

«…Господи, какие страшные кадры. Ужас инерции жизни, погружающейся в смерть! Там вокруг – смерть! А здесь – что? И я – где я теперь? Почему не с ними? Почему, почему?..»

– Алексей, ты же знал, ты всё знал, ты знал!..

Анна согнулась в глухом, мучительном, бесслёзном рыдании.

Алексей крепко обнял её и прижал к себе. Понемногу она успокоилась. Тогда он тихо заговорил:

– Анна, я не был уверен. Предполагал? Да. Это случилось. Могло и не случиться. Все те меры, которые мы приняли в отношении родственников своих сотрудников, оказались не напрасны. Никто ничего не знал наверняка. Прости, я вынужден тебя оставить. Отдохни. Вот снотворное, попробуй заснуть. Мне нужно быть на связи с Землёй и Марсом в течение ближайших пяти часов. Я приду сразу, как освобожусь. В любой момент можешь нажать синюю кнопку. Ты знаешь, где меня найти.

Глава восьмая

Третья Мировая. Из космолёта. Продолжение

Алексей сидел один в аппаратной космического корабля и слушал последние новости с Земли.

«Сегодня, 19 июля 20.. года в 13 часов по московскому времени зафиксировано начало запуска смертоносной звуковой волны силой 200 децибел. По информации международного агентства “ГринАсРиттерПресс”, звуковая волна запущена на всех континентах земного шара. Разрушительная сила в разной степени воздействует на любой незащищённый живой организм, попавший в зону поражения. Звуковые волны-убийцы направлены по прямой и пока не затрагивают малозаселённые районы сельской местности, а также лесные и горные массивы. Люди, находящиеся в герметично закрытых помещениях, выживают. Сохраняются неразрушенными все наземные сооружения, вне зависимости от их высоты и материалов, использованных при постройке. По прогнозам звуковая волна продержится около десяти часов. За это время половина населения земного шара будет уничтожена. Потери Первой и Второй мировых войн, вместе взятые, не идут ни в какое сравнение с потерями Звуковой войны, которые, по первым подсчётам специалистов, будут равняться трём с половиной миллиардам человек. По всему миру прекращена работа интернета, нет возможности общаться, используя мобильные телефоны…»

Сняв наушники, Алексей долго тёр переносицу, потом резко встал и начал ходить по аппаратной.

Он знал, что психологическое состояние людей, вывезенных им с Земли, пришло в норму. Значит, свою работу он выполнил отлично. Вполне мог позволить себе поспать несколько часов.

Но он продолжал ходить. Не мог успокоиться, не додумав шахматной партии, которую всё-таки решились разыграть на Земле известные ему люди.

Родных и близких у Алексея давно не было. Родители погибли в автомобильной катастрофе. Его воспитывал старший брат, которого теперь тоже не было в живых. Ни родственников, ни детей… А бывшая жена… О ней он сейчас не вспоминал.

Всё это давало ему возможность трезво оценивать ситуацию, рассуждать категориями не личными, но социальными.

Хотя… Он вырос в Москве. Это его родной город. Там остались друзья и воспоминания. Совсем не переживать он не мог.

«Итак, – думал Алексей, – звуковая волна запущена в субботу. Сейчас лето. Большинство людей моего возраста и старше именно в это время выходят на улицу, гуляют в парках, встречаются с друзьями, разъезжаются по дачам. Значит, они не защищены и погибнут.

Останутся в живых старшие школьники, подростки и студенты, привыкшие сидеть за компьютерами, подрабатывать на удалёнке и общаться онлайн. Компьютерная сеть после этих событий перестала работать. Эти дети почти не приспособлены к реальной жизни. Они выйдут на улицу и увидят горы мёртвых тел. Стресс от гибели близких погубит ещё четверть населения. Большинство оставшихся в живых, будем говорить прямо, несмышлёнышей, окажутся в состоянии депрессии. Постоянное использование гаджетов само по себе ведёт к состоянию подавленности и тревожным расстройствам.

Среднее поколение – пятьдесят на пятьдесят. Кому как повезёт. Выживут интуиты. Но технический прогресс последнего времени практически уничтожил в людях это полезное качество.

…Лето. Жара. Интересно, как инициаторы военных действий собираются позаботиться о телах погибших? Говорили, у них появились какие-то новые способы уничтожения и обеззараживания земли после военных действий?..

Им невыгодно совершенно избавиться от людей, да и оставить их в невменяемом состоянии – тоже!

Так кто же останется? Горстка перепуганных интернет-зависимых юношей и девушек, лишённых этого самого интернета и умения жить в реальности: общаться, готовить, лечить, учить, находить дорогу без навигатора, искать съедобные грибы в лесу, хранить ягоды, заниматься сельским хозяйством…

Плюс огромное количество пустых домов, машин, заводов, фабрик, библиотек, музеев…

Всё, что нажито человечеством, станет бесхозным. Затеявшие войну захлебнутся в этой роскоши. Роскоши? Без кропотливого участия знающего человека роскошь превратится в ничто…

А самое главное – отсутствие людей на рабочих местах приведёт к нарушению ритма привычного жизнеобеспечения.

Жестокая лотерея – кто вышел на улицу, а кто остался?!

Да, но есть шанс, что в это время часть людей среднего и старшего возраста всё же останется дома? Те, кто занимается развитием науки, техники, те, кто работает в своих лабораториях, не считая дней недели, люди-творцы, люди-рационализаторы. У них есть шанс… Не всех же я вывез на Марс! Если только они не погибнут от инфаркта, наблюдая за происходящим!

Лотерея, чистая лотерея!»

Мысли – сумбурные, сбивчивые – роились в голове Алексея. Упорядочить их было невозможно. Во всяком случае теперь.

– Афанасий Никитич, – проговорил Алексей, нажав кнопку маленького микрофона. – Зайдите в аппаратную, давайте прокрутим последние события…

Прежде чем нажать кнопку «повтор», Афанасий Никитич восстановил на экране прежнюю картинку прямой трансляции с Земли.

В ту же секунду оба замерли в ужасе, не смея пошевелиться и не веря своим глазам. Планету Земля разрывали ядерные удары.

На месте Соединённых Штатов и Африки стоял невероятный лилово-огненный столп.

Австралия, бóльшая часть Европы, Индия, Япония оказалась погребены в пучине океана, вздыбленной голубыми вихрями…

Нетронутой оставалась Россия.

Алексей машинально нажал кнопку приближения и только тогда заметил, что шестую часть суши покрывает огромная прозрачно-пластиковая сфера, словно сотканная из мельчайших упругих волокон.

– Афанасий Никитич, посмотрите, что это?

– Похоже на сферу Дайсона, только материалы другие… Кажется… эта паутина не пробивается снарядами и не пропускает ядерные отходы. Я читал про это изобретение…

В этот момент замигал вызов срочной связи с Марсом.

В динамик сквозь помехи пробился хриплый торжествующий голос Таска:

– Алексей, ты это видишь? «Пелена-1010» работает! Скажи Никитичу, чтобы сделал с вашего ракурса подробную съёмку!

– Шеф, так это вы?

– У тебя там от страха совсем мозги атрофировались? Я, кто же ещё?

– Но как же люди? Земля останется в целости. Но люди погибнут!

– С чего ты взял? Сфера продержится до того момента, когда отходы от ядерных взрывов перестанут оседать. Потом понемногу растворится. Людям сейчас не до того. Даже если кто-то озадачится, с земли эта сфера практически неразличима. Дымка, ничего более. Солнце так же светит, луна так же видна.

«Таск планирует вернуться на Землю», – тут же подумал Алексей, но потом почему-то долго не возвращался к этой мысли.

Глава девятая

Как Алексей попал в Марсианский Проект

В тот момент, когда Алексей в кабине космолёта на экране увидел происходящее на Земле, психика сыграла с ним странную штуку.

Словно лента немого кино, память отбросила его в самое начало карьеры.

Окончив факультет журналистики МГУ на Моховой, он первые годы работал военным корреспондентом.

Отчаянный парень, сорвиголова, он не боялся ничего и никого. Жизнью не дорожил. Именно тогда вслед за родителями скоропостижно, от сердечного приступа, умер его старший брат. С тех пор Алексею стало всё равно, на каком свете быть: на этом или на том.

Серьёзное ранение в ногу заставило его сменить профессию.

Он стал политическим обозревателем на телевидении. Огромное количество проведённых интервью дали ему уникальный опыт общения с самыми разными людьми, умение их понимать и чувствовать.

С известными ньюсмейкерами ему было даже скучновато: всем давно известно, как они себя ведут и чего от них ждать. А вот знакомство с «новенькими», неразгаданными ребусами, доставляло Алексею истинное удовольствие.

Как только человек заходил в студию, по походке, по тому, как он держал руки, Алексей угадывал, словоохотлив его герой или молчун, самовлюблён или не очень, жаждет понравиться всем или лишь нужным людям. Такие задачки он решал моментально, чем несказанно веселил всех членов съёмочной бригады. Конечно, мастерски выстраивал разговор.

Встречались и такие – правда, весьма редкие – экземпляры, с кем ему приходилось договариваться о ходе разговора на берегу. Их непредсказуемость могла сорвать прямой эфир. Не факт, что в пользу рейтинга.

Договаривались чаще всего о правилах поведения в кадре.

Если планировался эпатаж, герой отжигал по полной: срывал с себя галстук, обливался водой из стакана, делал вид, что собирается залепить ведущему пощёчину, а охранники заламывали ему руки.

Если же в эфире нужен покой, это тоже гарантировалось.

Исключения случались. Иногда гость вдруг предлагал ведущему сесть к нему на колени или объявлял его во всеуслышание врагом страны. Спасали собственная изворотливость и заточенный на такие неожиданности ум.

Однажды у Алексея в студии собрались председатели различных партий, и всем были заданы два вопроса: «Допустим, у вас есть возможность дать шпаргалку на экзамене вашему другу, вы бы дали? Представьте, что вы подсудимый или свидетель – вы бы стали лгать в суде?»

Две в сущности нехитрых ситуации, которые Алексей заранее озвучил, чтобы люди могли подготовиться.

Трое из четверых схитрили в прямом эфире, видимо, решив, что это добавит им веса.

– Ну, со шпаргалкой я бы подумал, дать или не дать, а вот в суде точно извернулся бы, как мог. А что делать? Свобода дороже.

– А я и шпаргалку дам, и в суде хоть чуточку, но привру… – широко улыбнулся второй.

Третий гость к моменту эфира так и не решил, что отвечать, поэтому стал вторить предыдущим ораторам.

Лишь четвёртый, кстати, из тех, с кем лучше договариваться о манере поведения в студии заранее, твёрдо ответил:

– Шпору не дам, в суде не совру.

Единственно правильный – правда, совсем не популистский – ответ!

Вот тогда-то Алексей заскучал: впервые ему пришла мысль, что настала пора менять работу.

С Павлом Таском Алексей лично познакомился на одном из своих прямых эфиров. Они быстро нашли общий язык. Тот эфир побил все рейтинги.

Павел в близком общении оказался обаятельным, умным, моторным. К тому же эмоциональным и спонтанным, что, в общем-то, странно для человека, занимавшего высокий пост и проходившего по военному ведомству, учившегося на психолога в Московской военной академии.

Алексей, как опытный интервьюер, при первой встрече с Таском, а было это лет за десять до его отставки, знал много больше о марсианском проекте, чем рядовой зритель. Знал и о том, что Таск в последнее время часто и надолго улетает на Марс, собираясь возглавить там один из важнейших экспериментов.

После того эфира они пересекались ещё несколько раз.

В тот самый день, когда Алексей решил отказаться от работы на телевидении и, недолго думая, написал заявление об уходе, Павел ему позвонил и предложил встретиться.

– Что-то срочное? – переспросил Алексей.

– Не телефонный разговор. Давай в «Пушкине» через два часа.

Последние несколько месяцев Павел Таск набирал команду из людей разных специальностей, готовых полететь с ним на Марс на несколько лет. Поддержать и развить его проект. Он знал, что девяносто процентов успеха любого предприятия – высочайший профессиональный уровень специалистов и возможность им полностью доверять.

Дело шло плохо. Не хватало времени.

Психологи, медики, программисты, телевизионщики, инженеры, химики, физики, социологи…

Столкнувшись в эфире с Алексеем, Павел сразу понял: такой человек ему и нужен.

Алексей обладал всеми необходимыми для хедхантера навыками. У него было чутьё на людей, умение легко общаться и выстраивать отношения, видеть, к чему у человека есть склонность, для какой работы он подходит, что потянет, а что нет.

Поэтому, как только они сделали заказ, Таск сразу перешёл к делу:

– Хочешь сменить работу?

Алексей не стал распространяться о том, что сегодня уволился.

– Сколько, когда, где? – в полушутливой форме последовал ответ.

– Много. Сегодня. Отчасти на Земле, но в основном на Марсе. – Не давая Алексею опомниться, он продолжал: – Я создаю новый проект, суть которого в моделировании поведения и здоровья людей через цифровой сигнал, через дисплеи любых гаджетов. Пробы проекта уже начались в марсианском эфире. Для этой программы необходимы квалифицированные специалисты в разных областях. Их надо, во-первых, найти, во-вторых, убедить с нами работать. В-третьих, удостовериться, что они не способны предать дело, которому служат. Ты это можешь. Твоя жизненная стратегия мне подходит. Более того, я уверен: ты согласишься. У тебя появится возможность получать фиксированные деньги за работу. С твоими способностями сможешь открыть своё дело. Перспективы большие. Пора двигаться на другую орбиту в прямом и в переносном смысле. Я с тобой откровенен, ты сразу показался мне своим человеком.

Алексей был ошарашен.

– Не скрою, – продолжал Павел, – за этим проектом стоят очень большие деньги. Цель – управление людьми с помощью цифрового сигнала. Примитивный пример: родителям не надо заставлять ребёнка делать уроки. Достаточно включить за обедом панель монитора с интересной передачей или фильмом, и он после просмотра сам идёт решать задачки! Цивизор с марсианским сигналом – сердце эксперимента. До того, как ты подпишешь договор, больше ничего сказать не могу.

– Насколько я понимаю, эксперименты школьными уроками не ограничиваются? – Алексей иронично вздёрнул бровь. – Я слышал недавно о совсем небольшом эпизоде где-то в районе Марьиной Рощи. Там люди из нескольких домов, к которым недавно подключили новые телевизионные антенны, разгромили пару магазинов и школу ни с того ни с сего… Не ваших рук дело?

– А ты молодец! Ловишь на лету!

– Вам никто не даст довести этот эксперимент до логического конца.

Ухмылка Павла Таска продемонстрировала отношение к Алексею как человеку недальновидному:

– Давай подумаем, как долго на Земле длится любая эпоха? Ну, 20, 75, 300 лет, а потом? Время сжимается, и теперь смены эпох происходят гораздо быстрее. Мезозойская эра или Средние века были весьма продолжительны. А повторись они сейчас? Пролетели бы за пару десятилетий. Время летит стрелой и правит миром!

– Хотите сказать, нынешнему миропорядку скоро придёт конец? Может быть, знаете, какой?

Алексей выдержал паузу и продолжил:

– Вы хотите запустить новую формацию искусственным образом, своими методами опуская такую, конечно, неважную деталь, как исторические закономерности? Я правильно понял?

Павел опять ухмыльнулся.

Теперь он вызвал у Алексея смешанное чувство – от глубокой неприязни до восхищения его проницательностью и умением мыслить.

«Кто за ним стоит? Что за люди? Чья разработка? Как она выглядит? Просчитанная авантюра – мой конёк, – думал Алексей, и в нём начинала просыпаться энергия вспыхнувшего вулкана. – Почему бы и нет, в конце концов?»

Алексей, как и многие его коллеги, в большей степени был конформистом, нежели революционером. Из тех людей, что обласканы при любой власти.

Думать о том, что произойдёт в ближайшем будущем, не хотелось.

Ситуация казалась патовой. Государства спорили, ссорились, мирились – поговаривали об «управляемом хаосе», воцарившемся на Земле. Иногда казалось, что завтра начнётся война. Но приходил следующий день. Вопросы оказывались урегулированными. Страны договаривались о ненападении.

За всем этим чувствовались большие деньги и чья-то властная рука. «Мировое правительство», как пишут в романах.

Одна мысль пульсировала и не давала Алексею покоя:

«Таск прав. Всё действительно может быстро измениться».

Предложение Таска льстило. Принять участие в разработке будущего – заманчиво. Заманчиво! Марс – действительно, единственное место, где такой эксперимент возможен.

Алексей прекрасно знал, собирая и сопоставляя закулисную информацию, что называется, с миру по нитке: на Марсе за пару лет выросло пусть небольшое, но целое государство, с жилыми кварталами, больницами, школами, полной системой жизнеобеспечения. Основой государственного устройства Красной планеты был Абсолютный Совет, который состоял из представителей восьми стран, подписавших Конвенцию и вложивших в проект значительный капитал. Плюс ведущие специалисты, руководящие экспериментом, возглавляемые Таском.

Пока на Марсе шаткая горизонталь власти плюс деньги решали всё.

На государственном флаге планеты на бордовом полотнище нарисована большая жёлтая купюра с изображением сельдерея, известного со времён Древней Греции и Рима символа успеха, мужества и здоровья. Странная, на первый взгляд, комбинация олицетворяла пользу и выгоду, как в здоровье, так и в делах.

Главное – не питать иллюзий и называть всё своими именами.

– Завтра дам ответ, но предупреждаю, что в случае согласия вам придётся мне заплатить много и вперёд… – сказал Алексей.

– Деньги – не проблема. Главное – понимание задач и ограниченное время. Считаю, мы договорились. Завтра начинаем готовиться к первому перелёту. Для тебя это означает: начинаем охотиться за гениями, талантами, трудоголиками в следующих областях.

Павел протянул Алексею отпечатанный список.

Он редко ошибался в намерениях интересных ему людей.

До встречи с Алексеем Шеф – Павел Таск очень любил, чтобы сотрудники так его называли, – набрал в команду программистов, профессионалов-журналистов, политтехнологов из разных стран, социологов. Люди больших амбиций и недюжинного интеллекта. Их уверенность в себе не всегда вызывала восхищение – иногда становилась весьма неприятной и даже отталкивала. Но отдача была невероятная!

Ознакомившись со списком, Алексей сразу понял, какой невероятный объём работы ему предстоит.

Помимо прочего, следуя одному из пунктов договора, Алексей был обязан сам сопровождать подобранных для Таска сотрудников на Марс.

Единственное, что значительно облегчало задачу, – проблема денег в этой организации действительно не стояла. Практически каждая должность напоминала скатерть-самобранку: р-р-раз – и бери сколько надо!

Так Алексей попал в Матрицу и совершенно не жалел об этом.

Это случилось за год до знаменито совещания в НИТе и подписания Межпланетной Конвенции. Когда же Таск пропал из всех новостных лент и эфиров, Алексей не сомневался: на Марсе проект идёт полным ходом, и всё складывается удачно.

Первый перелёт на Красную планету подтвердил предположения Алексея. Люди на Земле не представляют и половины реальной картины той цивилизации, которая на полную катушку давно функционирует на Марсе.

Там всё иначе. Солнце дальше, климат суровее. Летом температура колеблется от плюс 22 до минус 53, а зимой от минус 43 до минус 103. Это в самой климатически благоприятной части Марса, в районе озера Феникс, у которого начались первые застройки.

Алексей знал, как поначалу всех колонистов радовали огромные облака. Причудливые животные неслись по марсианскому небу. Необыкновенные города феи Фата-Морганы заставляли людей забыть о делах и неотрывно провожать их взглядом.

Облака, конечно, не такие пушистые и лёгкие, как на Земле. Вода на Марсе сохраняется в виде небольших кристалликов льда. Потоки воздуха не могут их поднять. Поэтому облака розовато-серых стальных холодных оттенков возникают из пыли падающих метеоритов.

Здесь многие переселенцы начинали писать картины, стихи, музыку. Может быть, из романтизма, древнего, захватывающего чувства, которое правило путешественниками-первооткрывателями?

Или от тоски по родной Земле?

Но обратно не возвращались.

Каждое утро на Марсе у Алексея начиналось одинаково. Он просыпался, подходил к окну. Провожал взглядом очередного небесного бедуина на верблюде. Пытался вспомнить свой сон о Земле.

«На кой дьявол эти воспоминания постоянно крутятся в моей голове? – думал он. – Почему на Марсе, даже если я задерживаюсь здесь всего на пару недель, Земля становится наваждением? Сходить, что ли, к Главному по Мозгу?..»

Эта идея делала утро немного счастливее. На ближайшие 20 минут, пока решались ежедневные бытовые проблемы. До врача, как водится, Алексей никогда не доходил.

Он начинал мурлыкать себе под нос простенький мотивчик. Радио распознавало песню, которую исполняла красавица Жази. Белокурая бестия с голубыми глазами и идеальной фигурой. Она нравилась Алексею, как, впрочем, и ещё несколько симпатичных марсианок, которые обладали особыми генами с мутациями, негативно сказавшимися на их умственных способностях.

Марсианский мир действительно позволял жить на полную катушку и быть счастливым без качественной работы мозга.

«Да, – размышлял Алексей, непроизвольно постукивая пальцами по столу, отбивая ритм песни, – люди необратимо теряют силу ума. Тенденция очевидна и неизбежна. Лет триста назад человечество генетически было умнее нас. Поэтому сейчас нет великих художников, артистов, писателей…»

Словно подслушав его мысли, видеостена в гостиной начинала транслировать старые киноленты, снятые в ХХ веке на Земле.

– Как тут избавишься от ностальгии… – досадовал Алексей и решительно отправлялся в ванную.

В кабинке, похожей на душевую, сотни крохотных роботов начинали заниматься его здоровьем и красотой. Анализы крови, состояние кожи, длина ногтей на руках и ногах, бритьё, стрижка волос – всё это крохотные машинки с маленькими глазами-камерами делали за считаные минуты. Приятная процедура! Заканчивалась она проработкой мышц, своеобразным массажем, благодаря которому предстоящий день заранее казался Алексею прекрасным и продуктивным. Завершающим аккордом была порция инъекций для поддержания здоровья в и без того цветущем организме.

Затем он подходил к зеркалу. Высокий, с фигурой древнего бога Аполлона… Серые лучистые глаза, тёмно-русые волосы, стриженные по последней марсианской моде, напоминающей облик лондонского денди – длинный затылок и короткие виски…

На Земле его вид напоминал ковбоя на Диком Западе. Трёхдневная щетина, кожаные штаны или джинсы, замшевая жилетка с многочисленными карманами, чистая, но обязательно чуть мятая рубашка или футболка. На Марсе его вид становился более современным. Но выражение лица оставалось прежним – хищный пронизывающий взгляд, постоянное напряжение и настороженность.

Рабочий день на Марсе проходил незаметно, быстро, спокойно.