Власть в гитлеровской Германии: структура и персоналии

Райхспартайтаг в Нюрнберге: демонстрация единства и мощи НСДАП

Вечером 1 августа 1934 года, вернувшись в Берлин после визита к умирающему Гинденбургу, А. Гитлер провёл заседание правительства, на котором был принял Закон «О верховном главе государства» («Gesetz über das Staatsoberhaupt des Deutschen Reiches»). В нём говорилось: «1. Должности рейхспрезидента и рейхсканцлера объединяются. Вследствие этого прежние полномочия рейхспрезидента переходят к фюреру и рейхсканцлеру Адольфу Гитлеру. Он назначает своего заместителя. 2. Этот Закон вступает в силу с момента кончины рейхспрезидента Гинденбурга». Этот документ подписали члены Имперского кабинета: А. Гитлер, Ф. фон Папен, К. фон Нейрат, В. Фрик, Л. Шверин-Крозигк, Ф. Зельдте, Ф. Гюртнер, В. Бломберг, П. фон Эльц-Рюбенах, Р. В. Даррé, Й. П. Геббельс, Г. Геринг, Б. Руст, Р. Гесс, Г. Керрль.

Данный закон шёл в общем русле гитлеровской политики по захвату всей полноты власти в стране. Главной при этом была проблема, как стать главой государства законным путём, но в обход Конституции, т. е. без выборов. Дело в том, что по ней в случае смерти главы государства должны были быть проведены выборы нового рейхспрезидента сроком на 7 лет (ст. 43 Конституции). Статья 41 Конституции Германской империи гласила: «Президент империи избирается всем германским народом. Избран может быть каждый немец, которому исполнилось 35 лет». Но А. Гитлер, видимо не хотел быть избранным на всенародном голосовании (первая такая попытка в апреле 1932 года окончилась для него неудачей), не желал отвечать перед народом и рейхстагом, он мог гипотетически даже быть отстранен от должности народным голосованием (ст. 43 Конституции). А. Гитлер не хотел отвечать ни перед кем, ни от кого и ни от чего зависеть, а чтобы, как говорится в русской народной поговорке, он был «и царь, и бог, и воинский начальник». Судя по воспоминаниям рейхсляйтера О. Дитриха, А. Гитлер видел себя в роли императора или короля. Так, в 1932 году А. Гитлер поддержал идею сделать главой государства сына принца Августа-Вильгельма из рода Гогенцоллернов крон-принца Александра, и в том же 1932 году велись переговоры о назначении А. Гитлера преемником К. фон Шлейхера на посту рейхсканцлера. А. Гитлер, обращаясь к Й. П. Геббельсу, произнёс в тот момент фразу: «Но тогда я не смогу заставить вас сделать меня императором или королём!»15.

В начале августа 1934 года, когда стало известно, что П. фон Гинденбург находится при смерти, А. Гитлер решил воспользоваться удобным моментом и присвоить себе функции главы государства, объединив должности президента и премьер-министра (канцлера), что и было сделано. При этом статьи Конституции раздела третьего части первой относительно президентской власти не были подвергнуты изменению, продолжали существовать структуры, обеспечивающие деятельность рейхспрезидента («Президентская канцелярия», («Presidialkanzlei»); с 1935 года – «Канцелярия рейхспрезидента»). Весьма затруднительно сказать, с юридической точки зрения, предполагало ли совмещение постов рейхсканцлера и рейхспрезидента с ликвидацией названия поста главы государства «президент Германской империи» упразднение института президентских выборов (статьи 41 и 43 Конституции).

2 августа 1934 года П. фон Гинденбург умер, и в тот же день А. Гитлер издал «Указ рейхсканцлера о введение в действие Закона о верховном главе государства Германского рейха от 1 августа 1934» («Erlaß des Reichskanzlers zum Vollzug des Gesetzes über das Staatsoberhaupt des Deutschen Reiches vom 1. August 1934»), вследствие чего права рейхспрезидента перешли к фюреру НСДАП и рейхсканцлеру А. Гитлеру, и таким образом партийное и государственное руководство в Германии оказалось в одних руках.

В тот же день, 2 августа 1934 года, А. Гитлер поручил рейхсминистру внутренних дел В. Фрику издать указ к исполнению «Закона о главе государства Германской империи» («Gesetz über das Staatsoberhaupt des Deutschen Reiches») от 1 августа 1934 года, в котором говорилось о том, что в официальном и неофициальном обращении к А. Гитлеру нужно было обращаться только как «фюрер и рейхсканцлер» («Der Führer und Reichskanzler»). Поэтому название главы государства и рейхсканцлера стало звучать для официального и внутригерманского обращения как «фюрер и рейхсканцлер». В обращении с заграницей А. Гитлер продолжал носить официальное название «германский рейхсканцлер» («Der Deutsche Reichskanzler»). Титул «фюрер и рейхсканцлер Германской империи» он носил до конца 1938 года, а начиная с января 1939 года – только лишь «фюрер».

В том же «Указе рейхсканцлера» от 2 августа 1934 года А. Гитлер указывал, что поскольку «высшая государственная власть принадлежит народу», то переход к нему функций бывшего рейхспрезидента требует «непременной санкции немецкого народа на свободном и тайном голосовании», в связи с чем он обращался к правительству с просьбой назначить по этому вопросу всенародный плебисцит. 2 и 3 августа 1934 года Имперский кабинет принял три соответствующих закона: решение о проведении референдума, предписания по организационным и правовым вопросам и назначении даты его проведения.

В итоге 19 августа 1934 года был проведён всегерманский плебисцит о законе от 1 августа 1934 года. В нём приняло участие 95,71% немецких избирателей, из которых 89,93% высказалось за совмещение постов рейхсканцлера и рейхспрезидента в лице А. Гитлера. С другой стороны, достаточно вольная трактовка положений статьи 43 Конституции позволяла нацистам утверждать, что на этом референдуме А. Гитлер был как бы избран главой государства16, да он и сам считал, что именно избран немецким народом.

После объединения постов больше никаких коллизий и противоречий между главой государства и главой назначаемого им правительства быть не могло в принципе; положения целого ряда статей имперской Конституции об особенностях взаимоотношений рейхспрезидента и рейхсканцлера при осуществлении управления государством потеряли всякий смысл17.

В свою очередь, после прихода нацистов к власти и ликвидации многопартийной системы выборы в Рейхстаг превратились в фарс, поскольку депутатами не могли стать оппозиционеры, списки кандидатов утверждались лично А. Гитлером, после чего выносились на плебисцит, после чего гражданам предлагалось одобрить или отклонить уже одобренный вождём окружной избирательный список. При этом формально не нарушались положения Конституции Германии относительно выборов в Рейхстаг. В статье 22 Основного закона говорилось: «Депутаты избираются на основе всеобщего, равного, прямого и тайного голосования мужчинами и женщинами, достигшими 20-летнего возраста, в соответствии с принципами пропорционального представительства. Выборы должны производиться в воскресенье или в дни общественного отдыха. (Подробности устанавливает имперский избирательный закон)». Таким образом, Конституция не предопределяла, как именно должны были проводиться выборы, переадресуя этот вопрос соответствующему законодательному акту.

С середины 1933 года в Рейхстаге существовало только одно депутатское объединение – фракция НСДАП, а прошедшие в Рейхстаг беспартийные из числа известных в обществе людей оказывались в обязательном порядке приписанными к фракции НСДАП в качестве «гостей» (таковым являлся, например, бывший лидер Немецкой национальной народной партии А. Гугенберг).

После ликвидации многопартийности в Германии и становления нацистской партии в качестве квазигосударственной организации фракция НСДАП в Рейхстаге («Die nationalsozialistische Reichstagsfraktion») тоже, по сути, превратилась в госструктуру, и при этом она ещё являлась составной частью «Рейхсляйтунга» (т. е. Имперского руководства НСДАП).

О главных задачах фракции НСДАП в официальном издании нацистской партии – «Организационной книге НСДАП» говорилось следующее: «Как в НСДАП воплощена и оформлена политическая воля немецкого народа, так и национал-социалистская фракция должна воплощать и оформлять политическую волю Рейхстага. Фракцией НСДАП должно гарантироваться, что Рейхстаг будет всегда руководствоваться исключительно общенациональными интересами, … ответственно и дисциплинированно исполнять волю национал-социалистского государственного руководства»18.

В соответствии с §35 имперского избирательного закона в формулировке закона от 3 июля 1934 года у руководителя фракции («Führer der Fraktion»), которым являлся В. Фрик, было право исключать членов Рейхстага из фракции, вследствие чего они теряли место в Рейхстаге. Надо заметить, что число выдвигавшихся на выборах в Рейхстаг кандидатов от нацистской партии превышало число депутатских мест, поэтому после смерти депутата, исключения или выбытия из фракции В. Фрик назначал ему замену из числа кандидатов из одобренных на выборах избирательных списков. С ликвидацией многопартийной системы и многофракционного характера немецкого парламента фракция НСДАП, включавшая в свой состав абсолютно всех депутатов Рейхстага, стала своего рода «рудиментом и атавизмом» демократической политической системы. Теперь половина депутатского корпуса Рейхстага на половину состояла из членов партии, а другая половина была из представителей СА, СС и так называемых «присоединённых союзов партии».

Сам Рейхстаг превратился в кафедру, с которой А. Гитлер выступал с заявлениями в области внутренней и внешней политики. На его заседаниях царила атмосфера единодушного одобрения политики партии и имперского правительства, а процесс принятия имперских законов превратился в формальность. Рейхстаг продолжал оставаться как учреждение формальное, как своего рода декор демократической политической системы в Германии.

Заседание Рейхстага. Депутаты приветствуют Адольфа Гитлера. Март 1938

Поскольку по закону от 23 марта 1933 года Имперское правительство получило право издавать законы без одобрения их Рейхстагом, как собственно законодательный орган гитлеровскому режиму он был уже не нужен. Тем не менее, Рейхстаг был оставлен как демонстрация существования в Германии парламентаризма, но, в целом, он стал придатком исполнительной власти, призванном юридически оформлять нужные А. Гитлеру законодательные акты.

14 февраля 1934 года за ненадобностью нацистами была упразднена верхняя палата парламента – Рейхсрат («Имперский совет», «Reichsrat»). Этот законодательный орган формировался представителями германских земель и располагал лишь правом «отсрочивающего вето», т. е. отклонения принятых Рейхстагом законов, для преодоления которого требовалось уже квалифицированное большинство голосов депутатов. Однако 30 января 1934 года был принят «Закон о новом устройстве Рейха» («Gesetz über den Neuaufbau des Reichs»), в соответствии с которым земли потеряли государственный суверенитет и были ликвидированы парламенты земель (ландтаги). Таким образом, существование Рейхсрата как представительство земель, по сути, потеряло всякий смысл.

Закон «О ликвидации Рейхсрата» провозглашал: «I. 1) Рейхсрат ликвидируется. 2) Представительства областей ликвидируются. II. 1) Участие Рейхсрата в установлении законов и в управлении прекращается. 2) Участие уполномоченных Рейхсрата в корпорациях, судах и органах всякого рода прекращается». Так, с принятием этого закона была поставлена точка в процессе ликвидации парламентаризма в Германии, начавшегося весной 1933 года. По сути, произошло объединение законодательной и исполнительной ветвей власти. В целом, к концу лета 1934 года в основном закончился период захвата власти и формирования нацистского партийного государства. А. Гитлеру оставалось только поставить под свой контроль армию.

Гитлеровская машина власти: хаос компетенций и полномочий

Главной причиной произошедших после прихода А. Гитлера к власти перемен в жизни Германии была провозглашенная нацистами «национальная революция», призванная создать «национальное государство» на основе провозглашенной нацистами идеологии «Единства народа и государства». В таком государстве отвергаются принципы западной демократии как не соответствующие характеру германской нации. При этом провозглашалось, что партия выражает волю немецкого народа, а фюрер «и есть партия», он же олицетворяет собой и государство. Отсюда проистекает «принцип фюрерства», при котором «фюрер и рейхсканцлер германской нации» назначает нижестоящих руководителей («фюреров», «Führers» или «ляйтеров», «Leiters») сверху донизу и отвечают они только перед ним. Этим, а также в корне отвергнутом принципе коллективного руководства, объясняется единоличное решение А. Гитлером всех важнейших вопросов, максимум в компании нескольких партийно-правительственных бонз. Партийный Сенат, который А. Гитлер обещал сформировать как коллегиальный орган управления, так никогда и не был создан. Сам по себе Кабинет министров превратился в фикцию, с 1938 года он уже практически не собирался на свои заседания (хотя и до того он заседал крайне редко). В спорах и противоречиях между своими подчиненными, будь то рейхсминистры, рейхсляйтеры или генералы, А. Гитлер всегда выступал верховным арбитром. После войны А. Розенберг отмечал, что Гитлер предпочитал находиться над схваткой, играя роль третейского судьи и вождя, за которым всегда остается последнее слово. Такое положение позволяло ему уверенно держать власть в руках, не давая возможности кому-либо значительно усилиться и стать самостоятельным. Более того, наделение прерогативами и полномочиями всецело находилось в его руках, только ему они были обязаны обладанием тем или иным объемом власти и влияния. Именно этим, а также особенностями создания национального партийного государства в эпоху «национальной революции», объясняется «хаос компетенций» и постоянная конкурентная борьба различных инстанций, занимавшихся одним и тем же. Но А. Гитлер, называя всё это «здоровой конкуренцией в работе», и не думал наводить строгий порядок в системе управления. Бывший министр вооружений Третьего рейха А. Шпеер писал после войны в своих воспоминаниях, что в правовом отношении положение его министерства было довольно неопределённым и зиждилось в основном на спонтанных решениях. Ни в одном из официальных документов не была чётко определена сфера его деятельности. Тем самым он получил возможность в каждом конкретном случае определять степень своей компетенции интересами дела и настроениями своих сотрудников. При этом его почти неограниченные полномочия основывались исключительно на симпатии, которую А. Гитлер испытывал к нему, и любое обоснованное юридическое оформление их неизбежно повлекло бы за собой конфликт с другими министерствами, при которой ему вряд ли удалось бы достичь с ними согласия. А. Шпеер отмечал, что «эта неопределённость была своего рода раковой опухолью гитлеровского режима», однако его такое положение вещей вполне устраивало до тех пор, пока А. Гитлер одобрял проекты указов, предлагаемые им ему на подпись. Когда же А. Гитлер отказывался идти ему навстречу, он оказывался совершенно бессилен19.

Некоторые исследователи оспаривают факт существования в Германии в 1933—1945 гг. монолитного и сверхцентрализованного государства, называя это наиболее распространённым заблуждением и ссылаясь при этом на «хаос компетенций и полномочий» и «большое переплетение дублирующих друг друга партийных и государственных структур»20.

На самом деле именно природой нацистской тоталитарной диктатуры, специфической историей создания партийно-государственной машины и характером всевластия А. Гитлера объясняются как переплетение функций между различными инстанциями, так и отсутствие организационной стройности и чёткости управленческого механизма. А. Гитлер сам эту систему создал, и она его вполне устраивала, а то, что его подчиненные из-за пересечения полномочий и хаоса субординации постоянно конфликтовали между собой, он, видимо, считал для своего диктаторского положения вещью весьма полезной. Рейхсляйтер О. Дитрих писал после войны, что диктатор разрушил строгую систему управления государством и создал запутанную сеть органов, чьи функции частично перекрывали друг друга. При нём стало почти обычным делом учреждать двойственные должности и конфликтующие друг с другом ведомства. В результате верхушка Рейха превратилась в клубок из деятелей, сражающихся за положение и власть. Действуя таким образом, А. Гитлер получал в своё распоряжение двух или трёх руководителей в каждой сфере управления. Выставляя одного в невыгодном свете перед другим или выказывая предпочтение одному перед другим, он обеспечивал выполнение своих планов. «Его метод систематически дезорганизовывал действия высших департаментов правительства так, чтобы он при желании мог властно вмешаться в их работу, доводя своё вмешательство до деспотической тирании», – отмечал О. Дитрих21.

Примеров того, как в нацистской Германии различные ведомства занимались одним и тем же делом не счесть, и всё-таки приведем ряд из них. Так, вопросами внешней политики занимались: Имперское министерство иностранных дел (что вполне естественно), но также Внешнеполитическое управление и «Бюро иностранной помощи НСДАП» рейхсляйтера А. Розенберга, Ведомство уполномоченного по внешнеполитическим вопросам в Штабе заместителя фюрера («Бюро Риббентропа»), а также отчасти – Заграничная организация НСДАП гауляйтера Э. В. Боле, Главное управление СС по репатриации этнических немцев «Фольксдойче Миттельштелле» («Volksdeutsche Mittelstelle»; Vomi) обергруппенфюрера СС В. Лоренца, и ряд других организаций. Ситуацию нисколько не изменило и назначение И. Риббентропа вместо К. фон Нейрата министром. К этому надо добавить, что в иностранные дела некоторое время неудачно пытался вмешиваться рейхсфюрер СС Г. Гиммлер через «Фольксдойче Миттельштелле». После того, как И. фон Риббентроп отобрал у Имперского министерства народного просвещения и пропаганды вопросы внешнеполитической пропаганды, Й. П. Геббельс не оставил попыток вмешательства в эту сферу, тем более, что А. Гитлер частично дезавуировал свой приказ по этому вопросу. Этой же проблематикой неустанно занимался А. Розенберг как руководитель «Бюро иностранной помощи НСДАП», главной задачей которого была пропаганда национал-социализма за рубежом.

Вообще же, в Третьем рейхе на пропагандистской ниве неустанно трудились самые разные нацистские организации. Кроме отвечавшего за это дело рейхспропагандаляйтера Й. П. Геббельса с его министерством пропагандистской деятельностью и изданием всякого рода нацистской литературы занималось великое множество неподконтрольных ему структур. Особо острая борьба велась вокруг прессы, которой руководили имперский руководитель прессы, он же – президент Имперской палаты печати (до 1938 года), он же – директор Центрального издательства НСДАП рейхсляйтер М. Аманн и пресс-секретарь НСДАП, он же – пресс-секретарь Имперского правительства и «шеф правительственной печати», он же – президент Имперской палаты печати (с 1938 года), он же – «заведующий отделом печати НСДАП» О. Дитрих. Последний в апреле 1938 года был назначен на должность статс-секретаря Имперского министерства народного просвещения и пропаганды и таким образом должен был подчиняться Й. П. Геббельсу, однако они оба занимали равновеликое положение в партии, оба являлись рейхсляйтерами, и потому О. Дитрих достаточно часто, что называется, «гнул свою линию», игнорируя рейхсминистра. В дела пропаганды постоянно вмешивался «уполномоченный фюрера по контролю за общим духовным и мировоззренческим воспитанием НСДАП» рейхсляйтер А. Розенберг, который к тому же до 1938 года был главным редактором ведущего рупора нацистской партии – газеты «Фёлькишер Беобахтер» («Народный обозреватель», «Völkischer Beobachter»). Он же 29 января 1940 года возглавил «Центральный исследовательский институт по вопросам национал-социалистической идеологии и воспитания». В сфере контроля над творчеством немецких писателей Й. П. Геббельс, А. Розенберг и председатель Комиссии по защите национал-социалистической литературы рейхсляйтер Ф. Боулер беспрестанно воевали друг с другом. Эти же лица перманентно соперничали и в области руководства культурой. Й. П. Геббельс при этом выступал в качестве президента Имперской палаты культуры, Ф. Боулер – как уполномоченный по вопросам культуры в Штабе заместителя фюрера, а А. Розенберг – вообще как главный контролёр по всем идеологическим делам. Что хотел, то и писал вождь Трудового фронта, имперский организационный руководитель рейхсляйтер Р. Лей, а также главный трубадур антисемитизма Ю. Штрейхер со своей газетой «Дер Штюрмер» («Der Stürmer»). Что уж говорить о совершенно не подконтрольной никому кроме Г. Гиммлера прессе СС…?

В случае с последним следует отметить, что как статс-секретарь Имперского министерства внутренних дел и соответственно заместитель министра (до авг. 1943) Г. Гиммлер должен был подчиняться В. Фрику, но как рейхсфюрер СС и рейхсляйтер в составе Имперского руководства НСДАП, естественно, вёл себя совершенно независимо от него. В. Фрик тоже был рейхсляйтером и к тому же руководителем фракции НСДАП в Рейхстаге, членом которой состоял депутат Г. Гиммлер. К этому надо добавить, что и тот, и другой занимали посты «особых уполномоченных»: В. Фрик был генеральным уполномоченным по имперской администрации, а Г. Гиммлер – имперским комиссаром по консолидации германского народа.

С тем же В. Фриком была связана и другая управленческая коллизия. Ставший 30 января 1933 года министром внутренних дел Рейха он по должности должен был контролировать назначенного 2 февраля 1933 года министром внутренних дел Пруссии Г. Геринга, что уже было достаточно проблематично, поскольку тот являлся рейхсминистром без портфеля. В то же время в Рейхстаге Германии В. Фрик был руководителем фракции НСДАП, в которой Г. Геринг состоял её членом. Однако он являлся президентом Рейхстага, и в этом отношении В. Фрик должен был подчиняться Г. Герингу. 11 апреля 1933 года Г. Геринг одновременно стал министр-президентом Пруссии и в этом качестве также подпадал под должностной надзор рейхсминистра внутренних дел. Однако весной 1934 года Г. Геринг как министр-президент Пруссии назначил В. Фрика министром внутренних дел Пруссии, и уже тот должен был подчиняться Г. Герингу как главе прусского правительства. То есть получалась полнейшая административная неразбериха: на одних постах В. Фрик являлся начальником над Г. Герингом, будучи его подчиненным на других.

Члены Имперского правительства: Иоахим фон Риббентроп, Артур Зейсс-Инкварт,?, Вильгельм Фрик, Константин фон Нейрат, Йозеф Пауль Геббельс, Ганс Генрих Ламмерс, Бернгард Руст, Ялмар Шахт

Также хаос компетенций и полномочий проявил себя и в сфере руководства экономикой. После создания Управления четырехлетнего плана во главе с Г. Герингом ему должны были подчиняться все другие министерства экономического блока: экономики, продовольствия и сельского хозяйства, финансов, вооружений и боеприпасов, Имперский банк и прочие учреждения. Ведомство Г. Геринга, по сути, было чем-то вроде Госплана гитлеровской Германии, и это в определенной мере оправдывало исключительное положение данного ведомства. Но и тут иерархия не всегда и не во всём соблюдалась. Так, генеральный уполномоченный по вопросам вооружений в Управлении четырехлетнего плана А. Шпеер, он же – рейхсминистр военной промышленности, подчинялся напрямую А. Гитлеру, минуя Г. Геринга, к тому же он получил от диктатора самые широкие полномочия в сфере промышленного производства (как вооружений, так и гражданской продукции). 21 марта 1942 года А. Гитлер издал распоряжение, в котором прямо говорилось: «Все процессы в экономике Германии должны быть направлены на удовлетворение насущных потребностей военной промышленности». Согласно заведённым при авторитарном режиме порядкам это было равносильно предоставлению чрезвычайных полномочий в экономической сфере22.

Но особенно характерная ситуация имела место в сфере руководства трудовыми ресурсами. Во время войны данной проблемой занимались: Имперское министерство труда Ф. Зельдте, Имперская рабочая служба рейхсляйтера и рейхсминистра К. Хирля, Управление генерального уполномоченного по использованию рабочей силы гауляйтера Ф. Заукеля, а также в той или иной степени: Управление четырехлетнего плана Г. Геринга, Имперское министерство вооружений А. Шпеера, Имперское министерство экономики В. Функа, Имперское министерство продовольствия и сельского хозяйства Р. В. Даррé (с 1942 года – Г. Бакке), Главное административно-хозяйственное управление СС О. Поля. Главной задачей этих структур было обеспечение германской экономики рабочими руками. Прямо противоположным в конце войны занимались имперский уполномоченный по тотальной войне Й. П. Геббельс и заместитель командующего Армией резерва Г. Гиммлера обергруппенфюрер СС К. фон Готтберг, задача которых состояла в рекрутировании рабочих и чиновников на службу в армию.