Триединый

По освещенным редкими факелами коридорам гостей проводили то ли под землю, то ли внутрь горы. У входа в зал им преградил путь высокий вооруженный островитянин.

– Плата, – жестко сказал он.

Эзерин Ардисс молча снял с плеча холщовую сумку и протянул стражу. Тот заглянул в нее, вытащил прямоугольный сверток. Полоснув плотную коричневую бумагу изогнутым ножом, уставился на небольшой золотой слиток. Кивнув, бросил его обратно, подхватил сумку и жестом показал, что посетители могут войти.

Изначально пещера была природной, но позднее над ней явно потрудились люди. Руки неизвестных каменотесов придали своду форму неровного купола. На темной шероховатой каменной поверхности тускло горели отраженным светом сотни многолучевых звезд, вырезанных из золотых пластин. Эзерин не был уверен, но ему показалось, что их расположение с точностью повторяет настоящий небосклон.

Пол пещеры покрывал толстый ровный слой белого песка. На нем, камнями размером с человеческую голову, был выложен лабиринт. Вокруг широким кольцом располагались факелы на длинных ножках, воткнутых в песок. За пределами огненного круга сидели два туземца в древних нарядах своего народа: юбках из пальмовых листьев и ожерельях из ракушек и зубов хищных рыб. Один островитянин держал небольшой барабан, другой – костяную флейту.

У входа в лабиринт гостей ожидал третий абориген: мужчина средних лет, с густой черной бородой. В отличие от соплеменников, он был одет в светлые парусиновые брюки и рубашку с закатанными выше локтя рукавами. Его широкие жилистые предплечья покрывали причудливые татуировки.

– Здравствуйте, – поприветствовал его Эзерин. – Вы, должно быть, великий мастер Олеломенахоку?

Островитянин отрицательно качнул головой:

– Мазтеру пришлось зрочно уехать. Я – его зтарший ученик и назледник, Хаванавана-Налу.

Старший Ардисс нахмурился:

– Был уговор, что ритуалом займется мастер…

– Не безпокойтезь, – невозмутимо ответил абориген. – Уже давно почти взе ритуалы провожу я. Но, езли вы хотите, чтобы это зделал учитель, вам придетзя провезти здезь два мезяца – раньше он не вернетзя.

– Мы не можем столько ждать! – нервно воскликнула жена Эзерина.

Ее супруг изучающе глядел на ловца духов.

– Вы можете гарантировать, что все пройдет, как надо?

Хаванавана-Налу с достоинством склонил голову:

– Порукой тому моя жизнь.

– Хорошо, – подумав, промолвил Эзерин. – Мы согласны. Когда это произойдет?

– Немедленно, – заявил ловец духов. – Звезды и планеты вызтроились в идеальный порядок для призыва. Подобное злучается невероятно редко и упузкать возможность нельзя.

Эзерин на миг заколебался. Усиливая его сомнения, заговорила жена:

– Дорогой, мне страшно! А если ничего не получится? Вдруг наш мальчик пострадает?

Темные глаза Хаванавана-Налу обратились к ней. Голос ловца зазвучал мягко:

– Вижу, заэри, ваш ребенок – лапувале, дурачок. При рождении, когда его дух входил в зозуд тела, он не зумел правильно заполнить его. Теперь он зловно маленький ребенок, надевший башмаки отца. Огромные ботинки поворачиваютзя, цепляютзя, зваливаются з крохотных ног – и дитя з трудом ковыляет, то и дело зпотыкаясь и падая. Я поймаю безымянного духа в Моана-Полинуи – Великом Темном Океане и впущу в зозуд тела. Он зтанет пищей для духа лапувале. Ваш зын поглотит чужой дух, зтанет больше и зильнее и, наконец, превратится в полновлазтного гозподина тела и ума. Он больше не будет лапувале, а зтанет канака – дозтойным мужчиной. Разве не об этом мечтают родители зыновей?

Эзерин Ардисс обнял жену:

– Ритуал – наша единственная надежда, незабудка. Мы поставили на него буквально все, что у нас есть. И теперь нельзя отступать. Иначе все годы страданий, все жертвы были напрасными. И что намного хуже – Виктор до конца жизни останется таким. Разве этого мы хотим для нашего мальчика?

На глазах женщины заблестели слезы. Спрятав лицо на груди мужа, она глухо сказала:

– Ты прав, любимый. Но я боюсь.

Эзерин нежно провел рукой по ее светлым локонам. Посмотрев на ловца духов, твердо сказал:

– Начинайте!

Хаванавана-Налу кивнул. Взяв Виктора за руку, повел за собой к входу в символический лабиринт.

– На акуа нуи, на киано лани а мена ухане! – громкий голос ловца с неожиданной силой наполнил зал. – Но'омака макоу ика хакуа на кахакаи о Эл'ле Нуи!

Огни факелов закачались, будто в пещере подул сильный ветер, хотя воздух оставался спокойным. Туземец с барабаном начал отбивать сложный ритм. Вскоре к нему подключился флейтист, выводя монотонную тоскливую мелодию.

Тайный жрец запретной магии вел подростка по изгибам лабиринта, ни на миг не переставая что-то говорить на своем языке. Его голос странно смешивался с музыкой, и эти звуки все больше напоминали ворчание бушующих волн океана.

Наблюдающим за парой в лабиринте казалось, что каждый новый шаг дается им все с большим трудом. Когда мальчик пошатнулся и чуть не упал, его мать вскрикнула и рванулась к сыну. Эзерин удержал ее, что-то успокаивающе приговаривая. На его лице тоже было заметно беспокойство, но он догадывался, что в ритуал вмешиваться ни в коем случае нельзя.

Когда ловец духов с мальчиком достигли центра лабиринта, Виктор лишился чувств. Сильные руки островитянина подхватили его в падении. Хаванавана-Налу бережно опустил подростка на песок, встал и распростер над неподвижным телом руки.

– Е'на хаку о ка Моана, ие ха'ави маи иау ухане иноа о'ле! – его голос сотрясал стены пещеры, будто раскаты грома.

Родители Виктора потрясенно глядели, как в центре лабиринта сгущается сумрак. По дорожкам лабиринта забегали крошечные смерчи, появлявшиеся ниоткуда и так же внезапно исчезавшие. Скрывшуюся в дымке фигуру ловца трясло, будто он боролся с невидимым потоком. Огни факелов метались, некоторые погасли.

Эзерин бросил взгляд на музыкантов. Те, вытаращив глаза, смотрели на происходящее в центре лабиринта. Пораженный зрелищем флейтист даже на мгновение перестал играть. Более дисциплинированный барабанщик тут же пнул его ногой. Спохватившись, абориген с флейтой вновь приложил костяной инструмент к губам, выдувая протяжные звуки.

Старший Ардисс понял, что ритуал проходит не так, как обычно. Но он не знал, в чем дело, и способен ли как-то помочь. Поэтому лишь крепче обнимал жену, надеясь на лучшее.

Спустя бесконечно долгое время тьма в лабиринте рассеялась, мелодия стихла, а Хаванавана-Налу, умолкнув, обессиленно рухнул на колени возле Виктора. Ловец духов тяжело дышал, его лицо было влажным, густые черные волосы слиплись от пота, светлая рубашка пристала к телу.

– Все? Все кончилось? – в воцарившейся тишине резко прозвучал дрожащий голос матери Виктора.

Ловец духов поднял голову и кивнул. Подхватив подростка, он вынес его из лабиринта и передал отцу.

– Безымянный дух помещен в зозуд тела. Теперь душа вашего зына поглотит его, делая звоей частью. Пиршезтво души продлится дня два-три. Взе это время парень будет выглядеть зпящим. Когда злияние завершится, он прознется здоровым. Теперь уходите.

– Спасибо, – произнес Эзерин, поворачиваясь к выходу.

Когда Ардиссы покинули святилище, островитянин, во время ритуала бивший в барабан, приблизился к ловцу духов. Хаванавана-Налу в изнеможении растянулся на песке у входа в лабиринт.

– Наставник, – почтительно обратился к нему на родном языке барабанщик. – Что произошло?

– Не знаю, Каикаина, – не открывая глаз, ответил ловец. – Я без особого труда поймал духа в Темной Бездне. Но поместить его в тело и соединить с духом мальчишки оказалось невероятно сложно. Лишь обратившись к силе лима оке-акуа, мне удалось связать души. Такого никогда не бывало прежде. Надеюсь, великий мастер, вернувшись, объяснит этот случай.

– Вы привлекли божественных посредников, наставник?! – изумился барабанщик. – И они ответили вам? Небывалое дело!

Хаванавана-Налу вяло кивнул, подумав, что дело и впрямь небывалое во всех смыслах. Он не подавал виду, но в глубине души был несколько напуган. Успокаивало ловца только одно: все вроде бы закончилось вполне благополучно…

Глава 1

Это был еще один паршивый вечер на работе. Самое обидное, поначалу, как говорится, ничего не предвещало.

С утра я в спокойном режиме выполнял текущие задачи, разбирая заявки сотрудников. Большинство вопросов, вроде неоткрывавшейся почты, проблем с доступом в профиль или истекшим сроком лицензий на софт, удавалось решить дистанционно. В отдельную категорию дел я заносил те, что требовали физического присутствия. Как правило, они были связаны с железом или расходниками. Ими я планировал заняться после обеда. И уже тогда все посыпалось.

Вместо законного перекуса, мне посчастливилось поработать носильщиком. Разумеется, без всякой дополнительной оплаты. Начальник просто сообщил, что пришла машина с системниками и мониторами и ее нужно разгрузить. А после, перетащить технику на склад.

Как оказалось, приехало около сотни комплектов – по меркам компании, совсем немного. Но так как таскали коробки мы втроем, к тому времени, когда закончили, обед уже прошел. Конечно, корпоративная столовая не закрылась, но нормальной еды там уже не было. Мне не очень хотелось всякого фастфуда, что продавался в буфетной зоне, но выбора не оставалось.

Умывшись в туалете, я двинул в столовую, надеясь, что моя пропотевшая рубашка не сильно воняет. На полпути меня перехватил начальник нашего отдела.

– На ловца и зверь бежит! – радостно сказал он. – В четвертом зале для совещаний что-то с интерактивной панелью для презентаций. Нужно в темпе разобраться.

– Это не может Сергей сделать? – возразил я. – Я только закончил разгружать машину и хотел поесть – сегодня еще не обедал.

На лице начальника отразилось недовольство.

– Там, кроме руководителей нескольких отделов, сидят трое топов, – он говорил вежливо, но в голосе слышалось раздражение. – И им нужно, чтобы все было сделано очень быстро, понимаешь?

– Понимаю, – ответил я и направился в четвертый зал для совещаний.

Разумеется, быстро не получилось. Как ни бился, мне так и не удалось выяснить, почему не работала чертова панель. Пока я проверял подключения, а потом мотался за ноутом, чтобы протестировать сигнал с другого устройства, собравшиеся пытались что-то обсуждать. Но мое мельтешение явно мешало. Вдобавок, один из топов, француз, почти не говоривший по-русски, постоянно порывался продемонстрировать какие-то графики: хотя бы на своем планшете. Но всем было плохо видно, поэтому в итоге вся толпа руководителей перебрались в другой зал, который как раз освободился.

Конечно, мой непосредственный начальник не преминул выразить неудовольствие. И то, что я – рядовой сисадмин, а не специалист по ремонту техники, его абсолютно не волновало.

– Да иди ты в жопу, – устало пробормотал я, бредя по коридору назад в свой корпус.

В тот момент больше всего на свете мне хотелось сказать это ему в лицо. Но прежде следовало найти другую работу, где платили бы не меньше, чем здесь. А это не так просто.

Наверно, кто-то сказал бы в такой ситуации: мол, не парься, уходи с понижением, а потом, не спеша, подыщешь место получше. Мудрый совет. Я так бы и сделал, если бы не необходимость платить за квартиру. А еще этот внезапный кредит…

Самое смешное, я всегда плохо относился к кредитам. Предпочитал отказаться от покупки, нежели влезать в долги. Знакомые пытались переубедить меня, убеждая, что кредиты позволяют получить нужные вещи или услуги сразу, когда они нужны, а не собирать на них деньги несколько месяцев или даже лет. Но я предпочитал оставаться максимально независимым от банков и прочего. А в итоге вляпался. И ладно бы, взял кредит на что-то реально полезное. Но нет – купил пятнадцатый айфон. Плюс, мать его так.

Здесь требуется пояснение. Я вовсе не дурак, как можно подумать. Модный смарт взял не себе – Олесе.

Представьте себе похожую на куколку голубоглазую блондинку с подтянутой спортивной фигуркой. Но при этом умненькую, и совершенно не вульгарную, как все эти гламурные дуры с накачанными губами. Вот таким чудом и была Олеся. Мы с ней встречались почти год. У нас даже бывал секс. Превосходный, надо отметить. А вот все прочее было не так здорово, как хотелось бы. Нет, мы вполне подходили друг другу, у нас имелись общие интересы. Но Олеся была слегка задвинута на карьере и успешном успехе. И в этом плане наши жизненные траектории сильно не совпадали.

После юрфака она стала стажером в крутой юридической фирме. К истечению срока стажировки она настолько впечатлила боссов, что ее оставили там работать. Причем, впечатлила не внешностью, а именно способностями. И хотя взяли ее не на особо важную должность, даже там она зарабатывала чуть больше меня. И это было только началом. Олеся постоянно прокачивала скилы, проходила какие-то курсы и впахивала, как десять китайских передовиков. Я же был обычным админом, пусть и в компании федерального уровня.

Нельзя сказать, что я не пытался чего-то добиться. Еще как пытался. К сожалению, ничего не выходило. Не знаю, невезение это или что-то еще, но все мои бизнес-потуги неизменно обламывались.

Например, однажды мы с другом решили заработать, размещая рекламу на экранах зарядных станций. Ну, знаете, эти висящие в общественных местах штуки с дисплеями и множеством проводов, к которым можно подключить мобильник или планшет, чтобы бесплатно зарядить. Это сейчас их можно найти повсюду, а тогда эти устройства только-только появились. Стоили они немало, поэтому, скинувшись, мы смогли купить всего пять штук. Решили, что этого будет достаточно для начала.

Сколько мы потратили времени и сил, чтобы продвинуть эту тему! Все свободное от основной работы время мы бегали на встречи, созванивались и убеждали, убеждали… Постепенно появились заказы, мы начали понемногу отбивать вложения.

И тут появился конкурент. Оказалось, нашей идеей заинтересовалось крупное рекламное агентство. У них были клиенты, связи и, главное – неограниченный бюджет. И вскоре их зарядные станции стояли во всех мало-мальски проходных точках города. Не пять, как у нас, а десятки, сотни.

Мы были разгромлены. С большим дисконтом продали наши станции и в итоге оказались в убытке.

Позже я начинал другие проекты, но все они заканчивались примерно так же.

Последней по счету попыткой заработать стало создание игры. Мне всегда хотелось работать в геймдеве, но как-то не сложилось. А тут появился вариант создать инди-студию.

Впрочем, студия – слишком громкое название для нескольких энтузиастов, желавших запилить простенькую пиксельную игрушку. Но ведь нужно с чего-то начинать, верно? В конце концов, Stanley Parable, Papers, Please и Stardew Valley выстрелили, собрав миллионы долларов, несмотря на то, что каждую делал всего один человек. Нас же было трое! Леха отвечал за концепцию, сюжет и продвижение после выхода игры, Валера – за дизайн и код, я тоже понемногу кодил.

К сожалению, до финиша мы так и не добрались. Алексей устроился в «Атриум» – настоящую компанию, выпускавшую игры для мобилок. И вскоре там вышла игрушка, местами похожая на то, что делали мы, но динамичнее и ярче. У Валеры после этого опустились руки и он забил на наш проект. Я в одиночку пытался вытянуть игру, но дело двигалось туго: мне не хватало времени и навыков.

На подобном фоне заявление Олеси о том, что нам нужно расстаться, стало ножом в спину. Я дня два ходил сам не свой. В какой-то момент, плохо соображая, на эмоциях оформил кредит, купил айфон, и вечером с букетом цветов приехал к Олесе. Я говорил ей, как много она для меня значит. Рассказывал, как работаю, чтобы создать успешный бизнес – но напрасно. Она спокойно и рационально объяснила, что, по ее мнению, у нас разные приоритеты в жизни. И что сейчас ей вообще не до отношений. Быть может, потом, когда она перейдет на новый этап, а у меня что-то получится с игрой…

Когда я, расстроенный и подавленный, уходил, Олеся остановила меня у лифта. Я с надеждой обернулся, но она всего-навсего хотела вернуть мне коробку со смартом. По уму, мне стоило взять его, а после продать, чтобы закрыть кредит. Но в тот момент я отказался, сказав, что хочу, чтобы подарок остался у нее как свидетельство моих чувств и намерений.

Двигало мною желание произвести на нее впечатление, или просто хотелось сделать приятное напоследок – не знаю. Как бы то ни было, я сунул ей в руки белую коробку и вошел в лифт.

Беру свои слова обратно – я, пожалуй, все-таки дурак. К сожалению, осознание этого факта не аннулирует необходимость своевременно вносить платежи за драный огрызок. Поэтому, покуда не погашу долг, за работу нужно держаться руками и ногами.

Стоит ли говорить, что когда, под самый конец рабочего дня, начальник заявил, что нужно задержаться и установить «Фотошоп» с «Индизом» на двадцать пять машин в отделе дизайна, я молча кивнул? Пускай, мысленно матерясь и желая придушить этого чудака на букву «м», но все же согласился.

По большому счету, ставить программы – задача не сложная. Скорее, нудная. Подключившись к компам, я запустил установку на каждом, убедился, что все работает, а потом пошел к кофейному автомату.

Была половина восьмого, за окнами уже стемнело, но во многих помещениях еще горел свет и работали люди. Обычно присутствие товарищей по несчастью немного бодрило, но не сегодня.

Взяв стаканчик капучино, я пошел обратно, думая, что после разрыва с Олесей мне теперь некуда спешить. Все, что ждет меня дома – недоделанная игра.

Когда я закончил работу, большинство трудоголиков уже разошлось. Накинув легкую куртку, я тоже побрел по пустынным коридорам к выходу.

Несмотря на сентябрь, на улице было свежо. Недавно прошел дождь и рельефная плитка вокруг зданий компании блестела в свете фонарей.

Я снимал квартиру всего в трех кварталах от офиса. Шагая знакомой дорогой, думал, не заскочить ли по пути в магазинчик за пивом? Все равно сегодня много не наработаю.

На дороге, вдоль которой я шел, стояли две машины: желтый «форд мустанг» с широкой черной полосой, тянувшейся от радиаторной решетки до заднего номера, и черный «мерседес» купе. Перед капотами толпилось человек шесть – парни и девчонки лет семнадцати-восемнадцати. Долбанные уличные гонщики. С начала лета они по полночи доставали всех ревом моторов, рассекая по длинному прямому участку дороги.

Мельком глянув на болтающую и смеющуюся молодежь, я с раздражением подумал, откуда у раздолбаев в таком возрасте дорогие тачки? Тут в свои тридцать несчастный телефон в кредит покупаешь, а они катаются на «мустангах». Интересно, сколько такой фордец сейчас стоит? Лимонов пять-семь? Или уже больше?

Позади мощно загудели двигатели и две машины, набирая скорость, пронеслись мимо меня. Глядя на исчезающие в темноте красные огни стоп-сигналов, я надеялся, что эти мажоры никого не собьют. Мало ли кто дорогу соберется переходить. Они же на такой скорости черта с два затормозить успеют.

В унылом состоянии я заглянул в круглосуточный ларек. Время было позднее, но меня там знали. Сунув две банки пива в карманы куртки, я продолжил путь.

Впереди раздался нарастающий рев двигателей – рейсеры возвращались. Думая о своем, я автоматически глядел на стремительно приближавшийся свет фар. Метрах в пятидесяти от меня, «мерс» вдруг вильнул, слегка задев мчавшийся рядом «мустанг». Толчок был слабеньким, но «форд» резко повело в сторону: водитель то ли испугался, то ли не справился с управлением. Затормозив, я увидел, как желтый автомобиль на полном ходу влетел на бордюр, вышибая прямоугольную секцию металлического ограждения. «Мустанг» затормозил, ткнувшись в витрину, а кусок ограды полетел ко мне…

* * *

– У вас сломаны ребра и правая рука. Перелом руки открытый. Но вам повезло: головой ударились не сильно, отделались сотрясением. И внутренние органы не задеты. Вы счастливчик!

Слушая энергичного жизнерадостного хирурга, я сжимал зубы, чтобы не застонать. Или не начать материться. Я лежал в гипсе, не в силах пошевелиться. Каждый вдох давался с режущей болью. Руки и ноги ломило, в голове гудело. Закрыв глаза, я провалился в черноту.

* * *

Последующие дни походили на какой-то ад. Я не мог двигаться, не мог нормально есть, ходить в туалет. Боль отступала лишь под действием обезболивающих, но потом снова возвращалась. Не знаю, как не сошел тогда с ума.

В редкие минуты просветления, я думал о жизни, и в глубине души надеялся, что меня навестит Олеся. Глупо: она ведь не знала, что со мной произошло.

Вместо Олеси ко мне явился урод, из-за которого я попал в больницу. Сопровождал его юрист. Последний походил на киношного адвоката: красавчик примерно моего возраста, холеный, самоуверенный, в дорогом костюме. Доброжелательно поздоровавшись, начал втирать, что произошедшее – досадный несчастный случай, в котором повинны лишь сложившиеся обстоятельства. Что меня, по сути, сбила не машина. Что водитель тоже пострадал…

Водитель, чернявый шкет в цветастом шмотье, со скучающим видом стоял у него за спиной.

– У него хоть права есть? – прохрипел я.

Мажор вскинулся, но юрист его опередил:

– Разумеется. Все произошло случайно, и он очень сожалеет. Мы приехали, потому что он сильно беспокоился о вашем состоянии и хотел принести извинения.

Очень беспокоился, раз тянул… сколько? Три или четыре дня?

В возникшей паузе юрист посмотрел на мажора. Тот, сунув руки в карманы и глядя в окно, нехотя выдавил:

– Извините.

Юрист удовлетворенно кивнул и начал что-то говорить о компенсации и об отказе от иска.

– Нет, – перебил его я.

– Простите?

– Никаких сделок, – говорить было тяжело, но меня поддерживало возмущение. – На хрен ваши компенсации. Пусть этого утырка сажают. Или что там положено за такое?

Мажор впервые посмотрел прямо на меня. На его гнусной физиономии застыла презрительная насмешка:

– Ты реально думаешь, что мне что-то будет?! Ты знаешь, кто мой оте…

– Вижу, что вы еще не вполне пришли в норму и не можете принимать решения, – перебил его юрист. – Думаю, мы продолжим разговор позднее.

Я хотел сказать, куда они могут идти со своими разговорами, но на это попросту не было сил. Чувствуя злость и физическую боль, я закрыл глаза, чтобы больше не видеть их.

* * *

Спустя день, ко мне пришла Олеся.

– Как ты? – участливо спросила она.

– Нормально, – поморщившись, соврал я.

– Слушай, – помолчав, начала Олеся, – я знаю, что тебе предложили отказ от иска в обмен на финансовую компенсацию. Прими профессиональный совет: соглашайся. Деньги тебе понадобятся: на обследование, реабилитацию. Быть может, на дополнительное лечение. Не упускай возможность.

– Олеся…

– Или ты думаешь, что сможешь получить больше через суд? Если так, забудь. Против тебя будут играть такие тяжеловесы, что у тебя нет шансов. Даже будь у тебя достаточно средств на хороших адвокатов, все равно бы проиграл. Поэтому принимай предложение, пока не поздно.

– Олеся, – хрипло прокаркал я, – откуда ты вообще об этом знаешь?

– Потому что сторона, против которой ты выступаешь, постоянный клиент нашей фирмы. Мы ведем это дело с первого дня.

– Я пока ни против кого не выступаю… Подожди, ты сказала – с первого дня? Ты раньше знала, что я лежу здесь поломанный, но приехала только сейчас?!

Она отвела взгляд.

– Мы расстались, не забывай. И юридически, мы посторонние люди…

– Юридически, шмуридически… – начал злиться я. – Только послушай, что ты говоришь. Мы же вроде как разошлись лишь временно? Да даже если бы насовсем, то чисто по-дружески… после всего, что было…

Я умолк, потому что мне стало больно. В этот раз, не физически.

Дверь открылась, в палату вошел знакомый юрист.

– Ну, как успехи? – бодро поинтересовался он. – Есть прогресс?

– Нет, – сухо ответила Олеся, вставая со стула. – Я предупреждала, что мы потеряем время.

– Вот как? – Он о чем-то призадумался, но вскоре так же уверенно улыбнулся: – Что ж, решим это дело иначе. Пойдем, Олеся.

– Выздоравливай, – не глядя на меня, сказала моя бывшая. – И все же подумай над моими словами.

Она двинулась к выходу. У двери юрист что-то тихо сказал ей и приобнял за талию. Я ожидал, что Олеся отстранится, сделает замечание. Но она наоборот прижалась к нему. И вот так они вышли.

У меня перехватило дыхание. Это что, сука, такое было?! Это так у нее нет времени на отношения? Или только на отношения со мной?!

В ярости я, позабыв обо всем, дернулся, словно пытаясь встать. И тут же взвыл от боли, разбудив соседа по палате.

Не знаю, что произошло, но боль была сильнее обычной и не утихла даже к вечеру. Я сообщил об этом заглянувшей в палату медсестре, та передала дежурному врачу. Тот разрешил инъекцию обезболивающего.

Укол приглушил боль. Но вскоре у меня начала жутко чесаться правая ладонь. Зуд был настолько сильным, что хотелось напрочь содрать кожу. Внезапно чесотка прошла. И тут же начала зудеть левая рука. Не обращая внимания на болевые ощущения, придавленные лекарством, я начал возить ладонью по гипсу на боку. Это совершенно не помогало.