Последний дар. Книга 1. Вор

«Да он же пьян!»

Жар ударил ей в лицо. Лика беспомощно огляделась, но никто не посмел подойти к принцу, который вёл беседу с бесценной.

– Или вот отрицатели, – принц Севир скривил губы, и улыбка вышла по-змеиному мерзкой. – Их пригласила моя мать. Вижу, ты понятия не имеешь, кто они. А зря! Уж тебе-то следует знать. Для них ты хуже чумной крысы: не про́клятая, а само проклятие, которого не должно существовать. В их землях бесценных клеймят и изгоняют.

– Но почему? Разве бесценные не помогают людям? – дрожащим голосом пролепетала Лика.

– Отрицатели считают, что вы не должны помогать. Только хозяин шкатулки имеет право её открыть. Если ему суждено, конечно. А бесценные ломают планы богини.

– В-вы поэтому не хотите, чтобы я открывала вашу шкатулку? – Лика попыталась понять логику Севира.

Принц рассмеялся. Лика сжалась, почувствовав, что на них все смотрят.

– Нет. Просто это должен сделать я. Вот и всё. Но отец желает, чтобы шкатулки принцев Илассета открылись сегодня. И раз уж ты у нас особенная, – Севир взял Лику за руки и осмотрел, будто товар на прилавке, – то можно сказать, что мне повезло. Покажешь, что делать, а шкатулку открою я.

– Но я не знаю, как это делаю! Я не знаю, как показать или объяснить! – Лика почувствовала, как подступают слёзы, и замолчала.

«Нельзя плакать».

– Уж постарайся. – Севир сдвинул брови, допил вино и, не сказав больше ни слова, растворился в толпе.

Лика прислонилась к стене. Холодный камень больно куснул кожу, но Лика даже не вздрогнула.

«Всё пропало. Это какая-то глупость. Как мне показать, что? нужно делать, если у меня каждый раз уходят часы на то, чтобы самой разобраться? Что же теперь, до утра в замке сидеть?»

Мама говорила, что принцы вообще капризны, но разговор с Севиром показался изощрённой, жестокой пыткой.

«Как принц это представляет? Что я буду стоять над его плечом и говорить: сюда, ваша светлость, а теперь попробуйте туда, ваша светлость, поверните, нажмите, да не так, ваша безголовая светлость!»

Лика притопнула каблуком. Мимолётная злость тут же сменилась страхом. Ничего, если бы просто пришлось долго провозиться, ведь главное – результат. Но что, если принц не сможет открыть шкатулку? Виноватой будет Лика? Её накажут? А если сможет? Лика по-прежнему испытывала опустошающий ужас при мысли о том, что могло находиться внутри шкатулки.

«А может, есть другой выход?»

Лика поискала в толпе отца, но какой там! Неизвестность пугала, а спросить было не у кого. Но тут Лика заметила Вьюгу и, не потратив ни секунды на раздумья, быстрым шагом пересекла половину зала. Зверь почувствовал приближение Лики и развернулся, мазнув пером по её подбородку.

– Привет, Вьюга, – рассеянно пробормотала Лика, разыскивая лорда Ренфела. Хорошо хоть, он не уходил далеко от своего зверя. – Лорд Ренфел!

– Лика? – Мужчина подошёл ближе. – Что случилось? Вы побледнели.

Лика замялась и попыталась подобрать слова.

– Скажите, пожалуйста, вы не знаете, бывало ли, что бесценный предчувствовал, что дар в шкатулке – от тёмного лика богини?

Лорд Ренфел удивлённо приподнял брови, но почти сразу его взгляд прояснился.

– Вам рассказали о провидцах? – Он погладил Вьюгу по голове. Она с удовольствием зажмурилась. – Не верьте этим сказкам. Кто слышал речи провидца, тот знает, что его толкования всегда двояки и подходят для любого предсказания. Нельзя наверняка узнать, что внутри шкатулки. А почему вы спрашиваете?

Лика осеклась. Нельзя было говорить, что в шкатулке принца Севира, возможно, плохой дар.

– Мне просто любопытно.

– Вы боитесь, я же вижу. Боитесь, что в шкатулке тёмный дар. Всё может быть, но на то есть воля Двуликой. Вы не в ответе за то, что внутри. Бесценные лишь ключ, – улыбнулся лорд Ренфел.

Вьюга навострила уши, и в этот момент снова грянули трубы. Лика оглянулась.

– Солнце садится! Настал момент узреть дар принца Сирора! – громко заговорил отец Лорал.

Лика растерялась, не поняв, куда ей идти и что делать, но рядом, словно по волшебству, оказалась мама. Дора, взволнованная и серьёзная, отвела дочь поближе к центру зала, махнула Матару, который в этот момент с извинениями пробирался сквозь толпу. Лика беспомощно посмотрела на родителей.

«Деваться некуда. Час настал».

Севир, скрестив руки, встал рядом с отцом, а рейна подвела маленького принца к Лике.

Та внутренне собралась и сказала зазубренную накануне фразу:

– Моя рейна, для меня нет большей чести, чем помочь принцу Сирору. Благодарю за доверие!

– Да благословит его дар светлый лик богини, – ласково сказала рейна и обратилась к сыну: – Сирор, дай шкатулку бесценной Лике.

Мальчик, до этого смотревший в пол, возвёл взгляд к потолку и попытался убежать. Придворные дамы умилённо заохали, кто-то засмеялся. Рейна тоже улыбнулась, но в её глазах застыла тревога, а движения вышли скованными, будто она едва сдерживала раздражение. Она присела рядом с принцем и что-то прошептала ему на ухо. Мальчик мотнул головой и неуклюже хлопнул в ладоши.

Ничего не произошло.

По телу Лики пробежали мурашки. Богиня не одаривала шкатулками умалишённых. Неужели малыш настолько болен?

Мальчик хлопнул ещё раз, и на мгновение в его ладонях появилась ярко-жёлтая шкатулка, которая тут же пропала.

У Лики отлегло от сердца. Рейна заправила за ухо прядь волос и подбодрила сына. Шкатулка появилась вновь и так же быстро исчезла. Сирор затопал ножками, личико его покраснело, а из носа потекли сопли.

«Он же сейчас заплачет!» – подумала Лика, готовая сквозь землю провалиться. Ей было жаль малыша и рейну, у которой подрагивала нижняя губа. Гости молчали. Даже Ринел с сыновьями сохраняли каменные лица, хотя Лика готова была поклясться, что в душе родственники принца ликовали.

Рейна оглянулась на мужа и покачала головой.

– Довольно, – сказал Стефан, и напряжение в зале лопнуло. – Шкатулку принца Сирора откроют позже, в кругу семьи.

На сына он при этом старался не смотреть.

Мальчика увели. Стефан сделался темнее тучи, а рейна попрощалась с гостями и покинула зал, сославшись на усталость и поздний час. Гости продолжили веселиться. Конфуз старались не обсуждать, хотя Лика краем уха слышала сочувственные вздохи женщин и раздражённые реплики мужчин, которые, впрочем, быстро стихли.

Лике подарили несколько безделушек люди, имена и лица которых она не запомнила. Все подарки приходилось передавать слугам, чтобы не таскать всё в руках. В какой-то момент Лику окружила стайка детишек. Девочки показывали свои украшения. Мальчишки говорили заученные комплименты и рассказывали о турнирах, походах, подвигах. Лика старалась поддерживать разговор, но усталость брала верх. Мать, казалось, забыла о дочери, пытаясь узнать, когда будет вторая попытка открыть шкатулку Сирора. Отец сидел за столиком с купцами и, судя по всему, был полностью поглощён вопросами торговли.

Когда принц Севир подошёл к Лике и с фальшивым радушием пригласил пройти с ним в гостевую комнату, та молча пошла следом, слишком измотанная, чтобы пугаться. Она мечтала только о завершении этого дня.

Севир сел на соседний стул, придвинулся поближе и положил обе руки на круглый стол. Опустив голову и глубоко вздохнув, принц резко поставил перед Ликой шкатулку.

Девочка вздрогнула. Шкатулка принца Севира оказалась чёрным деревянным кубом, состоявшим из двадцати семи одинаковых деталей, но его грани перекосились.

– Приступай. Можешь посмотреть со всех сторон, если нужно. Запомни главное: даже если сработает твоя бесценная магия или что там у тебя за способность, открыть шкатулку должен я. Если она щёлкнет, ты тут же остановишься и больше её не тронешь. Поняла?

– Да, мой принц, но я не знаю, сколько это займёт времени. И мои родители будут волноваться о том, где я.

Принц поднял руку, велев ей замолчать.

– Слушай внимательно. Мы просидим здесь столько, сколько будет нужно. Не получится сегодня, значит, приедешь завтра. Послезавтра. И никому ни слова о том, что ты здесь делаешь. А теперь приступай. Я жду.

Лика в первый раз взглянула на принца Севира так внимательно.

Он не привык просить. Принц был упрям. Если его и заставили принять услуги бесценной, то на это наверняка нашлась более важная причина, чем приказ отца или тайна шкатулки.

Севир не хотел быть обязанным кому бы то ни было: бесценной или своей семье.

Из-за худобы ворот белой рубашки был принцу велик. Рукава тоже неплотно облегали кисти. Под глазами и на щеках лежал толстый слой пудры, скрывающий синяки. У принца дрожали пальцы, как будто он долго играл на музыкальном инструменте или… Пытался открыть шкатулку. Может, Севир сломал её и он поэтому стал так холоден?

«В любом случае он принц Ародана. И он опасен».

Всё это пронеслось в голове Лики. Мысли вращались по кругу, связанные, как шестерёнки в часах.

– Да, мой принц, – сказала Лика, сняла мешавшие весь вечер браслеты и взялась за работу. Стоило ей коснуться куба, и его грани сдвинулись и встали на место, как вправленный анатомом сустав.

Части шкатулки перемещались, вроде бы ничем не скреплённые, но неразделимые. Лика попросила принца показать всё, что он пробовал делать со шкатулкой, и он молча выполнил просьбу.

Лика изучила каждую трещинку, все узоры на шкатулке.

«Если бы сама всё делала, давно бы закончила!»

Разгадка в буквальном смысле лежала на поверхности. Лика поняла, что если сложить элементы в нужном порядке, то рисунок сойдётся и шкатулка откроется.

Новая загадка вдохновляла. Лика азартно крутила куб, показывала принцу, как повернуть. Поначалу он даже не увидел узора, который открылся ей, но постепенно и для него в этих закорючках появился смысл. Лика смотрела на шкатулку, строя в голове схемы. Принц Севир, облокотившись на стол, продолжал следить за её шевелящимися губами. Он предлагал разные идеи. Ни одна не подошла. В конце концов он перестал вмешиваться. До этого Лика видела в его резких движениях злость, которую принц тщательно скрывал. Теперь же Севир просто ждал.

В какой-то момент работа застопорилась. Голова гудела, а веки слипались. Начало светать. Лика думала только о шкатулке, поэтому удивилась, когда на миг бросила взгляд в окно.

Лика посмотрела на принца и заметила, что он заснул. Видимо, пора было заканчивать. Она поднялась со стула и пододвинула шкатулку к принцу.

Вдруг её указательный палец нажал на что-то и словно утонул в одном из квадратов, а шкатулка щёлкнула и… рассыпалась на части.

Внутри оказалось пусто.

Принц Севир вздрогнул и вскочил, уставившись на гору обломков.

Лика застыла с поднятой рукой. Она не слышала собственных мыслей. Всё заволокло пеленой, будто голову окунули под воду.

«Пустая. Шкатулка пустая».

– Ты… Стража! – Принц Севир больно схватил Лику, выдернув из этого омута. Он задрал юбку её платья, дёрнул за волосы, затем опрокинул стул, на котором она сидела. – Куда спрятала?!

Лика взвизгнула, закрутилась ужом, но принц был гораздо сильнее неё. В комнату ворвались стражники, и принц Севир бросил Лику им.

– Я ничего не сделала! – прокричала она, когда ей заломили руки.

– Не сделала?!

Голос Севира сорвался на визг. Разгневанный принц смахнул со стола обломки шкатулки и закричал:

– Воровка! Увести! Заковать! Она украла мой дар!

Глава 6

Пир продолжался до глубокой ночи. Гости разбрелись по саду. Мужчины курили трубки и играли за столами в брэг. Женщины облюбовали цветочные беседки, где сплетничали за бокалами вина.

Дора металась между садовых аллей. Она не позволяла себе сеять панику и поднимать на поиски Лики полдвора. Это было бы неприлично, особенно если Лика просто-напросто гуляла с какой-нибудь фрейлиной или проводила время в обществе принца и его слуг. Дора надеялась, что у дочери хватит ума не остаться ни с кем наедине. Прошлой весной девочка расцвела, но вряд ли её интересовали мальчики. Дора помотала головой.

«Нет, Лика с трудом общается с ровесниками. Не станет же она делать что-то безрассудное? Проклятье!»

Столько дней она потратила на подготовку, а найти время и объяснить дочери некоторые вещи не сообразила.

«И кто из нас после этого наделён глупостью? Если окажется, что Лика всю ночь пропадала неизвестно где и непонятно с кем… Богиня милосердная, спаси от позора!»

Дора сохраняла улыбку, хотя нутро разрывала тревога. Дора как бы невзначай спрашивала гостей, довелось ли им познакомиться с бесценной? После именин Лика словно испарилась. Допросить бы слуг, но они успели смениться, и многие из тех, кто обслуживал гостей теперь, бесценную даже в глаза не видели.

Рабовладельцы отбыли одними из первых, и поначалу Дора испытала от этого облегчение. Что уж и говорить, их присутствие действовало всем на нервы. Но сейчас она места себе не находила. Вдруг случилось невозможное и её бесценную дочь увезли на другой конец света?

«Чушь, перестань паниковать, как истеричка. Стража ни за что бы такого не допустила. С этих нелюдей глаз не спускали. Если бы они попытались стащить с праздника даже початок воздушных зёрен, их бы тут же остановили. Что уж говорить о похищении маленькой девочки? Но куда, грязевые хляби, подевалась Лика?!»

Дора разыскала мужа. Матар говорил с лордом Ренфелом, и оба выглядели растерянными.

– Я говорил с Ликой незадолго до того, как случилась та пренеприятнейшая ситуация со шкатулкой принца. После я видел девочку в толпе, но не заметил, куда она отошла.

– Мы нигде не можем её найти, – пробормотал Матар, оглядевшись. Он заметил Дору и с надеждой вытянул руку. – Ну как?

– Никто её не видел, – выдохнула Дора, немного запыхавшись. Она сжала ладонь мужа, чтобы унять волнение. – Как сквозь землю провалилась! Я не знаю, может, отрицатели ей что-то сказали и она расстроилась или испугалась и убежала?

В горле у Доры стало горячо, и всё нутро сжалось.

«Ни в коем случае нельзя плакать!»

Удивлённая непрошеными слезами, Дора отвернулась и незаметно смахнула их быстрым движением ладони.

– Почему бы не поставить в известность Стефана? Одно его слово, и за поиски возьмётся вся прислуга в замке.

Дора решительно покачала головой.

– Не стоит тревожить отца города.

– Но, дорогая…

– А если это просто детские шалости? Недоразумение? Я считаю, что на сегодня достаточно поводов для беспокойства.

– Вьюга может помочь, – задумчиво произнёс лорд Ренфел и подозвал зверя. – Не знаю, получится ли взять след…

Его слова прервал громкий стук дверей. В зал ворвался отряд стражи, позади которого шагал принц Севир.

Стефан поднялся из-за праздничного стола.

– Что это значит, сын?

Дора потянула мужа за руку, чтобы подойти поближе. Сердце забилось так сильно, что она схватилась за корсет, словно попытавшись удержать ритм.

– Отец! Бесценная обокрала меня! – воскликнул принц Севир. – Смотри! – Он бросил перед отцом обломки шкатулки и указал на Дору: – Взять этих двоих под стражу!

Матар заслонил собой жену и невольно потянулся к кинжалу.

– Матар, не надо! – шепнула Дора, повиснув у мужа на плече. Стража окружила их. Принц, весь красный от гнева, смотрел на отца, ожидая его действий.

Стефан сокрушительно ударил кулаками по столу и что-то велел страже, но Дора не расслышала, что именно. В глазах у неё потемнело, и сознание ускользнуло, будто шёлковый платок из пальцев.

Стефан был в ярости.

Ему доложили, что бесценную отправили в темницу. Разбуженные криками служанки побежали прямо к рейне, чем напугали и её, и Сирора.

Стефан приказал проводить семью Пейран в малый зал. Перед этим пришлось послать за анатомом, чтобы привести мать бесценной в чувство. Гостей со всеми извинениями попросили покинуть дворец. Севира Стефан забрал в свои покои.

– Ты обошёлся с ними слишком мягко, отец, – отвернувшись, тут же завёлся сын. – Эта тварь украла мой дар: воспользовалась случаем и…

В следующий миг рука Стефана сжала горло парня. Принц вцепился пальцами в кисть и засучил ногами в воздухе. От жгучего удушья его голова, казалось, грозила разорваться на части – так сильно он выпучил глаза. Из них брызнули слёзы, слюна двумя полосками покатилась из уголков губ.

– О… тец, – прохрипел Севир.

Стефан занёс кулак, чуть не поддавшись желанию выбить из сына весь дух, но вместо этого отшвырнул мальчишку. Севир упал на пол и закашлялся.

– Ты хоть понимаешь, что ты натворил, гадёныш?! – громом проревел над ним Стефан и пнул сына. Удар пришёлся по бедру. Севир закричал бы, если бы смог преодолеть кашель, но получился только хриплый возглас. – Ты опозорил нас! Зажравшийся ублюдок! Покричать захотелось, власть продемонстрировать?!

– Она… украла… – просипел Севир упрямо. Он попытался встать, но Стефан ткнул его лицом в пол.

– Ты понимаешь, что в зале были отрицатели? Им только дай повод, чтобы настроить народ против бесценных, и ты его дал! В один момент рассорил корону с хранителями веры! Устроить скандал на именинах брата, где присутствуют лорды со всей третьей ветви! Идиот! Кому теперь всё это расхлёбывать, мне? Отвечай!

– Она. Украла. Мой. Дар! – пропыхтел Севир, попытавшись вырваться из железной хватки.

Стефан схватил сына за подбородок.

– Ты безумен, как Сорон, – прошипел Стефан. – Ты отправил единственную бесценную Илассета в набитый насильниками и убийцами гадюшник! Ни в чём не разобравшись! Не подойдя ко мне! Мы бы решили эту проблему тихо, без огласки!

Стефан отпустил Севира. Гнев стих, и вместо него пришла рассудительность. Чем скорее получится исправить ситуацию, тем меньше дерьма выльется на голову.

Стефан велел привести бесценную и выделить ей достойную комнату. Он надеялся, что всё это сплошное недоразумение и скоро всё разрешится.

О том, что сын сказал правду, Стефан старался не думать вообще.

Старичок-смотритель при виде заплаканной Лики лишь странно повёл челюстью, словно прожевал таракана, и неспешно открыл пустую клетку, которая располагалась ближе к выходу из темницы и к тому же освещалась факелом и была чище остальных.

Заключённые высовывали любопытные носы сквозь прутья решёток, пытаясь рассмотреть новенькую. Когда замок защёлкнулся, а стража вышла, послышались шепотки и кто-то пару раз крикнул, попытавшись привлечь внимание, но Лика ничего не разобрала. Она прижимала платье к груди, а руки ныли от тупой боли. Глаза щипало, щёки горели, а нос распух и не дышал.

Лика быстро поняла, что лучше не сопротивляться, и теперь груз отчаяния давил так, что она была не в состоянии даже поднять голову, лишь смотрела в пол, на то, как по камням плясали тени. При мысли о матери слёзы подступили вновь.

«Вот бы позвать её! Вот бы позвать папу, чтобы он унёс меня из этого страшного места. Оказаться бы дома!»

Пока Лику тащили в подземелье, она думала, что это всё не взаправду. Лика просила отпустить, кричала, что не виновата, что ничего не крала. А потом один из стражников быстро обыскал её, и Лика замолчала. Как легко эти люди сломали все барьеры, что раньше оберегали её, наплевали на приличия, манеры, уважение, доброту… В одно мгновение Лика превратилась из той, к кому никто не смел прикоснуться, в безликую куклу, с которой не было смысла церемониться.

Ничего не найдя, стражник сорвал с её шеи подарок лорда Ренфела. Лика даже не пискнула. Она лишь молча плакала: слёзы градом лились сами по себе.

«Как же так, они же тоже люди, у этих стражников тоже есть дочери!»

Её привели к какой-то женщине, которая вначале заставила выпить жутко горькую жидкость, отчего тут же началась рвота, а потом тоже тщательно обыскала Лику. И о том, как это было, хотелось как можно быстрее забыть.

Взаперти Лике стало немного, но спокойнее. В клетке, кроме неё, никого не было. Лика села на подстилку и, скривившись, скинула туфельки. Пальцы кровоточили, несколько мозолей были сорваны, и даже прикосновение воздуха вызывало боль.

«Как долго я здесь просижу? Что вообще будет дальше?»

– Эй! Малышка! Слышь, малышка!

Лика вздрогнула.

Как этот осипший, хриплый голос мог принадлежать человеку?

Говоривший притих, чтобы прохаркаться.

– Тут мои приятели говорят, что ты подарочек для принца! Что, не пришлась по вкусу? Хе-хе! Эй! Слышишь меня! Ты что, глухая? Эй! Молчать невежливо! Ну, скажи чего-нибудь!

– Не слушай этого болтуна, – отозвался смотритель. Он сидел за столиком и что-то писал в толстой книге. Его уставшее старое лицо освещала маленькая свеча. – Ему тут сидеть долго, а за тобой вот-вот придут. Ни с кем не говори. Сиди, успокаивайся. – Он обмакнул в чернила кончик пера.

– А старик дело говорит! Ему лень даже поднять зад, поэтому и поселил тебя поближе к выходу, чтобы ходить далеко не пришлось! Хех!

Лика шмыгнула носом, не поверив ни слову. Ведь принц назвал её воровкой!

Как-то раз один мальчишка повадился воровать в их саду. Отец рассказывал, что, когда мальчика поймали, неделю продержали в клетке. А сколько Лика здесь пробудет, страшно было представить.

– Эй, малышка! Ну, малышка! Спой, птичка, знаешь, как здесь тоскливо?

– Заткнись ты, дай поспать!

– Сам заткнись! Такое событие. Эй, Гард! Ты там как, видишь её? Опиши девчулю!

Недалеко от Лики зашуршала солома. Краем глаза девочка увидела, как в клетке напротив поднялась большая тень. Заключённый, которого назвали Гардом, просунул через прутья огромные, чёрные от грязи ладони. Дальше руки каторжника обхватывали жёсткие колодки.

– Маленькая, – пробасил он. – Чистенькая. Из богатеньких. Ножки длинные, как у жеребёнка.

Лика подтянула колени к груди, прижала платье как можно плотнее к телу.

– Шейка тоненькая. Пальчики, должно быть, ловкие. Разноглазая. Сладенькая.

– Гард! – не подняв головы от письма, громко сказал смотритель. – Ещё одно слово, и я потушу факел.

Человек тут же отошёл от решётки. Лика вся дрожала. Не покидало ощущение, словно её раздели и трогали, трогали, трогали! Она обхватила голову руками и уткнулась лбом в колени.

– Он боится темноты.

Этот голос был совсем рядом – за стеной, но вряд ли его слышал кто-то, кроме Лики. Почему-то он показался знакомым.

– Ты ведь табесценная?

Спина тут же вспотела. Лика замерла, как мышка, побоявшись даже глубоко вдохнуть.

«Меня здесь нет, меня здесь нет, это всё не взаправду!»

– Можешь неотвечать. Требуй равного суда. Призови шкатулку икапни нанеё своей кровью. Ты будешь под защитой Двуликой. Неотпускай шкатулку обратно: как только она исчезнет, равный суд начнётся. Поэтому жди. Корона захочет решить конфликт мирно. Когда всё закончится, тебе помогут бежать изИлассета.

У Лики от страха стучали зубы.

«Почему?» – хотелось спросить ей, но слова не шли. Ей велели ни с кем не разговаривать. Да и кто этот человек? Голос был слабым и напоминал шелест. В словах почему-то слышалось искреннее сочувствие.

Вспомнилась женщина на площади. Что будет, если эти люди в клетках поймут, кто Лика на самом деле? У каждого заключённого с именем была шкатулка. Много ли у отчаявшихся людей уйдёт времени, чтобы придумать способ добраться до бесценной?

Клетка уже не казалась безопасной. Лика облизала губы и поняла, что ей-то руки смотритель не заковал.

Не успела она обдумать эту мысль, как дверь в темницу распахнулась. Смотритель и бровью не повёл, только отложил перо и потянулся за ключами.

– Долго вы, – буркнул он вошедшим стражникам и принялся отпирать клетку Лики. Она вскочила и попятилась в угол. Внутрь клетки зашёл незнакомый человек в серой мантии. Он брезгливо переступил через порог, чуть поклонился – кивок доярке, и тот был бы ниже – и проговорил:

– Приносим извинения за этот сумбур. Прошу, позвольте проводить вас в более подобающее место.

Человек посторонился. Лика засеменила к выходу, цепляясь за платье, словно оно не давало ей упасть. Про туфли она даже не вспомнила, всё равно не вышло бы заново их надеть.

– Запомни!

Лика оглянулась, но дверь за её спиной закрылась.

Служанки вздыхали и охали, когда отмывали Лику от грязи. Она болталась в чужих руках, как неживая. От страха колотило так, что даже горячая ванна не помогла. Лику переодели в чистое платье, подобрали лёгкую, не жмущую обувь, причесали волосы. Когда девушки закончили, то сразу вышли и заперли дверь. Лика осталась одна. Единственное окно в комнате не открывалось, а из мебели была только кровать. Ещё одна клетка, только чище и удобнее предыдущей. Лика прилегла всего на миг и сама не заметила, как усталость взяла верх над страхом и Лика заснула. И пусть совсем скоро за ней пришли, даже такая короткая передышка помогла собраться с мыслями.

В зале собралась вся правящая семья, несколько человек в мантиях, по-видимому советники, и – какое счастье! – родители Лики.