Стикс. Закон Моргана

Стас Трой

Стикс. Закон Моргана

«Жизнь обычного человека здесь ничего не стоит… Пришло осознание того, что «здесь» больше нет твоего дома и нет закона». Таким мыслям придавался Усольцев Роман, когда висел голым в сером подвале, ожидая мучительной смерти.

А ведь всего лишь четыре дня назад всё в его жизни было привычно и достаточно комфортно…

***

«Жизнь Первая. Усольцев Роман Алексеевич».

Всё! После непродолжительной прогулки Усольцев добрался до гаража. Подойдя к железным воротам, трудно было не обратить внимания на остатки разбитой пивной бутылки.

– Не понять мне таких людей, до помойки 15 метров, зачем мусорить? Ну не из зависти мне у гаража нагадили. Кто завидует Ниве 2121, 1989 года выпуска? Или всегда найдется место для зависти?

Мысли Усольцева немного поуспокоились, гаражные ворота были распахнуты. Небрежно взяв метлу в руки, он смёл бутылочные осколки в пакет.

– Меньше слов – больше дел. Искать виноватого не имело никакого смысла, может и не зависть это, а чья–то пьяная выходка.

Пустой пакет с использованным воздушным фильтром внутри дополнительно принял нетяжелый груз битого стекла.

– Ну что ж, пришло время, настал великий час, когда одна легенда – моё ружье, присоединится к другой вершине инженерной мысли, к моей Ниве. – Усольцев продолжал разговаривать сам с собой, укладывая багаж.

Редкое охотничье ружье ИЖ 12 – вертикалка с заводскими гравировками. На одной из которых было гордо выписано «50 Лет СССР–1972», а на другой изображены взлетающие утки. Ружье было унаследовано от деда, а автомобиль Усольцев купил за символическую цену. Нива была не самым привлекательным транспортным средством, а вот ИЖ 12 – надежное, несмотря на возраст, охотничье ружье 12 калибра с ресурсом стволов 10 – 20 тысяч выстрелов. Оно, конечно, имело свои небольшие недостатки, но запомнилось историческим событием. «В 1966 году чехословацкий стрелок, выступив на международных соревнованиях с ружьём ИЖ 12, завоевал «Большой приз Праги». Усольцев был далеко не спортсмен, скорее любитель пострелять по пивным банкам и шумно провести время.

Старт двигателя. Дверь Нивы захлопнулась со второго крепкого удара. Роман по этому поводу рассуждал спокойно – Это авто не для каждого, авто с характером.

Сизо–фиолетовый дым из выхлопной трубы сменился белым едко–вонючим, это означало, что мотор прогрет. Недорогое корейское масло внутри чугунного блока двигателя оживило внедорожник и можно было ехать на охоту, на которую Романа пригласил хороший знакомый. Купить патроны Рома забыл, а вот водку взял, хоть и не особо любил этот «царский» напиток – На охоте проще без патронов, чем без водки, а патроны я «стрельну». – улыбнулся сам своей шутке Роман и отправился на загородную трассу, обильно обдавая дымом и вонью округу гаражного кооператива.

Отвёртка, удерживающая стекло, была вытащена и положена на приборную панель. Мягкими плавными движениями, раскачивая боковое стекло, Роман добился его полного опускания. Приятный прохладный воздух начал поступать в салон. Толкаться в пробке с полуразрушенной первой передачей было то ещё испытание, благо был выбран самый короткий путь на трассу. Роман впал в размышления:

– Нива не была виновата, в том, что находилась в плачевном состоянии. Скорее виной были тяжелые систематические издевательства. Оффроудеры не жалеют транспорт. Застрянут в лесу и газуют до звона, надрывая трансмиссию. Постоянная буксировка внедорожных друзей, так же не идёт на пользу автомобилю. Жизнь оффроудера полна тягот, испытаний и что самое важное – веселья. Не зря же народ прётся в леса и горы, невзирая на ремонты и расходы.

Чинить и восстанавливать старую Ниву было экономически нецелесообразно. Рома был очередным наездником, который приближал путь Нивы на автосвалку. Уж такова судьба уставшего и проржавевшего металла.

Автомобильный трафик уплотнялся, окончательно превращаясь в пробку. При долгой езде в советском автопроме, частенько напрягались суставы и уставали мышцы ног. То ли таков был замысел инженеров, чтобы водитель не испытывал буржуйского наслаждения за рулем, то ли еще какие огрехи проектирования. Вот и сейчас мышцы левой ноги начало нещадно ломить. А спустя 30 минут, при очередном выжиме педали сцепления колено водителя сухо потрескивало. Правая же нога, очевидно пытавшаяся спастись от адского жара печки, хотела поменяться с левой местами. Мотор в пробке сильно грелся, о чем свидетельствовал датчик на приборной панели. Стрелка температуры двигателя ползла в красный сектор. Роме приходилось включать печку и уговаривать свою правую ногу не сдаваться жару мотора. Наконец, внедорожный трудяга, добивавший своего водителя, вырвался из бетонных джунглей. Конец пробкам! Конец удушью!

Настроение Усольцева Романа поднялось, дорога вновь стала в радость. Скорость увеличивалась, Нива стала чувствовать себя бодрее, как и её вспотевший водитель.

Роман корил себя за легкомыслие. Выезжать за город встав в семь утра – это промашка, опытные охотники это, конечно, знают и выезжают в четыре, край в пять утра, собрав вещи с вечера. Выехать в семь утра, как раз означало собрать всю пробку. «Умный учится на чужих ошибках, а дурак на своих», – поговорка была к месту. Ближе к обеду Рома доехал до указателя «посёлок Боровое», у него снова появилось ощущение допущенной ошибки. Во–первых, он забыл термос с чаем, во–вторых, проскочил поворот в Новосёловку. Посчитав, что не каждый день туда ездит, Роман простил себя, утешительно сказав вслух:

– Сейчас развернусь и доеду до Новосёловки, где меня ожидают друзья охотники, будет мне там и еда, и вода.

Быстро развернувшись, на пустой загородной трассе, вдавил педаль газа. И вновь дорога замелькала серым полотном, с проскакивающей белой линией прерывистой разметки. Нива трясучая и гремучая машина, сначала Рома зевал, а затем и уснул…

***

«Встреча».

Звук торможения, визг покрышек… Сквозь сон, Рома инстинктивно схватился за руль:

«Чёрт, я усну, уснул за рулём…»

Удар… Голова Ромы сначала откинулась назад, ударившись об подголовник. Затем туловище полетело обратно, в сторону лобового стекла, вслед за устремившейся туда же головой. Пристегнутый ремень спас не одну жизнь, как спас её и водителю Нивы. Рома медленно приходил в себя после полной дезориентация, шум в голове сильно мешал собраться:

– Что же с другой машиной? – прошептал Рома, – Теперь я не охотник, теперь я виновник аварии.

Дверь Нивы открылась без проблем, удар пришелся в заднюю правую часть автомобиля.

– Значит врезались в меня.

Это была хорошая новость, означавшая, что лобового столкновения не было, в голове Ромы быстро прокручивались негативные комбинации последствий ДТП. Но было и облегчение – он не виноват.

Ржавый метал Нивы смог отлично поглотить удар от другого автомобиля, деформировав пол авто. Сзади торчал второй участник ДТП – фургон Фольксваген с надписью на борту «Ленинградские Авиалинии». Рома перечитал, не веря своим глазам:

– Ленинградские Авиалинии, а дальше что? Сталинградские мандарины?

На вид фургон выглядел почти целым, лишь колесо смотрелось как–то неестественно криво. Уж сильно оно было вывернуто, примерно под 90 градусов. В итоге этого транспортного происшествия Нива тотально умерла, оставив на дороге остатки шпатлевки. А фургон? Фургон, вероятно, выживет. Из–за руля белого Фольксвагена вылез толстощекий мужик, чуть старше Усольцева Романа. Водитель фургона был обладателем качественной мозоли на уровне пупа – ака Пузо. Как в дальнейшем выяснилось, водителя минивэна звали Гена. И Гена начал громко и нахально орать:

– Ну и какого хрена ты тут стоишь? Раскорячился на своем старом чермете на пол дороги, где это ты такой драндулет добыл? Будут тебе неприятности! Надеюсь, у тебя хоть страховка имеется?! – не унимался пузатый водитель.

Рома продолжал растерянно крутить головой, боль он почувствовал не сразу, левое колено, которое трещало в пробке, при аварии приняло ушиб об переднюю панель. Оперившись на остатки Нивы, он прикидывал что могло произойти и кто виноват? Гена воспринял его молчание за слабость и продолжил басить:

– Колхозники выпрутся на дорогу, как грибы после дождя. А нормальные люди страдают.

– Не гавкай ты, есть у меня страховка и это ты в меня воткнулся, у самого–то страховка имеется? – собравшись, проговорил в ответ Рома.

В его душе была небольшая, успокаивающая радость – Хорошо, что я уснул стоя на обочине. Лобовое столкновение не пережил бы ни я, ни другой водитель.

Головокружение мешало полностью собраться с мыслями, отведя взгляд от двух битых авто, Рома, не то, чтобы удивился, скорее смутился. Вокруг была звенящая тишина, ни единого звука. Лишь легкий туман вокруг. Туман не густой, но совершенно непроглядный, в носу обволакивало липким запахом. Такой запах встречается возле птицефабрик, когда на них жгут перо птицы или дохлые куриные тушки после эпидемии. Запах был дополнен кислейшим привкусом. От противного кислого запаха морщился не один Рома. Из фургона «Авиалиний» вышли ещё три человека. Две очень милые стюардессы и то ли пилот, то ли стюард среднего возраста, Рома не мог точно вспомнить как называют мужиков стюардесс?

Туман рассеивался, лучше никому не становилось, кого–то да же тошнило. Пузатый водитель «Авиалиний» уже перестал орать на Усольцева Рому, он присел на корточки и держался за голову, тихо кряхтя. Через непродолжительное время тишину нарушил негромкий шум приближающегося автомобиля. По дороге, не спеша, ехал еще один фургон. Чёрный тонированный Вэн сначала прокатил мимо нашей непонятной компании. Надписи на задних дверях позволили его идентифицировать – Шевроле Экспресс V8. Шеви плавно остановился метрах в двадцати, затем медленно покатился задним ходом, припарковавшись рядом со стюардессами болезненного вида.

Встреча с Чёрным Вэном и с людьми находящимся в нём, сильно изменила наши жизни, а может и спасла их – в будущем Рома часто прокручивал и воссоздавал эту встречу в своих воспоминаниях.

С приятным щелчком, дверь распахнулась. Из Шевроле вышло три человека то ли в военной, то ли в спецназовской форме. Одним из них был невысокий мужичок с несложным пробором волос. Он показал жестами рук двум другим «спецназовцам» в одну и другую сторону дороги. Каждый из двух очень внушительных бойцов, вооруженных автоматами Калашникова, заняли свои сектора периметра, как им и было беззвучно указано.

Рома напрягся – для чего такая охрана? Было заметно, что это далеко не первокурсники военного училища, это бывалые молодчики. Сам же невысокий командир носил милицейский пистолет Макарова в кобуре. Почему–то вспомнилось, что сами военные называли кобуру не иначе как «кАбура», с ударением на а.

Рома ещё раз осмотрелся вокруг. Пару минут назад была идеальная тишина, не было ни единого децибела звука. Спокойствие сменилось дерготней разношерстной компании: две группы незнакомцев, часть из которых вооружена – Вот так съездил отдохнуть.

Всё происходящее напрягало не одного Рому, внезапно заговорил пилот:

– Что тут происходит? И где другие авто? Где трафик? Где движение? – он спрашивал, словно обращался к небу.

Невысокий незнакомец из Шевроле приблизился и представился четко и быстро:

– Старший лейтенант Банин, слушайте внимательно! В данном районе произошел теракт, взорваны телекоммуникационные вышки и распылен опасный для жизни человека газ. Прошу предоставить ваши документы и проследовать к нашему автомобилю для принятия антидотов и лекарств.

Все затихли, слушали Банина, на секунду вновь стало идеально тихо.

Старший лейтенант Банин продолжил:

– Если считаете, что в таковых лекарствах не нуждаетесь, тогда ответственность за ваши жизни и здоровье Мы не несем. На слове «жизнь» старший лейтенант Банин сделал особое ударение, что подействовало очень отрезвляюще. Первым к Банину рванул водитель «Ленинградских Авиалиний» – Гена, явно знавший, что такое очередь за водкой. Далее побежала истеричная блондинка – Анжела, потянувшая за собой брюнетку – Яну и пилота – Пашу.

Пожалуй, стоило идти и мне – подумал Рома – а то и правда всем лекарств не хватит. Теракт – штука неприятная, как ни крути. Кислый запах по–прежнему ощущался в его ноздрях. Сомнений не было, нужно принять то, что дают, уж очень серьёзные двухметровые ребята в масках стояли неподалеку. Не просто так же их нарядили и вооружили.

– Сначала подходят по одному мужчины, – продолжал уверенным голосом старший лейтенант Банин, указал пальцем на водителя Фольксвагена. Тот подошел мгновенно, хотя скорее подбежал в припрыжку.

– Имя, возраст? – строго спросил старший лейтенант Банин.

– 34 года, Гена, – ответил водитель Авиалиний.

Рома не сдержался и добавил довольно громко:

– Гена Барбоскин!

Лейтенант Банин улыбнулся:

– А ты значит юморист у нас? – лейтенант уже не улыбался, скорее усмехался, сверлил Рому взглядом.

Ответить мне не удалось, да это и не требовалось, моё мнение не имело веса. Старший лейтенант переключился на Гену и был занят раздачей антидотов. Гена Барбоскин – именно так я окрестил для себя гавкающего водителя Авиалиний. Но не в обиду каким–либо персонам с похожими именем и фамилией, а скорее за то, что этот был щекастый как бульдог и хитрожопый как мопс. Да он – барбос, а не Барбоскин, именно Гена Барбос. Стоя с боку, Рома наблюдал за происходящим. Старший лейтенант Банин показал всем шарообразную таблетку. Принял сам и дал такую же Барбосу, затем дал запить жидким лекарством из одноразового стаканчика. Там был какой–то зеленоватый раствор, похожий на отвар из трав. После процедуры оздоровления, лейтенант пропустил Барбоса усаживаться в свой внушительный фургон. Следующим был Рома.

– Имя, возраст? – так же монотонно спросил Банин.

– Усольцев Роман Алексеевич, 27 лет.

– Вот Роман Алексеевич, примите это и запейте этим, – лейтенант Банин повторил выдачу тех же препаратов.

Ромка покрутил шарообразную красную Горошину. Странная. Таких форм таблеток до этого он не видел, больше похожа на витаминку, только больше в размере и красного цвета – проглотил. Взял одноразовый стаканчик, чтобы запить. Зеленый отвар оказался слабоалкогольным терпким напитком, чем–то схожим с абсентом, но с очень маленьким спиртовым градусом. Лекарство сработало моментально, прям чудо медицины, голова прояснилась, усталость отступила. Рома вновь чувствовал себя прекрасно, как сегодняшним утром, до пробок и аварии.

– Что в сумке? – осведомился Банин, прервав ход мыслей Ромы о современной медицине и чудо отварах.

– Там три бутылки водки и двустволка, – ответил спокойно Роман Усольцев. Не хотелось терять чужое время. Ведь сзади были еще три человека: Паша, Анжела, Яна. Им тоже нужна помощь и как можно скорее. Они также отравились кислым дымом. Поймал удивление на лице Банина. Не дожидаясь вопросов от представителя власти, Усольцев начал отвечать на ожидаемые вопросы:

– Направлялся на охоту. Патронов нет. Оружие в разобранном виде! – тут же открыл и показал содержимое сумки.

– Охотник без патронов? – с насмешливой гримасой спросил Банин.

– Я считаю, что всё необходимое при мне, – парировал Роман, указывая на бутылки с водкой.

Банин, убедившись, что всё сказанное соответствует действительности, махнул рукой – мол, залазь быстрее.

«Авиалинии» стояли на улице, было немного непривычно, что мужчин пригласили первыми, это не очень по–джентльменски со стороны полиции. Оставшиеся трое были моложе Ромы с Барбосом «вероятно лекарство как–то связано с полом или возрастом». Пустые догадки Рома решил оставить и не стал искать логику, там, где её нет. Мысли оборвал неожиданно повернувшийся водитель черного Шевроле, на которого до этого никто не обращал внимания. Очень крупноголовый человек медленно и спокойно осмотрел Ромку и Генку, затем так же спокойно просигналил, еле стукнув рукой по сигналу клаксона на рулевом колесе автомобиля.

Боковую дверь быстро открыл Банин. Большеголовый черноволосый водитель, сохраняя свое первоначальное спокойствие, скомандовал:

– Грузимся, опасно! Потом с остальными разберёмся.

В этой группе «Большеголовый» оказался вышестоящим по званию капитаном или майором, раз Банин его молниеносно послушался.

Банин окрикнул своих амбалов в масках, мониторивших боковую обстановку:

– Двуха, Дубок, в машину бегом!

И тут же усадил внутрь автомобиля всех стоявших до этого на дороге, не узнавая ни возраста, ни имени.

Усевшись в Шевроле, все спасенные с «Авиалиний», начали проверять свои смартфоны и планшеты. Связи ни у кого не было.

Роман крутил головой по сторонам, выглядывая опасность, которую упомянул «Большеголовый». Тщетно потратив минуту, и не обнаружив ничего опасного, Роман стал присматриваться к своему новому окружению.

«Двуха» и «Дубок» – такие были позывные у великанов, которые не носили погонов и прочих опознавательных знаков отличия. Определенно они были в меньшем звании среди остальных спасателей. Рядовые? Пока великаны или «Два Д», как Рома их для себя окрестил, подбегали к минивэну, Банин спешно затолкал пилота Пашу на задний ряд сидений, и сам уселся рядом. Стюардессы Анжела и Яна оказались напротив Ромы, на среднем ряду сидений минивэна.

Рома старался не пялится на представительниц противоположного пола, на какую–то секунду ему это удалось, но отвернувшись в сторону окна мысли побежали галопом – Вот почему не все женщины на свете настолько красивы и милы. Откуда берутся такие Анжелы и Яны? Или эти ангелы летают только в небе «Ленинградскими Авиалиниями» и поэтому их не увидеть на Земле? Земля для них слишком неидеальна? Анжела – это, какое–то воплощение стандартов красоты: длинные вьющиеся крупные локоны светлых волос, голубые выразительные глаза. Объемные, вероятно, накладные ресницы, да и фигуру в одежде не спрятать. Впрочем, она её и не прятала, скорее, наоборот, подчеркивала. И всячески акцентировала на себе внимание, постоянно одергивая короткую юбку, чем привлекала мужские взгляды. Вторая – Яна, другая сторона медали, брюнетка, прическа каре. Волосы, закрывающие лоб до самых ресниц, ровные и красиво очерченные губы, гармоничность форм.

Яна сидела напротив Ромки. И он откровенно пялился на неё. Когда понимал, что засматривается, вновь отводил взгляд в окно. Приятный момент начал портится, когда Анжела начала шуметь и в истерическом припадке осыпать милиционеров вопросами. С другой стороны – когда она размахивала руками её пышная грудь и крупные локоны волос встряхивали воздух. И по салону минивэна разносился запах её резких, но приятных духов. Её большие губы будоражили представлениями о скрытых возможностях блондинки.

– А где мне лекарство? Мне же ничего не дали. Паша, а тебе выдали таблетки? Яна, ну что ты молчишь? Поддержи меня – настаивала Анжела. – Везите нас в аэропорт! У нас там свои врачи! Или дайте скорее таблеток.

Яна молчала, её лицо не выражало сильных эмоций. Она была сдержанна и спокойна, это придавало ей еще большей загадочности и притягательности. Роме было приятно любоваться на крепкую и ровную ткань её пиджачка, на ровные строчки ниток, красивые круглые коленки Яны, еле выглядывавшие из–под юбки. Ромке на миг показалось, что она тоже на него посмотрела, как–то особенно, или это только показалось. Водитель, тот, что с большой головой, внезапно остановил авто. Повернулся. Его лицо с темными кругами под уставшими глазами излучало сосредоточенность хладнокровной рептилией, готовой набросится без предупреждения. Он заговорил:

– «Банан» передай–ка это дамам и нашим бойцам, – и протянул две пластиковые упаковки разного цвета.

Смешно. Как же быстро старший лейтенант Банин вдруг стал «Бананом», тут были определенно свои порядки и Роме приходилось быстро в них вникать, а время на романтику со стюардессами, лучше оставить на потом.

Первая упаковка с таблетками ушла двум громилам, которые наконец–то сняли маски и можно было рассмотреть их лица.

«Дубок» – так звали двухметрового крепчайшего парня лет 25–ти, был не по годам крепок. Тёмные коротко стриженные волосы, след от перелома на носу. Вероятно, борец или боксер, а может профессиональная травма спецназа. Национальность явно не славянская и не монгольская, скорее горец, возможно, турок, глаза пустые, ресницы длинные.

«Двуха» – второй великан, такого же возраста, как и первый. Сняв маску, привлек внимание татуировками на лысой голове, какие–то руны и надпись на латинском языке. И еще ширина его плеч и размеры бицепсов были колоссальными, титанически огромными. Для себя Рома отметил – он явно прошел курс иглотерапии конскими стероидами. Открыв упаковку, «Двуха» вытащил две желтые Горошины, повертел…и лучше б он не открывал рот, сошел бы за умного.

– Всё чётко, всё ровно, Дубок, а давай я твою то же сжабаю, нафига тебе Жемчужина, ты и так «электрик». – Двуха засмеялся, нехотя отдавая вторую Горошину Дубку.

Ромка не понял смысл шутки. Причем тут электричество, и зачем забирать чужое лекарство. Было похоже на то, что Двуха искренне не желал горцу добра, и не скрывал этого. Девчонкам дали другую упаковку, там были оранжевые Горошинки. Женские витаминки были меньше мужских и другого цвета, какая–то странно запутанная схема с цветом и размером этих лекарств. Такую же как у «двух Д» Горошину получил «Банан», он же Банин.

– Всё как договаривались, – произнес большеголовый главарь, сидящий за рулем вэна.

Автомобиль тронулся в дальнейший путь. Вэн, урча восьмицилиндровым мотором, не спеша покатил.

Ромка так же крутил головой и делал вид, что не засматривается на красивых девушек, но он заметил, что минивэн свернул на лесную дорогу. Когда асфальт закончился и перешел в дорогу из бетонных плит, появился характерный звук колес – ту–дым, ту–дым. Это привлекло всеобщее внимание.

– А куда мы опять едем? – подала голос стюардесса Анжела.

На что Банан, он же Банин поспешил объясниться:

– Внимание! Слушаем все! И слушаем внимательно! Через 10 минут мы все покинем автомобиль. Далее пройдем пешком в ближайший эвакуационный пункт, где будем ждать радиосвязи с городским управлением. Во время пешего пути соблюдать строжайшую тишину и беспрекословно выполнять мои приказы. Это всем ясно?

Все пассажиры замотали головами, сложно было не доверять людям, чьё лекарство так хорошо помогло.

Остановка… Милиционеры и Авиалинии покинули автомобиль. Все шли за милиционерами именно так, как были проинструктированы, как бусинки на нитке, друг за другом. Первым шел большеголовый водитель, далее Дубок, Банан, Гена–Барбос, Яна, Рома, Анжела, Паша, а замыкал цепочку Двуха. Шли не очень долго. Вокруг был какой–то хорошо ухоженный парк или загородный сад. Группа дошла до веревочного моста через неширокую речку. Мостик был скорее туристической забавой, чем стратегически важной переправой. Стоило нам перейти мосток, как Банан приказал замыкающему Двухе:

– Руби!

Двуха без проблем перерезал и обломал остатки деревяшек, удерживающих мост. Уносимые течением речки, остатки деревянных перекладин длинной ниткой растянулись вдоль берега.

Рома ошибся, да же такой небольшой мостик оказался стратегически важным, но куда они шли, или от кого уходили? Это было не известно. А может власти, еще не нашли террористов, распылявших газ и взрывавших коммуникационные вышки.

– Всё, привал, добрались! – объявил Банин.

Время было 16:30. Перед группой находился обычный кирпичный загородный дом, уютно спрятанный в лесу. Но кто и как притащил сюда кирпичи и другие стройматериалы? И как его построили здесь, ни дороги, ни подъездного пути рядом не было.

– Следуем за мной, получаем еду, чай, сух пайки, – проговорил Банин–Банан, глядя на своих подчиненных.

Первый этаж дома почему–то был без окон. Скорее гараж–кладовка с отоплением, нежели первый жилой. Затем Банан повел всех в подвальный этаж, объяснив, что там склад продуктов. Пришло время командовать Большеголовому, Банин молчал.

– Дубок, организуй свет! – скомандовал Крупноголовый водитель минивэна.

– Будет сделано, Шайба – ответил рослый подчиненный.

И тут вспыхнули лампы в подвале, как будто их включили с пульта. Дверь помещения закрылась на засов, далее начался кошмар…

***

«Шайба» – такая была кличка крупноголового главаря с глубокими подглазьями. Именно он был тут самым главным. Было видно, что другие его боятся. Мужская фигура главаря не указывала на круглосуточное посещение качалки. Он был крупным, мясистым от природы. От других он отличался бычьей головой и большими серыми впавшими подглазьями, которые, если их совместить рядом могли образовать Шайбу. Судя по всему, так и появилось его прозвище.

Шайба быстро пробежался взглядом по комнате, затем выкрикнул:

– Двуха, чини бардак, мы тут проездом! Забирай белобрысую пилотку, у тебя на неё два часа осталось. Дубок, а этих туристов на крюк и к батарее, – Шайба указал на нас с Барбосом.