Дворец

– Так вот, барин, чтобы тебя не задерживать: бунтуют Бескормовка и Грязная, как есть бунтуют. Своих старост побили и выгнали, меня, грешного, слугу твоего, чуть в колодце не утопили – едва ноги унес. Зачем-то овин сожгли, а с ним и пара ихних же изб сгорела – не иначе, как сам враг рода человеческого их, аспидов, надоумил. Прямое сатанинское беснование!

– Спасибо, Осип Лукич! Как ты и до Москвы-то добрался, я и сам… Бунтовщиков уймем, а ты пока сделай мне милость, побудь у меня дома денька два или три – там я заеду, и обо всем толком поговорим.

– Да где уж нам в таких палатах! Я вот только подошел к ним, а уж весь в синяках, а коли внутрь попаду…

– Ты, Осип Лукич, не старайся: надо мной все шутят уже второй день, да так, что ты не перешутишь. Иди, я обо всем распоряжусь.

Матвей подозвал к себе Юдина, и велел ему отрядить десяток стрельцов, чтобы те охраняли дом и во всем помогали старосте и его спутникам, самому же Никите приказал за всем проследить и доложить. Когда тот, откланявшись с самым невозмутимым видом, отправился к своей сотне, Артемонов сказал ему негромко вслед:

– Ты бы полегче, Никитушка: ведь Осип Лукич в отцы тебе годится. А отцы… Твой-то, Никита, чем промышлял? Не иначе, тоже землю пахал?

– Мы стрельцы потомственные, в третьем колене!

Сказав это, Юдин резко развернулся парадным шагом, как будто давая знать, что не намерен продолжать обсуждение данного вопроса.

– Что ж, а мой вот, бывало, пахал.

Сотенный слегка качнул головой в сторону, но не обернулся и не ответил. Артемонов, сидя уже в возке, думал, есть ли в поведении Юдина дерзость, и решил, что, пожалуй, не слишком много, если сравнивать с другими встреченными Матвеем стрельцами, но что с князем Юрием Алексеевичем Долгоруковым чрезмерные стрельцовские вольности нужно непременно обсудить.

Глава 6

Ехать было недалеко: сказать прямо, дойти пешком до дворца было бы и быстрее, и удобнее, но не лезть же с первого дня со своим уставом в пусть и не чужой, но давно оставленный монастырь. "Придет время, сделаем по-старому, будут все пешком ходить, нечего…" – раздражался про себя Артемонов, пока кучер переминался у Красного крыльца так и эдак, не зная, куда поставить возок. Не дожидаясь завершения этих усилий, Матвей на ходу выскочил из кареты, чем немало перепугал двух молодых стольников, высланных встречать его: они бросились к нему, чтобы, согласно дворцовым правилам, подхватить под руки. Но Артемонов ловко от них увернулся, и стольникам пришлось не без труда догонять вельможу: ходил он очень быстро. Дворец, по первому впечатлению, совсем не изменился: все то же нагромождение каменных изб с каменными же переходами и сенями, разве что, выглядел немного запущенным. Где-то, не на самых, конечно, видных местах, у стен выросла травка, где-то – отвалилась небольшими кусками известка. Деревянные перила, столбы и двери потемнели, на них заметно облупилась краска. При покойном царе Алексее случалась, конечно, другая крайность: дворец белили и перекрашивали едва ли не по три раза в год, отчего он блистал всегда, как елочная игрушка, но выглядел как-то не по-домашнему. Теперь же этого было с избытком.

Матвей перекрестился на большой образ Богородицы, висевший над крыльцом, и вошел внутрь, сопровождаемый стольниками. Они долго шли длинными коридорами и переходами, по пути стояли и другие встречающие, в основном жильцы – молодые дворяне из разных городов, отобранные для службы в столице. Впечатление от дворца изнутри было то же, что и снаружи: все как раньше, но победнее, попроще и… Это была неприятная мысль, но Матвей не мог от нее отделаться: этот дворец напоминал тот, который он покинул несколько лет назад, так же, как покойник напоминает самого себя при жизни. Все было внешне похоже, но казалось, что-то ушло из этих горниц и длинных сводчатых переходов. Наконец, отворились двери палаты – кажется, это была Малая Золотая, Артемонов всегда их путал – и Матвей увидел десятка три человек, замерших в ожидании его прихода. Мужчины чинно стояли у стены, женщины помоложе – тоже стояли, а постарше – сидели на лавках у длинного стола, вполоборота ко входу. Молчание и неподвижность сохранялись пару мгновений, а потом все женщины сразу вскочили с мест, бросились к Матвею и утопили его в своих объятиях. Радостные крики, поцелуи, причитания – Артемонов старался отвечать на них, и, конечно, не успевал, а потом и пытаться перестал. За женщинами потянулись мужчины, и Матвею теперь приходилось отвечать еще и на множество рукопожатий. Почти все встречавшие его, даже самые близкие люди, изрядно изменились за прошедшие годы, а многих Артемонов и вовсе не узнавал. Радость встречи была неподдельной, но Артемонов чувствовал, что это – не просто порыв теплых чувств после долгой разлуки. Его, похоже, встречали как спасителя. И это Матвея не слишком радовало: видно, дела у юного государя и его окружения шли не слишком хорошо, и работа Артемонову предстояла тяжелая. Но от этого он вдруг испытал прилив сил и, довольный этим, начал сам с радостью целовать и обнимать всех, кто ему подворачивался, а на приветствия отвечать шутками. Из общей толпы стали, наконец, выделяться отдельные лица. Вдовая царица, его крестница – Наталья Кирилловна, ее отец Кирилл Полуэхтович Нарышкин и его сыновья: Иван, изрядно помятый и усталый по сравнению со вчерашним днем, и малолетний розовощекий Афонька, не поспевший давеча на встречу Артемонова. Разнообразных Нарышкиных здесь был целый выводок, едва ли не половина присутствующих. Матвей узнал Льва и Мартемьяна, также детей Кирилла Полуэхтовича, а в остальных даже и не пытался разобраться. Были здесь царевны Татьяна Михайловна и Марья Алексеевна, дядька царя Петра князь Борис Голицын, его же стольники Юшков и Стрешнев, была и пара второстепенных Долгоруковых. Внимание Артемонова привлекла очень красивая, но очень уж молодая девушка во вдовьем наряде, которая, что вовсе не пристало московской барыне, смело и пристально смотрела в глаза Матвею, словно пробуя на нем свои чары. Не сразу он сообразил, что это, должно быть, Марфа Апраксина, его же крестница и вторая жена покойного царя Федора – по подсчетам Артемонова, ей сейчас должно было быть не больше пятнадцати лет отроду. Наконец, Матвей краем глаза заметил необычно высокого, нескладного темноволосого мальчика лет десяти, с застенчивым видом стоявшего в стороне, но с большим любопытством, а может – и с восхищением, его рассматривавшего.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.