bannerbanner
Любовное письмо
Любовное письмо

Полная версия

Любовное письмо

Язык: Русский
Год издания: 2018
Добавлена:
Серия «Novel. Мировые хиты Люсинды Райли»
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
4 из 9

Он ведь старший сын успешного, богатого отца и внук самого прославленного актера в стране; иначе говоря, наследник королевства. К тому же довольно привлекательный, порядочный и добрый – ну, по мере сил, если говорить о его отношении к странному, чудаковатому племяннику. Проще говоря, Маркус был из тех людей, которым всегда и во всем должен сопутствовать успех. Однако не сложилось. Ему вечно не везло.

После поминальной службы Маркус попросил отца одолжить ему сто тысяч фунтов – лишь на время, пока завещание не вступит в силу. И в ответ услышал, что он «ленивый пьяница», который вечно ждет, что остальные примутся решать его проблемы. Боже, эти жестокие слова ранили в самое сердце.

Ведь, что бы ни думал отец, Маркус всегда выкладывался по полной. Ему очень не хватало мамы. Целых два года после ее смерти он постоянно ощущал острую физическую боль от утраты столь близкого человека. Даже при слове «мама» к горлу подкатывал ком, и Маркус не мог высказать, что скопилось у него внутри. К тому же в суровом мире британской школы-интерната, где учились только мальчики, не признавали подобных сантиментов. Так что он замкнулся в себе и усердно учился – ради нее. Но разве кто-нибудь это заметил? Конечно нет, всех больше занимали заботы о его младшей сестре. После, уже в Лос-Анджелесе, когда Маркус решил попытать счастья в качестве начинающего продюсера, он выбирал проекты, которые точно понравились бы маме, поскольку рассказывали что-то важное о мире, однако его фильмы вновь и вновь терпели неудачи.

В то время Чарльз относился к сыну с пониманием.

– Возвращайся в Лондон, Маркус, – говорил он. – Лос-Анджелес не для тебя. В Великобритании малобюджетные артхаусные фильмы, которые ты рвешься снимать, воспринимают гораздо лучше.

Справедливости ради стоило признать: Чарльз дал ему приличную сумму денег, чтобы арендовать жилье в Лондоне и жить безбедно. Маркус переехал в просторную квартиру в Ноттинг-Хилл и основал «Кинопремьеры Марка».

А после… влюбился в длинноногую блондинку Харриет, с которой познакомился на одном из кинопоказов Зои. Что поделать, Маркус всегда питал слабость к хорошеньким блондинкам. Будучи начинающей актрисой, Харриет пришла в восторг от связи с «кинопродюсером Маркусом Харрисоном, внуком сэра Джеймса Харрисона», как значилось под их фотографиями в колонках светской хроники бульварных газет. Харриет привыкла жить на широкую ногу, и Маркус спустил все отцовские деньги на удовлетворение ее прихотей. Но девица вскоре поняла, что перед ней лишь «неудачник, вовсю пользующийся семейным именем», и бросила его ради итальянского принца. Маркусу, погрязшему из-за нее в огромных долгах, пришлось пресмыкаться перед отцом, прося выручить его из беды.

– Я в последний раз спасаю твою шкуру! – кричал Чарльз в телефонную трубку. – Приведи в порядок свою жизнь, Маркус. Найди нормальную работу.

Столкнувшись как-то со старым школьным приятелем, он узнал о проекте экологического фильма, идею которого поддерживали несколько парней из Сити. И Маркусу предложили стать его продюсером. Все еще страдая от язвительных слов Харриет по поводу его персоны и неудавшейся карьеры, Маркус взял крупный заем в банке, чтобы обеспечить необходимый капитал. За полгода съемок в Боливии он влюбился в уединенность и величие тропических лесов Амазонки, в целеустремленность людей, тысячи лет живших на этих землях.

Фильм с треском провалился, и Маркус потерял все вложенные деньги до последнего пенни. И задним числом был вынужден признать, что сценарий оказался не слишком удачным. Несмотря на моральную ценность фильма и заложенные в нем «послания», не хватало – как однажды заметил его дед – отличной истории. Но теперь он ее нашел. Несколько месяцев назад ему прислали сценарий на основе романа молодого бразильского писателя. Прочитав его до конца, Маркус расплакался и в тот же миг понял: вот фильм, с помощью которого ему суждено оставить свой след.

Проблема заключалась в том, что из-за неприглядной финансовой истории ни один из банков не хотел иметь с ним дела, а отец наотрез отказался в очередной раз «выбрасывать деньги на ветер». В него больше никто не верил – и это именно сейчас, когда Маркус начал понимать, что же нужно для создания прекрасного душевного фильма, который пройдет в кинотеатрах по всему миру и, может, даже завоюет награды. Главная история любви непременно затронет сердца зрителей и при этом чему-нибудь научит.

Ломая голову над тем, как изменить сложившееся отношение к себе, он, признаться, с волнением воспринял новость о кончине деда. И хотя сэр Джим всегда явно отдавал предпочтение Зои, Маркус тоже был его внуком, одним из двоих.

Но последняя воля старика его не порадовала. Впервые в жизни Маркус ощутил настоящую горечь. Его оптимизм и внутренняя уверенность в себе рассеялись, словно облачко дыма. Он почувствовал себя неудачником.

«Может, это просто упадок сил?» – размышлял он.

Звонок телефона вернул его к действительности. Увидев номер звонившего, Маркус неохотно взял трубку.

– Привет, Зо. Слушай, прости за тот вечер. Я в самом деле наговорил лишнего. Но я… в последнее время сам не свой.

– Все хорошо. – В трубке раздался тяжелый вздох. – Я тоже выбита из колеи. Ты получил сообщение, которое я отправила несколько дней назад? Ты ведь в курсе, что сегодня вечером сопровождаешь меня на премьеру?

– Э-э… нет.

– О, Маркус! Только не говори, что не сможешь пойти! Ты мне очень нужен.

– Рад слышать, что я еще хоть кому-то нужен.

– Перестань хандрить и бегом в душ. Через час встречаемся в американском баре в «Савое». Я угощаю.

– Какой великодушный жест, – съязвил он и быстро добавил: – Прости, я немного подавлен, вот и все.

– Ладно. Увидимся в семь, тогда и поговорим. Поверь, в тот вечер я тебя услышала.

– Спасибо, сестренка. До скорого, – пробормотал Маркус.

Час спустя он сидел в тускло освещенном баре в стиле ар-деко. Перед ним стоял второй стакан с виски. Вскоре появилась Зои в черном вечернем платье без бретелек, с бриллиантовыми серьгами-каплями в ушах, и все посетители – будь то мужчины или женщины – восхищенно повернулись в ее сторону.

– Ну и ну, Зо. Ты просто сияешь, – заметил Маркус, неосознанно проводя рукой по мятым брюкам, которые вытащил из кучи грязного белья.

– Правда? – нервно поинтересовалась она, чмокнула брата в щеку и села рядом. Потом провела рукой по волосам. – Скажи, я выгляжу не слишком старомодно?

Маркус оглядел гладкие золотистые волосы сестры, уложенные сзади в какую-то замысловатую прическу.

– Ты похожа на Грейс Келли, такая же элегантная и стильная. Все? Теперь довольна?

– Да, спасибо, – улыбнулась Зои.

– Обычно ты не страдаешь паранойей по поводу своей внешности. В чем дело?

– Пустяки, не обращай внимания. Будь добр, возьми мне бокал шампанского.

Маркус принес заказанный напиток. Зои выпила сразу половину, потом поставила бокал на стол.

– Боже, как раз то, что нужно.

– Ты говоришь прямо как я, Зо, – с усмешкой заметил он.

– Ну, будем надеяться, что эти полбокала шампанского окажутся благосклоннее к моей внешности, чем виски к твоей. Ты ужасно выглядишь, Маркус.

– Признаться, я и чувствую себя погано. Ты придумала, где мне достать сто тысяч фунтов?

– До вступления завещания в силу я и сама без денег.

– Но с учетом того, что тебе причитается, ты вполне могла бы их занять. Пожалуйста, Зо, – вновь попросил он. – Если я в ближайшее время не возьмусь за дело, проект уведут прямо у меня из-под носа.

– Понимаю. Я верю тебе, правда.

– Спасибо. Тебе бы стоило тоже хоть немного разозлиться на деда. Прости, Зо, но зачем десятилетнему ребенку состояние, которое, должно быть, исчисляется миллионами фунтов? Только представь, сколько еще накопится за одиннадцать лет, к тому времени, когда Джейми исполнится двадцать один.

– Понимаю, как тебя задело это завещание, но несправедливо винить во всем Джейми.

– Конечно. – Маркус осушил стакан и заказал еще порцию виски. – Я просто… уже на пределе. Все идет наперекосяк. Мне скоро тридцать четыре. Может, в этом все дело? Кризис среднего возраста и все такое… Я даже перестал заниматься сексом.

– Боже, какая отрезвляющая мысль. – Зои закатила глаза.

– Ну да. – Маркус помахал перед ней сигаретой. – Какой еще реакции мне ждать от своих родных? Вы все меня опекаете и обращаетесь как с ребенком.

– И кто в этом виноват? Будем откровенны, за эти годы ты не раз попадал в передряги.

– Да, но теперь, когда я полностью готов посвятить себя делу, мне никто не верит и не хочет поддержать.

Зои сделала глоток шампанского и посмотрела на часы. До начала премьеры осталось двадцать пять минут. Еще меньше получаса, и она увидит его во плоти… Сердце бешено забилось в груди, к горлу подкатила тошнота.

– Маркус, нам пора идти. Попроси счет, пожалуйста.

Пока он жестом подзывал официанта, Зои достала сигарету из его пачки «Мальборо лайт».

– Не думал, что ты куришь.

– А я и не курю. По крайней мере, нечасто. – Зои сделала затяжку, но тошнота лишь усилилась, и она затушила сигарету в пепельнице. – У меня появилась идея насчет того, как можно тебе помочь. Но сперва мне нужно поговорить с папой.

– Тогда из твоей затеи ничего не выйдет. Папа на меня чертовски зол.

– Предоставь это мне.

– Но что за идея? Прошу, скажи мне, Зои. Иначе ночью я снова не смогу уснуть, – умолял Маркус.

– Нет, сначала я поговорю с ним. Спасибо, – поблагодарила она официанта, который принес счет, и вложила в кожаную папку свою банковскую карточку. – Как у тебя дела? Что с текущими расходами? Нужны деньги, чтобы продержаться?

– Не помешают, – признался Маркус, не в силах смотреть ей в глаза. – У меня осталось всего несколько фунтов, и я вот-вот вылечу из жалкой квартирки, поскольку не оплатил аренду за последний месяц.

Порывшись в сумочке, Зои вытащила чек и протянула Маркусу.

– Вот, держи. Но имей в виду, что это в долг. Я сняла средства со сберегательного счета и, когда оформят все бумаги, связанные с завещанием, хочу получить их назад.

– Конечно. Спасибо, Зои. Я это ценю. – Он сложил чек и сунул его во внутренний карман пиджака.

– Только прошу, не трать их на виски, Маркус. Ладно, пойдем.

Вдвоем они взяли такси до Лестер-сквер.

– У тебя большая роль в этом фильме? – поинтересовался Маркус, пока машина из-за пробок медленно ползла по площади Пикадилли.

– Второго плана. Возможно, тебе даже понравится. Это хороший фильм – малобюджетный и серьезный, – добавила она и, когда машина остановилась на Лестер-сквер, окинула взглядом огороженную зону возле входа в «Одеон». – Что ж, вот мы и на месте. – Зои нервно заправила за ухо прядь волос.

Она вышла из такси, дрожа под холодным моросящим дождем, и оглядела толпу нетерпеливых зевак. В этом фильме не было ни голливудских звезд, ни спецэффектов, но она не сомневалась, на кого все они пришли посмотреть. На фасаде здания, освещенный кучей прожекторов, висел огромный плакат, на котором профиль Зои отчасти скрывался за лицом актрисы, сыгравшей главную роль, – соблазнительной Джейн Донохью.

– Боже! И почему я не интересовался этим фильмом во время съемок? – усмехнулся Маркус, разглядывая плакат и исполнительницу главной роли.

– Будь любезен при встрече с ней, – заметила Зои и безотчетно вцепилась в руку Маркуса, пока они шли по красной дорожке.

– Я всегда любезен с красивыми женщинами, – отозвался он.

– Ты знаешь, о чем я. Держись сегодня рядом со мной. Обещаешь? – Зои сжала его руку.

– Ну, если хочешь. – Маркус пожал плечами.

– Хочу.

Когда они вошли в фойе, заполненное, как обычно во время премьер, звездами мыльных опер, комиками и прочими знаменитостями, вокруг замелькали вспышки камер. Зои взяла с подноса бокал вина и нервно огляделась. Судя по всему, он еще не приехал.

К ней вдруг подлетел режиссер фильма Сэм и восторженно расцеловал.

– Дорогая, мне так жаль бедного сэра Джеймса. Я хотел прийти на поминальную службу, но ужасно закрутился с этой премьерой.

– Не волнуйся, Сэм. Все к лучшему. В последнее время ему было очень плохо.

– А тебе идет горе, Зои. – Сэм посмотрел на нее с восхищением. – Потрясающе выглядишь. Вокруг фильма поднялась настоящая шумиха, и гениальные пиарщики решили устроить благотворительную премьеру с участием членов королевской семьи. Завтра репортажи появятся во всех газетах, и ты в этом платье станешь их звездой. – Он поцеловал ей руку и улыбнулся. – Наслаждайся, дорогая. Увидимся позже.

Зои обернулась. Несмотря на ее просьбу, Маркус уже куда-то исчез.

– Черт! – выдохнула она. От струящегося по жилам адреналина немного кружилась голова.

Решив, что вполне имеет право вести себя трусливо и незрело, Зои спряталась в женском туалете и попыталась успокоить бешено колотящееся сердце. И лишь когда в зрительном зале уже погасли огни, она прокралась на свое место рядом с Маркусом.

– Где ты была? – прошипел он.

– В туалете. У меня расстройство желудка.

– Очаровательно, – фыркнул он, глядя на вступительные титры на экране.

Весь фильм Зои просидела как в тумане. Она приходила в смятение при одной только мысли о том, что он здесь, в зрительном зале, возможно, всего в нескольких ярдах от нее, впервые за десять с лишним лет дышит с ней одним воздухом. Внутри бушевали столь сильные эмоции, что она сомневалась в собственной способности досмотреть фильм до конца и не упасть в обморок. Все эти годы Зои убеждала себя, что речь шла о простой подростковой влюбленности, но теперь больше не могла себе лгать – глубокие, сильные чувства до сих пор не угасли. Отсутствие кавалеров в своей жизни она объясняла заботой о Джейми, не желая, чтобы череда незнакомых мужчин выбивала мальчика из колеи. Но сегодня Зои поняла, что лишь обманывала себя.

«И как ты намерена изгнать этот призрак прошлого? – мысленно спросила она и тут же ответила: – Просто столкнуться с ним лицом к лицу и посмотреть в глаза».

Чтобы избавиться от его невидимой хватки, нужно разрушить фантазию, которую она в течение многих лет создавала в своем сознании, а для этого требуется снова встретить его во плоти и рассмотреть вблизи в поисках признаков несовершенства. В этом Зои видела единственную надежду на излечение. К тому же существовала большая вероятность, что он уже позабыл о ней. Ведь все случилось так давно, и за это время он общался со многими людьми, в том числе и с женщинами.

Когда под гром аплодисментов в зале зажегся свет, Зои вцепилась руками в сиденье, чтобы не вскочить с места и не убежать.

– Ты была великолепна, сестренка. – Маркус поцеловал ее в щеку и крепко сжал руку. – Серьезно. Хочешь роль в моем новом фильме? – добавил он.

– Спасибо. – Зои застыла на месте, словно парализо- ванная.

Зрители постепенно начали выходить из зала, а от ее прежней решимости не осталось и следа.

– Может, поедем прямо домой? Желудок до сих пор бунтует, – предложила Зои.

Они все же встали с мест и последовали за толпой к выходу.

– Разве тебе не нужно немного помелькать среди гостей? Принять похвалы и все такое? Пока ждал, когда ты выйдешь из туалета, я тут немного поболтал с Джейн Донохью. И мы договорились встретиться на вечеринке после фильма.

– Маркус, ты же обещал! Отвези меня домой, пожалуйста. Я в самом деле плохо себя чувствую.

– Ладно, – вздохнул он. – Только подожди немного, я найду Джейн и все ей объясню.

Стоя посреди толпы, Зои считала мгновения до возвращения Маркуса. Еще чуть-чуть – и она сможет уйти.

Потом кто-то тронул ее за плечо.

– Зои?

Она обернулась, и кровь прилила к лицу. Перед ней стоял тот, кто весь вечер занимал ее мысли. Теперь он выглядел немного старше, под теплыми зелеными глазами залегли легкие тени, кожу в уголках рта прорезали тонкие морщинки от смеха. Но тело, скрытое под вечерним костюмом, казалось столь же подтянутым, как и десять лет назад. Зои разглядывала его, жадно впитывая каждую деталь.

– Как ты? – поинтересовался он.

Она прочистила горло:

– Хорошо, благодарю.

– Ты выглядишь… потрясающе. И стала еще красивее, – тихо заметил он, чуть наклоняясь вперед, поближе к ее уху. Ноздрей коснулся его знакомый запах, который пугающе дурманил голову. – Кстати, мне понравился фильм. Ты великолепно играла.

– Спасибо, – выдавила она.

– Сэр… – Рядом с ним возник мужчина в сером костюме и указал на свои часы.

– Буду через несколько минут, – сообщил он, и серый костюм растворился в толпе. – Столько времени прошло, – задумчиво проговорил он.

– Да.

– Как у тебя дела?

– Хорошо. Просто отлично.

– Я читал о твоем дедушке. Почти решился написать тебе, но не знал… э-э… положения дел.

Он искоса взглянул на нее, и Зои покачала головой.

– Я свободна, – призналась она и тут же мысленно отругала себя за эти слова.

– Боюсь, мне пора. Можно… тебе позвонить?

– Я…

К ним снова приближался мужчина в сером костюме.

Он протянул руку, чтобы погладить ее по щеке, но замер, так и не коснувшись ее кожи.

– Зои… я… – В его глазах ясно читалась боль. – До свидания.

Он покорно махнул рукой и ушел.

Она застыла в переполненном фойе, глядя ему вслед и больше не обращая внимания ни на что вокруг. Он опять уходил от нее, оставлял ради более важных дел. Так было всегда, и в будущем этого не изменить. И все же вероломное сердце ликовало в груди.

Зои неуверенным шагом снова направилась в дамскую комнату, чтобы взять себя в руки. И, глядя на отражение в зеркале, заметила, что огонек в ее глазах, столь внезапно затухший десять с лишним лет назад, снова начал разгораться.

– Черт, да у тебя в самом деле проблема, – проговорил Маркус, который мерил шагами фойе. – До дома-то сможешь добраться?

– Само собой, – улыбнулась Зои и взяла его под руку.

Белый конь

Конь с его ходами в форме буквы «Г» – самая непредсказуемая из фигур


5

Выставив локти в стороны, Джоанна протолкнулась сквозь толпу пассажиров и спрыгнула на тротуар Кенсингтон-Хай-стрит за миг до того, как за ней закрылись двери автобуса. Она обогнула безликих бизнесменов в черных и серых костюмах с дизайнерскими портфелями в руках и ускорила шаг. Холодный утренний воздух обжигал кожу. Взглянув на часы, Джоанна перешла на бег. Черт, она снова опаздывала!

Джо уже и не помнила, когда в последний раз выбиралась на пробежку, вместо этого предпочитая есть мороженое, сидя на диване, и смотреть по телевизору «Жителей Ист-Энда»[5]. Дома, в Йоркшире, несмотря на холмистую местность, Джоанна пробегала по пять миль в день и поначалу пыталась поддерживать режим и в Лондоне. Однако здесь было все иначе. Ей не хватало чистого воздуха вересковых пустошей, мелькающих в зарослях зайцев и соколов в небе. В Лондоне же самыми поразительными существами дикой природы были голуби, у которых все еще сохранились обе ноги.

Тяжело дыша, Джоанна добралась до входа в здание «Морнинг мейл», ввалилась внутрь сквозь стеклянные двери и показала пропуск сидящему за столом охраннику Барри.

– Привет, Джо. Опять в последнюю минуту?

Она состроила ему гримасу и заскочила в открытый лифт, надеясь, что не слишком вспотела. Наконец, опоздав на десять минут, Джоанна рухнула на стул возле захламленного стола и принялась рыться среди бумаг в поисках клавиатуры. Потом осторожно подняла голову и облегченно выдохнула. Кажется, ее опоздания никто не заметил.

Джоанна включила компьютер и сложила газеты, журналы, старые копии, неотвеченные письма и фотографии в лоток для входящей корреспонденции, пообещав себе как-нибудь на неделе задержаться после работы и все это разобрать, достала из рюкзака яблоко и начала просматривать почту.

Дорогая мисс Хаслем…

– Фамилия с ошибкой, – пробормотала она.

Пишу, чтобы поблагодарить вас за прекрасную статью о моем сыне, который приклеил к щеке модель самолета «Эйрфикс». Еще хотела попросить у вас копию фотографии, которая прилагалась к статье…

Джоанна сунула письмо в лоток для входящей корреспонденции и впилась зубами в яблоко. Потом открыла следующий конверт. В нем оказалось приглашение на презентацию «ультрасовременных» гигиенических прокладок.

– Я пас, – пробормотала она, отправляя и это письмо в лоток следом за первым.

Затем взяла в руки большой помятый коричневый конверт и взглянула на адрес, написанный неразборчивым почерком. Удивительно, что это письмо вообще дошло куда следует. Разорвав конверт, Джоанна вытряхнула содержимое на стол. Внутри лежали еще два конверта. К ним крепился лист почтовой бумаги.

Дорогая мисс Хаслам,

это мне вы несколько дней назад помогли вернуться домой из церкви. Прошу вас срочно прийти, поскольку у меня осталось совсем мало времени. На всякий случай прилагаю к этому письму два конверта. Берегите их до нашей следующей встречи. Когда придете, я передам вам еще.

Предупреждаю, это опасно. Но я чувствую, что вы честная девушка, а эту историю больше нельзя скрывать. Если вы не застанете меня, поговорите с леди Белого рыцаря. Больше я сейчас ничего не могу сказать. Молюсь, чтобы вы успели вовремя.

Я жду тебя.

И доверяю тебе, Джоанна.

Подпись внизу была неразборчивой.

Задумчиво жуя яблоко, Джоанна перечитала письмо несколько раз, потом выбросила огрызок в мусорное ведро и вскрыла один из маленьких конвертов из коричневой бумаги. Внутри лежал лист кремовой бумаги, на котором время явно оставило свой след. Джоанна осторожно развернула его. Это оказалось написанное чернилами письмо. В глаза бросался плавный старомодный почерк. И ни даты, ни адреса вверху.

Дорогой мой Слам,

я сижу здесь с пером в руке и задаюсь вопросом, как же описать собственные чувства. Всего несколько месяцев назад я даже не знала тебя и не подозревала, что после нашего знакомства моя жизнь изменится до неузнаваемости. Я сознаю, что у нас нет будущего – да и прошлого, по сути, тоже, – и все-таки жажду твоих прикосновений. Хочу, чтобы ты был рядом, защищал меня и любил, как не умеет никто другой.

Я живу во лжи, и конца ей не будет никогда.

Не знаю, как долго еще можно будет безопасно писать, но я доверяюсь верным рукам, которые передадут тебе мои слова любви.

Отвечай обычным способом.

Твоя верная, искренняя возлюбленная

Дальше шла подпись в виде инициала, однако буква была настолько неразборчивой, что это в равной степени могла оказаться «Г», «Т», «Р» или даже «Ф».

Джоанна с шумом выдохнула. От этих слов веяло особой силой. Но кто их написал? И кому? Она не видела здесь никаких зацепок. Ясно было только одно – речь шла о тайной любовной связи.

Во втором конверте оказалась старая программка.

«Хэкни Эмпайр» с гордостью представляет

ВЕЛИКУЮ ЭПОХУ МЮЗИК-ХОЛЛА

И дата – 4 октября 1923 года.

Джоанна открыла программку и просмотрела список выступлений в поисках знакомых имен. Возможно, удастся отыскать здесь сэра Джеймса Харрисона, поскольку именно на его поминальной службе она встретила старушку. Или, может, в ту пору эта женщина сама была одной из молодых актрис? Джоанна рассмотрела выцветшие черно-белые фотографии исполнителей, но ни одно из имен или лиц не привлекло внимания.

Она вновь взяла любовное письмо и прочитала еще раз. Судя по всему, его писал некто, в достаточной степени известный в свое время, и этот роман легко мог вызвать скандал.

Старушка не ошиблась – Джоанну как журналиста весьма заинтересовала эта история.

Поднявшись из-за стола, она сделала по несколько ксерокопий обоих писем, потом вместе с программкой и оригиналами аккуратно убрала их в неброский коричневый конверт, сунула его в рюкзак и направилась к лифту.

– Джо! Иди сюда! – окликнул Алек, когда она, стремясь упорхнуть на свободу, уже переступала порог двери.

Немного поколебавшись, Джоанна все же вернулась к его столу.

– Куда ты собралась? Для тебя есть дело – следить за Рыженькой и ее любовником. И не думай, что я не заметил твоего опоздания.

– Прости, Алек, но мне нужно проверить одну историю.

– Да? О чем речь?

– Есть кое-какая наводка. Может получиться хороший материал.

Он окинул ее взглядом, все еще несколько мутным из-за похмелья.

– У тебя уже есть контакты?

– Нет… не совсем. Но чутье подсказывает, что я должна идти.

– Чутье, значит, да? Нутром чувствуешь? – Он похлопал себя по внушительному животу. – Однажды, если повезет, твое нутро сравняется с моим.

– Пожалуйста, Алек. Я ведь пошла на поминальную службу, хотя из-за болезни еле на ногах держалась.

– Ладно, проваливай. Но к двум чтобы была здесь. До тех пор за Рыженькой присмотрит Элис.

На страницу:
4 из 9