Мажор. Сделаю тебя своей

Много статей, много слов, каких-то претензий и исков. Целый поток, направленный мне прямо в лицо.

Кровь перестала литься по венам. Остановилась и будто вылилась из организма. Мне больно стоять, больно отвечать, больно думать. Голова раскалывается.

Взгляд Стаса вскрывает меня, как консервный нож.

– Вы не будете препятствовать взятию материала для прохождения ДНК-теста на отцовство?

– Ч-что? – мое первое слово, и я тупо заикаюсь. А еще тон хрипло-больной.

Громкий хмык Аверина рвет нервы. Я чувствую, как слезы стремительным водопадом подкатывают к горлу. Если скажу еще хоть что-то, то точно разревусь, как малолетняя девчонка.

Влажные глаза искажают образы адвоката и самого Аверина.

– Мой доверитель настаивает на прохождении ДНК-теста, – снисходительно добавляет, а мне кажется, что он дико-дико смеется.

Они все сейчас будто смеются надо мной, а я чувствую себя загнанной в ловушку.

Стас знает, что Арсений – его сын. Не знаю, откуда и почему уверен, но ему не нужен этот чертов тест. Все это Аверин затеял, чтобы в очередной раз унизить меня.

Мажор. Что-то в нем осталось неизменным. Высокомерный и считающий себя всегда правым.

– Все вопросы сможете задать моему адвокату, – на одном дыхании произношу и с остервенением рву ручку двери на себя.

Та, конечно, не поддается. Я психую. Так психую, что тяну дверь на себя и тяну. Замок заел. Меня всю заело. А чувство подкатывающейся истерики с каждой секундой накрывает нещадно.

– Для того, чтобы ответить на пару наших вопросов, вам не нужен адвокат, Александра Валерьевна, – Троц хитрый и изворотливый. Он человек Авериных, а значит, пойдет на любую подлость.

– Ошибаетесь, Анатолий… Вы не назвали своего отчества.

– Саша, Вы молоды, неопытны, а хотите сражаться против Стаса? – он мерзко улыбается.

Его зубы идеальной белизны, как рубашка Аверина. Поэтому противный Троц злит еще сильней.

– А чем ваш Стас так хорош? Я знаю, что он умело играет и профессионально выигрывает, но я тоже кое-чему научилась за пять лет, – последнюю фразу говорю, обращаясь к мажору.

– Скрывать то, что принадлежит мне. Я в курсе, лисица, – голос Стаса напитан холодом.

Все позвонки намертво смыкаются между собой. Могу стоять только прямо, чуть запрокинув голову.

– Все из-за тебя! – тычу пальцем в его крепкую грудную клетку, повторяя заученную фразу четвертый раз за последние сутки.

Между нами становится еще более душно. Кажется, самая синяя туча сгущается над нашими головами. Вокруг сверкает, громыхает и пахнет кровопролитной войной.

– Никакого ДНК, никакого теста. Моего сына ты не увидишь, Аверин. Только через мой труп.

– С удовольствием, Белинская.

Он скалится, обнажая острые клыки. Взгляд светится неоном. Это устрашает похлеще его тона и сказанных слов.

И… я ненавижу его. Сильней, чем раньше. В разы. Будто каждая клетка в моем теле выращена на этой пресловутой ненависти, от которой нужно избавиться, иначе она сожрет меня.

Это чувство придает сил, но и отнимает немало.

Я выдохлась и держусь лишь на одном желании отомстить.

Аверин хочет приблизиться ко мне, а Троц одним движением руки останавливает. Их молчаливый диалог настолько показателен, что я не удерживаюсь и хмыкаю с такой же навязчивой демонстрацией, что и эти двое несколькими минутами ранее.

– Завтра. С Арсением по тому адресу, что мой адвокат скинет тебе. Не придешь, – все же наклоняется ко мне, обдавая свежим ароматом одеколона, – прячься от меня. И да, я тоже тебя ненавижу.

Стас пихает мне бумаги, чуть толкая.

Слезы вновь близко. В носу свербит, и я отворачиваюсь.

– Думала, не увижу по твоим глазам? Ты все та же, лисица. Читаю тебя как открытую книгу.

Они уходят, а я еще долго стою и пялюсь на пыльный асфальт.

Глава 15. Саша

Оба ставим точки в конце предложений. Никто так не делает, а мы делаем.

Саша.

Мы сидим за большим переговорным столом. Я на одном конце, мажор на другом.

Между нами развернулся кровопролитный бой. Адвокаты вгрызаются друг другу в глотки, сыплют терминами, апеллируют законами.

Все бы ничего, я видела это сотни раз в фильмах. Мне даже нравилось наблюдать за этой войной. Но сейчас предмет спора – мой сын.

Его отец – Стас Аверин – намеревается сначала уничтожить меня, не в прямом смысле, разумеется, фигурально, а потом забрать Арсения себе.

Внутри – выжженное варварами поле. Мне кажется, и чувств никаких не осталось.

«Ты правда этого добиваешься?» – взглядом посылаю сигнал Аверину.

Стас одет в строгий костюм темно-синего цвета и белую рубашку. Две пуговицы сверху расстегнуты.

Его руки скрещены на груди, отчего ткань пиджака натягивается. И смотрит так, словно у меня на лбу яркая мишень. Манит.

Мажор целится, и… стреляет. Нет, он не вытащил из-за пояса оружие, Аверин только моргнул. Мое сердце остановилось.

«Любой ценой, лисица», – читаю по глазам цвета холодной стали.

Кусаю внутреннюю сторону щеки, заправляю прядь за ухо и прикрываю веки. Тело наливается свинцом по самую макушку.

– Ваша клиентка скрывала от моего доверителя сына на протяжении пяти лет. Это было сделано намеренно, полностью игнорируя интересы ребенка. И мы считаем, что Арсений должен жить в полной семье. Стас женат, у него прекрасная жена.

– Вы же понимаете, что суд в нашей стране никогда не отнимет ребенка у матери, когда нет на то видимых оснований, как, например…

– Как, например, создание опасной ситуации в автотранспорте, когда в машине ребенок.

Резкий вдох через открытый рот. Дергаюсь. Через меня пропустили волну тока и продолжают пускать.

Это ложь. Наглая ложь.

Я всего лишь поцарапала машину Стаса. Да, Арсений был в машине… И по глупости согласилась не обращаться в страховую… Значит, скрылась с места аварии.

– Систематические опоздания в детский сад. Ребенок оставался с воспитателем, когда рабочий день учреждения уже был закончен. Что это, если не халатное отношение к своему ребенку?

Это было однажды. Мама повредила ногу, ей пришлось ехать в травмпункт. А я надеялась на помощь бабушки, поэтому и оставалась на работе. Обратно ехала по жутким пробкам.

Аверин не ведет и бровью. Сидит как изваяние. Черты лица вылиты из гипса, только взгляд бьет и режет, как профессиональный киллер. Я вся одна сплошная мишень.

Нет, я не знаю такого мажора. И знать не хочу.

Он сделал мне больно. Очень. Еще тогда, пять лет назад. А сейчас будто доигрывает свою партию.

Горечь от прошлого захлестывает все вкусовые рецепторы. Меня тошнит, и кружится голова. Я сижу, но вот-вот упаду.

Нащупываю сумку на крючке сбоку стола и медленно поднимаюсь на ноги. Головокружение усиливается, но я ни одному существу на свете не покажу свою слабость.

Прохожу вдоль стола уверенной походкой к выходу из конференц-зала. Взгляд Аверина касается моей спины, как раскаленное железо. И одежда не помеха. Спешу закрыть дверь и выбежать из здания.

«Удавлю гниду», – получаю сообщение от отца. Получается, наш адвокат уже все ему сообщила.

Прикрываю рот тыльной стороной, скрывая всхлипы. Меня трясет от слов, сказанных адвокатами. Вообще от всех слов.

Они говорят о моем сыне, а кажется, делят игрушку.

Мысленно возвращаюсь к Аверину. Он сидел как король, полностью уверенный в своей победе. И это выводило из себя. Было страшно, я и сейчас боюсь, но и злюсь не меньше.

Мне бы домой ехать, а я подъезжаю к дому Ольшанской.

Аленка грустная.

Наливает чай, достает коробку конфет. Зачем-то моет посуду. Делает все молча.

Еще никогда не чувствовала себя такой одинокой.

Или это сегодня что-то не клеится? Ольшанская будто не здесь, не со мной. Или, что хуже, по другую сторону баррикад.

Проблема в том, что я не хочу никаких баррикад. И войны тоже не хочу.

Просто оставьте меня и моего сына в покое.

– Ну давай, говори, как я неправа и как посмела, – беру одну конфету и разворачиваю фольгированный фантик.

Вкус шоколада кажется мне мерзким и невкусным. А я вроде как люблю шоколад.

– Саш…– кидает полотенце и разворачивается ко мне лицом.

Ее грусть множится.

Стараюсь не замечать резкий спазм, который охватил весь живот и теперь распространяется на все мышцы. Хрипы в горле делают мой голос чересчур обиженным, когда я пытаюсь подавить ярость.

– Ты ведь догадывалась. И молчала. Улыбалась, в гости меня и Арсения приглашала, когда за спиной с Исаевым обсуждали, что я скрывала целых пять лет от Аверина сына. Он не достоин быть отцом. Мажор играет на людей, получает от этого удовольствие. Ему неизвестны такие чувства, как любовь, сострадание, ответственность…

От эмоций тело нагревается, а потом опускается в лед. Голос не поддается контролю и срывается через слово.

Глаза влажные, но уже по фигу.

– Мажор затеял войну, совсем не думая, как это отразится на ребенке. А я только об этом и думаю… Потому что законченный эгоист, Аверин этот. Был им и остался. Ненавижу его.

Комкаю фантик от конфеты и откидываю его в сторону. К чаю не прикасаюсь и выхожу от Ольшанской в еще более взвинченном состоянии.

Мне словно и некуда идти.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.