Алекс из Магадана

Семен Соколенко

Алекс из Магадана

…Что ты не веришь в себя, потому что вернулся с проигранной войны, не разобрался тогда с Розами, потерял Лизу, что ты винишь себя во всех бедах людских, но никогда нельзя дать себе угаснуть… Хватит грызть себя за ошибки других! Ты не Бог, Лёша, ты не можешь держать всех в безопасности, спасать, как детей, сующих пальцы в розетку. Но, пожалуйста, просто постарайся помогать им. Не спасать – хотя бы помочь.

Зелёный дом

Запомни это, – я указывал на своё лицо. – Это последнее, что ты увидишь.

Всё вокруг казалось тёмным. Мир звучал невпопад, всё ощущалось, как зажёванная плёнка.

– Тащи его… Да… Включай экр… Вкалывай… разря…

Спустя пару секунд звук совсем исчез – я отключился.

Могли длиться недели или минуты в холоде. Всё тело зудело, а суставы болели. Мышцы поглощала жуткая вялость, ноги совсем онемели, кожа размокла от холодной воды. Я открыл глаза, это была ванна, наполненная льдом. Кубики были кристально чисты. Вдруг я вздрогнул от чужого прикосновения. На мне лежало бездыханное женское тело, без одежды. Её грудь в области сердца была изрезана, карие глаза смотрели куда-то вдаль, а светловолосая голова сильно провёрнута, руки выпадали по бокам ванны. На ушах висели драгоценные серьги зелёного цвета, нос был проколот круглой железкой. Я взял её за плечи и скинул с себя. Холод бил по всему телу, было очень трудно вылезти оттуда. Последних усилий не хватило, и я небрежно выпал из ванны, прислонился спиной к ней.

Отрогал себя, в правом боку была рана средней глубины, будто бедно ножом прошлись по ней, не скальпелем; всё остальное на месте, но это лишь внешне. C большим трудом я встал лишь на четвереньки. Ещё раз заглянул на мёртвое тело, оно качалось там от моих движений, лицом вниз.

Протерев глаза руками, я обнаружил себя в отжившей ванной, голые белые стены, как и я. Света с потолка еле хватало, чтобы детальней разглядеть комнату дальше ладоней.

Нужно убираться отсюда; как я сюда попал? Скорее всего, они хотели взять с меня части тела под трансплантацию или превратить в очередного работящего болванчика или гладиатора. Может, проверить работу сырых имплантов.

Напротив ванны стояла дверь, замок, судя по зелёному свету, был снят – роковая ошибка. Протаранив дверь дрожащим телом, я выпал в коридор.

Тут чуть светлее, чем в ванной, свет был синий. В правой стороне – по центру коридор, далее поодаль дверь. В левой – ничего. Лишь в конце моего коридора виднелся поворот налево, где сильно бил белый свет.

Я немного осмотрелся и вздрогнул чуть сильнее обычного, увидя за собой манекен, чем-то закрашенный. На нём висел плащ, больше меня на несколько размеров, но всё же лучше, чем ничего.

Нужно искать выход. Я решил пойти к концу коридора. Будучи без обуви, я создавал не так много шума по полу подошвой, как голой ногой, но старался всё же делать каждый шаг тише предыдущего. Подходил к двери правой стены. Сложно было сказать, что там происходило, из-под неё перебирала светомузыка. Скорее всего, они убивают время перед операцией. Её или моей. Как бы не так. Я лёгкой поступью перешагнул через них и ушёл дальше.

Раз они какие-то торговцы человеческими частями или имплантами, предположу, что обосновались они на старом заводе или птицефабрике; а почему именно эти места?

Только понял, что не чувствую запаха, – очень странно.

Шёл вперёд, на полу лежали банки, картон, моя тень от ламп, шатавшаяся в стороны, – словом, набитый мусором коридор. Прямо оказалась полустенка, низ которой был разрушен, уже перетёртые кирпичики лежали где попало. Проходы в стороны. Сразу же я зашёл левее стенки, чтобы меня ненароком не заметили, и увидел лестницу вниз. Мне нужно было бы уходить, но за стенкой несколько человек что-то обсуждали, следовало узнать хоть немного информации.

Я начал слушать: один голос был грубый и говорил кратко, другой – чуть выше и намного культурнее. Они обсуждали детали какого-то дела в Магадане; что они забыли так далеко? Также грузовик некой «Стали» и девушек на продажу. Я послушал ещё немного, и тут они дошли до меня.

– Чё, не справляются ребята на рынке? – грубый.

– Да туда только неумелых и посылают. Похоже, что скоро уйдут они с работы, – культурный провёл пальцем по шее.

– Ха-ха-ха, ну да. Так чё, нормас?

– Да, хороший, – культурный что-то вдыхал.

– Так чё, ты ему нормально всыпал, а?

– Да, его хватит, проведём операцию с головой, и денег хватит, – он слегка нервно выдохнул, – с головой. Я хоть Женьку деньги верну.

– Ты чё, так и не вернул?

– Да пока с этими одиночками разберёшься… А разберёшься – ничего не дадут. Ну а ты что?

– А я бабло, наверное, на новую шарманку потрачу, а то эту токо к Аппарату отнёс – уже еле делает.

Оказывается, у них играла музыка, он стукнул по чему-то пластиковому – и громкости прибавилось, я смог услышать песню. Какой-то рэп, речь русская.

– Хе-хе, доломаешь, смотри. А ему опять чинить!

– Смотри-смотри. Иди лучше посмотри, – он сделал акцент на последнем слове, – чё с этим, а то башка откинулась, и с мозгов ничё не получим.

– Сейчас, докурю, – культурный снова начал курить.

С мозгов?! Они вшили мне что-то в череп? Может, что-то сломалось, и я очнулся; запах? Или они хотят забрать мозг для какого-нибудь ИИ. Пора валить.

Я ушёл по лестнице и надеялся на лучшее. Перила сгнили – я даже не решился их трогать, а ступеньки были металлические, и холод снова будоражил моё тело. Это была П-образная лестница, сверху била люминесцентная лампа, так что весь путь вниз я провёл то в темноте, то в полумраке. Металл неприятно щипал кожу на пальцах и ступнях.

Неужели они действительно вшили мне что-то? Я дрожащей рукой медленно схватился за спину и повёл по позвоночнику до головы, ощупал волосы, но ничего не нашёл. Борясь со страхом осознания всё же что-то найти, я нервно провёл рукой ещё раз, в области затылка замер, даже перестал дышать. Подушечками пальцев я кристально чётко нащупал швы. С начала атланта до глубины затылка.

Они смогут контролировать меня, устраивать галлюцинации; я сойду с ума? Господи, нужно искать помощь, и срочно. Один пролёт – и я увидел хорошо освещённую комнату. По левой стороне ящики, длинные, скорее всего, это ещё одна «ванная». Под лестницей была большая белая надпись «ММЗ». Около неё шли разные надписи, нарисованные фломастерами, краской, выскребенные чем-то острым по стене. Пол был немного липким, что слегка пугало.

По всей комнате стояли манекены. Зачем они им около ванн? На них была красная жидкость, у каких-то были шляпы, какие-то без конечностей; они так почитают или оскверняют убитых?

Вдруг я услышал звук пилы, то ли циркулярной, то ли цепной, и истошный крик. Впереди, за приоткрытой дверью, промелькнула чья-то тень, перед ней, судя по звуку, ехала небольшая тележка, и что-то упало. Две женщины кричали друг на друга. Взглянув в щель, обнаружил большой холл с несколькими станками. Я почти уверен, что я на первом этаже. Похоже, это всё-таки завод, либо они перетащили их из другого места. Впритык к двери был сквозной коридор. Тень явно шла на звук, можно или пойти за ней, или уходить от неё. Не определившись, откуда был крик, я свернул налево. Под ногами хрустели камни и земля – нужно быстрее уходить.

Немного впереди виделась окровавленная плёнка, за ней, к моему удивлению, – силуэт окна. Вот оно, спасение.

Я отдёрнул плёнку и замер. Прямо перед собой, буквально в нескольких шагах, сидящим на стуле я обнаружил человека. Охранник. Он спал, его голова откинулась вниз, и приоткрытый рот тихо издавал храп. Руки лежали на коленках ладонями вверх. Чёрные очки застилали глаза. В нём вообще не было никаких движений, лишь грудь слегка поднималась под чёрной футболкой. На нём была осенняя куртка. По его коричневым штанам шли пятна и пришитые куски другой одежды.

Времени на раздумья не было. Я оглянулся проверить, что оттуда точно никто не идёт, и побежал на него. От звука летящих во все стороны камней и песка охранник пошевелил головой. Я резко обхватил его голову руками, правой за рот, левой за горло. Спустя секунду он вскочил, и я оказался между ним и стулом. Не ожидал такого сопротивления – он брыкался из стороны в сторону, чем издавал много шума. Похоже, выбора не было.

Когда я уже собирался свернуть ему шею, он толкнул меня назад, и я споткнулся о стул – мы полетели прямо в пустое окно. Пока падали, я еле успел развернуть его, чтобы смягчить падение. Спустя секунду нас пришибло оземь, как я подумал. Оказалось – мусорный контейнер. Охранник подо мной корчился от боли, его тело хватали судороги, а кровь из трахеи, пульсируя, выходила наружу. Вся его футболка окрасилась в тёмно-алый цвет. Он жалобно махал руками, то пытаясь вытащить осколок стекла из шеи, то тянув руки ко мне, пока я стягивал с него обувь, это были обычные летние кроссовки. Я смотрел, как его глаза наполняют страх и боль, как он не мог вдохнуть и лишь шипел, как ядовитая змея. Я отряхнул от мусора процарапанные руки и приблизился к его лицу очень близко.

– Запомни это, – я указывал на своё лицо. – Это последнее, что ты увидишь.

После я резким движением ноги вдавил стекло ещё глубже в горло. Агония пред смертью в последний раз окутала его тело. Он ещё немного держался, я решил проверить его карманы. Там был какой-то мусор и несколько купюр, оружия у него не было, значит, банда бедная. Я надел и всю остальную одежду: трусы, штаны – и выпрыгнул из бака. Это тупик.

Я посмотрел на здание, в нём почти все окна были выбиты или выпали. А мы, оказывается, выпали с третьего этажа. Здание – как коробка из бетона, высотой этажей в семь, не меньше. На самых верхних мелькал свет и глухо была слышна музыка. Кто-то даже испражнялся по-лёгкому из окна. Повсюду валялись бетонные блоки, кирпичи, прочий строительный мусор. Всё металлическое – ржавое, будто гнилое. Сверху и за забором у здания висели провода, кабели. Сколько лет эти строения были разрушены? Вокруг коробки стоял сетчатый забор, где упавший, где просевший. В последний раз посмотрел на того охранника – он уже не дышал. Я аккуратно отодвинул пролом забора около бака и направился вперёд. Нужно быстрее убегать от окон, они могут увидеть меня оттуда, или с улицы – патрулирующие охранники, если они есть. В любом случае те, кто охраняли меня, скоро узнают о побеге. Всё же интересно, что там была за девушка?

Пройдя забор, впереди я находил лишь сухие, полумёртвые деревья. В проклятой тьме были прекрасно видны звёзды между ветвями. Поднявшись на пригорок, я рванул вперёд, пару раз спотыкаясь о маленькие ямки в земле. Кроме шума моих перебирающих со скоростью света ног, ничего не было слышно. Я стал бежать медленнее. Вдруг больше никого не осталось? Это единственные живые люди на несколько сотен километров или же есть другие твари? Мутанты или поехавшие на религии каннибалы?

Холодная земля спустя пару минут бега давала о себе знать, носков не было. Я уже слабо чувствовал мизинцы на ногах, они немного кололи даже в обуви. Пальцы на руках покраснели, в темноте пара изо рта видно не было. Не знаю, сколько сейчас градусов. Может, меньше нуля. Ветер был медленный, но очень холодный.

Вдруг слева послышалось шуршание. Волки, кабаны? Они выследили меня с завода? Как только я встал, шевеление становилось всё ближе. Я лёг на живот, лицом и всем телом ощущая рыхлую землю; колючие палки и мелкие ветки впиваются в кожу.

Так прошло несколько минут, этот звук быстро пролетел прямо над моей головой и скрылся вдали. Но буквально в последнюю секунду слышимых колебаний в моё ухо пришёл глухой, твёрдый звук. Асфальт?

Решив, что это некая дорога, я медленно, осторожно отходя полукругом, если бы я вдруг вышел к тем, кто хрустнул эту ветвь, двигался на звук. Иногда ударяясь о стволы деревьев или запинаясь о ямы. Интересно, как сейчас выглядят моё лицо, ноги, руки? Скорее всего, весь в ссадинах и порезах.

Очень хотелось пить, в горле першило. Сухая кожа на губах, по моим ощущениям, сама срывалась даже от такого медленного ветра. Вдыхать было неприятно и больно – рёбра справа от вдоха ныли.

Очень хотелось есть, желудок побаливал. Чем дальше я шёл в лес, тем всё сильнее мрак окутывал окружение. Хоть закрывай глаза – та же тьма. Серо-багровый шум, вспышки-галлюцинации, которые шли по краям. Вскоре я и сам себя не видел. Лишь звук моих шагов указывал, что я ещё живой и прусь непонятно куда. Шум земли настолько приелся мне, что, только ступив на какой-то другой материал, я сразу остановился.

Глухой, твёрдый звук. Так же твёрдая поверхность.

Это асфальт! Я вышел на дорогу?

После не столько большого расстояния мне удалось выйти на звёздный, лишь блёклый свет. Это был парк. Прогнившие, окрашенные еле как лавочки, перевёрнутые мусорки, хвойные деревья без зелёных иголок. Такая находка хоть какой-то городской инфраструктуры вдохновила меня. Значит, рядом есть ещё что-либо. Ощущения меня не обманули.

Я побежал в умирающий после завода парк, за ним виднелась большая дорога.

Заправка

Я встал как вкопанный. Это была Она в ванной.

Шелест травы. Дуновения ветра. Вся моя спина отдыхала после произошедшего. Я закрыл глаза, и Она была единственным, что я видел каждую секунду, пока остальной мир оставался за сомкнувшимися веками.

Она лежала рядом со мной, щелчок – и мы уже гуляли около моста, внизу текла река – каждый миг был пропитан спокойствием и радостью. У Неё были светлые волосы, простые карие глаза и самая нежная в мире улыбка. Тонкая талия и красивые плечи; кажется, Она всегда просила меня не горбиться, держать спину ровно. Лиза…

Тут-то всё и началось.

Я резко открыл глаза, поднял правую руку и увидел кровь – вся ладонь была в крови. Оказалось, что после таких резких движений рана начала расходиться и больше не сдерживала льющуюся жизнь внутри. Думаю, мне уже достаточно отдыха, надо искать хоть какое-то людное место. Я не выживу, если не найду хоть кого-то в течение пары часов.

Парк был не очень большим, но растений было много, здесь даже дышалось легче. Я прошёл его минут за пять, сразу за ним была дорога. Налево – дугообразная, направо – Т-образный перекрёсток, заходящий на завод. Только выйдя на обочину, я увидел большой знак «Паспорт объекта. Магаданский медный завод, документ № 293-ЯКАТ. Дата окончания работ: 20__». Значит, всё-таки они говорили об этом месте. Магадан. Как я досюда добрался? Или я здесь живу?

Возвращаться к повороту на завод было опасно, так что я решил идти налево вдоль дороги, надеясь на своего рода заправку, мотель или что-нибудь людное.

Пока я перебирал ногами по разломанному асфальту, меня не покидала мысль об импланте внутри. Может, они подсадили мне другое сознание и из-за смешанных воспоминаний я ничего не помню, может, я – это другой разум в другом теле, или это была простая промывка? Есть ли вторая половинка, дети, кто-то родной, кто ждёт моего возвращения? Она ждёт меня. А если они могут взять тело под контроль?

Боль в боку мало-помалу усиливалась, звёзды на небе становились ярче, я брёл по старой дороге в полном одиночестве.

Спустя примерно минут десять я обрёл новый вдох веры. По другую сторону дороги, метрах в трёхстах, стояла заправка. Внутри был свет. Если попытаться напасть, то я быстрее умру от ран, остаётся только попросить помощи, у меня всё равно ничего нет.

Это была обычная заправка: колонки с пистолетами, чуть поодаль шланг для полива и здание, всё под куполом с металлическими листами. Некоторые из них уже лежали и гнили на земле, трава всё ближе подбиралась к центру строения, крыша бы еле как сдержалась от ветра, если бы тот подул, маленькое приёмное окно сбоку слабо висело без цельного куска стекла. Дверь была закрыта, хотя, если приглядеться, это всего лишь деревянный тонкий кусок с дырками для петель, даже ручки не было.

На всякий случай я обошёл заправку по дуге и осмотрел задний двор. Там была ещё дверь и рядом, у уходящего в лес уклоном земли, – дыра, типа туалета. Я зашёл через задний двор внутрь здания. Тут не было света, видимо, какая-то прихожая или коридор к товарному залу. Я на ощупь постарался найти вход туда, но нашёл лишь осколок на полу, который впился мне в правую ногу через тонкую подошву. Тихо проныв и в мгновение ока вспомнив все полезные слова на такой случай, я протёр высунутую ступню нижним концом плаща и прошёл дальше. Вот и дверь.

Я максимально аккуратно попытался её открыть, но она скрипела так, будто орущая во всю глотку чайка. Перед собой я увидел обычный товарный зал, стеллажи, пустые холодильники и кассы. Дверь, из которой я вышел, была за последними. В углу, около входа в магазин, сидел он.

– Проходи уже, шпион.

Это был очень пожилой мужчина лет шестидесяти-семидесяти, седые волосы и щетина, лицо грубое, иссохшие кожа и губы, как после долгого времени под солнцем. Он сидел на полу, на сделанной вручную картонной кровати, рядом с ним светила лампа, рыжим светом. Его голос был очень спокойным. Он меня знает?

– Мне нужна помощь, – я попятился от касс к его стеллажу, – пожалуйста.

– Садись-садись, стоять нечего, – он мягко поводил рукой по воздуху около пола.

Похоже, единственное, что я помню, – это Её. Ни о чём другом я не мог спросить, ничто так не тревожило мой разум, как знание того, что Она жива.

– Я ищу девушку, – левой рукой я держался за раненый бок, правой водил рукой, описывая Её, – у неё длинные светлые волосы и…

– Хм, опять ищешь?

Опять?! Не может быть. Неожиданно все чувства исчезли, эмоции угасли, лицо онемело. Неужели это петля или я уже умер? Может, они гоняют меня по кругу, проверяя новосозданный имплант, заставляя верить в истинность сущего? Я схожу с ума, я явно схожу с ума.

Вдруг всё оказалось каким-то нереальным, будто это не моё тело, каждая деталь вокруг стала изображением с неправильными пропорциями, мои руки казались чужими, сердце вылетало из груди, а окружение уходило вдаль.

Прошла вечность, и все полки и стеллажи – всё здание унесло куда-то вдаль, по бессмертному космосу. Время двигалось то вперёд, то назад, моменты прошедшей жизни крутились в обратном, неправильном порядке, пространство искривлялось, мне казалось, что я – это чужой человек, голова кружилась. Вдруг тьма и тишина, как две неразлучные сестры, окутали меня. Я не смог ничего вспомнить, что было дальше, это был огромный провал в памяти. Очнулся я уже на полу, опершись о стену.

– Эй. Эй! – его голос вдруг разбудил меня, весь неконтролируемый космос вмиг растворился, я полностью вернулся в своё прежнее состояние.

– Пожалуйста, помогите, я не знаю, – мне стало чуть тяжелее дышать, – не знаю, что происходит.

– Словили всё-таки они тебя, да? Я говорил: ты, – он ткнул указательным пальцем в мою грудь, – к ним не пройдёшь.

– Они что-то сделали с моим мозгом, у меня рана под рукой, – я приподнял правую руку, плащ вслед за ней показал всё моё голое туловище.

– Ох, это серьёзно, я тебе не помогу. Тебе нужно бежать к врачу. Ты хоть помнишь, в какой стороне город? – Я даже не успел ответить, как он продолжил: – Понятно, поднимай руки, ну поднимай.

Нехотя руки взмыли вверх, и он наложил поверх тела грязную ткань, перемотал мне торс. Всё это стягивало живот, и стало чуть труднее дышать.

– Я был здесь? Я же не первый раз с вами вижусь, да?

– Ты приходил сюда и вчера утром, и позавчера. Искал какую-то Лизу. Попросил показать, где медный завод, и ушёл. Кстати, спасибо за еду, давно я такого не ел, и за лампочку.

– Как думаете, долго я протяну?

– Ну дойти до города ты успеешь, но вот до врача… Как выйдешь отсюда – прямо по дороге, потом направо, там не заблудишься.

Он молча ушёл в темноту зала и начал что-то открывать, сундук или шкаф, я так и не понял. Я решил его пока немного порасспрашивать.

– А что, собственно, делают на заводе? – я чуть громче спросил.

– Уродов вроде тебя, если бы получилось, – ответил он оттуда. – Там обосновались люди Розы.

– Розы?

Он вышел из мрака с черпаком воды и парой носков.

– Чё, ты прям всех забыл?

Я лишь недоумевающе помотал головой.

– Был мужик, Рома, была баба, Роза, – пока он рассказывал, я надевал на себя шмотьё, – имели сильную руку в городе. Но однажды из-за кого-то там из них умерли их родители. В итоге – расстались, и на смертном одре своих предков они поклялись убить друг друга. Вот уже который год никак не убьют.

– Что за бред? – я легко посмеялся, но резко перестал, увидев его грустное лицо. – Так, а как ты здесь, они тебя не трогают?

– Нет, я им рассказываю, кто, куда и где проходил. Каждый день один приходит и спрашивает.

– Так ты и про меня спалил?! – чуть кряхтя после выпитой наспех воды, сказал я, взглянул на него.

– Я же сказал, спасибо за лампочку. Незачем волноваться.

Я поправил плащ, сильнее завязал кроссовки и кое-как причесал пальцами чёрные волосы, повисшие на лбу.

– Спасибо… – протянул руку и хотел было сказать имя, но не вспомнил.

– Пожалуйста, – он будто уловил мою мысль и пожал руку. – Теперь уходи, скоро, я так понимаю, придёт их докладчик, про тебя спрашивать. Смотри не потеряйся по пути. Тебе больше никто не поможет.

– Постараюсь. Вот, если понадобится, – я протянул ему несколько купюр из той пачки, что забрал у охранника, пару тысяч.

– А тебе интересно помогать. Как потеряешь память – приходи ещё раз, – он улыбнулся и забрал их себе.

Я вышел через главный вход, ночь подбиралась ещё ближе, и вновь холод бил по моему телу. Пора идти в город, надеюсь, он не обманул меня и эта дорога действительно в получасе ходьбы.

Пока я шёл, попытался воссоздать всю картину воедино. Я пришёл сюда через заправку, дал старому взятку, чтобы он рассказал мне, где Лиза. Искал Её на заводе. Светловолосую девушку с карими глазами…

– Нет. Нет-нет-нет.

Я встал как вкопанный. Это была Она в ванной. Я пришёл Её спасти, и сам попал в ловушку. Её убили из-за меня или нас обоих решили сделать болванчиками. Я обернулся. Девушки на продажу; они могли превратить Её в послушную куклу, а я стою здесь вместо того, чтобы забрать.

– Нельзя. Нельзя возвращаться, – говорил я сам с собой.

Надо мыслить здраво: у меня нет возможности вернуться, но я вернусь, обязательно вернусь, я спасу тебя, Лиза.

Что есть сил я побежал навстречу городу, надеясь на лучшее. Впереди виднелись фонари.

Учёный

У Неё были светлые волосы, простые карие глаза и самая нежная в мире улыбка. Тонкая талия, красивые плечи; кажется, Она всегда просила меня не горбиться…

Бесконечные фонари, бесконечный круг – я уже вечность иду по этой дороге. Здесь я и очнусь, здесь я и умру. Кажется, я уже не чувствую всех пальцев от холода. Прошедший дождь давал о себе знать, одна радость – я был в обуви и в носках.

По бокам от дороги стоял густой лес, зелёный-зелёный. Лиственница, кедр. Воздух отдавал хвоей. А дышишь – будто бьёт сиропом от кашля. И вкус, и запах такой же. Видимо, нос уже работает на полную, слава богу. Дотерпеть бы до города.

Уже из последних сил я добрёл до спасительного столба. Это была вертикально поставленная прямоугольная каменная приветственная надпись. Въездная стела. Верхушка была красная, на ней красовался бегущий олень, а всё остальное синее или голубое, большими белыми буквами сверху вниз было заявлено «Магадан», а сбоку – «Основан в 1929 г.». Всё это напоминало палочку магнита.

Дорога со столбом стояла на пригорке, внизу виднелся слабый свет лишь из пары домов и гаражей. Вот она – «цивилизация».

За мной брела струя крови, замерзавшая на голом асфальте. Глаза начинали смыкаться. Я шёл дальше, петляя ногами, всё сильнее смешивались голоса людей, где смех, где крики. Детского голоса не было.

Очень трудно стало запоминать, в момент я был у первых домов города, ещё секунда – и я оказался около магазина. Впереди меня стояла компания людей. В основном мужчины, лет двадцати, одетые в куртки с неоновой лентой внизу, освещавшей грунт под ними. Я брёл прямо сквозь них, они даже не обратили на меня внимания. Меня будто никто не видел или не хотел видеть. Может, они меня боятся? Я был каким-нибудь серьёзным человеком, другом главы местной банды? Или я вообще не здешний: бездомный, приезжий, отвергнутый?

Лишь один человек обратил на меня внимание. Во мне исчезло чувство призрака вмиг. Он шёл впереди, мне навстречу. Хорошо одетый, ухоженный мужчина, с круглым лицом, густыми бровями и дерзкой ухмылкой, глаза его были чуть уже к краям, тёмные волосы. Он сначала принялся идти медленнее, пока совсем не остановился у меня под носом. Его правая рука упала мне на плечо.

– Алекс, ты в порядке?

– Т-ты мне? – буквы еле вплетались в слова.

– Господи, что с тобой, что за одежда? Они поймали тебя?