Шаман Увуй Хэдуна

– Конечно. Правда, по-разному бывает… Но не волнуйся, мой славный, тебе здесь понравится.

– Мне уже нравится, – улыбнулся Ковальчук. – Простор речной, тайга по берегу, горы… Но вот, всё думаю, куда я с одной рукой-то работать пойду. Каким-нибудь учётчиком в леспромхоз? Да и работа эта не мужская, и, видно, нет здесь подобных вакансий.

– Всё есть, Миша, как и везде, и всюду, – она обняла его за плечи. – Ты у меня будешь пахать, как лось. Без работы не останешься. Да и я сидеть не собираюсь.

Но Михаил Ковальчук был прав. Нет руки – это одна проблема. Но имеется и другая, по гражданской профессии он – проходчик. Проще говоря, шахтёр. Здесь, на берегах Амура, такая профессия никому не нужна. Он только уголь и добывал. Больше ничего толком не умел делать. А теперь вот ещё и… безрукий.

Но война осталась за спиной – и решил он приехать на новые земли с любимой и совсем молодой и красивой нанайкой, к ней, в родное селение. Подумал Ковальчук с досадой, что теперь он не вояка и не работник. Но, может быть, здесь, всё-таки, сможет пригодиться. Чем чёрт не шутит.

Долго молчащий Тарас сообщил, что минут через пятнадцать-двадцать они прибудут на место. Качиакта в ответ кивнула головой, подтвердила, что это так.

За поворотом речной протоки показалась песчаная отмель, а наверху, на сопке, и село открылось. На самом деле, не такое уж и малое, в основном, с добротными домами. Но улицы были не прямыми… С самого начала здесь кто и как хотел, так и строил, и дальше так пошло.

А то, что Увуй Хэдун находится не в низине, так это и правильно. Хоть не так часто, но наводнения здесь случались. Несколько лет назад на Амуре даже города основательно подтопило. Некоторые небольшие нанайские сёла просто водой смыло. Правда, сейчас на месте поселения новые дома стоят и уже на возвышенности. Но не везде так. Иные села по Амуру, что русские, что нанайские или ульчские, сразу же на высоких местах обосновывались.

Вскоре лодка уткнулась носом в берег. Заглушив моторы, Тумали перешёл с кормы на нос лодки. Высоко подняв обшлага сапог-болотников, спустился из неё в воду с цепью в руках, которая была прикреплена к носу «Казанки». Вытянул большую часть лодки на сушу.

На берегу стояли двое. Старый и лысый, близорукий, в больших роговых очках в синих джинсовых штанах и трикотажной рубашке-безрукавке директор местной средней школы Моисей Айзикович Копштейн и сорокалетняя учительница, математичка, Марта Генриховна Лигус.

Вслед за Тумали из лодки вышел Ковальчук. Подал Качиакте единственную, но надёжную правую руку. Она направилась к встречающим, по сути, не прихрамывала на правую ногу, а преподала на неё. Ясно, что перенесла очень серьёзное ранение.

Тарас забрался в лодку и вынес оттуда их большие, загруженные болоньевые сумки и положил их прямо на землю. Потом неторопливо Тарас поставил лодку на прикол, прикрепил её носовую цепь к металлическому колышку. Конечно же, снял руль-моторы и водрузил их на плечи.

По очереди Копштейн и Лигус обняли Качиакту.

– Лапушка ты моя, по-прежнему красивая, – прошептала Марта Генриховна.– Молодая. Но вот почти вся седая.

– И ещё… хромая, как я заметил, – без всяких стеснений и церемоний добавил Моисей Айзикович. – Надо тебе палочку в нашем магазине подобрать. А так, ничего выглядишь. Кстати, дом твой крепко стоит. Не то, что некоторые. Иные ведь и перекосило. Но времена сейчас не совсем светлые. Сама знаешь, кто в депутатах разных… сидит. Про остальных «верхних» людей уже и не говорю.

– Я постоянно в твоём доме прибирала, Качиакта, – сообщила Лигус. – Порядок поддерживала.

– Спасибо тебе, Марта, – ответила Качиакта.– За добро добром и отплачу, как у людей принято, как положено.

– Лето отдохнёшь, а там на работу. Учителя нам нужны, – сказал директор школы Копштейн.– Впрочем, нет. Выйдешь через три дня. Школьный музей в порядок приводить надо. Может быть, быстро организуем летний лагерь для ребятишек. Ты не против, Качиакта Бэюновна?

– Между прочим, я уже по фамилии не Бельды, – она подозвала к себе жестом руки своего попутчика. – Михась, иди сюда!

Он подошёл, сказав только «здравствуйте».

Ему ответили тем же.

– Это мой муж, – сообщила Качиакта.– Михаил Антонович Ковальчук. Теперь и моя фамилия такая же, как у него.

– Неважно. Это дело молодое, – Копштейн похлопал Михиала по плечу.– Навоевались, дети. Хватит! Теперь будете мирными делами заниматься. Их у нас тут… с головой.

Они, не сговариваясь, направились к дому Качиакты. Идти-то было не так и далеко, всего-то, метров триста. Заверив Качиакту и Михаила, что сейчас, минут через десять навестит их. Только вот донесёт руль-моторы до своего жилья… Заодно прихватит с собой солёной рыбы и копчёной сохатины.

В доме Качиакты была удивительная чистота и порядок. Даже создавалось впечатление, что никто отсюда и никогда не уезжал. Директор школы и учительница математики сели в кресла, Качиакта и Михаил устроились на диване. Появился и Тумали с небольшим холщовым мешком, загруженным рыбой, мясом, двумя трёхлитровыми банками с маринованными белыми грибами. Поставил свой груз на одну из скамеек. Присел тут же.

Директор школы, огляделся по сторонам и сказал приезжим:

– В принципе-то, особой работы в школе пока нет. Только так, по мелочам. Но, всё равно, дня через три оба зайдите ко мне. Я всегда на службе, в своём кабинете. Чего без дела то сидеть? Да и вы, может, что-то ещё и заработаете.

– У нас, кое-какие деньги имеются, – ответил Михаил. – Кое-что мы за ратный труд получали. Немного, но найдётся…

– Это уже хорошо, – сказала Лигус. – Но если что-то надо, то мы всегда поможем. У нас тут не село, а просто огромная национальная семья. Нанайцев, понятно, большинство, остальные – русские, армяне, узбеки, цыгане, евреи, корейцы… Я, например, латышка, как и мой муж Анс.

– Марта Генриховна, – ответила Качиакта, – да это известно. Тут всегда так и было, с испокон веков.

– Но я об этом не для тебя говорю, Качиакта, а для твоего Миши, – смутилась Лигус.– Пусть знает, что место у нас… райское. Человеческое!

– Я уже понял, – ответил Ковальчук. – У нас, в армии, точно так же и было. Все мы – люди, и это главное.

– По-другому и не должно происходить, – встал с места Копштейн.– Но мы с Мартой Генриховной пойдём, Вам отдыхать надо после дальней дороги. Если что, то у вас в холодильнике, есть кое-какие продукты. На первые две недели хватит… Да вот ещё наш замечательный шаман Тарас Гогдович кое-что принёс.

– Это так, по мелочам, – сказал Тарас. – На первый случай. А там… разберёмся.

Директор школы поднялся с места, его примеру последовала и Лигус.

Встали на ноги и супруги Ковальчуки. Они тут же в один голос заговорили, что ничуть не устали. Успели отоспаться и в самолёте, и в поезде. Михаил сделал робкое предложение немного выпить за встречу и знакомство.

Переминаясь с ноги на ногу, Моисей Айзикович, снова сел в кресло.

– Тогда сбегаю домой, – предложила Лигус. – Что-нибудь ещё принесу закусить. Ну и бутылочка найдётся.

– Уж неси весь наш продовольственный запас, Марта, – дал распоряжение директор. – Мы же готовились к встрече. Чего из себя святых изображать? Такое не каждый год случается.

– Живу, конечно, я рядом, Моисей Айзикович, – ответила Лигус. – Но я же тебе не лошадь, чтобы столько принести.

Михаил с готовностью встал с места, решил помочь соседке.

Директор школы Копштейн сказал:

– Ну, неужели ты со своим Ансом не притащишь пару бутылок коньяка, Марта? Да несколько бифштексов…

– Так, что и мужа с собой взять? – спросила Марта Генриховна.– В общем-то, он дома. У него имеется несколько дней отгулов. Он же сейчас работает недалеко отсюда, у Татарского пролива. Там тоже рыбу ловят. А путина осенняя начнётся, там уж отдыха не у кого не будет.

– Это известно всем, Марта, – заметил Копштейн. – А мне – тем более. В целом, все мы живём не так плохо, но можно и получше.

– Не только можно, но и нужно, – засмеялась Марта Генриховна. – Вот и будем стараться.

– Я час тому назад, Марта, у тебя в доме был, – сказал директор школы. – Так заскочил. С твоим Ансом Яновичем переговорил. У тебя Анс Янович – хороший мужик. Деловой.

Больше Марта Генриховна ничего не стала слушать и говорить, вышла за дверь.

Ковальчук встал и подошёл к одной из болоньевых сумок, открыл её. Достал оттуда две бутылки с водкой, огромный пакет с конфетами. Всё это положил на стол. Потом принёс и три больших банки с тушёнкой. Ещё и небольшой чёрный кейс оттуда извлёк и спросил Качиакту:

– А это всё куда?

– Миша, открой сервант, – сказала Качиакта. – Положи кейс пока на полку. Ты же хозяин в доме. Раньше им был мой покойный дед.

Так и сделал Ковальчук, а директор школы поинтересовался:

– Что у вас там, в кейсе? Если не секрет.

– Никакого секрета, Моисей Айзикович, – Качиакта встала с места и начала накрывать на стол.– Там документы, наши с Мишей ордена и медали.

– Вот это уже интересно, – оживился Копштейн. – Любопытно было бы посмотреть… Война, конечно, вещь отвратительная, но вы-то оба знали, за что воевали и с кем.

– Конечно, знали, – ответил Михаил. – Выполняли свой воинский и гражданский долг. Защищали Россию и её интересы.

– У нас еще столько времени впереди, Моисей Айзикович, ещё посмотрите на все наши награды, – просто ответила Качиакта. – А сейчас надо, как-то, на стол накрыть. И вы, дорогие гости, не стойте, как статуи… свободы. Помогайте!

Второй раз им напоминать не пришлось. Мужчины начали что-то готовить, нарезать. В холодильнике имелась и солёная рыба, и копчёное кабанье мясо, и обычное свиное сало. Соседи позаботились. Дом всегда находился под присмотром и в полном порядке.

Михаил нашёл сковородку, включил одну из электроплит и принялся готовить яичницу. Качиакта из кухонного шкафа доставала посуду, споласкивала её, вытирала большим махровым полотенцем и ставила на стол.

Директор школы не без гордости сообщил Ковальчуку, что у них, в Увуй Хэдуне, во всех домах есть и горячая, и холодная вода, и паровое отопление действует. Выше, на самой горе, стоит большая котельная. Возможно, когда-нибудь, и сюда газ проведут.

Моисей Айзикович начал расхваливать дом Качиакты, где Михаилу предстоит жить и добра наживать. Ведь в нём, кроме горницы, есть ещё две большие комнаты. Да и чердак огромный. Правда на нём, кроме старой одежды деда, мелкокалиберного карабина «тозовки», всяких шаманских принадлежностей и удочек, ничего нет.

А во дворе дома – участок. Да не четыре сотки, а почти все десять. Но, правда, пока, кроме полыни на нём ничего не произрастает. Этой землёй никто в отсутствии Качиакты не пользовался. А зря. Не совсем рационально получилось.

– На будущий год мы картошку здесь посадим и всё остальное, – заверил Михаил Ковальчук директора школы. – С голоду не умрём.

Вскоре пришли и супруги Лигусы, с двумя большими хозяйственными сумками. Худой и долговязый, сорокалетний Анс горячо обнял Качиакту и сразу же познакомился с её мужем.

– Ты шибко-то, Анс Янович, с соседкой-то не обнимайся, – погрозила ему пальцем Марта, выставляя спиртное и продукты из сумок на стол. – У неё Миша – боевик, только что из окопов. Может и вспылить.

– Ну, вот, – засмеялся Ковальчук, – все дела брошу и начну психовать.

– Всё правильно, – сказал Анс. – У нас тут всё по-дружески, по-свойски.

– Курить будете бегать в сени или во двор, – предупредила всех Марта. – Впрочем, моё дело крайнее. Тут уж как решат хозяева дома. У нас из некурящих и непьющих мужиков только наш славный шаман Тарас.

– По такому случаю, – сказал Тумали, – и я пару стопок водки выпью. Мне это позволено, как и всем остальным.

Мужчины поняли, что хозяева дома решили вопрос с курением положительно, потому отошли к двери, тут же нашли пепельницу и дружно закурили. Все, кроме Тумали. Но табачный дым беседам не помеха. Ничего страшного. Качиакта открыла окна настежь. Жара ведь стояла.

Качиакта предложила Марте, чтобы та пригласила сюда и детей. Чего они дома сидят, в одиночестве? Скучно ведь.

– Никакой у них скуки нет, – пояснил Анс. – Взяли удочки и пошли ловить чебаков. Может, что-нибудь и крупней попадётся.

Все верно. В этом селе детям есть, чем заняться.

В дом вошёл старший лейтенант полиции, двадцатипятилетний ульч, участковый Степан Росугбу. В летней форме, в синей рубашке безрукавке, с погонами. Как полагается. Он с порога, никого не поприветствовав, сразу же сделал замечание курильщикам:

– Получается, что в жилом помещении дым пускаете, господа? Не положено. Оштрафую всех поголовно!

– Ты разные столичные штучки брось, Стёпа, – сказал ему Анс, притушив сигарету. – Разве в нанайском селении нормальные люди без табака обходятся? Ты что, скоро будешь выходить в охотничьи угодья и фактории и станешь даже и там добрых людей штрафовать? Здесь, как бы, не Москва. Ты малость забылся.

– Я в Москву-то всего два раза летал, – ответил Росугбу. – У них там одно, у нас – совсем другое… Согласен. Да и что, мне и пошутить нельзя? Я пришёл обнять свою давнюю знакомую, славную героическую нанайку Качиакту Бэюновну.

– Прямо так, и героическую, – улыбнулась Качиакта. – Скажешь, Стёпа.

– А какую ещё, – возразил участковый. – Я про тебя наслышан. Я ведь не жёлудь с дуба, а полицейский. При этом офицер, с высшим образованием.

– Ты даже можешь с нами выпить, Стёпа, – сказал Копштейн. – Я, как директор школы, по такому случаю тебе разрешаю.

– Рад бы, Моисей Айзикович. Да не могу сделать ни глотка «огненной воды», – ответил полицейский. – Я на службе. А выходной у меня когда-нибудь будет. Я верю в это.

Он обнял Качиакту, быстро познакомился с её мужем и сразу же удалился, прихватив со стола большое яблоко. Спрятал его в карман брюк. Одним словом, так и не поговорил толком с одноклассницей.

Только устроились они за столом, как пошли гости… А чего ты с этим поделаешь? Хочешь – не хочешь, а их-то встречать надо. Явились молодые и красивые, работники зверпромхоза корейцы Фёдор и Лика Сон, потом армянская чета, преподаватели филиала районной музыкальной школы, чуть постарше Качиакты, Карапет и Антарам Шараяны, вслед за ними пятидесятилетний узбек, оператор местной котельной Аброр Хамдамов. Самым последним заявился, уже навеселе, директор Дома культуры якут Пётр Сомов.

Сев за стол, он с грустью сказал:

– Всё! Развожусь со своей нанайкой Милей. Достала уже, вредная!

– А чем тебе не нравятся нанайцы? – серьёзно спросил его Копштейн. – Что-то не так?

– Всё не так, – ответил Петя. – Я люблю её. Но она… этого не понимает. Наливайте!

– Но ты, Петя, пьёшь водку регулярно, причём, как лошадь, – заметил Анс. – Потому Миля и не хочет с тобой жить.

– Исправлюсь, – ответил Пётр.– Могу сыграть вам на гармошке. Или… наливайте! Выпьём за Качиакту и её славного мужа!

Гармошки в доме не имелось, поэтому решили продолжать небольшой интернациональный банкет по поводу прибытия Качиакты и Михаила без музыки. заодно их не такого уж давнего бракосочетания. Конечно, пришлось налить и Сомову. Правда, при этом, Моисей Айзикович справедливо заметил, что всё спиртное на Земле выпить нельзя. А вот личное счастье, если потеряешь, то можешь и не найти.

– Это так, – подал голос и Тумали. – Нельзя человеку терять то, что подарено ему Великими Богами и Духами.

Выпили несколько раз, кто и сколько хотел и мог.

Мудрый Аброр Хамдамов сделал предположение, что там, где идёт сейчас война, Качиакта, наверняка, была снайпером. Ведь он знает, что она стреляет здорово.

– Нет, – вместо своей жены ответил Михаил, – моя Качиакта за два года не сделала ни одного выстрела.

– Так ты медсестрой там была? – сделала предположение Лика. – Это благородно.

– Если не знаешь, Лика, то не говори,– сделал ей замечание Фёдор.– Наша Качиакта работала ножом. Она же – великий мастер нанайской рукопашной борьбы думэчи.

– Вопрос, конечно, не очень скромный, Качиата,– поинтересовался Карапет. – Но скольких негодяев-нацистов ты отправила на тот свет?

– Мне не очень хочется об этом вспоминать, – ответила Качиакта. – Может быть, не все из них и были негодяями.

– В мире достаточно и обманутых душ, – заметил Тумали, – и ничего с этим не поделаешь.

– Но ведь они, – сорвалось с губ Антарам,– убивали наших солдат. Вообще, ведут себя с нашими пленными и гражданским населением, как лютые звери.

– Наказание таких субъектов обязательно и неотвратимо, – заметил Тарас. – Иначе не должно быть.

– Всё в мире очень сложно, – сказала Качиакта Ковальчук, – и многое не понятно. Да, конечно, я убивала людей. Этим мы занимались с Мишей. Но это необходимо, тем более, сейчас.

– Нам обязательно надо победить, – сурово сказал Михаил. – Прислужники США и обезумевшие руководители стран НАТО с нами не церемонятся. Поэтому очень скоро их ждут большие неприятности. На своих шкурах испытаю силу русского духа и мощь нашего оружия.

– Я не смогла бы… кого-то лишить жизни, – обратилась к Качиакте Антарам. – Неужели ты никого и никогда не пожалела?

Хозяйку дома смутили эти слова, а Михаила они зацепили, задели за живое. Он налил себе в рюмку водки и выпил.

Потом глубокомысленно изрёк:

– Тяжело убивать людей. К такому трудно привыкнуть. Даже если ты знаешь, что человек этот готов в любую минуту лишить тебя жизни. Моя Качиакта одного из них и пощадила. Но дорого ей обошлась эта жалость. Теперь на всю жизнь калекой осталась…

А произошло вот что, Ей, как наиболее ловкой, передвигающейся бесшумно поручили вырезать диверсионную группу, засевшую в окопах. Девушке, которая с лёгкостью может совершать невероятные кульбиты и броски, при этом использовать любой предмет, как оружие, это было делать не впервой.

Четверых она ликвидировала сходу. Ножом. А вот пятый, совсем молодой… в наколках с явной фашистской символикой, с автоматом Калашникова, закрыл от страха голову руками. Заплакал, как заяц в петле. Она не перестраховалась, чего с ней никогда не происходило. Решила молодого националиста в плен взять, чего абсолютно не следовало бы и делать. Бандиты этого националистического подразделения за подлость и жестокость свою подлежали уничтожению.

Совсем молодой коварный враг не оценил такого добросердечия и мгновенно всадил в неё половину автоматной очереди. Теряя сознание, и сказав «ты не прав», она успела метнуть в него нож. Он попал подлецу в горло. Если он был не сволочью, тогда кем же?

Михаил, который орудовал ножом в соседнем окопе, пришёл к своей будущей жене на помощь. Вынес её на себе из опасного места. Почти дотащил до медсанчасти, но попал под миномётный обстрел. Лишился левой руки. Вот так дорого обошлась Качиакте и её другу жалость к врагу, хоть и к молодому, но к продуманному и коварному.

Неприятный разговор пресёк Копштейн. Он просто сказал:

– Хватит нелепых вопросов! Пейте и закусывайте, господа! Но при этом помните только одно, что пока на Земле есть такие люди, как Качиакта и Михаил наше Отечество надёжно защищено. Сообща справимся с врагами самых разных мастей и стран. Другого выхода у нас с вами нет.

Он тут же привёл не совсем реальный, но жестокий пример. Вот, допустим, пришли бы к ним в село Увуй Хэдун нацисты и стали бы убивать всех подряд только за то, что они нанайцы, русские, армяне или, к примеру, евреи, или люди второго и третьего сорта, с которыми можно делать всё, что угодно…

Наверное, каждый бы нормальный человек взял в руки оружие, чтобы защитить свою свободу и жизнь. Разве могут быть другие варианты? Ведь это же Россия, по-настоящему свободная страна, а не карикатура на неё. Никогда иноземные господа не будут устанавливать здесь свои порядки. Очень скоро сполна воздаст явным предателям Родины и… затаившимся, неумело и пошло изображающих из себя патриотов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.