Магазин иллюзий

– Простите, – виновато пробормотала женщина и даже немного согнула колени в каком-то странном полуреверансе.

Она долетела до кресла, присела на его краешек, при этом задела рукой стоявший рядом столик и чуть не опрокинула его. Положила сумочку на колени, затем все же переставила сумочку на столик, робко взглянула на профессора, для чего-то порылась в сумочке, махнула рукой, поправила волосы, одернула кардиган и, наконец, затихла, словно ожидала услышать от профессора уже готовый диагноз. Владислав Саввич все это время незаметно рассматривал ее, чтобы составить для себя первичную оценку. Женщина средних лет, склонная к полноте, окрашенные в светлый тон волосы неаккуратными прядками свисали чуть ниже плеч, голубые доверчивые глаза опасливо озирались по сторонам. Суетливые жесты, торопливые движения, некоторая несобранность. Он дал ей еще минутку, чтобы осмотреться и привыкнуть к обстановке, а затем приступил.

– Возможно, кое-что обо мне вы уже слышали, тем не менее, разрешите представиться, – с ложной скромностью, но без напыщенности, произнес профессор и по ее поддакиванию и киванию головой понял, что особо расписывать свои достижения и звания не стоит. – Гелеровский Владислав Саввич, ваш психолог. Я искренне заинтересован в том, чтобы помочь вам, поэтому рассчитываю получить от вас всестороннее содействие, – он улыбнулся ей, призывая к сотрудничеству, и по ответной улыбке понял, что подготовительный этап пройден вполне успешно. – Ну что ж, приступим? В заполненной ранее анкете вы указали свои данные. Маргарита, верно? – он взглянул не нее, женщина кивнула. – Маргарита, что привело вас ко мне? Расскажите мне, что вас волнует?

– Ссссте, – прошелестела она свое запоздалое приветствие и горловым звуком поправила пропавший от волнения голос. – Ну что рассказать? – она пожала плечами, собираясь с мыслями. – Я замужем, у нас двое детей, но они уже взрослые и живут отдельно, – она замолчала и с упованием воззрилась на профессора, явно передавая ему следующий ход.

«Исчерпывающе, – сыронизировал про себя профессор. – В глаза не боится смотреть, это уже неплохо», – отметил также Владислав Саввич, а вслух сказал:

– Хорошо, Маргарита. А занимаетесь вы чем? Где работаете? Чем увлекаетесь?

Женщина немного оживилась простым вопросам, заерзала в кресле и начала говорить охотнее и увереннее, но держалась все еще скованно.

– Работаю я на двух работах. Первая, основная, в офисе. Так, сижу за компьютером, ничего особенного. Вторая – это подработка продавцом на кассе в магазине по вечерам.

– Интересное сочетание деятельности! – подбодрил ее профессор. – Не устаете? Тяжело, наверное, на двух работах?

– Нееет, нисколько! Я уже вошла в ритм, – заговорила быстрее Рита. – А что мне по вечерам одной делать? Скучно. Муж допоздна на работе, он в нашей семье основной добытчик денег. Сыну опять же решили с квартирой помочь, поэтому денежки от моей подработки не лишними оказались. Муж, конечно, считает это моим самодурством и взбалмошностью, что денег и без этой подработки хватает, – она с теплотой улыбнулась. – Понимаете, он придерживается того, что мужчина должен быть главным во всем, в том числе и в части заработка.

Владислав Саввич понимал, поэтому согласно кивал головой, подтверждая, что так и должно быть. Он и сам придерживался того же мнения. Лидия Сергеевна, став его женой еще на четвертом курсе, по окончании института не проработала ни дня и полностью посвятила себя семье.

– При такой плотной занятости, времени на увлечения, наверное, совсем не остается? – продолжил сбор информации профессор. – Как вы проводите свои выходные? Как расслабляетесь и восстанавливаетесь?

– Вы правы, на увлечения совсем нет времени, – сказала Рита и откинулась на спинку кресла, отпуская скованность. – Ну как отдыхаю? По субботам стараюсь выходить в парк и погулять между деревьев хотя бы часик. Мне это помогает. Пока ходишь наедине сама собой, как-то все мысли приходят в порядок, эмоции успокаиваются. Вот, собственно, и все. Потому что в выходные нужно еще успеть домашние дела переделать – стирка, уборка, готовка, – она вдруг уставилась на один из постеров на стене. – Красивая репродукция. Если у меня вдруг и выпадает часик-другой, свободный от всех дел, то я всегда знаю, чем заняться – берусь за кисти и рисую. Так, для себя. Что на ум придет. Все, что душе угодно.

– Похвально, – одобрил профессор без тени фальши.

Владислав Саввич был твердо убежден в истинном предназначении женщины – муж, семья, дети, забота о них, ведение домашнего хозяйства и прочее, и прочее. Если работа женщины не мешает всем этим ее обязанностям, то пускай себе работает, отчего же нет. Основной доход все равно должен приносить муж, глава семейства. Это самая правильная модель взаимоотношений и взаимодействия между мужчиной и женщиной. А если женщина хочет как-то самовыразиться, а их почему-то все время тянет на это дело, то способов для этого человечество придумало немало. Вышивать, вязать, новые кулинарные рецепты осваивать. Рисовать опять же. Ну в крайнем случае пускай занимается танцами, пением или, какие там нынче кружки для женщин еще бывают.

Рита полностью вписывалась в эту модель. Она даже чем-то напомнила ему Лидочку, когда та была примерно в таком же возрасте. Покорная, следующая заданным правилам. И это понемногу успокаивало Владислава Саввича. После сегодняшнего инцидента с зарвавшейся студенткой, с этой малолетней нахалкой, Владислав Саввич приложил немало усилий, чтобы справиться с обуявшими его эмоциями, не дать им волю, следовало подготовиться к предстоящему сеансу и правильно настроиться. Вот уж кто в эту модель никак не вписывается, и похоже, никогда так и не впишется, так это Тая. Впрочем, профессор сознательно отгонял назойливо лезущие в его голову мысли о Тае, чтобы не спровоцировать у себя новый приступ негодования.

– Очень похвально, – подчеркнул профессор. – Однако, вернемся к цели вашего визита. Чем я могу вам помочь? Расскажите, пожалуйста, все, – он мягко посмотрел ей в глаза, – что посчитаете нужным и важным.

– Дело в том… – Рита вдруг снова начала смущаться. – Как бы это объяснить… – она подбирала слова, профессор не торопил, давая ей возможность собраться с мыслями. – Как будто бы у меня все хорошо, – решившись наконец, заговорила она. – Все есть: муж, дети, полноценная семья. Квартира, машина, дача – все, как у людей. Но почему-то у меня постоянно возникает одно и то же ощущение, что я никому не нужна. И это не дает мне покоя. Это гложет меня изнутри, разъедает. От этого иногда мне больно настолько, что хочется плакать, – она опустила голову и действительно украдкой смахнула слезу.

– Продолжайте, – деликатно поддержал ее профессор, для него пока все было очевидным и понятным.

– Я и в магазин, наверное, из-за этого пошла работать, – слабо улыбнулась Рита. – Работа несложная, главное – придерживаться стандартных фраз и не ошибиться при расчете с покупателем. «Здравствуйте. Вам пакет нужен? Карту магазина приготовьте, пожалуйста. Всего хорошего, до свидания». Люди все разные, и за ними так интересно наблюдать. Улыбнешься человеку, скажешь ему что-нибудь приятное, а в ответ тоже улыбку и что-то приятное получаешь. И вроде бы самой легче становится. – Рита на миг задумалась чему-то своему. – Мужчина один приходит, немного старше меня, такой суровый и неприступный…

– Давайте сейчас все же сконцентрируемся на вашей главной проблеме, на вашем ощущении никому не нужности, – перебил ее профессор, аккуратно направляя процесс в нужное русло.

«Вопрос с этим мужчиной мы позже разберем, пока нам в эту степь не нужно», – прокомментировал сам себе Владислав Саввич. По тону, с каким Рита говорила об этом покупателе, профессор сразу понял, что это что-то важное для нее. И надо признать, Владислав Саввич насторожился: а соответствует ли Рита тому впечатлению, которое он о ней составил, не выбивается ли она из той модели, роль в которой он ей уже определил? В любом случае, все задачи нужно решать последовательно, а не внавалку. С профессиональной точки зрения Владислав Саввич сразу определил у Маргариты ряд, пусть не проблем, но точно задач для проработки. Тут тебе и мнительность налицо. И ощущение собственной неполноценности. И чувство вины, безусловно. Не критично, конечно, но поработать стоило. Но главное, по его мнению, было в другом – в том, к чему он сейчас активно приближался.

– А как давно ваши дети не живут с вами? – задал уточняющий вопрос профессор и украдкой взглянул на часы, пора было переходить с следующему этапу.

– Да больше года уже, – удивленно пояснила Рита, не понимая, к чему он клонит.

– Собственно, вы сами ответили на все волнующие вас тревоги и вопросы, – разъяснительным тоном начал профессор, а внутренне в который раз подтвердил себе, что люди сами обо всем рассказывают, главное – помочь им вычленить суть, очистить, так сказать, зерна от плевел. – И подработка, и выпорхнувшие из гнезда дети – все это звенья одной цепи. Причинно-следственная связь. Посудите сами, вы много лет были заняты одной из своих главных задач – воспитанием детей. Уверен, вы делали это с полной ответственностью, – Рита кивнула в знак подтверждения. – Вы приходили домой по окончании трудового дня, садились делать с ними домашнее задание, стирали и гладили для них одежду, готовили им что-нибудь вкусное и полезное из еды. День за днем, без перерывов и выходных вы делали свою работу, понимая всю ее важность и необходимость. А когда дети уехали, у вас образовалась пустота, вакуум, поэтому вы нашли себе замещение в виде подработки в магазине. И заметьте, вы испытываете положительные ощущения, когда в ответ на вашу доброту к покупателям вы также получаете что-то приятное от них. В плане эмоционального восприятия с покупателями все ровно также, как и с детьми: вы в них вкладываете все самое лучшее и светлое, а в ответ получаете то, что вас радует. Дети радуют своими достижениями, покупатели – добрым словом и хорошим настроением.

Рита молча обдумывала услышанное, и профессор был горд собой. Он даже почувствовал некоторое облегчение. Все пережитые им сегодня волнения, казалось, стали отходить на второй план от чувства хорошо выполненной работы. А главное, нужной работы, в данном случае для этой женщины. Плоды собственного труда всегда вдохновляли его.

«Лидочка тоже чувствовала пустоту, когда наши дети начали жить самостоятельной жизнью», – снова подумал он о жене. Он хорошо помнил, как она поначалу таскала им готовую еду, была в курсе каждой мелочи в их жизни, беспрестанно звонила им. Пока в один момент они не перестали брать от нее трубки. Владислав Саввич тогда вовремя нашелся и, чтобы отвлечь ее от всего этого, придумал Лидочке занятие – сделать подборку статей для очередной конференции, на которой профессор собирался выступать. А здесь даже придумывать ничего не нужно, Рита сама нашла себе занятие в виде подработки в магазине.

– Профессор, спасибо вам, – тихо начала Рита, – но, видимо, я неправильно излагаю свои мысли, потому что мне кажется, что все, что вы сказали, оно конечно правильно, но не… – Рита путалась и никак не могла сформулировать свою мысль. – В-общем, это не совсем так.

– Ну как же не так, когда так! – профессор опешил настолько, что начал выражать свое нетерпение. – Вы сами это поймете, когда поразмышляете над этим осознанно. Для этого я вам рекомендую…

– Я имею в виду другое. Не про это совсем… Что, если я так не хочу? – перебила его Рита

Владислав Саввич начал закипать. «Что за моду взяли – перебивать. Что это еще за поветрие такое, – внутренне негодовал Владислав Саввич и вновь вспомнил о Тае. – В конце концов, это просто невоспитанно. Как они вообще смеют так себя вести! Рекомендации нужно исполнять, а не недослушивать. Зачем тогда приходите к психологу, если сами все знаете?». Он был недоволен тем, что вынесенный им вердикт оспаривали. А еще закралось подозрение, что Рита в принципе не согласна с правильной моделью семьи.

– Как – так – не хотите? – задал вслух свой вопрос профессор немного несдержанно, выделяя интонацией слово «так». – А как тогда хотите? Что вообще вы имеете ввиду? – почти рявкнул он.

Почему-то в его голове снова мелькнула мысль о Лидочке. «Уж она бы себе точно такого не позволила, – успокаивал он себя. Она бы так себя вести не стала, потому что знает, что это просто недопустимо». Владислав Саввич вдруг замер, пораженный внезапно пришедшей ему в голову картине: он представил на мгновение, что его верная супруга выражает ему свой, пусть робкий, но вполне ощутимый протест. Точно также, как Рита сейчас. За ней последовала другая картинка: Лидочка ведет себя также, как Тая. Это было невыносимо, профессор никогда бы такого не допустил, но разыгравшееся воображение все же оставило свой отпечаток в его сознании.

– Я просто хотела сказать, что очень скучаю по каким-то утраченным эмоциям. – Рита объяснялась туманно и неопределенно, профессор ее не понимал, поэтому слушал враждебно, скрестив руки на груди. – Что-то мы все утрачиваем, какую-то легкость что ли. Что-то такое, что было в молодости, а сейчас это безвозвратно утеряно и забыто, – она взглянула на профессора и по выражению его лица сразу поняла, что сказала что-то не то.

– Попробуйте все это обдумать и изложить более обстоятельно уже на следующем сеансе. Это будет вашим домашним заданием, – с напускной вежливостью и едва сдерживая свое истинное настроение сообщил профессор. – А сейчас наше с вами время, увы, истекло.

Рита виновато побрела к выходу, потом, словно вспомнив о чем-то, обернулась к профессору и произнесла:

– Я еще про сны свои не успела рассказать, – но тут же осеклась, так как увидела в глазах профессора такое, от чего лучше было поспешно скрыться.

***

Гряда высоких холмов обладала скупой растительностью, но все же радовала глаз и притягивала взор: короткая и жесткая, выгоревшая от солнца трава была изредка разбавлена пятнами ковыля, который своими шелковистыми соцветиями колыхался на ветру, словно белый флаг. Живности почти не встречалось, лишь иногда мелькала ящерка да где-то высоко в поднебесье одиноко кружил хищник, высматривая себе добычу. На фоне синего, до помутнения в глазах, неба, холмы будто стремились ввысь, стараясь уподобиться своим старшим собратьям – горам, и всем видом олицетворяли свое неотвратимое желание к освоению, завоеванию, покорению. Восходящее из-за холмов солнце, раскинув над ними свои полуокружности, словно подтверждало и одобряло это.

Там, где заканчивались холмы, наступали владения живописной равнины, которая состояла из миллионов маленьких мирков, сливающихся в единую разнородную композицию. Буйство красок из лепестков, колосков, травинок нежно трепыхалось и дышало. Бесчисленное множество мелких животных, птичек и насекомых непрестанно куда-то спешило, летело, порхало, заставляя эту картину оживать. Журчащие в густой высокой траве родники нежным фоном придавали всему мелодичного созвучия. Равнина переливалась своим постоянно сменяющимся в деталях многообразием. Равнина призывала радоваться и наслаждаться. Равнина манила, обещала вознаградить плодородием и возрождением.

Она сидела на полянке среди равнины, полной диких ягод, но рука Ее сейчас не искала в траве заветное лакомство. На платье из небеленой конопли виднелись следы, оставленные соком собираемых плодов. Босые ноги, выглядывающие из-под длинного подола, хранили на себе отпечатки цепляющейся и царапающей травы. Она долгим взглядом смотрела на холмы, но сейчас не замечала их сдержанной красоты. На самой высокой вершине замер, гордо приосанившись, всадник, будто слившись со своим конем в единое изваяние. Лица Его из-за дальности расстояния Она не видела, но Она точно знала, что Он пристально смотрит на нее.

Сеанс второй. Отрицание

– С этим определенно нужно что-то сделать, на это нужно повлиять, – Владислав Саввич взволнованно размышлял вслух на их совместной утренней прогулке. – Я не могу, я не должен, я просто не вправе игнорировать это.

Свежий, прохладный ветерок игрался с опавшей листвой, заставляя ее кружиться и танцевать. Пробуждающийся день наполнялся энергией, предвкушая новые события и повороты людских судеб. Лидия Сергеевна сегодня едва поспевала за порывистыми шагами своего мужа, иногда отставая, но обязательно догоняя его. Ей было важно время от времени заглядывать ему в лицо, словно она хотела считать с него всю степень и глубину потрясений, бурлящих в душе Владислава Саввича.

– Я даю им шанс! – почти выкрикнул профессор. – Шанс, чтобы собственными руками выковать свое семейное счастье. У одной – будущее семейное счастье, у второй – нынешнее, где и подправить-то всего-ничего. А они этого не слышат. Они этого не понимают, – от досады он всплеснул руками.

Лидия Сергеевна, казалось, испытывала аналогичные эмоции. По крайней мере ее мимика свидетельствовала именно об этом: всякий раз, когда Владислав Саввич сердито хмурил брови, брови Лидии Сергеевны сходились у переносицы; когда он недовольно кривил губы, уголки ее губ также опускались вниз; если он озадаченно морщил нос, то и на ее носу появлялись складки. Как-будто ей хотелось постичь его душевные метания, разделить их с ним на двоих и облегчить его переживания.

– У одной понятно – молодость, гормоны, – продолжил Владислав Саввич. – Все мы были молодыми и проходили через это. Но ведь как-то держали себя в руках. Почему они сейчас переходят все границы разумного? Почему они путают свободу и вседозволенность?

Владислав Саввич тяжело вздохнул и задумался. Лидия Сергеевна покорно семенила за ним. Иногда она тоже вздыхала и подносила ладонь к своим губам, будто не давая вырывающимся словам выйти наружу и удерживая их внутри себя.

– Может быть, ты прочтешь в институте лекцию на тему семьи? – неуверенно предложила все-таки Лидия Сергеевна.

– Дружочек, ты как всегда – за всех все знаешь! – раздраженно съязвил Владислав Саввич. – Кому что делать, кому чего не делать. Предоставь лучше профессионалам заниматься своим законным делом, а ты займись своим. Что там у тебя? Кастрюльки, поварешки, постирушки. Эка невидаль. Чтобы состряпать обед, большого ума не надо. А я с людьми работаю, тут индивидуальный подход нужен. Если уж тебе так хочется чем-то заняться, кроме домашних дел, лучше сделай мне подборку статей по эмпатии и зеркальным нейронам. Только будь добра, проверяй, пожалуйста, информацию. Мне не нужны мнения этих доморощенных специалистов, которые со своих сомнительных страниц социальных сетей несут откровенную чушь и пудрят людям мозги. Мне нужны исследования и материалы из проверенных источников, от людей с известным именем и надежной репутацией. Ты меня поняла?

Лидия Сергеевна кивнула, виновато опустила глаза и поджала губы, внутренне коря себя за несдержанность. Владислав Саввич, тем временем, несколько приободрился.

– Что там у меня есть на тему семьи? – начал прикидывать профессор. – Нужно будет посмотреть за завтраком. Прочту опять юным оболтусам что-нибудь из своих наработок.

Он говорил таким тоном, словно сам выдвинул эту идею. Лидия Сергеевна не протестовала – лишь бы муж перестал волноваться, это для нее было важнее.

– С вечерней дамочкой тоже знаю, как поступить, – уверенно сообщил Владислав Саввич, имея в виду Риту. – «Найди потребность и удовлетвори ее» – золотые слова, – Лидия Сергеевна осторожно покосилась на мужа, не зная, в каком смысле понимать эти самые золотые слова. – Вот взять эту клиентку, Риту, – словно прочитав опасения жены, начал пояснять Владислав Саввич. – Все у нее хорошо: семья, определенный достаток, работа, интересы кое-какие есть – рисует она. Чего еще ей надо? Сама определиться не может. Мямлит что-то невнятное. Сегодня мы с ней как раз и выявим, чего ей не хватает. Благо, методик на сей счет предостаточно. Она сама поймет, что все самое ценное у нее уже есть. И этим ценным является что? Правильно – семья и близкие, – профессор сиял довольной улыбкой.

Настроение Владислава Саввича улучшилось самым очевидным образом, что тут же отразилось и на лице Лидии Сергеевны – морщинки разгладились, глаза стали излучать радость, на губах появилась сдержанная улыбка.

– Так, с моими вопросами решили, – подвел итог Владислав Саввич и, наконец, взял супругу под руку, – теперь переходим к твоим, – по его глазам Лидия Сергеевна поняла, что муж сейчас намеревается окунуться в свои собственные мысли.

– Я хочу купить себе брючный костюм, – осторожно начала она. – Простой, но элегантный. Ты не против, Владик?

– Зачем тебе? – тут же встрепенулся Владислав Саввич. – У нас что, мероприятие какое-то намечается? Почему тогда ты мне ничего не сказала?

– Нет, никакого мероприятия не намечается, – поспешила развеять сомнения мужа Лидия Сергеевна. – Я повседневный костюм имею в виду.

– Тебе носить нечего? – удивился профессор. – По-моему, у нас весь гардероб забит какими-то тряпками, – отрезал Владислав Саввич, умолчав при этом, что подавляющим большинством из этих «тряпок» являются его деловые костюмы и рубашки.

– Просто хочется обновиться немного, – Лидия Сергеевна старалась не показывать своего расстройства. – А знаешь, я вчера Игорька встретила! – сообщила она, чтобы переменить тему.

– Какого еще Игорька? – спросил Владислав Саввич, недовольный тем, что его постоянно отвлекают от собственных размышлений.

– Ты что, забыл? – улыбнулась Лидия Сергеевна. – Мы же учились вместе в институте. Вспомнил?

– Игорька? – Владислав Саввич задумался, перебирая в уме всех знакомых с таким именем. – Ах, ну да, конечно. И как он? – равнодушно поинтересовался профессор.

– Ты знаешь, а он молодцом, – защебетала Лидия Сергеевна, довольная тем, что муж наконец-то уделяет ей внимание. – Держится достойно, выглядит прилично. И, мне кажется, он ничуть не изменился. Ты вчера такой уставший пришел, я не стала тебя беспокоить этим.

– И где же вы встретились? – уточнил Владислав Саввич.

– Да я вчера в рыбный супермаркет поехала, – с готовностью объясняла Лидия Сергеевна. – Слышу, кто-то зовет – «Лида, Лида». Оглядываюсь по сторонам, никто вроде бы ко мне не обращается. Потом опять – «Лида, Лида». Я снова по сторонам давай глядеть – никого. Морок какой-то! А он, оказывается, за аквариумом спрятался и так подшучивал надо мной. Ну что, посмеялись мы, повспоминали прошлое.

– В торговом центре, значит, была, – проницательно определил Владислав Саввич. – Там, наверное, костюмчик-то и присмотрела? – он со снисходительной улыбкой смотрел на нее

– Ну была, – виновато улыбнулась Лидия Сергеевна в ответ. – Ох, до чего же я не люблю большие магазины! Шум, гам, суматоха. Того и гляди, с ног снесут.

– Транжира ты у меня, дружочек, – он мягко потрепал ее по руке. – Ладно уж, покупай свой костюмчик. Не хватало еще, чтобы кругом стали говорить, что жена известного профессора в обносках ходит.

К теме встречи Лидии Сергеевны с Игорьком Владислав Саввич больше не возвращался, решительно определив ее, как неинтересную и малозначительную. А вот к составлению меню на сегодняшний ужин он отнесся с гораздо большим вниманием, давая Лидие Сергеевне настойчивые советы. По окончании прогулки Владислав Саввич чувствовал себя во всеоружии пред лицом грядущего дня.

***

Старинное здание института с высокими белыми колоннами помнило не одно поколение выпускников, многие из которых уже давно канули в лету. А дух в стенах альма-матер царил такой же, как и многие годы ранее: неуемное буйство юной крови, отчаянные и горячие диспуты, схлестывание противоположных взглядов и мнений, отстаивание до последнего своих позиций. Владислав Саввич в приподнятом настроении вошел в аудиторию.

– Как известно, текущий год, согласно указа президента, объявлен в России годом семьи, – приступил к сегодняшней теме профессор после приветствия. – И вот, что я подумал, уважаемые мои слушатели.

Он выдержал паузу, чтобы привлечь к себе внимание. Проницательным взглядом обвел всех присутствующих, чтобы каждый из них проникся личной ответственностью на случай, если кто-то посчитает тему неинтересной и решит отвлечься. Студенты с готовностью отвечали профессору своими открытыми взорами, заключая с ним негласное соглашение о своем предстоящем поведении и принимая его правила игры.

Тая снова сидела на заднем ряду, но смотрела на этот раз не в телефон. Она, также, как и ее сокурсники, ответила профессору прямым взглядом, за одним небольшим исключением: в ее зеленых глазах отчетливо играли озорные нотки, а на губах – едва заметная насмешливая улыбка. Всем своим видом Тая выражала некий вызов, брошенный профессору. Это не смутило Владислава Саввича, он мысленно поблагодарил ее за предупреждение и внутренне приготовился к предстоящим баталиям, неизбежность которых была предопределена.

– А не присоединиться ли нам с вами, – он намеренно причислил себя совместно со студентами к неприсоединившейся к чему-то части, подчеркивая тем самым, что он с ними на одной стороне, – не присоединиться ли нам с вами ко всем общественным мероприятиям, которые повсеместно проводятся под эгидой года семьи.