Проект с извинениями

Жанетт Эскудеро

Проект с извинениями

© 2021 by Jeanette Escudero

© Акчурина М., перевод, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Посвящается всем женщинам, разрывающимся между карьерой и семьей и каждое утро упорно поднимающимся с постели, чтобы продолжать жить.

Мама, спасибо, что показала мне, что мы все на это способны!

Глава первая

– Маргрет!

Я закончила просматривать стенограмму первого дня уголовного процесса над Хью Фиби буквально секунду назад, а сейчас уже стою на четвереньках в своем кабинете, снимая с картонных коробок крышки.

– Маргрет! Где еще коробка? Еще одной не хватает!

Не могу работать в таких условиях.

Я слышу, как несколько раз хлопает дверь кабинета, как все громче становится звук шагов моей помощницы, но продолжаю беспорядочно отбрасывать крышки и попавшиеся под руку бумаги в поисках единственной нужной мне коробки с записями со второго дня разбирательства.

– Какого черта они не подписаны? Они должны быть подписаны!

– Я не работаю на окружного прокурора, мисс Монтгомери, и понятия не имею, почему они хранят бумаги неподобающим образом. Но я могу попросить кого-нибудь подписать все для вас.

– Немного поздновато для этого, тебе не кажется?

– Возможно, стажера. Или младшего помощника? Уверена, что им это по плечу.

В этом вся Маргрет, сама невозмутимость.

– Нет, все в порядке. Все равно уже слишком поздно. Встреча в пятницу и мне нужно быть готовой… о! Да вот же она! – Я сажусь на корточки с толстой папкой в руке, поднимаю глаза и вижу Маргрет в удобных туфлях и плотных колготках, со скрещенными на груди руками и губами, сжатыми в тонкую линию, ожидающую моей следующей просьбы, приказа или вспышки гнева. О, я тебя раздражаю?

– Оставшиеся документы надо просмотреть. Пусть этим займется свободная часть команды. Позже мне обязательно понадобится отчет. Отсканируй их, пожалуйста. Завтра распределим все, ровно в восемь.

Она кивает и выходит из комнаты. Менее чем через две минуты мне на телефон приходит уведомление о завтрашней встрече в восемь. Должно быть, Маргрет уже отправила и младшим юристам электронное письмо с просьбой просмотреть документы и дать по ним отчет. Эта женщина потрясающе продуктивна. Похожа при этом на робота без эмоций и эмпатии, но продуктивна.

Остаток дня я провожу за чтением стенограмм судебного заседания Фиби, которое состоялось два года назад. После полудня в дверь быстро стучат, и прежде чем я успеваю ответить, Марк Джонс-младший заходит в кабинет.

– Только что встречался с Хью. – Он сразу переходит к делу.

Я знаю Джонса-младшего с тех пор, как начала стажироваться в ДДФ почти двадцать лет назад. Ему принадлежит одна «Д» в названии. Другая – его отцу, Марку Джонсу-старшему. «Ф» – от третьего партнера, Фишера. Джонс-младший выглядит в точности как отец – высокий, под два метра, широкоплечий и с едва начинающими редеть волосами. Старший остался без шевелюры задолго до того, как я начала работать в компании, так что для меня его голова всегда была лысой и блестящей, как бильярдный шар.

Джонс-младший закидывает ноги на стул напротив моего, устраиваясь поудобнее и не обращая внимания на то, что места он занимает больше, чем положено, и что пуговица на его пиджаке так натянулась, что вот-вот оторвется и отлетит куда-то в мою сторону. От страха перед такой перспективой у меня едва заметно подергивается глаз.

Кажется, сегодня я впервые замечаю, как Джонс постарел. Я помню нашу первую встречу и то, как он пугал меня. Ему было чуть за тридцать, и он уже стремительно шел по стопам отца вверх по служебной лестнице, в то время как я еле плелась позади него. Кстати, без чьей-либо помощи. Сейчас ему уже за пятьдесят, он богат и большую часть времени проводит, раздавая задания остальному персоналу. Мне трудно припомнить хотя бы одно из его последних дел, зато я отлично помню последний раз, когда он орал на кого-то за то, что тот проиграл в суде и расстроил клиента. Его должностные обязанности включают в себя: приходить в любое время, не занятое игрой в гольф, договариваться о наших гонорарах по крупным делам и уходить достаточно рано, чтобы успеть выпить в загородном клубе. На его месте я бы чувствовала себя бесполезной даже с таким количеством заработанных денег. Кроме того, я люблю свою работу и делала бы ее, даже если бы в этом не было необходимости.

– Я как раз занимаюсь этим. – Я киваю на коробки, хаотично оставленные на полу кабинета. – Хочу подготовить предварительную стратегию защиты, чтобы представить вам в пятницу.

– Мы решили, что ты будешь главной по этому делу.

Мы – это, конечно, он и другие партнеры. Я округляю глаза. Предполагалось, что я буду вторым адвокатом, а Джонс-младший – ведущим. Сейчас он ведет не так уж много дел, но ради крупного клиента готов пожертвовать игрой в гольф. А гражданский иск крупнее, чем дело Хью Фиби, найти очень сложно.

– О, вау… Хорошо. Конечно. Спасибо. Я уже читаю дело и…

– У нас уже есть стратегия, Амелия. Все пройдет как по маслу, как и в уголовном процессе.

– Ну… – Я вытаскиваю из стопки один из файлов. – Я бы не стала говорить с такой уверенностью и…

– Давай не будем углубляться в детали. Обсудим все подробнее на встрече в пятницу. Я просто хотел быть первым, кто скажет тебе. А теперь мне пора бежать, матч через час. – Он улыбается и встает, а я в это время приподнимаюсь и тянусь через стол, чтобы пожать ему руку. Его взгляд скользит по вороту моей блузки, который немного открывает грудь, когда я наклоняюсь вперед. Я быстро отпускаю его руку и поправляю рубашку. В его глазах появляется блеск, а на губах играет легкая улыбка. Богатство не всегда идет под руку с благопристойностью. Он ведет себя так не в первый раз… но опять же, может быть, я просто вижу то, чего на самом деле нет. Он женатый мужчина с двумя взрослыми сыновьями, один из самых уважаемых адвокатов в Чикаго. Он повысил меня, женщину, до управляющего партнера и ни разу открыто не приставал ко мне. Поэтому я отмахиваюсь от неприятных мыслей и продолжаю работать, пока у меня не начинают болеть глаза, а темнота за окнами офиса не начинает намекать, что рабочие часы уже давно подошли к концу.

* * *

Где моя чертова команда? Следующий день. Шесть утра. Я сижу за своим столом. Я ожидала, что все уже будут здесь. В первые годы своей работы я всегда приходила первой и уходила последней, именно так можно заработать себе место партнера. Я делаю глоток кофе и откидываюсь на спинку стула, чтобы подумать о Хью Фиби, моем обвиняемом, и о том, какие средства защиты мы могли бы использовать. Честно скажу, думать о Фиби не очень-то приятно.

Это низенький белый мужчина с тремя очень заметными черными родинками на лице, из одной из них торчат волосы. Он лысеет, но отказывается это признавать, поэтому расчесывает то немногое, что у него есть, поверх лысины с таким количеством геля для волос, что его волосы кажутся жирными. Он всегда потеет. Это отвратительно. Но у него хороший портной, нельзя отрицать. Огромный живот всегда отлично маскируется дорогими дизайнерскими костюмами. Он носит большие, безвкусные часы «Ролекс» с бриллиантами и золотое кольцо на мизинце. Лучшее описание Хью Фиби, которое я могу дать, – это нечто среднее между Марлоном Брандо в «Крестном отце» и Фелониусом Грю, главным героем «Гадкого я».

Меня передергивает при одной только мысли о нем. Не говоря уже о том, что все прочитанное за последние двадцать четыре часа давит на меня. Надеюсь, что у кого-нибудь из младших адвокатов найдется идея для хорошей линии защиты, потому что пока что мне откровенно не нравится, к чему все идет. Кажется, единственным выходом может стать соглашение сторон.

Первой приходит Венди. Она самая умная из всех, очень сообразительная, но застенчивая, а застенчивость – это последнее качество, за которое похвалят адвоката.

– Доброе утро, мисс Мон… Монтгомери.

Я прищуриваюсь, а затем приподнимаю бровь. Она всегда заикается в моем присутствии, хотя я подслушала ее разговоры с другими и не услышала заикания. А еще она никогда не смотрит мне в глаза. Я всегда была с ней добра, так что не знаю, почему она так нервничает. Может быть, я ей просто не нравлюсь. Я не знаю, и, честно говоря, времени о том, чтобы размышлять об этом, у меня нет.

– Доброе утро, Венди.

– Я взяла на себя смелость попросить Криса перенести файлы в ко… конференц-зал. Он будет здесь с минуты на минуту. Я подумала, что это… ну, там больше места. Ничего страшного? Или не стоило? Я всегда могу попросить…

– Все в порядке, Венди, – прерываю ее я. – Хорошая идея. Соберемся там. Скажи всем, что мы в CR1.

Она низко склоняет голову, почти превращая этот жест в реверанс, и выходит из комнаты. Странная девочка.

Мгновение спустя входит Крис, не юрист, а помощник в офисе, с тележкой, и я указываю ему на коробки, которые нужно перевезти. Без четверти восемь я уже захожу в конференц-зал с кружкой кофе – шутливый подарок от старой подруги Луанны Чейз на мое вступление в коллегию адвокатов штата Иллинойс. На кружке надпись: «Доверься мне, я – адвокат».

Из зала доносится смех и болтовня. Мэтт пьет что-то смахивающее на молоко, с болтающимися в нем черными шариками. Стоит мне войти, как смех стихает, и все вскакивают на ноги, кроме Мэтта, который моментально давится тем, что он пьет. Он закашливается, глаза у него слезятся, и Сильвия с силой хлопает его по спине.

– Ты в порядке? Что это такое? Выглядит как молоко со стеклянными шариками. – Уверена, мое лицо выражает отвращение. И помимо волнения из-за того, что он сейчас подавится до смерти, я и правда испытываю отвращение.

От этого он только кашляет сильнее.

– Бабл. – Венди отвечает вместо него. – Бабл-ти. Там шарики из тапиоки.

Вот теперь меня по-настоящему тошнит, спасибо. Ненавижу тапиоку. Я отодвигаю папки подальше от Мэтта. Последнее, что мне нужно, это брызги бабл-чего-то-там на записях по делу Фиби.

После того, как Мэтт приходит в себя и все садятся на места, я начинаю совещание:

– Давайте с этого момента все будем придерживаться стандартного кофе, договорились? Это отвратительно. – Я смотрю на Мэтта, который смущенно вытирает глаза. – Надеюсь, все хорошо выспались, потому что до пятницы у нас много дел.

Я прохожу ко главе стола, удерживая в руках сразу четыре блокнота с желтой линованной бумагой.

– А где… – Я щелкаю пальцами, пытаясь вспомнить имя. – Высокий парень, в очках.

– Льюис, – подсказывает Сильвия.

– Да-да, Льюис. Новый стажер. Почему он не здесь?

Все пятеро, трое младших юристов и два стажера, просто пожимают плечами. Просто поразительно, насколько непрофессиональными и немотивированными могут быть все эти новенькие, но у меня нет ни сил, ни времени думать о чужих потенциальных провалах.

– Хорошо, давайте начнем. Как вы все знаете, мы представляем интересы Хью Фиби по его гражданскому делу. Четыре жертвы, все выдвигают семь отдельных обвинений в нападении и домогательствах. Первым делом нужно предпринять шаги по объединению всех дел воедино. – Они кивают, делая заметки, и я продолжаю: – Как вы все знаете из последних новостей по всей стране и из вашего увлекательного ночного чтения, Фиби выиграл уголовное дело.

– То есть, по сути, мы повторяем рассмотрение дела, но теперь в гражданском порядке, – уточняет Венди.

– Все так, поэтому важно проанализировать тактику адвоката по уголовному делу, ее плюсы и минусы. Помните, что присяжные с большим сочувствием отнесутся к тому, кого хотят посадить в тюрьму, чем к тому, кого хотят признать виновным на сумму в сто пятьдесят миллионов долларов.

Они округляют глаза. Никто за этим столом никогда не увидит такой суммы, но Фиби – миллиардер с большой буквы «М», и он будет готов потратить целое состояние, чтобы сохранить свой капитал.

– Элис, в чем его обвиняют? – спрашиваю я одну из стажерок, которая нервно откидывается на спинку стула. Хочу посмотреть, готовилась ли она.

– Сексуальное насилие, сексуальное домогательство, непристойное обнажение.

Пока она это говорит, входит Луис с гигантским стаканом кофе в руке.

– Простите, я опоздал. Очередь в «Старб…»

Я его прерываю:

– Дело, за которое мы собираемся взяться, может стать определяющим вашу карьеру, и мне нужны люди, готовые уделять ему все возможное время и усердно работать, а не люди, ставящие кофе выше карьеры.

– Я готов усердно работать, мисс Монтгомери. Я не виноват, что очередь за…

– Убирайся! – Я указываю на дверь. Ненавижу оправдания.

– Но…

На этот раз я кричу. Слово «вон!» эхом разносится по всему залу. Остальная команда подпрыгивает на стульях, глаза Льюиса широко распахиваются, и, ссутулившись, он выходит за дверь.

Я отодвигаю стул и начинаю расхаживать по комнате.

– Я надеюсь, вы все понимаете, с чем мы имеем дело. Хью Фиби – публичная персона. Это дело станет первым огромным шагом в вашей карьере, и вы будете идти под моим началом. Мне нужна преданная и увлеченная команда, а не кто-то, кто придет на десять минут позже, зато с латте. Нас ждут долгие дни и ночи. Да, часто в выходные и праздники. Пока судебный процесс не будет закончен, мы все будем по уши в работе. Я ясно выразилась? – Все кивают. – Отлично, тогда вернемся к делу. Мэтт, что ты думаешь о Фиби? – Он достает свой iPad с заметками и судорожно их листает. – Нет, что ты думаешь? Забудь о заметках. Исходя из того, что ты прочел о защите, показаниях жертв, что ты думаешь? Какое у тебя сложилось мнение о нем?

– Он очень успешный инвестор. Добился успеха самостоятельно. Получил стипендию в Гарвардской школе бизнеса.

– Воспитывался матерью-одиночкой, – добавляет Сильвия. – Миллионы отдает на благотворительность. Недавно был назван бизнесменом года за то, что заботится об охране окружающей среды во всех своих проектах.

– Женат более тридцати лет, недавно они отпраздновали годовщину свадьбы в Хэмптоне, – произносит Элис.

Они так и продолжают извергать из себя похвалы Фиби, пока я наконец их не прерываю:

– Отлично. Читать вы умеете. – Они гордо улыбаются, а я отодвигаю стул и сажусь на место. – Хотите знать, что я о нем думаю? – Посмотрев на их нетерпеливое кивание головами, я наклоняюсь вперед, как будто хочу поведать им страшный секрет: – Я думаю, что Хью Фиби – подлец. – Я продолжаю, глядя, как команда раскрывает рты от удивления: – Он вышел из тюрьмы, потому что собрал прекрасную команду адвокатов, которые выиграли дело благодаря формальностям. Но гражданские дела – это совсем другое, ребята. Многие доказательства, которые не стали приобщать к уголовному дело, обязательно приобщат к этому.

– Ну, эм… – подает голос Крейг, другой стажер, в основном молчавший до этого.

– Громче, Крейг, я тебя не слышу. – Я откидываюсь на спинку стула и делаю глоток кофе в ожидании, когда он выскажет свои, скорей всего неудачные, идеи.

– Есть один момент, мне кажется, это могло бы сработать… – начал он, и я нетерпеливо машу ему свободной рукой. Давай уже, выкладывай. – В показаниях одной из жертв я прочитал, что она трижды проходила лечение от наркозависимости и…

– И что? – Я прерываю его. – Это значит, что она заслужила увольнение? За то, что не стала спать со стариком? Ее проблемы с наркотиками дали Фиби какое-то исключительное право лапать ее? Так ты думаешь, Крейг?

– Ну, нет. Нет! – Он начинает волноваться и путаться в своих же мыслях. Я разговариваю с ними точно так же, как разговаривал бы адвокат противоположной стороны или судья. Там не будет времени для раздумий. Они должны научиться быстро принимать решения, а потом отстаивать их. Никаких «эм…», никакого заикания, никаких запинок. Если вы не верите в то, что говорите, никто другой не поверит. – Я имею в виду, что если она дискредитировала…

– Нет! – Я с грохотом ставлю кружку на стол, встаю и снова начинаю расхаживать по комнате. Это моя привычка. Когда я думаю – я хожу. Когда говорю – тоже. У меня не получается ни думать, ни говорить сидя на стуле. – Послушайте меня очень внимательно. Я не буду строить свою защиту на том, что жертвы якобы сами напросились. Меня не волнует, сколько у Фиби денег. Поняли?

Существует большая разница между умением выигрывать дела и беспринципностью, и я не собираюсь жертвовать своей репутацией ради Фиби.

– У вас два дня. – Я поднимаю вверх два пальца. – Два дня, чтобы начать мыслить нестандартно и найти другой подход. Могли ли жертвы находиться вне офиса? Возможно ли, что он вообще этого не совершал? Но обвинять жертв ради того, чтобы снять с Фиби обвинения, мы не станем. Возможно, соглашение сторон – наш единственный вариант. Пока непонятно, но как бы то ни было, заставлять жертв давать показания только для того, чтобы вывернуть наружу все их грязное белье, я не стану. Это понятно?

Они все кивают, а я собираю свои блокноты и выхожу из зала. Судя по страху в их глазах, я выразилась достаточно ясно.

Глава вторая

Сегодня пятница. Я должна встретиться с Хью Фиби и партнерами, чтобы обсудить дело. Сейчас собрать всех троих в офисе практически нереально, но Фиби – один из тех клиентов, что может заставить «Д», «Д» и «Ф» натянуть костюмы, дизайнерские ботинки и появиться на публике. Я собрала все свои заметки, бой предстоит трудный, но я готова. Даже надела свой безупречнобелый костюм от Шанель и «лабутены» на каблуках заоблачной высоты, как будто говорящих: «Она выиграет любое дело, если может проходить в нас весь день». Это моя броня, одежда, в которой я чувствую себя свободной и способной уничтожить врага.

Направляясь на встречу, я вижу Сильвию, Мэтта, Венди и еще нескольких стажеров, собравшихся в кабинке и планирующих поход в бар сегодня вечером. Стоит им заметить мое приближение, они смолкают и выпрямляются. Одни одаривают меня фальшивой улыбкой, другие избегают смотреть в глаза. Никто не приглашает меня в бар. Не то чтобы я согласилась, конечно. Слишком много дел, и у меня нет привычки тусоваться с подчиненными, но получить приглашение было бы приятно. Впрочем, неважно. Я готовлюсь к самому крупному делу в моей карьере, и все мое внимание будет сосредоточено на нем. Я никогда и не стремилась на вечерние посиделки в баре. И кстати, моим сотрудникам не помешало бы последовать моему примеру – задержаться на работе и помочь с подготовкой, а не прохлаждаться с коктейлями. У меня наготове целая таблица в Excel со списоком дел, которыми я смогу заниматься следущие два месяца.

Фишер и оба Джонса уже ждут меня в конференц-зале. И судя по бумагам, разбросанным на столе, ждут они давно. Может быть, у них были и другие вопросы для обсуждения? Я стараюсь выкинуть это из головы, обхожу стол вокруг и сажусь.

– Добрый день, господа.

– Амелия, привет! Как вы? – спрашивает Джонс-старший, остальные вторят ему.

Секретарь приносит нам кофе. Не знаю, почему кружка с дурацкой надписью преследует меня на этой неделе, но сейчас она опять стоит передо мной, наполненная до краев. Я помню, что оставила ее здесь несколько дней назад, когда встречалась с командой. А значит кто-то, должно быть, вымыл ее и убрал на место. Интересно, кто? Мы платим кому-то за подобную работу?

– Амелия? – повторяет Джонс-старший, прочищая горло.

– О, у меня все хорошо. Спасибо. А как вы?

Они не отвечают. Вместо этого Джонс-младший через стол толкает ко мне толстую папку.

– Сегодня утром мы встречались с Фиби, и вот что мы думаем.

Они встречались с клиентом? Без меня?

– Я думала, что встреча будет сейчас.

– Это не важно. – Фишер отмахивается от меня. – У нас есть частный детектив, который следит за Ребеккой. Как вы знаете, именно она выдвигает главные обвинения. Ребекка была финансовым директором Фиби в течение десяти лет. До нас дошли слухи, что она часто посещает маленький бар на Восьмой авеню и часто уходит оттуда пьяная в стельку. Если мы сможем заставить ее отступить, остальные, вероятно, последуют ее примеру.

– Вы следите за Ребеккой? – переспрашиваю я ошарашенно, но они игнорируют мой вопрос.

– И у нас прекрасные новости. Во время уголовного процесса судья отклонил показания человека по имени Марсело Макфадден. Он работал медбратом в больнице, где лежала вторая истица, Ванесса. У него есть видеозаписи и вся информация из первых рук о ее психотическом эпизоде в 2003 году. У него есть даже запись разговора, в котором она просит у другого пациента наркотики. Я думаю, если мы возьмемся за…

– Наркотики? Стойте, стойте. – Я качаю головой, как будто пытаюсь отогнать слуховые галлюцинации. Беру свою папку в руки, потом кладу ее обратно. Я правильно их услышала? Почему они не поправляют меня? Я снова беру папку:

– Если честно, я планировала выбрать другую тактику защиты. – Я листаю страницы в папке, но толком не знаю даже, что ищу, поэтому закрываю ее, прижав ладонями. На мгновение я прикрываю глаза, а затем говорю: – Стоимость переговоров по сравнению с судебным разбирательством сэкономит Фиби значительную сумму денег. Вы не думали о соглашении сторон?

– Не вариант, – высокомерно ухмыляется Джонс-младший.

– Хорошо, тогда, думаю, мы сможем доказать, что Фиби не было в офисе во время первых двух происшествий. Я просматривала хронологию событий, основанную на обвинениях, и сравнила их с расписанием его частных рейсов…

– Нет, – невозмутимо прерывает меня Джонс-младший, и его тон мгновенно приводит меня в ярость. – Этого мы тоже делать не будем.

Я стучу пальцем по папке, чувствуя, насколько дерганными становятся мои движения. Трое мужчин смотрят на меня в упор. Почему я не сразу осознала, в каком уязвимом положении оказалась, едва войдя в комнату? Меня буквально прижали к стенке, а эти трое, живое воплощение названия фирмы, сидят прямо напротив, как будто судят сейчас меня. Они здесь не для того, чтобы слушать мои идеи. Они здесь, чтобы приказывать. Я чувствую, как мир перед глазами начинает наливаться красным, а сердце бешено колотится. И нет, я не испугана. Вовсе нет. Это все моя проклятая вспыльчивость. Я чувствую, что начинаю приближаться к режиму «сражайся или беги».

И я никогда не бегу.

Я чувствую, как мои щеки и ладони идут красными пятнами, как жар наполняет все мое тело.

– Чем мы не будем заниматься? – Я почти обнажаю зубы в оскале.

– Мы собираемся разобраться с этими обвинительницами, спасти репутацию Фиби и выиграть дело, – отвечает Джонс-младший. Видимо, сегодня он – главарь этой маленькой банды.

Фишер в снисходительной манере указывает пальцами на папку:

– Все, что вам нужно, находится здесь. Джонс-младший будет вторым адвокатом, но мы настаиваем на ежедневных отчетах.

– Придерживайтесь сценария, Амелия. Разве для вас самой такая значительная профессиональная победа не будет приятным достижением?

Я представляю себе Джоанну, к которой Фиби приставал во время позднего вечернего совещания. Она так громко кричала, чтобы он остановился, что сорвала голос. Фиби, сукин сын, даже не отрицал этого, согласно стенограммам, которые я просмотрела. Он сказал, что все было по обоюдному согласию. Джоанна работала официанткой в стрип-клубе, когда ей был двадцать один год. Сейчас ей тридцать три, у нее есть сын и муж. Ее дни в стриптиз-клубе не имеют отношения к этому делу, если только ты не задаешься целью всем показать ее грязное белье. Ребекка, финансовый директор, работала с Фиби много лет, пока однажды вечером Фиби не пригласил ее на ужин, чтобы поговорить о работе. Оказалось, ужин был в гостиничном номере. Когда Ребекка попыталась уйти, потому что почувствовала себя некомфортно, он уволил ее. Клэр, личная помощница Фиби, – худшая история из всех. Он зажал ее в углу во время одного из обязательных вечерних совещаний и засунул язык ей в горло, а руки запустил под юбку. Женщина смогла оттолкнуть его, но он ударил ее по лицу. Телесные повреждения зафиксированы. Есть фотографии. Разбитая губа и синяк под глазом. Как можно было не выиграть, имея такие доказательства, – сложно понять. Она ударила Фиби коленом в пах, когда он расстегнул молнию на джинсах и достал свой член. Ей удалось сбежать. Поэтому, что бы ни происходило в жизни этих женщин до столкновения с Фиби, не имеет отношения к делу. Моя работа – доказать присяжным, что он не совершал конкретно этих преступлений, а не то, что жертвы заслуживали такого обращения.

– Амелия, вы слышали, что я сказал? – спрашивает Фишер.

– Да. Пытаюсь осознать, – произношу я. – Не сочтите за грубость, но вы теперь редко участвуете в делах, а теперь хотите ежедневных отчетов? Когда вы в последний раз занимались юридической практикой?

– Осторожнее, милая. – Фишер приподнимает бровь.

Я несколько раз сжимаю и разжимаю кулаки под столом.

– Не смейте так ко мне обращаться.