Случайное путешествие.

 Птицы улетали в теплые края, а бумажные журавлики шуршали от порывов ветра из форточки, откликаясь на прощальные крики своих  живых сородичей, но не покидали комнаты….

Та осень давно прошла. А сиротливые журавлики и остатки бус еще некоторое время  оставались в комнате, храня, как старые фотографии ее отпечатки. Со временем и они куда-то задевались, и этот образ полностью стерся. Все прошло…. Но все и осталось….   И когда гроздья рябины набираются соком, в каждой ягодке как в капле – океан, виден смеющийся и  немного печальный образ той осени, а в шелесте листвы слышится шорох крыльев черных журавликов. И если хорошо присмотреться, то можно заметить,  как высоко-высоко в небе они летят,  держа в клювах остатки красных бус….

Глава 4. КотоМуро.

Странно, ещё день назад они были незнакомы, а сейчас Светлане было так спокойно и хорошо рядом с ним. Ей всегда хотелось иметь такого старшего брата, уверенного в себе, немного снисходительного, большого, чтобы чувствовать себя рядом с ним по-настоящему защищённой.

Света задремала от мелькающего однообразного серо – золотого пейзажа за окнами, мягкого покачивания и медленной тихой музыки в салоне. Она проснулась от того, что Андрей бережно теребил её за плечо.

– Где же твоя деревня. Хотелось бы приехать до наступления сумерек, а то уже быстро темнеет. И что-то навигатор барахлит, то показывает что она в нескольких километрах, доезжаем, а он уже новый маршрут прокладывает. Тебе местность то хоть знакома? Может, выйдем, осмотришься?

Он остановился на обочине дороги, у поля,  заросшего зеленым клевером. Девушка неохотно, накинув спортивную куртку,  вылезла из машины. Солнце уже почти село, и облака окрасились странным золотисто-розоватым цветом, с другой стороны неба – оставалась чистая прозрачно голубая полоска, она почти соприкасалась с полем, и складывалось впечатление, что если немного проехать дальше, можно очутиться на берегу бескрайнего океана. Пахло сыростью и смесью полевых трав.  Несмотря на время года, подул теплый ветер, он нежно всколыхнул волосы девушки, траву, листья на деревьях, кое-где  растущих вдоль дороги. Листья с радостью откликнулись и воспользовались случаем, оторвались и пустились  в недолгий полет.

И тут молодые люди  услышали тихое курлыканье, в нем было одновременно и прощание и призыв к полету. Высоко-высоко в небе, маленькие, темные фигурки улетающих птиц образовывали четкие клинья.   Они летели друг за другом, сразу несколькими стаями. Удалялись все дальше и дальше, крики их становились все тише, сливаясь с шумом ветра, а фигурки, превращались в маленькие точки, пока совсем ни  растворялись в закатном небе.

Стало грустно.

– Я давно здесь не была, а поля – такие как везде, но я думаю, что там за пригорком должна быть наша деревня.

Они сели в машину, Андрей повернул ключ зажигания, машина вздрогнула, и заглохла. Дальнейшие  попытки её завести, ни к чему не привели.

Мужчина открыл капот, но не найдя никакой поломки, решил,  что сел аккумулятор, пока они стояли в поле с включенными фарами.  Это  было странно, ведь прошло совсем немного времени. За то время, что Андрей предпринимал неудачные попытки завести машину, резко потемнело, и белый густой туман, выползший из леса, окутал поле с клевером  и подкрался совсем близко к машине. От него веяло холодом, сыростью, и болотной тиной. Свете стало зябко и  неуютно.

– Пошли пешком, тут совсем недалеко должно быть до деревни, я вспомнила.

– Не хочется замерзнуть в поле. Это не входило в мои планы.

Быстрым шагом спутники выбрались из тумана, и, поднявшись на пригорок, разглядели совсем рядом очертания деревенских домиков, освещенных тусклым светом фонарей.

– Я же говорила. Хотя я что-то волнуюсь. Я столько лет тут не была.

Андрей положил руку ей на плечо, и медленно произнес

– Я боюсь пуще твоего, а   вдруг это деревня вурдалаков…  Свете стало от этого еще страшней. Но мужчина громко рассмеялся. От чего у девушки мелькнула бешеная мысль, так он и есть тот вурдалак, специально меня притащил сюда. Но не подав виду, она неестественно улыбнулась, и что-то пробубнила.

Чтобы разрядить тревожную обстановку, Андрей, попытался позвонить своему другу, но связи, почему- то не было.

– У тебя какой оператор? Мой мегафон тут не ловит.

Света достала из кармашка куртки свой телефон,  он был разряжен.

– У меня разрядился, с ужасом произнесла Света.  Зачем мы сюда вообще приперлись?

– Ты же сама хотела. Да и вообще ничего не бывает случайного. Не паникуй раньше времени.

От этого ободрения, холодок пробежал по спине у девушки. И отчего-то захотелось рассмеяться, как в детстве, в ожидании таинственных приключений, когда все непредсказуемо, и паника может обернуться восторгом, ужас – радостным  удивлением, а видимые препятствия – только раззадоривают и придают сил.

Послышалось требовательное и мелодичное мяуканье.  Из сумрака важно, навстречу им вышел огромный, пушистый черно-белый кот, плавно раскачиваясь,  подошел к ногам девушки, и стал тереться об них толстой мордой.

– Котомуро, это ты? – удивленно произнесла девушка. И бросилась к нему в объятия, как к старому другу.

-Ты еще жив. Сколько ж тебе лет. Ты все такой же, толстый, глупый, родной

 Кот тоже выразительно мурлыкал ей в ответ, было ясно, что он многое пытается ей рассказать.

Чтобы не мешать их оживленной беседе, Андрей отошел в сторону, и еще раз попытался набрать друга, но все тщетно.

Закончив обниматься,  девушка и кот, как-будто совсем забыв про мужчину, радостно и бодро зашагали по проселочной дороге вглубь деревни. По обе стороны дороги стояли аккуратные бревенчатые домики, некоторые были обнесены заборами. В палисадниках еще цвели поздние цветы: пестрые астры, яркие георгины, чопорные гладиолусы, опустившие головы к земле подсолнухи. Рядом с некоторыми домами помимо цветов росли деревья и кустарники, осыпавшие на дорогу, шуршащую разноцветную листву. Как по красной ковровой дорожке девушка и кот важно устремились к дому бабушки. Андрей еле поспевал за ними. Миновав где то домов 20, они подошли  к знакомому небольшому старому домику.

Этот дом, находился как в небольшой рощице. Здесь были и молодой,  мощный дуб, и,  наверное, столетняя липа, с обрезанной молнией верхушкой,  выделявшаяся толщиной ствола, покрытого  бугристой, потрескавшейся темно-серой корой, как чешуей динозавра. Прямо около окна росла стройная пышная елочка, украшенная шишками, как на новый год. Недалеко от неё возвышался разлапистый, распахнувший свои объятия темному звездному небу ясень. Его лимонно-желтая листва как будто впитавшая в себя частицы солнечной энергии, как светодиодные фонарики, освещала и дом, и другие деревья. Еще там  были и березка и клен, и кусты сирени и жасмина.

В окнах горел тусклый оранжевый  свет. Как хорошо, подумала Света, бабушка должно быть дома, или кто-то из родственников. Она открыла ярко желтую калитку и вместе с котом и мужчиной вошла во двор. Прямо под окнами был разбит небольшой садик с клумбами повядших роз, отцветших лилий. Между ними еще пыталась цвести фиолетовая махровая астра. А на ярко изумрудной сочной лужайке, паслась одинокая пластмассовая фигурка розового фламинго. Всю эту милую, небрежную деревенскую картинку дополняли маленькие, аккуратно расставленные по периметру садовые фонарики, которые освещали все это призрачным, тускло-голубоватым светом.  Кот недовольно завилял хвостом, и,  фыркнув, побежал на крыльцо. Метров в трех от земли, как раз над этим нелепым садиком, откуда ни возьмись появившаяся летучая мышь, стала наматывать неровные круги.  То, спускаясь почти касаясь верхушек цветов, то резко взмывая вверх. Коту,  возможно,  показалось, что она на кого охотиться, а именно на него. И он недовольный, хриплым голосом позвал Свету к себе на крыльцо.

Как странно, тут ничего не изменилось. Девушка вспомнила, что каждую осень, она наблюдала примерно такую же картину. С кружащейся в определённое время поздним вечером летучей мышью, гнездо которой по видимому находилось где- то на чердаке, с розовым фламинго, тусклыми фонариками, увядшими, мокрыми цветами и необычайно  яркой бодрой  зеленью газонной травы.

Тяжелая дверь со скрипом отворилась,  и компания вошла в темные сени. Пахнуло сыростью, сеном, и ностальгией.  Света по памяти нащупала выключатель,  и слабый свет свисающей с потолка почти до её головы лампы помог им пробраться мимо расставленных ведер с водой, скамеек и различной домашней утвари в жилую часть дома. В комнате было достаточно тепло, и даже светило несколько лампочек в красном шелковом абажуре.

На столе стояла плетеная тарелка с розовыми большими  яблоками. Пахло жареной картошкой, сладкими яблоками, теплом недавно истопленной печки  и уютом детских воспоминаний. Свету опять поразило, что с тех пор как 15 лет назад она отсюда уехала, ничего не изменилось. Часы на стенке показывали без четверти 12. В доме не оказалось ни души. Странно, куда это бабушка или кто теперь тут живет, ушли на ночь глядя. Только сейчас они  поняли, что за весь день ничего кроме сока с шоколадкой не ели. Запах зажаренной картошки у  всех троих вызвал зверский аппетит. Но к их разочарованию, найти источник этого аромата им не удалось. Света с Андреем поужинали яблоками, запивая их остывшим цветочным чаем, а Котомуро, обиделся и, запрыгнув на печку, растянулся на прихватках и сладко захрапел. Постепенно,  от тепла их тоже разморило, и так и не дождавшись хозяев они,  не раздеваясь,  прилегли на старенькую оттоманку, покрытую плюшевым покрывалом,  и уснули. То ли во сне, то ли наяву, сквозь звучный храп своего соседа и  прерывистый кота, монотонное тиканье часов, Свете послышалось, как кто-то открыл дверь, вошел в комнату, погремел кастрюлями, и с грохотом усевшись на стул, стал с аппетитом чавкать…. Наверное, картошка нашлась – пронеслось в голове у Светы. Она попыталась открыть глаза, но не смогла…. Свет как-будто  погас, и девушка провалились в бездну сна.

Глава № 5. Муза.

Во сне  она чувствовала необыкновенную легкость. Она была то ли ангелом,  то ли музой. И она парила над знакомым ей во сне городом, пролетала над верхушками зеленых, еще не сбросивших листву деревьев. Заглядывала в окна домов. Пролетая мимо одного окна, она немного задержалась в воздухе, наблюдая за огромным уютным рыжим котом, лениво развалившимся на подоконнике. В какой-то момент она заметила, что кот тоже видит её, но не особо этому удивлен. Может мимо его окон каждый вечер пролетают какие –то  невидимые людям  сущности, и он уже привык к этому. Её глаза встретились  со взглядом его ярко изумрудных глаз. Кот смотрел на нее с симпатией, как бы приглашая поваляться с ним и поболтать о разном. Она улыбнулась, дружелюбно помахала ему рукой и плавно, как будто переняв от кота частицу  его вальяжности  и самодовольства,  полетела дальше.

 Она летела совсем низко над землёй, иногда прямо над головами немногочисленных прохожих, вглядываясь в их лица, будто пытаясь встретить кого-то знакомого. На набережной, оказывается,  этот город был расположен на берегу моря, внимание Светланы привлекла  одна уже не очень молодая, но печально- красивая женщина. Она прижимала к своей груди букет цветов, а по щекам катились крупные слёзы. Наверное, скоро начнётся дождь, – промелькнуло в голове у девушки. Женщина подняла своё лицо к тёмному в мелких звёздочках небу цвета индиго.

Сначала Свете показалось, что та увидела её, но растерянный  взгляд тёмно-серых глаз был устремлён в небо, в то самое место, где совсем недавно была сочная жёлтая половинка луны, а сейчас осталось лишь маленькое мутно-синее пятнышко. Казалось, это ещё более огорчило женщину. Она поднесла к лицу бархатные бутоны тёмно бордовых роз, понюхала и медленно опустила цветы вниз. Женщина резко взмахнула рукой,  будто хотела отбросить их от себя в сторону, но потом опять прижала к груди. Из – под полуопущенных ресниц блеснули слезинки.

Светлана плавно приземлилась рядом с незнакомкой, обняла её за плечи и стала сбивчиво шептать фразы, а женщина печально улыбаясь, почти безмолвно повторяла за ней, шевеля губами:

Цветы потеряли запах,

Луны растаяла льдинка,

И я поняла со страхом-

Ты был моей половинкой,

А может, лишь малой частью,

Иль самой большой любовью…

Так я потеряла счастье…

И стало немного больно.

Женщина улыбнулась и посмотрела на девушку. Из-за тёмной тучи внезапно выглянула янтарно жёлтая луна, и в тоже мгновение лицо женщины осветила полуулыбка, отчего оно стало как-то мягче, нежнее и моложе. В её больших серых  глазах появился блеск вдохновения, плечи расправились, и незнакомка, встряхнув каштановыми кудрями, царственно-гордо кивнула девушке и пошла прочь. В её руках рдели  полностью  распустившиеся бархатистые розы, а в тёмно- сапфировых волнах моря золотилась лунная дорожка, как развивающийся шлейф её платья.

Светлана ещё  некоторое время постояла на набережной, невольно любуясь быстро  удаляющейся фигурой своей мимолётной (в прямом и переносном смысле) знакомой, вздохнула полной грудью, и медленно, наслаждаясь чувством свободного парения, полетела в сторону городских кварталов.

Вот уже сырой, свежий, рыбный и соленый запах моря сменился запахами мокрой листвы, бензина , кофе и сигарет. Она легко ныряла в узенькие улочки, подолгу зависала около красивых манящих холодным неоновым светом и соблазнами витрин магазинов и ресторанов, резко взмывала ввысь, лёгким ветерком всколыхнув листву встречных деревьев.

И вот местность показалась ей определённо знакомой, она была уверена, что уже бывала здесь раньше. Уютный дворик, утопающий в тенистой зелени старых высоких деревьев. Здесь как-то необычно тихо и  спокойно, кажется, что эти старые деревья отделяют этот кусочек города от всего остального мира. Даже время здесь замедляет свой ход или движется по другой запутанной траектории, неоднократно возвращаясь в одну и ту же точку пространства.

Старые, ровесники больших деревьев, кирпичные дома. Светлана летит к одному из них. На самом  чердаке здания – большое не зашторенное арочное окно.

Девушка влетела через стекло, почувствовав некоторую упругость, как при нырянии в воду, и огляделась. Она находилась в огромной полупустой комнате в мансарде. Мебели было совсем немного,  и она была очень изношенная и древняя, на стенках – полуобвалившаяся лепнина, с изображениями амурчиков, гроздей винограда и диковинных птиц. Высоко под потолком висела старинная огромная хрустальная люстра. Но в комнате все равно был полумрак. Как-будто свет от люстры не доходил и до половины комнаты, освещая лишь потолок и лепнину с ангелами.  Прямо под люстрой стоял низенький деревянный стол, покрытый потертой клеенкой в мелкий синий цветочек.  На табуретке за столом сидел пожилой мужчина. В неопрятном шелковом халате c китайскими драконами, некогда благородного фиолетового цвета, и с удовольствием потягивал кофе из расколотого граненого стакана в серебряном подстаканнике.  Он задумчиво смотрел вдаль, и периодически что-то записывал шариковой ручкой в  пожелтевшей от времени тетрадке.  Старая дама находилась в затененном углу комнаты, где прорисовывались очертания то ли плиты, то ли раковины, то ли тумбочки, и делала какую-то привычную монотонную работу по хозяйству. Девушка села рядом с  пожилым джентльменом и ей показалось, что они знакомы уже много лет, она заботливо провела рукой по его плечам, потрепала его седые кудри, наклонилась к уху, и стала шептать.  Дед с  воодушевлением и восторгом в глазах, начал быстро записывать за ней в свою тетрадь. Он еле поспевал, и, неловко дернув рукой, опрокинул стакан, который глухо упал и покатился к ногам старушки. Та вздрогнула, встрепенулась,  как бы вышла из оцепенения, и медленно выплыла из сумрака. На ней было простое свободное платье и ажурная шерстяная шаль, изрядно поеденная молью.  Она увидела музу, и тут же в ее тусклых, бледно-голубых, как будто полинявших от времени глазах, вспыхнули яркие озорные огоньки. Лицо на миг стало молодым и прекрасным.

– Мы тебя так долго ждали, думали уже и не дождемся – со слезами в голосе сказал старик.. Куда ты пропала?

Ответить ей было нечего, она сама не знала, где она была до этого.  Но их она вспомнила, и, кажется,  никогда не забывала. Она помнила их молодыми, жизнерадостными, красивыми, полными планов, энергии, надежд на будущее. Она помнила, как они веселились вместе, танцевали, читали стихи. Приходили еще какие-то люди, тоже молодые, нарядно одетые, они выпивали, пели. Она вспомнила это состояние праздника, карнавала, эйфории, когда все возможно, что ни напишешь все исполниться. Она была их музой. И в то же время от них она тоже получала это ощущение легкости и прозрачности, с помощью которого она могла улетать так высоко, что дух захватывало. Значительно выше города, когда он внизу просто как очертание, план местности. Она могла подниматься над облаками, в потоках воздуха и ей тогда это было очень легко. Сейчас же она могла летать лишь над верхушками деревьев, на уровне 5 этажа, и только во время грозы, подхваченная вихрями она вновь оказывалась над облаками. Пока дед вдохновенно, молодым  раскатистым голосом нараспев читал новые стихи, старушка уже раскупоривала бутылочку припасенного для такого случая шампанского и разливала его в огромные розовые фужеры венецианского стекла.

– Прощайте….

Почему то она знала, что они больше не встретятся.

Она, половила воздушную струю и, раскинув руки, парила над облаками, от этого было грустно, и в тоже время легко. Она с наслаждением взмыла высоко-высоко вверх. Несколько раз  кувыркнулась в воздухе. Так прошло несколько минут, или часов, или лет…  Она почувствовала,  что тяжелеет и плавно спустилась вниз.

 На балконе 9 этажа стоял молодой мужчина и нервно курил. Она упала прямо рядом с ним. Он ее не заметил.  От него попахивало алкоголем и женскими духами. Он резко открыл балконную дверь и вошел внутрь.  В тот же момент она тоже оказалась внутри. Мужчина пил виски прямо из бутылки, матерился и плакал одновременно. Её так и подмывало утешить и вдохновить его, она же была муза. Но как, ни старалась она ему, то шептать на ухо нежные стихи, то таинственным жутким голосом бормотать леденящие кровь истории, то громко скандировать юмористические зарисовки, он не обращал на нее никакого внимания. Когда девушка замолчала и собиралась уже покинуть это жилище, мужчина повернулся к ней и как то мимоходом, между глотками виски, и гневными тирадами, обращенными непонятно к кому, прямо глядя ей в глаза,  спросил

– Ты что в шортах, на улице же холодно, простудишься.

Муза удивилась неожиданной заботе и посмотрела на себя как бы со стороны. На ней действительно были надеты  короткие, свободные вязаные  шорты кофейного цвета и шелковая блузка цвета шампанского, с длинными рукавами. На ногах черные замшевые туфли на шпильках, волосы, высоко поднятые в конский хвост.

– А что ты видишь меня?

– А ты меня?– съязвил мужчина, допивая последние капли. – Слетай за добавкой. Надо встречу отметить.

– Я муза… – растерянно  прошептала она

– А я Артем. Да ладно, я пошутил, сам сбегаю, а ты тут приберись и приготовь что-нибудь. Муза…. Ну и имя. – Мужчина, закуривая, вышел в магазин.

Девушка очень хотела помочь ему, и даже попыталась. Но  она не могла длительно  взаимодействовать с окружающими предметами, как, ни старалась. Если она что то и поднимала, это сразу валилось из рук. Таким образом, она разбила несколько бутылок, фужеров и тарелок. Она хотела помыть скопившуюся посуду, но только и смогла,  что открыть кран с горячей водой. На все эти действия у нее ушло много энергии,  разбив очередную тарелку, она поняла, что совсем выбилась из сил. Захотела закрыть кран, но уже не могла воздействовать на эту реальность.  Хорошо, что дверь на балкон оказалась незапертой, муза выскользнула в щель и увидела,  как Артем довольный с полными пакетами бодро  шагает к подъезду. Вода яростно журчала, девушка представила, что она переливается через края раковины и заполняет всю кухню с осколками разбитой посуды и объедками. Да тут помочь не удалось. Она смутилась и бросилась вниз с балкона.

Чуть было, не ударившись головой об асфальт, муза зависла в нескольких сантиметрах от земли, неровно, медленно поплыла то и дело, задевая верхушки  кустарника и высокие цветы на клумбах.

В парке она села на скамеечку, передохнуть, но силы к ней так и не возвращались. Было малолюдно.  К её счастью собиралась гроза. Тучи становились все темнее, плотнее, тяжелее.  В парке потемнело,  и уже первые освежающие капли дождя коснулись её лица.

– Ты плачешь?

Рядом с ней стоял совсем юный ангел в темном костюме.

– Нет, я жду, когда начнется гроза. Еще чуть-чуть и вихри подхватят меня, каким-то образом я заряжаюсь этим небесным электричеством, и могу летать высоко-высоко. У тебя тоже так?

– Нет, я не умею летать. Научишь?

– Ты умеешь, можем вместе полетать.

Подул сильный ветер, сгибающий верхушки деревьев.  Хлынул дождь, казавшийся теплым. Высоко в небе вспыхнули разноцветным салютом сразу несколько молний, и через некоторое время грянул гром. Муза взяла холодную, с длинными гибкими пальцами руку ангела и они побежали по мокрым дорожкам парка.  Это ему казалось, что они бежали. На самом деле земли они не касались и поднимались все выше и выше. Вот уже верхушки самых высоких деревьев оказались у них под ногами. Молнии прорезали воздух, и электрическими змеями сползали в землю. Вокруг все грохотало.  Дул сильный ветер.  Давно не было такой грозы. Они поднимались все выше и выше. Их лица выражали восторг и упоение полетом. Ангел в темном летел рядом с ней, как маленький паж, сопровождающий свою госпожу. В какой-то момент их руки разъединились. Он с гордым блеском в глазах посмотрел на нее, засмеялся и с огромной скоростью взвился высоко в небо и пропал из виду.

Некоторое время муза летела одна.  В ее голове звучали стихи, сказки, рассказы, любовные романы.  Она шептала их ветру, облакам, дождю, листве. Струи дождя, ветер, сорванные им листья, повторяли за ней, разносили их по частичкам повсюду. Она чувствовала в себе могущество, и в то же время необыкновенную легкость, она распадалась с дождем на частички, пронзала небо и землю вместе с молниями и проникала со свежестью ветра, запахами листвы и травы в раскрытые окна. Проявляясь вдохновением, красочными снами, фантазиями, иллюзиями,  тревожа, увлекая за собой в неизведанное.

Внезапно от грез ее отвлекла черная тень, резко надвигающаяся на нее сверху. Она еле успела увернуться, как ее знакомый ангел спикировал с высоты и попытался схватить её за руку.  Она посмотрела на него, он сильно изменился за это короткое время, стал более взрослым и могущественным, он уже не выглядел как мальчик. Это был молодой мужчина, хорошо сложенный, с правильными чертами лица, в идеально сидящем на нем черном костюме. В его взгляде ей показалось что-то зловещее, но она его не испугалась. Некоторое время они опять летели рядом друг с другом. Но в какой-то момент муза заметила, что от него исходит мрачное холодное сияние. Он раскинул свои руки, стал величественнее, в его темных глазах сверкали молнии, он улыбнулся ей. Вихрь усилился. Ангел  попытался подхватить её,  ей показалось это  даже приятным, но в последний момент она ускользнула, просочившись через белое облачко, похожее на ее кофточку, незаметно с дождем спустилась в деревенский домик….

Света проснулась. Глаза открывать не хотелось. Какой чудесный сон. Я так хотела побыть там подольше. Мне так понравилось быть музой. Такое ощущение, наверное,  испытывает стрекоза, когда у нее оторвали крылья.

Когда я умру, я хочу стать музой, пронеслось в голове у девушки.

Глава 6.

Света открыла глаза, она находилась все в том же деревенском доме. Под красным абажуром горел свет, за окнами сумерки, а часы на стене все так же показывали без четверти 12.

Растормошив спящего рядом мужчину, она встала и подошла к окну. Все было по-прежнему: темно сиреневые сумерки, мерцающие огоньки на клумбе, только летучая мышь больше не кружила над садиком.

– Мы что дремали всего несколько минут, мне показалось, что вся ночь прошла, я так хорошо выспалась…

– Я бы еще поспал, – сказал мужчина, приобняв ее за плечи.

Света отстранилась, недовольно поежилась, и, глянув на печь, обнаружила пропажу кота.

– Наверное, все- таки кто – то заходил, и выпустил кота, а нас не захотел будить.

– Только куда в такое время опять ушел хозяин?