Смотри, как тебя оплакивают

– Ну, помнишь…ты познакомил ее со Стью?

Марк демонстративно закатил глаза, вдохнул полной грудью, пытаясь успокоить всплеск негатива.

– С этим…? Вот же глупая. Ясно…Ты знаешь, где они собирались?

– Да. За домом Картеров.

Марк тут же вышел за порог дома, даже не попрощавшись, а Стелла, смотря на его быстрый шаг, надеялась, что подруга всего лишь увлеклась посиделкой.

Следующим визитом брат Мэри наведался к Стью, который болел с похмелья и туго соображал. Из него выпытать информацию пришлось с помощью воспитательных действий. Когда ведро с холодной водой привело его в чувство, Стью рассказал, что видел Мэри в последний раз около двух часов ночи, но не был уверен в точном времени и ее направлении. За что получил еще и приличный удар, так как не удосужился ее проводить.

Последним в цепочке связей оказался Карл. С другом детства Мэри не виделась уже больше недели.

– Как давно ее нет? – встревоженно спросил Карл в трубку.

– Эта девчонка сбежала ночью, но после двух часов ее никто не видел, а домой…она так и не возвращалась…Отец смотрел по соседским наружным камерам.

– Был у Стеллы? Где бы ей еще оставаться?

– О ней я подумал в первую очередь, но Мэри не там…

– Не там?! – вскрикнул Карл. – А где, черт возьми, эта глупая девка?

– Вот и я…не знаю, – ответил Марк устало. Теперь чувство злости сменилось на испуг.

Ближе к вечеру нервы сдали у всей семьи. Весь день Сара Уоллес спорила с полицией. Она бросалась гневными угрозами, которые обещала воплотить в жизнь, если офицеры тут же не ринуться искать ее дочь. Но из-за того, что Мэри сама покинула дом ночью и является уже совершеннолетней, полиция не могла бросить все силы на ее поиски.

Марк продолжал списываться и созваниваться с одногруппниками Мэри, а глава семейства— Томас Уоллес пытался быть единственным стержнем, который не гнется из-за страха и гнева.

– Это просто бунт, – повторял он беспристрастно. – Я уверен, сегодня вечером Мэри будет вымаливать у нас прощения за такой переполох.

И самой Мэри действительно хотелось бы сделать это, но, к сожалению, ее отсутствие – это не просто девчачья прихоть.

Глава 5. Я была тревожной

Прошло примерно пару часов, прежде чем мой похититель вновь спустился ко мне. Теперь в его руках был поднос. Видимо,он решил, что пришло время прикорма.

В этот раз я легче перенесла звук проворачивающегося ключа. Даже наоборот , находиться здесь одной в ожидании непонятно чего, было намного хуже, чем видеть его грязные растрепанные волосы и взгляд карих глаз из-под бровей. Я сразу вспомнила слова мамы. Она говорила, что у маньяков и убийц всегда такой тяжелый взгляд.

Мой конфуз уже высох, но думаю, оставил неприятный шлейф, и он явно учуял его.

– Ты…описалась? – не подшучивая и не разозлившись, а словно удивленно спросил он. И чего бы ему вообще удивляться? Он должен был предусмотреть, что у всех есть потребность в подобном. Разве, я его первая жертва?

– Да. Не было сил терпеть. Пожалуйста, придумайте что-нибудь для таких случаев. И я молю…ослабьте веревки. Мои руки…– кинула я взгляд на плечи. – Я их уже не чувствую.

Я говорила тихо, прикрывая от слабости глаза. Если вначале меня спасал адреналин, то сейчас вся энергия закончилась враз. Я даже подумывала принять свою участь.

Он кинул поднос с кашей к себе в ноги со звоном ложки. Намеренно переступив через него, он достал из кармана ветровки нож, и мое сердце словно пропустило пару ударов. Я даже натянулась из полулежащего положения, но он лишь склонился к веревке и с большим усилием разрезал ее. Я ощущала его тяжелое дыхание и запах гари от одежды. Вспомнив на секунду о телах, которые находили сожженными до неузнаваемости, к горлу подкатило. Пришлось сглотнуть желчь обратно, чтобы меня не вырвало прямо на него.

Когда мои руки были освобождены, они, словно лианы, просто свисали по обеим сторонам. Вначале я испугалась, что не могу пошевелить ими, но вскоре смогла почувствовать большим пальцем указательный.

– Твои руки в порядке. Им нужно пару часов, чтобы восстановиться. А я пока…покормлю тебя.

Он присел рядом, уложив поднос себе на колени. Зачерпнув блестящей серебряной ложкой овсяную кашу, он поднес ее к моему рту. Я обратила внимание на его руки, всегда разглядывала мужские пальцы. Не знаю почему, но меня ужасно раздражали неухоженные ногти. А его…на удивление были чистыми и подстриженными. Увидь я там грязь или остатки еды, меня бы вновь стошнило, но уже в тарелку.

Конечно же, я с радостью бы отказалась от этой пищи, но, вспомнив о маме и сегодняшнем сне, где она варила такую же кашу, я открыла рот. Упорно сдерживая слезы, я глотала овсянку, не разжевывая, чтобы не чувствовать вкуса. На четвертой ложке я молча мотнула головой в отрицательном жесте не в силах больше есть.

Смотря на меня со смеющимися глазами, он сам съел эту порцию, приподнимая маску и чуть отвернувшись. А после, взяв поднос, собирался молча покинуть подвал.

– Стой! – вырвалось из меня чересчур громко. Он медленно обернулся в недоумении. – З-зачем я тебе? Скажи, что ты хочешь сделать?

– Всему свое время. Скоро ты все узнаешь. Скажи спасибо, что теперь ты свободна в движении. Захочешь в туалет, там есть ведра, – кивнул он головой в дальний темный угол и поднялся по лестнице, запирая дверь.

Я тут же осмотрела свою рану, ведь заметила большой послеоперационный пластырь на предплечье. Я испугалась, что он вживил мне какой-нибудь чип. Но кое как оторвав ослабевшей рукой липкий кусок, я увидела лишь неглубокий порез без швов и обработки. Видимо, больше нечем было прикрыть рану. Да и зачем он вообще сделал это? У меня в голове не соотносились похищение и оказание малейшей помощи.

«Всему свое время», – повторила я его слова, усмехнувшись в тихой истерике и нарочно ударившись о стену затылком.

Да я просто свихнусь здесь, размышляя, что сделает со мной этот странный человек. Что у него на уме? Точно ли он тот самый сжигатель? И почему он говорит о моих близких?

Миллионы вопросов врывались в мою голову, словно влетевшая в узкое окно стая птиц. Одна пыталась вытеснить другую.

Безусловно мне было страшно. Я боялась боли и смерти. Разве есть тот, кто будет абсолютно бесстрашным? Только если полный глупец…

Но также я боялась, что он принесет мне плохие вести о моих родных и разорвет мое сердце утратой.

Прокралась мысль, что ему нужна даже не я, а кто-то из моего окружения. Ведь он не мучил меня физически, не пытался домогаться и не выпытывал из меня какие-то сведения. Такое чувство, что он держал меня здесь только до определенного момента.

«А вдруг…это какое-то жертвоприношение?»

Эти мысли пробудили меня, заставляя встать и осмотреться. Ноги тоже ослабли, поэтому передвигалась я очень медленно и тихо.

К двери я даже не пыталась лезть. Я видела сотни фильмов, где при глупой попытке бегства жертву тут же убивают либо жестоко наказывают за дерзость. Я же лишь хотела увидеть какие-то зацепки, чтобы понять, где нахожусь.

Всему свое время же? Вдруг мне удастся подать сигнал.

Ящик с инструментами – отвертки, плоскогубцы и гаечный ключ. Смотря на них, я представляла отнюдь не ремонтные работы, а скорее изощренные пытки. Перед глазами тут же вспыхнули картинки с моим в них участием.

«Как он мог оставить меня с этими…орудиями? Он не боится, что я могу применить их?»

Моя рука потянулась к одной из тонких отверток, но я тут же отдернула ее с мыслью, что это проверка.

«Найди он это в кармане или возле, он разозлится?»

Я вновь огляделась и заметила несколько алюминиевых ведер и мисок. А также клетку, вероятно, для животных – человек бы туда не поместился. Разве что не целиком.

«Хм…Миски и клетка? Либо он считает себя хозяином, играя с людьми. Либо он имеет отношение к животным.»

Сложно догадаться. Но под ногами я заметила несколько мелких камушков, которые берутся за основу в кошачьих наполнителях. Их то я точно узнаю. Бесчисленное количество раз я наступала на них, когда мой кот устраивал в лотке раскопки.

«Может быть, у него несколько животных? А что, если они тоже имеют отношение к его странному откладыванию моей расправы? Вдруг он и впрямь готовит какой-то сумасшедший ритуал? И сожжение играет в нем важную роль. К тому же, в таких приношениях всегда убивались и животные»

Пытаясь сложить пазлы воедино, я выдумывала на ходу. Но эти предположения заставили меня дрожать. Ноги тут же подкосились, и, задержавшись за открытый деревянный ящик, мне удалось не упасть. Мне уж точно не хотелось бы рухнуть, привлекая шумом внимание мужчины сверху. Медленно опустившись на четвереньки, я поползла к пригретому месту. Мне необходимо было сидеть именно там, в других уголках этого подвала я чувствовала себя менее защищенной.

Я прижала колени к груди, обнимая их, чтобы унять озноб в теле от стресса, и принялась считать секунды, успокаиваясь. Один…два…три…

Глава 6. Я была напугана

Эта ночь была тяжелой. Точнее, я не могу быть уверена, что прошла ночь. Мало того, что я не знала, зачем я здесь, я даже не знала, сколько времени прошло с момента моего похищения. Как только я начинала дремать, меня будили страшные сны. Бесчисленное количество раз в них я умирала, словно застряла в адском дне сурка.

После очередного сна, где меня сжигали заживо, я вытаращила глаза и хватала ртом воздух, словно рыба, выброшенная на сушу.

Я знала, что должна желать не видеть своего похитителя и оттягивать момент его действий, но, как оказалось, ожидание куда хуже этого. Оно сводит с ума, заставляет то и дело представлять себе момент смерти. Шатает и ломает психику. Словно это и есть орудие пыток – ждать…

«И как там мои родители? Сейчас они, наверное, как и я, страдают от гнета неведения.»

Может, цель моего мучителя – сломленные личности? Но, с другой стороны, тогда бы он устроил мне более эмоциональные качели.

Мне хотелось кричать, чтобы вызвать его на разговор и, наконец, узнать, в чем состоит его сумасшедший план, возмущаясь и обзывая его всевозможными словами. Но я не могла позволить себе такой глупой дерзости. Так что эта смелая картина оставалась лишь в моей голове.

Я поползла на четвереньках к миске с водой. Я даже не осознавала, почему мне не особо хочется вставать. Но такое ощущение, что этот низкий потолок давил на меня, и чем ниже и тише была я, тем безопаснее было мое нахождение здесь.

Я приподняла миску и аккуратно отхлебнула несколько глотков, словно пью чай из огромной пиалы. А после протерла лицо и шею, оставляя небольшое количество воды. Мне ужасно хотелось принять душ и смыть с себя все эти дни. Весь пот и мочу.

Вскоре я стала ощущать голод, именно сосущее под ложечкой чувство. Живот предательски громко заурчал.

И будто услышав этот звук, через десять минут мой похититель вновь спустился с подносом. На нем стоял стеклянный граненный стакан с компотом и гречневая каша. Пустая, без мяса или подливки.

– Ешь, – произнес он, протягивая мне ложку.

Сегодня он выглядел куда опрятнее. Даже помыл голову и зачесал темные волосы в сторону.

Гречка была абсолютно безвкусной. Он даже не посолил ее. И, наверное, специально.

– Ну как? Вкусно? – спросил он с издевкой.

– Безвкусно, – произнесла я, прожевав. – Но съедобно.

– Хм…Я смотрю ты не особо любишь врать. Могла бы польстить.

– Зачем? Вряд ли какая то лесть заставит тебя изменить свои планы, – я говорила спокойно. Старалась не выдавать в голосе неуверенности.

– Ты умна для юной особы…Мэ-э-эри Уоллес.

Мои глаза раскрылись от удивления, а ложка с грохотом упала на поднос. Хоть я и подозревала, что он знает мое имя, но, когда он протянул его с мерзкой ухмылкой, мне стало не по себе.

– Т-ты…преследовал меня? – пришло осознание, а голос предательски дрогнул.

– Выглядывал, так скажем, – усмехнулся он, забирая поднос. Поставив его на ящики с инструментами, он отвернулся ко мне спиной и, нервно постукивая пальцами по дереву, произнес:

– Мэри Уоллес. Проживает со своей семьей на Пайн Стрит. Брат, отец, мать…Увлекается писательством, мечтает стать новой Джоан Роулинг. Ха…Подрабатывает в местной библиотеке. В общем, вся такая невинная овечка, – выплюнул он язвительным тоном. – Ничего же не забыл?

Отложив тарелку с кашей на комод, он направился к выходу, но вдруг остановился в пол оборота и, выждав с пол минуты, произнес эти пробирающие до костей слова:

– Ах да…Самое главное. Родилась 8 го мая 2002 года…А 28 го сентября 2023 года…Умерла.

И усмехнувшись, просто ушел, оставив меня наедине с этими немыми стенами, которые не могли ответить мне на вопросы. С минуту, я просто переваривала все его слова. И когда ко мне пришло осознание подлинного их смысла, я стала прикидывать какое сегодня число. По моим подсчетам было 23 сентября.

– Я что…Умру через 5 дней?!– вырвалось из моего рта довольно громко.

Мне показалось, что мое тело отделилось от меня. Я смотрела на все под другим углом, словно была в какой-то прострации.

Недаром психологи выделяют пять стадий принятия. Первую, а то есть отрицание, я, кажется, уже прошла. Второй стадией выступал гнев, и я жаждала самой убить его. Я подбежала к ящику с инструментами и схватила одну из примеченных ранее отверток с мыслью, как вонзаю ее прямо в его шею. И кроме злости на него, у меня была огромная ярость ко всему миру. К матери за то, что она сама была чрезмерно осторожной и этим самым заставила меня стать абсолютно другой. К брату, который и познакомил меня со Стью, из-за которого я сбежала в ту роковую ночь. К самому Стью, который не настоял на том, чтобы проводить меня. Я винила всех, кроме себя.

Когда в ход пошли торги, я все же оставила отвертку возле, предполагая, что она пригодится мне, но твердо решила не действовать опрометчиво.

В депрессии я пробыла больше всего. Теперь я испытывала не только злость, но и жалость и грусть. Они сменяли друг друга каждую минуту.

А вот принятие, наверное, так и не настало. Видимо, все начиналось с гнева по второму кругу, пока я не уснула, обхватив руками свои колени.

Глава 7. Я была в ужасе

Я кое как проснулась. Наверное, мне просто хотелось уснуть вечным сном. Хотя хозяин дома не позволил бы мне этой роскоши. Он перетаскивал какую-то тяжелую мебель и, кажется, забивал гвозди.

А я лежала, смотря в потолок, время от времени прикрывая глаза от недосыпа и обессиленности.

Куда делся весь мой адреналин? Почему я просто лежала и не реагировала на эти звуки? Наверное, меня все же настигло принятие.

Но когда он уронил молоток на пол прямо надо мной, я вздрогнула. Этот грохот заставил меня, наконец, привстать. Первой картиной, промелькнувшей в моей голове, была крышка гроба.

«А что, если он изготавливает что-то подобное для меня? Как он хочет расправиться со мной? И вдруг решит сделать это раньше?»

И пусть я услышала из его уст слова о моей скорой смерти, я все же надеялась каким-нибудь чудесным образом избежать этой участи. А также молилась, но не вслух.

«Надежда, последнее, что умирает в человеке», – так говорил философ, имени которого я даже не выговорю. Он писал, что, в любой, даже самой страшной и, казалось бы, безвыходной ситуации, человек живет надеждой. И знаете, эта самая надежда – чертовски отвратительная вещь. Кажется, она дарит силы, но это всего лишь глупая иллюзия. Испытав ее, человек с наибольшим ужасом в самом конце осознает, что ничто и никто ему уже не поможет.

«А с другой стороны, без этого чувства, наверное, и жить не стоит. Взять мою маму. Сейчас все ее спасение – надежда на то, что ее ребенок жив…»

После часа приступа жалости к себе и близким, я начала размышлять трезво. Какие у меня были варианты? Причинить ему вред? Даже если я попыталась бы напасть на него, я с огромной вероятностью все равно не смогла бы вырубить мужчину. А эта попытка разозлила бы его и, возможно, заставила прибегнуть к более страшному виду издевательств. Именно так я оправдывала свою трусость.

Играть на чувствах? Мольба не сработает, лесть тоже, он любил честность. Я могла лишь попытаться убедительно врать о том, что мы с ним похожи.

«Психи часто ждут, что их поймут или пожалеют. Ведь они считают себя нормальными, адекватными и даже жертвами в каких-то случаях»

«И что же я успею сказать, если он просто решит убить меня?» —размышляла я. Но как бы не пресекала мысленно тот или иной вариант, я должна была действовать хотя бы как-то. Ведь выбор между точной смертью или возможным провалом, явно очевиден.

Так странно, я даже не плакала. Наверное, я поставила себе какой-то барьер от слез.

«Ведь ими горю не поможешь», – я все время вспоминала популярные высказывания.

Все звуки сверху резко затихли. И вот тишина оказалась более пугающей. Я вновь затряслась. Странное чувство легкого возбуждения прошлось по мне. Наверное, это была одна из форм защитной реакции организма. Припоминаю, что читала о подобном.

Скрип ключа в замке показался мне громче, чем обычно. А когда мой похититель спустился, держа в одной руке молоток, я ощутила ужас. Он проникал под одежду и кожу, превращая меня в ледышку изнутри. И в мгновенье я перестала чувствовать тело. Я слышала термин оцепенение, но не знала, что человек при этом ощущает.

Это сложно объяснить, но примерно, как если бы меня закатали в бетон, лишь с возможностью дышать и видеть. Я хотела что-то сказать, но мой рот совершенно не двигался, и я, словно призрак в теле инвалида, говорила сама с собой.

«Что происходит?!Почему я не могу двинуться?!Давай же!»

Я истерила и хотела расплакаться, но внешне я просто сидела, как овощ, уставившись в одну точку. По моей щеке стекла одинокая слеза.

Я отчетливо видела и слышала хозяина дома. Точнее та девушка, что сидела внутри этого неподвижного тела.

Он держал в другой руке газету и своим вальяжным шагом приближался ко мне.

Но потом в его глазах застыло удивление. Наверное, он ожидал увидеть меня забивающейся в угол.

– Т- ты…Что с тобой? – к моему удивлению, он был напуган. Он щелкал передо мной пальцами, пытаясь проверить реакцию. И вскоре мои глаза выдали легкое движение.

Может, оцепенение выступает в качестве защиты? Некий способ притвориться мертвой, но не осознанно…

Выкинув молоток, он потрогал мой пульс и небрежно схватил меня за плечи, пытаясь растрясти. Я даже почувствовала легкую раскачку тела, но все же, когда он отпустил меня, я, как кукла упала там, где ее бросили.

– Черт возьми, что…происходит?!– истерично протянул он. Его явно раздражало, что все пошло не по плану.

А я начала бояться, что сейчас он может надругаться надо мной или расправиться, пока я нахожусь в неподвижном состоянии. Колоть, резать, поджечь в конце концов. И словно услышав мои мысли, он поднял кинутый возле молоток.

– Ты что, притворяться вздумала!?

Он замахнулся инструментом, а я лишь истошно кричала изнутри, желая сдвинуться с этого проклятого места. Но у меня не было и шанса.

Буквально в паре сантиметров над моей головой он остановился, и ошарашенный моей реакцией, а точнее ее отсутствием, выронил молоток.

– Что?!Ты правда не можешь двигаться?!

После этих слов он потянулся к своему уху, чтобы снять медицинскую черную маску с лица. А я в этот момент хотела закрыть глаза, чтобы не видеть его. Но увы…

Он казался мне не особо привлекательным из-за своих щелевидных глаз и узкой переносицы, но за маской прятался аккуратный высокий нос без горбинки и яркие чуть пухлые губы. Теперь я бы не дала ему больше тридцати.

– Видишь меня? Ты…в каком-то трансе? Может…инсульт? – произнес он в конце еле слышно и, уже обращаясь не ко мне, а просто размышляя вслух. – Ла-а-адно. Лежи. Мне так не интересно. Так что оставлю тебя ненадолго. Вдруг, и так умрешь…– ухмыльнулся он, и подняв миску с водой, кинул ее в дальний темный угол с грохотом.

Отойдя от приступа только через час, секунды которого я считала, чтобы окончательно не свихнуться, я начала чувствовать конечности, но мое тело было ватным из-за чрезмерного напряжения. Я кое как приблизила рукой к себе лист бумаги, который мой похититель кинул в полуметре от меня, и, лежа на полу, стала вчитываться в то, что он так хотел показать мне.

«Сжигатель не меняет графика», – гласил заголовок. Это была не газета, а распечатанная статья новостей из интернета.

«Новой и четвертой жертвой серийного убийцы, которого прозвали «Сжигатель», стала двадцатиоднолетняя Мэри Уоллес. Документы пропавшей девушки нашли у Южного пруда в нескольких километрах от дома. Полиция ведет активные поиски»

Прочитав статью, я была в замешательстве. Раньше я не задумывалась над делом этого психопата. «Зачем ему оставлять какие-то следы? Чего он хочет этим добиться?»

В самом низу листа я заметила дату:

«24. 09. 2023г»

Что он говорил о дате смерти? У меня есть еще четыре дня?

Глава 8. Я была в недоумении

Я сменила пригретое место. Там, где меня настиг ужасный приступ, я не хотела больше находиться. Я старалась быть словно мышка, надеясь, что хозяин дома будет и дальше полагать, что я обездвижена. Но притворяться нарочно я точно не смогла бы.

Моими новыми размышлениями стали мотив этого убийцы. А именно то, зачем он подкидывает документы? И когда цепочка мыслей привела меня к родным, я чуть не вскрикнула.

«Нет!Боже!М-м-мама!»– я прикрыла ладонями лицо и буквально впивалась ногтями в лоб и щеки от бессилия. «Сможешь ли ты справиться с этими новостями?»

Я была любимицей семьи. Даже младший брат не был наделен той любовью, что я. Они втроем выстроили вокруг меня забор, стараясь защищать от всех бед и опасностей. И сейчас я боялась, что мои родители просто угаснут. А брат…

«Ты, вероятно, будешь искать того, кто совершил со мной это», – посмотрела я на статью.

Несмотря на то, что он младше на год, Марк взял на себя роль старшего брата и всячески старался опекать меня. Но увы, не всегда получалось. Поэтому сейчас я сидела в темном подвале, размышляя о том, что нужно психу, похитившему меня…

«Он хочет издеваться надо мной до того, как не придет время? И как именно? Истязая морально?»

Голова шла кругом, поток этих мыслей навел на меня головную боль, пульсирующую в висках. Вспоминая о том, как я оказалась в этой ситуации, я ругала себя за легкомыслие, эгоизм и неосторожность. И даже вспомнила подобный случай из своей жизни, когда я была также опрометчива.

2018 год. Июль.

Воодушевленная предстоящим отдыхом, я направлялась с классом в летний лагерь, слушая в наушниках любимый трек «Spring day – BTS».

Наш автобус въезжал на территорию, и все охнули от завораживающего вида озер и скалистых гор вдали. Этот лагерь был идеальным местом для раскрепощения юной души.

Особенно мы восторгались деревянным треугольным домикам с огромными панорамными окнами. Не зря я уговаривала родителей отдать кругленькую сумму за эту недельную поездку.

– Давай будем жить в этом? – пихнула меня в плечо Стелла, указывая на один из домиков. Рядом с ним уже заселились мальчишки из параллельного класса.

Подруга всегда была воплощением красоты, наивности и глупости вместе взятых. Детский взгляд, вытянутые губки и частые капризы. Зато своими длинными черными волосами и стройной фигуркой она манила многих старшиков.

– Конечно, – улыбнулась я, понимая к чему подруга клонит. Сказать нечего, я всегда была рада мужскому вниманию и компании.

Глупо посмеиваясь, мы уже направлялись по узкой тропинке, как резко нас схватили сзади за капюшоны.

– Куда собрались? – говорил приятный бас моего друга Карла. Уже в 16 лет он был высоким, мускулистым и выглядел на все двадцать. Я была влюблена в него с того момента, как заинтересовалась мальчиками. А то есть с восьми лет до примерно этого момента. Около полгода назад он не ответил мне взаимностью на мой внезапный поцелуй.

– Ну и? К парням хотите поближе?

Мы, как два котенка, взятые за шкирку, «мяукнули» и устремили шкодливые взгляды на него.

– И что? Тебе то какая разница? – возникала я, поправляя капюшон.

– Да? Какая разница? – подначивала его Стелла, передразнивая меня.

– Считайте меня старшим братом. Давайте, разворот, и во-о-он в тот домик, – указал он направление в дальний дом, с абсолютно другой стороны от красавцев нашей школы.

Я закатила глаза, но почему-то послушалась его.

– Слушай. Как только все взрослые лягут спать, парни зовут всех на вечерние купания, – хихикала Стелла, лежа в кровати и посматривая в окно. – Надеюсь, Карл тоже пойдет, – глумилась она надо мной.