Очень Большой Лес. Том 2

– Всё-таки будьте повнимательнее.

– Не переживай, не впервой.

Загрузили в багажник воздушного мотоцикла несколько «теннисных мячей», а также пяток «нормальных» ручных гранат, взяли с собой штатное земное оружие – автомат АСМ и снайперский комплекс, приторочили над дисками «колёс» иновселенский «фаустпатрон» и два «бластера», и Максим, включив фонарь, повёл аэробайк в темноту колодца, сооружённого создателями Крепости неизвестно с какими целями.

Летели быстро. Луч фонаря пробивал мрак шахты на расстояние до двухсот метров, видимость была отличная, поэтому мотоцикл падал вниз со скоростью пикирующей на цель бомбы, так что ветер свистел в ушах.

Середины шахты, то есть черты, отделяющей одну её половину с нормальной силой тяжести от другой, где направление гравитации меняло знак, достигли буквально за пару минут. Пережили короткую паузу невесомости, начали «подъём», хотя по-прежнему мчались вниз, следуя вертикали шахты.

К счастью, предостережение Мерадзе о встрече с поднимающейся люлькой не реализовалось. Аэробайк на протяжении всего спуска-подъёма никого и ничего не встретил.

Замедлив скорость до метра в секунду, Максим вывел аппарат из шахты, и разведчики, взявшись за оружие, несколько минут потратили на обзор пейзажа.

Выход шахты, окаймлённый «бетонным» кольцом, венчал невысокий скалистый щит в окружении гигантских папоротников, чьи зонтичные кроны почти закрывали дыру в щите.

Никаких сооружений в пределах видимости наблюдатели не заметили, равно как не нашли и никаких следов «авоськи» лифта.

– Куда она подевалась? – с недоумением спросил Редошкин.

– Кажется, я понял, – задумчиво проговорил Максим. – Это аварийный выход. В люльку загружались важные функционеры Крепости, включали аварийную систему, и та выбрасывала беглецов в другой слой лесного «бутерброда».

– А что, хорошая мысль, – согласился Редошкин. – Поищем люльку? Ведь куда-то она грохнулась?

– Что нам это даст? Другое дело – оглядеть окрестности в поисках следов цивилизации. Может быть, этот слой вселенной Большого Леса представлял собой своеобразный катран[2]? Зону, где были запрещены любые военные действия?

– В таком случае сюда могли переселиться любые расы Демонов, – рассудительно проговорил Редошкин. – Проиграли сражение там, под землёй, так сказать, сбежали сюда. Но мы не встречали здесь ни одного живого Демона, не видели никакой инфраструктуры. И сейчас вокруг никого, только Лес.

– Может, о существовании шахт знали только избранные.

– Такое возможно, – согласился Редошкин. – Хотя в нынешние времена трудно что-либо сохранить в тайне. Наши олигархи на Земле секретно понастроили себе бункеров на случай атомной войны, и что, никто об этом не знает? Ткни пальцем в интернет – тебе сообщат даже координаты этих бункеров. К тому же если бы здесь существовали только шахты, идущие от подземных крепостей и центров обороны, это объясняло бы их необходимость. Но мы нашли шахту, расположенную вдали от каких-либо сооружений и баз.

– Логично, – признал доводы сержанта Максим.

– Ты давно обещаешь побеседовать с нашим другом – Лесом. Он-то наверняка знает основы бытия своей вселенной. И про шахты, и про этот слой тверди, и про то, остался ли кто-нибудь из Демонов в живых.

– Да не так это просто, – буркнул Максим, ощущая одновременно стыд, раскаяние, сожаление и недовольство. – Каждый сеанс связи с Лесом забирает столько энергии, что…

– Понятно, – сказал Редошкин, не дождавшись продолжения. – Я не знал. Ты говорил, что с Викой тебе легче поддерживать контакт.

– Легче, но не в энергетическом, а скорее в психологическом плане. Мы вдвоём начинаем понимать Лес практически как человек. Однако энергии всё равно уходит много, и Вика сильно устаёт.

– Я не знал, – повторил Редошкин. – Понятно.

– Всё, закончили философствовать. Сделаем круг, полюбуемся на здешний лес и назад.

– Интересно, этот лес тоже разумен? – хмыкнул Редошкин. – Он сам по себе или часть нашего?

Максим ошалело оглянулся; сержант сидел сзади, обхватив талию майора руками.

– Что ты сказал?!

Редошкин неуверенно улыбнулся.

– Я говорю, лес везде один и тот же? Наш и этот? Или они разные системы? Наш разумен, а этот нет?

Максим выдохнул.

– Зашквар, как выразился бы Костя!

– Или отпад, – фыркнул сержант.

– Делаем так: полчаса потратим на ознакомление с местностью, потом садимся…

– Зачем?

– Я попробую поговорить с местным лесом, – закончил Максим.

Глава 9

Порох в пороховницах

Дорохов никогда не думал, что ему доведётся попасть в ситуацию несанкционированной начальством операции, смысл которой сводился к фразе: десантно-разведывательный рейд в другую вселенную для спасения группы попаданцев!

С Плащининым, Савельевым и Платовым они встречались трижды, причём все три раза на квартире полковника, пока не обговорили все варианты предстоящей экспедиции. Затем начали готовиться, подключая все доступные силы, связи друзей и приятелей, которые согласились участвовать в столь беспрецедентном заговоре. Платову в этом процессе отводилась особая роль проводника в иную вселенную, поэтому он страдал больше всех, потому что, как и все учёные, сомневался в своих расчётах, а проверить их правильность можно было только на месте, то есть под Тюменью, в районе расположения базы отдыха «Советская», где, по мысли физика, и остался «обломок иномерианы» – «червоточины», связывающей вселенные – земную и Большого Леса.

К моменту отправки сформированного из «стариков» отряда в эпицентр событий (стариками сами себя заговорщики называли с усмешкой, так как самым старым из них был пятидесятидвухлетний Платов, а Плащинину и вовсе исполнилось лишь тридцать семь лет, но суть возрастных ограничений это не меняло, для спецслужб все уволенные в запас уже считались стариками) стали известны результаты исследований остатков летающих «динозавров», «птеродактилей», шмелей и растений, выпавших из иномерианы, образцы которых разошлись по спецлабораториям ФСБ, Минобороны и специализированных научных институтов России, не считая иностранных.

Выводы учёных (они стали доступны заговорщикам благодаря связям Плащинина, который до отставки возглавлял информационное Управление ГРУ) были таковы.

Растения, выпавшие на территорию базы отдыха «Советская» из невидимой «червоточины», соединившей вселенные, имели вполне земные ДНК, хотя и с явно искусственными вставками. Такими вполне могли стать многие виды земной инвазионной флоры, если бы с ними долгое время экспериментировали американские (либо китайские и любые другие) вивисекторы.

Обломки летающих «динозавров» – «птеродактилей» и «крокодилов» показали, что это самые настоящие биороботы, геномы которых включали в себя не только ДНК растений, но и ДНК хищных животных наподобие земных гигантов мелового периода и современных аллигаторов и акул, а также биохимические цепочки, служащие гибкими связями между столь разнородными элементами. Как оказалось, все они были взаимозаменяемы, отчего монстровидные химеры, сбросив повреждённые детали, быстро восстанавливали тела, хотя и в меньших размерах.

Шмели, величиной чуть ли не с кулак взрослого мужчины, тоже оказались химерами с признаками нейрохирургического вмешательства, так как имели «несовместимые» с обликом известных насекомых органы: бинокулярные глаза вместо фасеточных, зубы и «лишнюю» пару крыльев, а главное – мощный психотронный генератор, способный влиять на людей и вообще на живые создания.

Выяснилось также, что Большой и чёрный леса были запрограммированы разными видами экологий: Большой Лес создавал устойчиво развивающиеся биосоциальные системы (лески-семейства), чёрный разрушал, будучи колоссальной мощи паразитом. Причина, по которой вселенная «по ту сторону червоточины» реализовала два столь разных варианта разума (уже не было сомнений, что эти растительные сообщества обладают подобием интеллекта), оставалась предметом дискуссий и жарких баталий уфологов и философов. Но поскольку американцы не нашли вход в «червоточину» в африканском Баире, а над базой отдыха в России она закрылась, доказать правоту не мог ни один оппонент, и лишь у «заговорщиков» теплилась надежда на то, что «обломок иномерианы» ещё висит над бассейном и его можно обнаружить.

Второго февраля наступил «час икс»: группа «генералов-изгоев» под командованием Дорохова начала передислокацию из Москвы и небольших городков Московской губернии, имеющих отношение к деятельности ФСБ, своих сил к месту событий под Тюменью. С полковником Савкиным, оставшимся руководить комплексной экспедицией, уже было договорено о прибытии «секретных сотрудников», коими стали генералы Дорохов и Плащинин, физик Платов, лейтенант Матевосян и полковник Савельев, а также трое их не менее возрастных помощников, в обязанности которых входило обеспечение безопасности иностранных учёных, и каждый участник этого спецподразделения, получившего название «Призрак», мог похвастаться удостоверением, мастерски исполненным в конспирологической лаборатории Федеральной службы безопасности, руководил которой давний приятель Плащинина.

Принятые группой меры подготовки позволили «Призраку» без особого труда подогнать к лагерю свою технику, в том числе аппаратуру Платова, а также лёгкий вертолёт «Ансат», на борту которого физик и разместил полевые радары и датчики для локации иномерианы. Так как работой специалистов экспедиции и без того руководили чекисты, появление новой спецгруппы прошло незамеченным, никаких пересудов по этому поводу среди обитателей лагеря не возникло. На общем собрании специалистов туманно намекнули слушателям об усилении режима безопасности на территории базы отдыха, связанном с возможным агрессивным поведением «живых органов динозавров», и больше эту тему никто не поднимал.

Два дня ушло на обживание группы на месте поселения и настройку регистраторов слабых полевых возмущений на борту «Ансата».

Погода в районе базы установилась ясная, морозная, облака над районом расположения «Советской» разошлись, и это затруднило работу «призраков», так как им не хотелось на виду у всех исследователей «феномена вторжения пришельцев» заниматься поисками «червоточины». Слой облаков в данном случае был бы очень кстати, потому что по новым расчётам Платова выходило, что искать «хвост иномерианы» следовало на высотах выше двух километров.

Посовещавшись, решили всё-таки ранним утром, ещё до рассвета, поднять вертолёт и обследовать столб воздуха над незамерзающим бассейном горячей минералки в радиусе ста метров и до высоты в два-три километра.

Пятого февраля «Ансат-У» поднялся в небо.

В его небольшой кабине, загромождённой сложной аппаратурой, с трудом разместились все участники группы «Призрак», шутившие меж собой о запасе пороха в пороховницах. Судя по горящим глазам генералов, запас у них ещё был.

Два с лишним часа вертолёт рубил лопастями винтов морозный воздух над бассейном (температура утром упала до минус двадцати шести градусов), то опускаясь на километровую высоту, то поднимаясь до практического потолка «Ансата», равного пяти тысячам семистам метрам. Однако этот первый поисковый рейд оказался безрезультатным. Цифровые панели полевых датчиков мигали вразнобой жёлтыми и синими цифирками, стрелки приборов колебались у нулевых отметок, и вспотевший, несмотря на холод в кабине, Платов, беззвучно посылавший неизвестно кому проклятия, наконец сдался.

– Возвращаемся… мне надо кое-что пересчитать…

– Не переживай, Порфирьевич, – похлопал его по плечу Дорохов, пряча разочарование. – Может быть, мы не там ищем. Вернёмся, обмозгуем, откорректируем аппаратуру и снова поднимемся. Не получилось с первого раза, получится со второго или с двадцать второго, я в тебя верю.

– Я бы удивился, – добавил Плащинин корректно, – если бы мы сразу обнаружили дырку в небе. Уверен, у нас всё получится.

Вертолёт повернул к стоянке винтокрылых машин рядом с палаточным лагерем экспедиции.

До самого вечера Платов возился с приборами и мучил персональный ноут, ища ошибки в своих расчётах и пытаясь повысить чувствительность радарных систем. Когда стемнело, он заявился в палатку Дорохова вместе с деловитым Савкиным, на лице которого была написана готовность сделать для бывшего начальства в лице генерала всё, что тот потребует.

Платов, выглядевший хмуро-сосредоточенным, отказался от кофе и, пряча глаза, сказал:

– Если сама идея верна, то хвост иномерианы висит выше, чем я предполагал.

– Как высоко? – уточнил Дорохов.

– Где-то в районе десяти километров.

Дорохов обменялся взглядом с Савкиным.

– «Вертушки» на такую высоту не взберутся, – с сожалением сказал полковник.

– Самолёт?

– Тридцать первый достанет. – Савкин имел в виду перехватчик МиГ-31. – Но ведь на нём не установишь дополнительные локаторы и датчики. Да и зависать в воздухе, как вертолёт, он не может. Вот если воздушный шар?

Платов встрепенулся, в глазах учёного замерцал огонёк надежды.

– Шар? Аэростат? Ну, да… я не подумал… только где мы его возьмём?

– У метеорологов или аэронавтов, – пожал плечами Савкин. – Могу поинтересоваться.

– Нужен не метеозонд, а шар с вместительной корзиной. К тому же понадобятся гермокостюмы с подогревом.

– Костюмы я беру на себя, – сказал Дорохов, вспомнив свой опыт участия в обследовании космического городка. – В спецхране есть ИКК[3], которыми пользуются теперь десантники. Начальник центра подготовки космонавтов мой должник. Только я не уверен, что мы найдём нужную по размерам корзину.

– Что-нибудь придумаем, – пообещал Савкин.

– Дорогой ты мой человек! – потряс ему руку Платов, тут же устыдившись своего порыва, добавил смущённо: – Спасибо! Вы на меня не злитесь?

– За что? – улыбнулся Плащинин. – Искать дырку в небе – наша инициатива, а игра стоит свеч. Когда завтра станет сегодня, а сегодня – вчера, мы победим, как говорил мой отчим.

Дорохов засмеялся.

– Оптимист.

Неуверенно улыбнулся и Платов.

– Старики-разбойники, – проворчал Савкин с одобрением.

Глава 10

Скрытая угроза

Попытка связи с Большим Лесом «нижнего слоя» не удалась.

Максим полчаса «гонял» свои мозги «на форсаже», надеясь получить мысленный отклик Леса, но так и не добился успеха. Лес его не слышал. Лишь один раз майору показалось, что он уловил дуновение мысли, даже не мысли – ментального шороха, однако понять, был ли это голос растительного хозяина вселенной или нет, не получилось. Потратив ещё пятнадцать минут на восстановление энергобаланса, Максим нашёл неподалёку от места посадки воздушного мотоцикла озерцо с песчаными берегами, с наслаждением искупался. После него Редошкин, сдав оборонительную позицию командиру, тоже полез в воду, сбросив с себя «терминаторские доспехи».

Таким образом разведчики потратили на поход в нижний лес – другой слой «бутерброда» – больше часа, не добившись того, чего хотели: выяснить, куда девалась «авоська» лифта, упавшая в шахту на дне Крепости. Редошкин предположил, что она просто завалилась в густые кусты поблизости от шахтного выхода, либо рассыпалась на части, либо канула под полог какого-то дерева так, что увидеть её сверху не представлялось возможным. Приняв этот вариант за единственно верный, Максим решил всё-таки сделать галс, выражаясь морским языком, и, подняв аэробайк повыше над деревьями, направил аппарат «на север» – если судить по положению бледного желтка светила.

Летели, пристально вглядываясь в лесной пейзаж, пытаясь определить его отличия от просторов Большого Леса «внизу», под материковой твердью, отделявшей один слой «лесного бутерброда» от другого.

По первому впечатлению этот нижний лес казался точной копией «базового» Большого Леса, так как его население состояло из таких же гигантских секвой, фикусов, баньянов, сосен и пальм с приставкой «псевдо». Однако нашлись и отличия: разведчики не увидели ни одного «семейного болотца» с симбиотически подобранными растениями, в лесу встречались упавшие деревья, полностью отсутствующие в Большом Лесу, а также в этом слое «бутерброда» было намного меньше животных. За время нахождения в этом мире Максим не заметил ни одной белки, ни одного ежа или косули. Не встретили байкеры и ни одной муравьиной кучи, ни одной бабочки. Зато на открытых пространствах обнаружили целые полосы ползучего, буйно цветущего кустарника, похожего на вереск, хотя и здесь над ним не летали ни бабочки, ни пчёлы.

– Такое впечатление, что за этим лесом никто не ухаживает, – оценил свои ощущения Редошкин. – Может, это просто какой-то запасник? Типа заповедника?

– Тогда уж наш Лес – заповедник, – не согласился Максим. – За ним следят так, будто ждут визита президента.

– Кого ты имеешь в виду? – озадачился сержант.

– Помнишь, как у нас местная власть реагирует на визит президента? Дороги чинят, заборы красят, бордюры перекладывают.

– Так то у нас, в России. А здесь кого можно ждать? Разве что делегацию Демонов. Если сравнивать, то наш Лес сам себе президент.

– Я пошутил. Всё-таки мы попали в удивительный мир, если принять концепцию Егора Левоновича за истину. Вселенная – как многосвязное пространство.

– Мне больше нравится термин Кости – вселенная-бутерброд.

– Интересно, сколько у этого бутерброда слоёв?

– Не меньше трёх, – ответил Редошкин, подумав. – Наш слой, где Лес разумен, этот слой и тот, что висит над нашим Лесом. Кстати, не мешало бы слетать туда ещё раз и обследовать по-серьёзному. На самолёте сделать это будет проще, чем на байке.

– Согласен, обязательно устроим исследовательский поход, но уже после победы над чёрным лесом.

Максим собрался повернуть назад, отметив про себя, что они улетели от шахты километров на двадцать, и в этот момент заметил впереди, почти по курсу, какой-то геометрически правильный пупырышек, выступавший над горизонтом. Заинтересовался, увеличил скорость.

Через минуту пупырышек вырос в треугольник, затем в строение наподобие ступенчатой пирамиды.

– Или я сплю, или одно из двух! – отреагировал Редошкин. – Пирамида! Да ты никак ясновидящий, командир?

– Приготовься! – процедил сквозь зубы Максим.

Сержант взялся за автомат.

Аэробайк вылетел на край небольшой возвышенности, заросшей стелющимся по земле серо-коричневым кустарником и травой.

Вершина пирамиды выглядывала из-под полога высоких древовидных папоротников, окружавших её ажурной стеной. Практически все они засохли, но зонтиковидные верхушки папоротников шелестели зеленоватыми побегами, что говорило о необычном состоянии «полужизни-полусмерти» растений, возраст которых наверняка превышал сотни лет.

– Храм? – неуверенно предположил Редошкин после недолгого молчания.

– База, наверно, – сказал Максим. – Давно заброшенная.

– Значит, и здесь обосновались Демоны?

– Как видишь.

– Может быть, это их запасная цитадель? Воевали они там, где стоит наш Лес, а базы оставили здесь. Может, этот слой для всех рас Демонов представлял собой зону временного перемирия?

– Нелогично, ни одна из воюющих сторон не пойдёт на создание такой зоны, не позволяющей им добиться победы. Проиграв там, все сбежали бы сюда, чтобы зализать раны и снова вернуться в войну.

– Много мы знаем о логике Демонов.

– Другое дело, если бы о существовании этого слоя знала только одна из воюющих сторон. Тогда она действительно могла использовать его в качестве тайного убежища. Но шахты создали и Демоны Крепости, и Демоны центра обороны.

– Да, ты прав, – огорчился Редошкин. – Чего-то мы не понимаем.

– Давай возвращаться.

– А может быть, осмотрим по-быстрому пирамидку, коль уж подлетели?

– Наши начнут тревожиться, мы и так задержались здесь на полтора часа.

– Ну, хотя бы одним глазком?

Максим заколебался, оценивая последствия новой задержки.

– Не больше пяти минут.

– Как прикажете, товарищ майор.

Аэробайк нырнул к пирамиде, многие ступени которой оказались разрушенными.

Облетели сооружение кругом, обнаружив дыру за вывалом блоков верхней ступени.

– Пролезем? Вроде бы отверстие большое.

Вместо ответа Максим подвёл аэробайк ближе, примерился и посадил аппарат на край блока, так что они оказались в паре метров от широкого провала в кладке пирамиды.

Вооружились «бластерами» и мачете. На всякий случай Максим захватил два «теннисных мяча», направил луч фонаря в дыру и первым шагнул на грань плиты, переходящей в подобие коридора шириной в десять и высотой в три метра.

Из глубин коридора неожиданно пахнуло теплом и запахом, в котором смешались «звериные» ароматы (шерсть, зловоние рта, кожи, испражнений) и нагретого металла.

– Амбре, однако! – принюхался Редошкин. – Тебе не кажется, что здесь кто-то живёт?

– Не кажется. – Максим заметил, что слой пыли толщиной в несколько сантиметров на зернистых плитах коридора нарушен. – Здесь и в самом деле кто-то гулял. Тыл!

Редошкин двинулся боком, прикрывая спину командира.

Коридор уткнулся в помещение, напоминавшее монашеский склеп.

Запах усилился, как и поток тепла, поднимавшийся из глубин сооружения.

Экстрасенсорика организма, подключавшаяся в моменты боевого напряжения, постучалась в голову пульсацией крови.

Максим обшарил «склеп» лучом фонаря, отмечая наличие странной формы ячеек, напоминающих отпечатки человеческих тел.

– Раздевалка…

– Что? – не понял сержант.

– Похоже на раздевалку перед баней. Здесь два десятка ниш, в каждой что-то хранилось.

– Или кто-то.

– Вполне может быть.

Ход из «склепа-раздевалки» вывел разведчиков в другой коридор, разветвившийся на два. Пыли в нём было меньше, но по длинным царапинам и шрамам, оголявшим тёмный зернистый пол коридора, можно было судить о присутствии в здании неких обитателей, возможно даже – крылатых.

Левое ответвление коридора закончилось грудой камней.

Вернулись в правое и обнаружили зал побольше первого, почти пустой, если не считать два выступа из стен, напоминавшие гигантские звериные морды, и высокий – под потолок – конус в центре, показавшийся Максиму с первого взгляда муравьиной кучей. Но это были не муравьи.

– Назад! – шёпотом приказал он, отступая.

Конус был сложен… из шмелиных тел! Впечатление складывалось такое, будто насекомые сдохли, их сгребли в кучу и оставили, чтобы впоследствии облить бензином и поджечь. Мысль показалась забавной, потому что, во‐первых, никакого бензина внутри пирамиды не было и быть не могло. А во‐вторых, шмели начали оживать!

Конус зашевелился, порождая цокающий шелест.

– Какого дьявола?! – выдохнул Редошкин.

– Шевелись!

Выскочили в коридор… и наткнулись на висящее в метре от пола чудище, напоминавшее летучую мышь размером с крупного телёнка. «Мышь» обладала четырьмя перепончатыми крыльями, работающими со свистом вентиляторного пропеллера, и была очень похожа на роботов, с которыми земляне сражались в центре обороны. Только рыло у этого крылатого монстра было длиннее и походило на ствол танковой пушки.

– Назад! – Максим отпрянул в помещение со шмелями, толкнув Редошкина обратно.

«Мышь» выстрелила, но её оружие не являлось танковой пушкой, несмотря на схожесть. Максим успел заметить, что набалдашник «пушки» развернулся лепестками тюльпана, точно так же, как это делал наконечник «фаустпатрона», и вдоль коридора пронеслась сияющая злым зеленоватым светом решётка наподобие тех, что создавали в блокбастерах типа «Обитель зла».

Максим мимолётно вспомнил порубленные на куски тела кенгурокузнечиков в отсеках звездолёта. Похоже было, что его экипаж обработали такие же «нетопыри», стреляющие лазерной решёткой.

Разряд странной пушки пронёсся мимо прохода в зал тугой сеткой, стегнув воздух шипящей волной озона.

– Бери тыл!

Разведчики метнулись по разные стороны прохода в зал, загудевший шмелиным вихрем.

К счастью, «ратники», рассчитанные на защиту бойцов от холодного оружия и даже от пуль калибра девять миллиметров, хорошо защищали обоих и от шмелей, поэтому особого вреда укусы этих гигантов разведчикам нанести не могли. Но Редошкин всё же схватился за мачете, а потом, сообразив, что от него мало толку, выстрелил по распухавшему конусу шмелей из «бластера».

«Демонский» излучатель оказался на высоте: энергетический удар вбил основную массу насекомых в стену зала, превратив их в молекулярный слой. Но при этом он зацепил одно из сооружений, торчащее из стены оскаленной мордой динозавра, и «морда», засверкав струйками-петлями электрического свечения, выплюнула металлическое яйцо длиной больше метра, которое начало разворачиваться в некий механизм, превратившийся в конце концов в такого же «нетопыря», какой в коридоре преграждал путь отступления разведчикам.

Рыло-пушка чудовища повернулась к Редошкину.

– Командир! – крикнул сержант, стреляя в прыжке.

В этот момент в проходе появилось рыло первого «нетопыря», и выстреливший в него Максим упал на пол, откатываясь к стене.