Жизнь, свобода и любовь

– Привет. —сказал Макс. Он стоял, облокотившись об дерево, а я просто замерла. Опять он здесь. Я закусила губу. И что мне надо ему теперь говорить?

Он смотрел на меня, решая для себя что-то. Вдруг Макс выдохнул и заговорил.

– Давай начнем общаться? Гулять там, еще что-нибудь.

Мое дыхание сбилось. Я так хотела этого, я мечтала об этом, думая днями и ночами, но сейчас я не хочу ему показывать свои истинные чувства и бросаться на шею после первого нашего разговора. Я хочу, чтобы он ценил меня и чтобы наши отношения сложились так, как хочу я. Я хочу любить его и получать такие же сильные чувства в ответ. Я хочу его целовать, хочу разговаривать с ним, хочу заниматься с ним всем.

– Начнем все сначала?

– Угу.

– А зачем? Чего ты хочешь? Что ты чувствуешь? Ты знаешь, что ты вошел в мою жизнь меньше месяца назад. Ты думаешь, что я так ждала тебя. Что готова кинуться тебе навстречу сразу же? Ты неправильного мнения обо мне в таком случае.

Каждое слово давалось мне невероятно тяжело. Казалось, что я отказываюсь от своего счастья. Но я просто понимаю его отношение ко мне, он пытается понять, что я чувствую к нему. Но мне тоже важно, что чувствует он. Более чем. Но мне чертовски было больно говорить это, потому что хотелось просто забить на свою гордость и кинуться к нему на шею. Но я упрямо стояла, и на моем лице не отражалось ни единой эмоции. А он выглядел сначала раздраженным и шокированным, а потом удивленным. Он как будто был уверен в том, что ему отказать невозможно.

– Чего ты хочешь? —спросила я еще раз.

– Что значит, чего я хочу? Вероника, я же уже вроде сказал. —ответил он. —Что тебе нужно? Чтобы я сказал, зачем мне это? Ты серьезно хочешь знать все? Но зачем? Неужели ты не хочешь этого?

– Скажи честно, ты совсем придурок или только притворяешься? —ответила я. —Зачем мне это, если тебе это не нужно? Что ты вообще хочешь? Я нравлюсь тебе? Так скажи это, черт возьми!

– Нравишься? —задумчиво произнес он. —Не знаю. Просто… -у меня сложилось ощущение, что каждое слово он из себя выдавливает, как будто оно дается ему невероятно тяжело. Как будто он борется с самим собой, чтобы ответить на такой простой и одновременно тяжелый вопрос. Простой, потому что можно ответить всего лишь одним словом – да или нет. Тяжелый, потому что необходимо понять собственные чувства. —Черт. И правда. Честно? Я думал о тебе и иногда вспоминал наши разговоры, все, что нас связывало.

Я горько усмехнулась. Думал он, как же. Знал бы он, что творилось со мной все эти года. Это так глупо – я твердила себе это каждый день. Да он же моя детская влюбленность, так почему же я так его люблю до сих пор? Может, это лишь наваждение? Я посмотрела на него еще раз и поняла, что никакое это не наваждение. И вздохнула. Потом подняла глаза и просто начала говорить ему то, что вертелось на языке. Он ведь снова играет со мной. Он пришел сюда, желая увидеть мою реакцию, но он же не любит меня… или любит? Вот самое время узнать.

– Эй, ты думаешь, самый умный? Мне надоели твои игры! Я не просто иногда вспоминала о тебе, а не могла забыть. Ты мешал мне жить нормальной жизнью! Я думала о тебе, уже начиная ненавидеть того, чей образ я вспоминаю ночью не в силах уснуть. Ты вообще представляешь, каково мне было перестать общаться с тем, кого любила? Я постоянно обновляла твою страничку в вк, пыталась увидеть тебя. Как у Есенина: мне бы только смотреть на тебя… Я всегда понимала, о чем пишут поэты. Я каждый день помнила все, что было. Все воспоминания я пересматривала каждый день в своей голове, они стали моим любимым и нелюбимым фильмом перед сном. Знаешь, я слишком привязана к тебе, и поэтому страдаю. Я все гадаю, любовь ли это была? Или есть… Если я тебе безразлична, то это была лишь глупая фантазия, лишь намек на любовь. Я не знаю тогда, что такое любовь…

Он смотрел на меня, не отрываясь. Его взгляд стал холодным и задумчивым. Потом он улыбнулся.

– Ладно, это и правда для меня лишь игра была. Я пришел с такой целью. Каюсь. —самодовольно улыбнулся он, а я посмотрела на него снова. Хотя он и пытается казаться полнейшим придурком, я знаю, какой он. Знаю, что он добрый и что любит подурачиться, знаю, что умеет любить, умеет поддерживать, умеет веселиться. Но также желает скрыть все это, показаться крутым. Знаю также, что он эгоистичен, но при этом умеет поддержать. -Ты хотела знать, кто я для тебя и кто ты для меня. Ты была раньше другой. Будь с собой честна, ты была некрасивой, неприметной, да еще и странной, говорила весь бред, который тебе приходил в голову.

– Ну знаешь! —начала я, но он перебил.

– Да, знаю. Знаю, что это не показатель, что надо любить душу, но душа должна прилагаться ко всему прочему. Я сейчас понял, что хочу с тобой общаться, хочу с тобой делиться чем-то, и это было неотъемлемой частью нас всегда. Я тоже помню все, что ты мне рассказывала о себе. И тебя я никогда не забывал. Но сейчас ты мне нравишься, правда. —он улыбнулся. —И я хочу начать нашу историю. Сначала. —он начал приближаться. Чего удумал? Поцеловать меня хочет?

– Эй, я даже не ответила! Ты такой самоуверенный. —он улыбался, зная, что я не смогу уйти сейчас, когда все, о чем я мечтала сбылось. Я хотела, я чертовски хотела быть с ним. И он передо мной стоит. —Я тоже хочу создать дуэт по жизни с тобой.

– Ладно. —он посмотрел на мои губы, а затем в глаза, как бы спрашивая разрешения.

– Даже не думай. —шутливо сказала я. —Я тебя же не знаю. Сам сказал начнем все заново. Я Вероника. Люблю жаркие объятия. —подражая Олафу из холодного сердца, ответила я. И мы оба засмеялись.

– А я Макс. —от смотрел на меня и улыбался. И как такого не поцеловать? Я подошла к нему ближе и кивнула в знак согласия. Он поцеловал меня, придерживая одной рукой за плечо. Его губы обхватили мои так мягко, но в то же время он целовал так, будто ждал этого всю жизнь. Или я ждала этого всю жизнь? Это ведь я мечтала о нем, а он решил лишь попробовать со мной. Он меня лишь пробует, а я уже живу им. Я промычала ему в губы, а он выдохнул в них, прервав наш поцелуй. Этот поцелуй был лишь знаком согласия наших отношений, он не использовал язык или зубы, он был очень мягок, но я была настойчивей, потому что ждала этого пять лет. Он прикусил свою губу, улыбаясь. —А знаешь, я думаю, наше знакомство удалось. Я прямо-таки узнал тебя с новой стороны. —пошутил он.

– О, да ты еще многого обо мне не знаешь. У меня этих сторон слишком много. А ты слишком очевиден, я и так знаю тебя.

– Вот еще. Я умело скрываю свою истинную сущность.

– Мне уже стоит бояться? —поинтересовалась я.

– О да, еще как.

Я засмеялась и подвинула его в сторону.

– Мда, впервые я опаздываю не потому, что поздно вышла.

– Я считаю, что твоя причина вполне себе уважительная.

– Ага. Я тоже так считаю.

Мы стояли и улыбались. Он спокойно улыбался, а я была похожа на человека, впервые познавшего вкус счастья. Оно еще было далеко, но мне его стало видно, и туман исчез. Вся моя жизнь была, как в тумане, и я не могла найти, куда мне идти. Просто шла, куда сердце подскажет. Интересно, куда оно меня привело на этот раз?

Вот оно стоит – мое прошлое, мое настоящее и… мое будущее? И уже не страшно, и уже не грустно, и уже не пусто. Уже хорошо. Опьяненная счастьем, я и не заметила, как же он изменился. И потом лишь это поняла. Он сделал наши отношения цепями, но я слишком любила его, чтобы оставить. И это стало причиной того, что истинное счастье я не увидела, сама же его потеряла. Я тогда была уверена в том, что не могу и не хочу больше никого любить. Но он все время лишь претворялся, что любит. Истинная любовь, она другая. И познать мне ее удалось не с ним, а с тем, кому я разбила сердце. Любовь всегда приносит боль. Если не тебе, то партнеру. Или другу. Или просто очень хорошему прохожему.

Глава 5

На моем канале было 20 подписчиков. Прошло два дня, конечно, но 17 из них – это мои знакомые, а один из неизвестных мой личный хейтер. На каждый пост ставит дизлайк. Я снова улыбнулась, прочитав его комментарий. Очень информативный.

« – — – — – — – »

«Ну и? Если хочешь писать комментарии, то в них обычно что-то комментируют. А это что за шифр?»

Отвечать он, разумеется, не стал. Хотя это не особо меня впечатлило – его дизлайки – но я все-таки немного расстроилась. Вся реклама стоит денег, а их у меня нет. Мама… Попросить у нее? А поймет ли она? Я очень хотела продвигать свой канал, хотела иметь несколько сотен подписчиков, а потом и тысяч. Я практически мечтала об этом. Это так больно – видеть мат и пошлые комментарии в своем канале. И больше никаких. Реакций мало, и вообще все оказалось гораздо сложнее, чем я думала. Все в жизни слишком сложно.

Я закрыла глаза и вспомнила вчерашний вечер. И улыбнулась. Я счастлива. Мне хотелось прыгать, бегать, танцевать и улыбаться. И заставить улыбаться всех вокруг, потому что мир казался невероятным. Невероятно прекрасным. Я подумала и решила написать новый пост. О любви и счастье. Снова дизлайк от того самого будет, но сам-то задумается об этом. Люди обычно так реагируют, когда сами осознают правоту прочитанного. Может, для него то, о чем я пишу, слишком личное и есть какая-то история?

«Бытует мнение, что любовь дарит крылья. А кто-то говорит, что только цепи. Кажется, я до этой самой минуты думала, что это цепи, и точка. Но сейчас мне хочется летать, прыгать, бегать и кружиться, танцевать и петь, и любить, и жить. Что для вас значит свобода? А любовь – это свобода? И да, я уже предсказываю реакцию моего любимого хейтера. Надеюсь, тебе очень не понравился пост. Или слишком сильно понравился.»

Я вскочила с кровати и закружилась по комнате, и казалось, что в этом мире нет ничего важнее этого момента. Я посмотрела в окно. Дождь до этого дня лил почти каждый день – осенняя красота и мокрые капли, стекающие по лицу прямо за спину. А сейчас на улице было солнце, лучи проникали в мою комнату, пытаясь ее сделать светлей. Как сделал светлей мою жизнь он. Макс. Деревья колыхались так, что было слышно их особую мелодию. Как та скрипка в моем плейлисте. Эта музыка звала, пробуждала в душе самое прекрасное, что в ней есть. Музыка природы. Это была музыка природы.

– Ты чего такая довольная? – спросила мама за обедом.

– Да обычная я. Как всегда. —улыбнулась я. —А можно я буду продвигать свой канал? Дашь денег на продвижение? Это важно для меня.

– Это что еще такое? – нахмурилась она. —Опять хочешь потратить деньги на глупости? Лучше бы по дому помогла. Совсем ничего не делаешь.

Я вспомнила вчерашний день, когда я помыла полы во всем доме, протерла всевозможные столы и помыла гору посуды. Ну еще раковину помыла. Конечно, ничего не делаю. Как всегда.

– Пожалуйста, мне очень этого хочется. Это поможет мне стать лучшей версией себя… -начала я. Я видела, что у нее нормальное настроение, поэтому настаивала. Обычно она начинает говорить плохие вещи, которые меня обижают, и она точно знает, что именно действует на меня так. Давит на больные точки. Почти всегда.

– Хорошо. И все-таки, чего довольная такая? – спросила она.

– Макс. —улыбнулась я.

– О нет. Ты снова на него ведешься? Посмотри на себя и на него. Да ты на умственном и духовном уровне выше его.

– Я знаю.

Я знала, как должна была поступить и отреагировать на него. Но слово должен всегда противоречит слову хочу. Слово надо сердце воспринимает по-своему. И почему-то разум слишком ведется на него.

Я зажмурилась от солнца, когда вышла на улицу. Ненавижу такую погоду. Но почему-то я улыбалась и радовалась. Я жмурилась, и мне казалось, что в этом свете есть нечто большее, чем просто радость. Я могла посчитать на пальцах такие дни, когда солнце освещало дорогу. Дорогу в будущее, проложенную настоящим. Хотя когда люди говорят мне такое, я обычно говорю: погода. Да, погода нынче прекрасная. Солнышко, и правда. Классная погода. Возвышенная погода.

Я светилась от ожидания встречи с Максом в школе, когда ехала в маршрутке, шла по дороге, заходила в школу… А потом застыла. Я напугалась, представив, как обо мне начнут узнавать люди. Будут видеть мою жизнь, советовать что-то, спрашивать. Смеяться. И в подтверждение этого рядом прошла какая-то девочка, пусть и не с моего класса, но она покосилась на меня, как на сумасшедшую. Я стояла в дверях, боясь сделать шаг. Мне же обязательно надо было сделать этот шаг в новую жизнь. Девочка прошла и засмеялась, видимо, я и правда глупо выгляжу сейчас.

– Так боишься ступить на дорогу знаний? Или на алгебру не хочешь идти? —прошептал сзади кто-то. И этого кого-то зовут Макс. —Так давай уйдем.

– Ну уж нет. Я что, зря так стараюсь получить эту чертову медаль? Наша математичка не поймет. Я просто… задумалась.

– Зануда.

– Прогульщик.

Он попытался взять меня за руку, что заставило меня чуть ли не прыгать от радости. Я готова была плакать от счастья. Слишком долго я этого ждала… Все кажется таким ненастоящим. Призрачным. Я отдернула руку, вспомнив свои страхи. И зачем я снова их вспомнила? Я улыбнулась ему и пошла в кабинет.

Урок алгебры проходил так, как обычно. Хоть что-то в этом мире не меняется. Снова кто-то стоит у доски, скромно посторонившись и смотря на учителя глазами, кричащими о помощи. Снова я решаю примеры в два раза быстрее. Но какой-то вредный один пример попался. Прям не решается. Ему жалко, что ли? Я уже была готова бросить тетрадь в кого-нибудь или во что-нибудь. Учитель прошел мимо меня, посмотрев на мою тетрадь. Сделав страшные глаза, которые гласили: ты что тут написала такое?

– А зачем такими путями идти? Вот так сделала бы. —она показала, как я могла бы решить задачу в раза три проще. Мда, мы не ищем легких путей. —А это что? Это же элементарные правила. Думай.

– Да оно не получается. Не хочет получаться.

– И мы хотим пять? Нет, моя дорогая… -дальше я уже не слушала и, сжав зубы, решала, решала всеми возможными путями. Наконец, я положила ручку и радостно прошептала самой себе губами: «У меня получилось!».

– Получилось, да? Ну это уже хорошо. —посмеялась учительница. Я смутилась и устремила свой взгляд в тетрадь.

– Да уж, да вы прям подружки с ней. —посмеялся Макс. —Она ходит вокруг тебя коршуном, смотрит, проверяет. Даже не знаю – ты счастливчик или бедняжка.

– Прекрати, услышит. – улыбнулась я. —У нас просто очень длинная предыстория наших математических отношений. Алгебраических. Нас связывает вероятность и статистика, которая нас постоянно сталкивает в жизни.

– А между нами какая вероятность и статистика?

– Красивое вероятностное число. Большего тебе знать и не нужно.

– Мы красивое число? Хм, мне определенно нравится такой подход к отношениям…

Я испугалась такого громкого слова от него – отношения. Сразу стало как-то не по себе, захотелось сбежать. Не уверена, в одиночку или с ним. Определенно с ним.

Иногда человек заставляет забыть о том, что вероятность благоприятного исхода – меньше одного процента. Это число красивое. Но невозможное. И грустное. 0, 888. Это число бесконечности или невозможности? Ответа у меня пока нет. Ответ я получу в будущем. Все числа устремлены в будущее. Как и люди, как и их судьбы. Все существование устремлено в будущее, человечества нет без будущего. Ну а на чем строится будущее? Мне нужен гугл души и своего сердца, чтобы ответить на все эти вопросы…

На перемене я стояла напротив двери и просто думала. Но в голове была тишина. Я безразлично пожала плечами, пытаясь стать образом той, которую я играла последние три года. Безразличную. Холодную. Отчужденную. Одинокую…

– Почему стоишь? —спросил Макс.

– Макс, а можно мы поговорим после уроков? Не хочу, чтобы что-либо отвлекало меня от учебы. —я осмотрелась по сторонам, боясь, что нас кто-то услышит.

– Ладно. —стал таким же холодным он.

– Ладно… -прошептала я пустоте. Зачем я все порчу? Почему мои страхи мешают мне жить?

Оставшиеся несколько уроков прошли обрывками ненужной информации, пустых разговоров, бессмысленных шуток, над которыми все должны смеяться. Я ждала каждую минуту, чтобы поговорить с ним. Макс будто отключился. Он это делал всегда так мастерски… Это он меня научил отключаться. Воспринимать окружающую действительность тишиной, а людей – пустыми оболочками. Сделать вид для себя самой, что ты ничего не слышишь. Просто силуэты. Просто люди.

– Пошли поговорим. -оборвал он мои мысли так внезапно, что я даже додумать ответ не успела, как он меня утащил в сторону. Мы стояли около какого-то дома вблизи школы.

– Я понял. Но не понял, почему.

– Э-э-э? -не поняла я.

– Ты не хочешь рассказывать. О себе. Боишься? Так вроде наоборот хорошо.

– Ты прав. -вздохнула я. -Я боюсь. Боюсь того, что будет после. Разговоры, общение, ненужные советы, сплетни, выяснения, выдумки. Потенциальные друзья и потенциальные враги. Я не хочу ни того, ни другого. Это все отравит наши отношения. Общество, социум – это яд, который проникает внутрь межличностных отношений. Разрушает их. Я хочу стать частью этого общества, правда, но… Но я не готова. Я боюсь всех снова потерять. Я ведь тогда потеряла не только тебя, но и друзей. Я была счастлива там. Но моя жизнь поменялась, а к новым условиям я не смогла приспособиться. Дай мне месяц, ладно? Привыкнуть к изменениям. Осознать их. И измениться внутри.

– Ладно. -улыбнулся Макс. -Я понял. Только больше так не делай. Так могу делать только я. Отстраняться. Пошли гулять? —спросила он, не дав мне возможности подумать над его словами.

– А куда? -поинтересовалась я.

– Увидишь.

– Пошли туда, куда глаза глядят. -предложила в шутку я.

– Пошли туда, куда сердце смотрит. -ответил он. Я улыбнулась. Как просто у него получается все исправить. И заставить меня улыбнуться. —После физики просыпается голод. Пошли перекусим.

Мы шли по улице, на которой уже лежали горки листьев. Осенние краски красивы, если не поднимать глаза на деревья, которые погибают, засыпают. Так и по жизни – все, что находится перед твоим носом, всегда кажется невероятным и захватывающим, и не важно, что там дальше, что там наверху. Наверху только небо.

– А чем ты сейчас занимаешься? То есть что для тебя в профессиональном плане сейчас стоит на первом месте? – решила начать разговор я.

– Не знаю. Я всегда хотел играть в группе, и сейчас это у меня есть. А чего я хочу по жизни – я не знаю. Я не знаю, что мне нравится, что у меня получается и даже не знаю, кто я, хороший ли я или плохой. Я ничего не знаю о себе, и потому стараюсь не показывать себя другим. И иногда я не открываюсь даже самому себе… Я просто закрылся в один момент и забыл открыться. Потерял ключ к самому себе. Вот и все. Вот и вся моя история.

Я молча шла рядом, пораженная его речью. Он так болезненно это говорил, будто не хотел этого, но не знал, как по-другому. Я подошла к нему и нажала на его нос.

– Сизам откройся. —пошутила я, но смешно мне не было. Зато он начал смеяться так, будто я сказала нечто смешное. —Я найду ключ. И открою. Обещаю тебе.

– Ты просто невероятная… даже не знаю, кто! Светильник ты, вот кто. —вдруг ошарашил он меня.

– Эй, нельзя же так называть девушку! Что это за светильник? Еще бы люстрой назвал. Почему кстати?

– Твой свет заставляет меня смеяться и светлеть. Ты вся горишь и светишься, когда открываешься кому-то. Я стал одним из немногих счастливчиков. Мне жаль тех людей, которые не могут увидеть твой взрывной характер за той стеной, которую ты построила. Прямо-таки крепче китайской!

– Да ну тебя. —посмеялась я. Хотя он прав. Иногда я и сама об этом жалею, в те отчаянные минуты одиночества.

– Мы, кстати, пришли.

– А куда, собственно, пришли-то? —наклонив голову и рассматривая вывеску, спросила я. Мы стояли перед заброшенным зданием, которые раньше, видимо, было музеем. Вывеска гласила: музей искусства. Правда, внутри уже не было ничего. Абсолютно. Так сказать, перед нами стояла избушка без окон без дверей. Только курьи ножки убежали. —Это что, музей? Ты же собирался поесть. И я, если честно. —подозрительно покосившись на него, а потом еще раз на здание, спросила я.

– Ага. —утвердительно покачал головой один сумасшедший. —Идем.

– Ага. Идем… -продублировала его слова я, пытаясь найти в них скрытый смысл и понять все-таки, куда идти-то.

Макс взял меня за руку, и мы пошли внутрь. Я переступала через камни, упавшие, видимо со стен, когда это здание рушилось. Один раз чуть не упала и уже начала проклинать моего спутника, не понимая, куда мы идем. Тут я подняла глаза и ахнула. Перед нами простилались арт-рисунки современных художников, уличная живопись. Граффити, как настоящее искусство. На одной стене был изображен город, наполовину серый, безликий город, в котором шел один-единственный человек, и он был одинок в этом большом, шумном, жестоком городе. А справа, с другой стороны, был изображен город света, радости и мечты. Ярко-розовые, желтые, красные, оранжевые краски были смешаны, передавая общее настроение счастья, веселья, смеха. Здесь были изображены люди, каждый человек улыбался и разговаривал с другим. Здесь никто не был один. Здесь каждый мечтал, и каждый мог осуществить свою мечту. Здесь был город мечты.

На каждой стене были изображены рисунки, один другого лучше. Во всех был смысл, жизнь и чувствовалась любовь художника. Граффити стало искусством. Мы проходили мимо стен, а я завороженно всматривалась в каждый, гадая, где сейчас этот художник.

– Смотри – там есть киоск с шаурмой. А продавец – художник всех этих работ.

Я повернулась в сторону Макса, совершенно не веря его словам. Как такой гениальный человек может стоять и продавать шаурму? Что делает такой человек здесь?

– Почему? —одним вопросом я передала Максу всю бурю сомнений и недоумений в моей душе.

– Потом расскажу. Давай сначала поговорим с ним.

Мы подошли к киоску, который стоял в конце всех стен. Как это я его сразу не заметила?

– Здравствуйте! Я… -я хотела сразу высказать все впечатления, которые еще оставались во мне и не покидали мои мысли. Но запнулась. Я не знала, что сказать. Сказать, что я поражена? Сказать, что я просто в восторге от идей художественного замысла, от концепции самих картин, от красок, которые передают эмоции, от мечты художника, его порыва вдохновения, которое так явно проявлялось в его рваных мазках в начале и ровным, профессиональным штрихом в конце? Всего этого было мало, да и слишком очевидно. Я просто не знала, что я, такая маленькая и глупая на его фоне, тут могу делать?

– Две, пожалуйста. —прервал тишину Макс.

– Вижу, девушка поражена ночным искусством? —улыбался старик. Это был мужчина лет шестидесяти, в темных очках, с длинными седыми волосами, которые потом плавно переходили в бороду. Его морщинистое лицо вызывало доверие, а его добрая улыбка заставляла улыбнуться в ответ. —Ту стену я расписал, когда мне было сорок лет. Я тогда впервые увлекся граффити, да и не рисовал я никогда раньше. Мне стало так одиноко и грустно, что все свои мысли я решил облачить в образы на стене.

– Это поразительно, и слов, которые бы описывали ваше творение нет. Их просто еще не придумали.

– Иногда словам придают слишком большое значение. —улыбнулся старик. —А ведь не важно, что ты говоришь, важны те эмоции, которые звучат в голосе. Я слышу, что ты восхищаешься моими работами. Мне это приятно. А теперь идите, не хочу мешать вашей прогулке.

Я хотела еще что-то сказать, но Макс увел меня за угол. Мы сели на лавочку, а он начал рассказывать. Историю с самого начала. Историю старика, которая заставила меня заплакать. Заставила понять, что в жизни важно ценить все.

Этот музей построили около пятидесяти лет назад. Основал его один известный искусствовед-критик на деньги своих богатых родителей. Этот человек никогда не знал нужды, ни в чем себе не отказывал. Даже тот факт, что он открыл музей, был нужен для его репутации, для того, чтобы о нем узнали. Но единственное, что было его талантом – это поиск других талантов. Он видел гениев издалека. В его музее работали даже уборщицы – гениальные, которые умеют петь, играть, танцевать, рисовать, знают всю историю и много чего другого. Люди говорили, что этот музей был создан не человеком, а Богом. Все в нем было искусством – даже пылинка, которая лежала на кувшине. Однажды на работу экскурсовода пришел молодой парень, которому на тот момент не было и двадцати пяти. Потерянный, ничего не знающий, но уже любивший искусство, Ваня пришел в лучший музей. Ваня – это именно тот художник, который исписал стены картинами, это именно тот старик, который сейчас стоит продает шаурму.

Искусствовед-критик никогда не утруждал себя приходом на работу или другими обязанностями, но принимал на должности людей он сам. Каждый должен был пройти собеседование с ним лично. И Ваня прошел. А потом его жизнь стала меняться. В хорошую сторону. В жизни всегда есть какой-то переломный момент, когда ты взлетаешь. Но почти всегда в тебя прилетает камень, который тебя тянет обратно. Сталкивает тебя, и в этом полете важно лишь одно – не разбиться.