Любовный треугольник

Перед глазами плывёт, разлетаются черные мушки…

Нахожу глазами широкое дерево и кое-как дойдя до него, опускаюсь на землю. Роняю голову на ствол и прикрываю глаза.

Я бы душу дьяволу продал, лишь бы это наконец прошло…

Глава 21. Давид

На следующий вечер я еду поддержать сестру на ужине с её будущим мужем и его семьёй. Моё присутствие не обязательно, но Мари попросила, а я оставить её одну не могу.

Судя по тому, как в процессе развивается разговор, ей действительно поддержка не помешает.

– Мариам, девочка, – мать Нарека произносит в какой-то момент, – не беспокойся о работе. Тебе совершенно нет необходимости этого делать. У Нарека прекрасная должность, вы ни в чем не будете нуждаться. Можешь не переживать. Спокойно займешься обустройством быта и детьми.

– Но я хотела еще работать, – хмуро противоречит сестра.

За это я горжусь ею и люблю… За стремление к знаниям и нежелание ограничивать себя стенами дома.

– Мариам, давай посмотрим правде в глаза, – подхватывает отец Нарека, – работать юристом девушке – занятие не из лучших. Это сколько нервов, опасных знакомств с людьми, от которых нужно держаться подальше. Защищать не всегда придется невиновных. Ты ведь понимаешь?

– Я не хочу, чтобы рядом с моей женой все время находились опасные личности, – припечатывает сам будущий муж. – Поэтому думаю, мы все же пересмотрим твой возврат к учебе. – а потом добавляет, заметив, как изменилось лицо Мариам, – Ну, или переведешься сюда, если так хочется доучиться.

Искоса смотрю на сестру, и сам еле держусь. Знаю, что у нас принято, чтобы жена посвящала себя дому и детям. Так многие живут. Но не все. Мои друзья, к примеру, перешли ту черту, где их жены должны только готовить и стирать. И я их поддерживаю. Женщина в первую очередь должна быть тем человеком, с которым получаешь оргазм не только физически, но и ментально. С которой хочется говорить. И не только о доме.

– Пап? – Мариам, как и всегда, ищет защиты у отца.

Смотрит на него блестящими от слез глазами, а тот одаривает её непривычно холодным взглядом.

– У тебя будет муж, Мариам. Отныне все вопросы вы будете решать вдвоем.

У меня холодок вдоль позвоночника опускается. Смотрю на удовлетворенного его ответом Нарека и четко понимаю, что он из тех, кто воспитан старыми обычаями. Он сестры дыхнуть не даст без его ведома.

Мариам это тоже понимает. Опускает взгляд в стол, крупно дрожит вся.

Не могу на это смотреть… Извинившись, ухожу курить.

По легким распространяется никотин, пока я опираюсь локтями на ограждение.

Помню, как я встретился с Ани и её родными перед свадьбой. Она счастливо улыбалась, рассказывая, что пошила кучу одежды нашим будущим детям, в глаза мне заглядывала. Такая вся правильная, послушная, верная… Такой она и остаётся до сих пор.

Её не за что ругать, или требовать чего-то. Иногда встряхнуть хорошенько хочется, но потом я вспоминаю, что не её это вина – то, что меня что-то не устраивает. Она делает всё идеально. Это не она неправильная. А я. Я не ценю. За это от самого себя тошно и перед ней стыдно.

Столько лет вместе, а у меня мысли о том, чтобы вернуться вечером после работы домой не вызывают ни всплеска радости, ни приятного ожидания.

Я пока тогда под окнами Ольки стоял и ждал, пока Лёша её уедет, думал из меня потоком хлынут эмоции. Я ведь одновременно с ним приехал. Когда он из машины вышел, узнал его сразу. А потом ждал… Видел, как он у окна стоял. Привычно, так, как положено тому, кто часто бывает у неё дома. И меня это изнутри жрало.

Потому что я вот также хотел. Просто прийти, встать у окна и говорить с ней. Смотреть на то, как делает что-то, слушать… Я любил слушать Осипову. Она всегда рассказывала о том, что происходило у неё в школе, пока она училась. Могла говорить о чём угодно – о фильмах, музыке, танцах своих. О том, как у неё не получалось какое-то движение, и она психовала, а потом оттачивала его до совершенства.

Я мог слушать её часами, лишь бы говорила. А Ани… с ней мы не говорим. Разве что о пацанах и том, как прошел день.

Замечаю, как уходят гости. Проводить не подхожу. Родители и сами справляются. Прослеживаю взгляд Нарека и не нравится мне он. До озноба под кожей не нравится. Слишком много в нём уверенности и властности. Он явно из таких, как мой отец. И рано или поздно он сожрёт Мариам и задушит её своим авторитетом.

Всё внутри меня противиться этой мысли. Я слишком люблю сестру, чтобы видеть её несчастной. Чтобы пожелать ей той жизни, что сейчас у меня.

После того, как родители возвращаются в дом, я докуриваю сигарету.

Не могу так с ней поступить. Просто не могу отдать этому Нареку в руки, заранее зная, что она будет несчастна.

Я поговорю с отцом и настою на том, чтобы он отложил их свадьбу. Хотя бы пусть доучится сестра, а за это время возможно у Нарека интерес и пропадёт. Так долго ждать не каждый станет, особенно у нас. Саня звонил, сказал, что Демьян улетает в Штаты, поэтому будет проще. Возможно, при таком раскладе отец послушает.

Разворачиваюсь, вхожу в дом, когда до меня доносится отчаянный голос сестры:

– Я не люблю Нарека! И никогда не полюблю!

– Чтобы выйти замуж не обязательно любить, – отвечает отец, – любовь придет потом, когда ты помудреешь и поймешь.

Прохожу в зал и застываю на пороге. Мариам, стоит сжав кулаки, а отец нависает над ней, морально раздавливая собой.

– Пап, ты ведь любишь меня. Я точно знаю. Тогда зачем хочешь видеть несчастной? Почему не желаешь мне только самого лучшего?

– Именно потому что желаю, я не позволю чужому человеку сломать тебе жизнь. Ты идешь наперекор семье. Это уже значит, что он учил тебя этому!

– Никто меня не учил! Я сама вижу все. Для вас главное скорее меня выдать замуж, чтобы я не наделала ничего, что не входит в ваши планы. – выкрикивает со слезами на глазах сестра, – Но вы забываете, что мне самой это не нужно. Я не хочу бросать учебу и закрывать себя в четырех стенах. Прости, мама, – бросает взгляд на мать, – ты прекрасная хозяйка, и я тоже люблю готовить, но не настолько, чтобы проводить на кухне сутки. Я хочу найти себя в жизни. И сделать это с Демьяном. Я люблю его, пап!

– Ты его, может, и любишь, а вот он тебя? Как только подумаю, что он мог с тобой делать, так, клянусь Богом, хочется руки ему обломать.

– Пап, я невинна. Демьян меня не трогал.

– В нашем веке не обязательно лишать невинности, чтобы получить удовольствие!

– Как ты могла позволить ему трогать тебя? – встревает мать, подключаясь к отцу. Ступаю к ним и встаю за спиной сестры. – Мы же не так вас воспитывали. Хочешь повторение судьбы своей тетки? Так вот я скажу тебе, что сказок не бывает. Поляк ее потаскал и бросил. Благо, что не успела забеременеть, а то могло все закончиться еще плачевнее.

И я и Мариам одновременно замираем. Я не был в курсе, что сестра знает о нашей тётке. Ей рассказали?

– А почему мы ее ни разу не видели? – тихий шепот Мари разлетается по залу.

– Потому что сюда она не вернется. Знает, какой позор устроила семье своей выходкой. Живет с каким-то армянином сейчас на другом конце города. Тоже дура верила в сказки и любовь на всю жизнь, а в итоге ни любви, ни семьи.

Меня словно обухом по голове припечатывает. Отец в курсе, что его сестра здесь, рядом, и даже не познакомил её с нами – её родными племянниками?

– Так может, если бы семья от нее не отвернулась, она бы не осталась одна? – говорит несмело Мари, – может, будь рядом вы, ее жизнь была бы совсем иной? Ведь никто не заставлял от нее отворачиваются. Такое бывает. Несчастная любовь. Но у нее был бы брат и родители. Она одна не потому что выбрала другого мужчину, а потому что вы от нее отвернулись.

Вижу, как лицо отца бледнеет. Глаза наполняются яростью. Мать гладит его по спине, что-то нашептывая, но это успокоение не помогает.

– Как ты смеешь учить меня и моих родителей как нам нужно было жить? – цедит сквозь зубы, – В нашей семье есть правила и устои, которых мы придерживаемся много лет. Так женились мои прадед, дед, отец, я, Давид, и так сделаешь ты! Не хочешь замуж за Нарека, пойдешь за другого армянина. Хочешь позже? Без проблем! Учись, работай, но замуж ты выйдешь здесь!

– Нет! – топает ногой Мариам, – И Нарек, и любой другой мужчина с позором отвернется от меня узнав, что я позволяла себе с Демьяном.

Всё происходит в мгновение. Отец бледнеет, замахивается, Мариам вскрикивает и зажмуривается, а я действую на инстинктах.

– Нет, отец! – ловлю его руку и удерживаю от самой большой его ошибки. – Хватит! Не многовато ли диктатуры для сестры?

На автомате задвигаю сестру к себе за спину. Губы отца искривлены от гнева, челюсти плотно сжаты.

– Давид, отойди.

– Нет. Ты не посмеешь этого сделать.

Отталкиваю его руку, а дрожащую и всхлипывающую сестру подталкиваю к лестнице. Не позволю причинить ей боль. Если надо, костьми лягу, но он её пальцем не тронет.

– Мариам, иди к себе. А ты – к жене своей, – приказ отца сестра выполняет молниеносно.

Уносится наверх, а я остаюсь на месте.

– Ты понимаешь, что делаешь? – спрашиваю, не разрывая зрительного контакта.

– Уж получше тебя.

– Ошибаешься. Ты потеряешь дочь, также, как и сестру только потому, что не хочешь встать на её место.

– Говори, да не заговаривайся, – рявкает он, – Будет знать как идти против семьи. Мерзавка малолетняя, – кричит так громко, чтобы Мариам было наверху слышно, – Мы ей жизнь дали, воспитали, а она о нас ноги вытирает.

– Она этого брака не вынесет, – пытаюсь вбить ему в голову, хоть и знаю, что напрасно, – ты видел этого Нарека? Он её уничтожит морально.

– Всё нормально будет. Выйдет за него, как миленькая. А нет – так пусть сюда больше не возвращается. Я не потерплю ноги её на пороге моего дома, если останется с Демьяном. Ясно? – снова бросает взгляд вверх, будто она может его видеть.

Меня трясет всего, когда уезжаю. От несправедливости. От того, как для моей семьи какой-то долг дороже собственного ребёнка. По крови гуляет адреналин и горечь. Не то, чтобы я не знал. Не раз представлял, как бы это было, если бы я тогда три года назад все же сделал этот шаг. Сейчас я вижу это наяву.

Приехав домой, закрываюсь на кухне с бутылкой коньяка и пачкой сигарет. Долго думаю, и в итоге решаю набрать Демьяна. Если уж он говорит, что любит, то пусть доказывает. А если сольётся, то я сначала удавлю его, а потом… а потом мы с Мари что-то придумаем. Но замуж я ей выйти за Нарека не дам.

Глава 22. Оля

– Проходи, Оль.

Вхожу в квартиру и тут же попадаю в объятия Мариам. Крепко сжимаю её в ответ.

По телефону она вкратце рассказала мне о том, что случилось, а потом позвала к себе в гости.

Понимаю, что ей необходимо изложить всё, что на душе, да и я сама на самом деле, просто в шоке от того, как она решилась на такой шаг.

– Привет, Ольчик.

Поворачиваю голову в сторону подошедшего Демьяна.

– Привет. Я так понимаю, вас можно поздравить? – разуваясь на ходу, вижу, как он нежно притягивает к себе Мари за талию и целует её в висок.

– Да… Теперь всё у нас будет хорошо. Ты проходи давай. Я вас оставлю, мне нужно поработать в комнате.

– Хорошо.

Мы с Мари отправляемся на кухню, где на столе уже стоит бутылка вина, а рядом с ней тарелка с сырной и мясной нарезкой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.