Созвездие Феникс

– Да, именно так я и отнёсся.

– А можно ли сказать, что изображение всё-таки имело некоторую художественную ценность?

– С большой натяжкой, и то если взять его как заготовку.

– А вы не допускаете, что у автора, как вы выражаетесь, заготовки могли быть эстетические принципы, отличные от ваших?

Тут Сикорский, до этого внимательно смотревший на собеседницу, откинулся на спинку кресла, посмотрел вверх на освещённый солнцем витраж и устало ответил:

– Эстетические принципы могут быть какие угодно. Их и вовсе может не быть, важно только, чтобы на картину можно было смотреть, – и добавил, понизив голос: – И чтобы в ней было хоть немного любви.

– Как вы сказали? Любви?! – встрепенулась врач-биолог. – И вы берёте на себя смелость судить чужую работу, опираясь на такие субъективные критерии?

– Об объективных критериях я уже говорил. А что до смелости – нет времени предаваться сомнениям, век короток, – проворчал Сикорский.

– А вас не беспокоит мысль, что вы, может быть, уничтожили чужое произведение?

В ответ Сикорский монотонным голосом процитировал:

– «Произведения, выставленные на сенсорных экранах, не подпадают под действие закона об авторских правах» – параграф 5, статья 17 Конвенции об интеллектуальной собственности, и значит, я вправе был действовать, оберегая моё эстетическое чувство, – и, оживившись, добавил: – Вы так горячо переживаете за судьбу этого изображения, уж не вы ли автор? Простите, если мои замечания показались вам резкими.

Врач-биолог поджала губы:

– Нет, я не автор.

– Тогда у меня вопрос: почему так много внимания этому эпизоду? Может быть, я нарушил какие-то правила?

В разговор вступил капитан:

– Вы не нарушили никаких правил. Дело в том, что ваши манипуляции над изображением могли стать причиной изменений настроек всех систем корабля. Это пока только предположение, но страшно представить, что было бы, если бы ваше вмешательство оказалось более энергичным.

При этих словах капитана Сикорский подскочил в кресле:

– Вот как! Это очень интересно! И что, новые настройки оказались хуже прежних? А насчёт вмешательства – нет! Нет! Мне не удалось бы переделать картину радикально, экран мне этого не позволил бы. Я мог внести изменения только в определённых пределах. Так что с настройками?

Капитан ответил нехотя:

– По предварительным оценкам ваши – если угодно – настройки оказались эффективнее.

– «Красные ящики»! Это они работают! – воскликнул Сикорский.

– А что вы знаете о «красных ящиках»? – спросил капитан.

– Их нашли двадцать лет назад в марсианских пещерах – похожие на большие и малые головы сыра, многослойная металлоидная оболочка и кварцевый песок внутри. Их было очень много. Стало ясно, что это продукт высокоразвитой цивилизации, некогда существовавшей. Но что это такое? Учёные долго ломали голову, пытаясь понять, для чего они могли служить? Пока однажды ирландский физик Джойс не привёз к себе домой одно устройство и не прилепил к нему скотчем контакты системы климатизации «Умный дом». Через неделю выяснилось, что энергозатраты на поддержание заданного режима уменьшились вдвое.

Устройства стали испытывать в самых разных системах, и всякий раз оказывалось, что эффективность работы этих систем возрастала на десятки процентов, а то и в разы. Неизвестно было, что происходит внутри этих «головок сыра» – к ним подводили исходные данные, на выходе получали результат – это были «чёрные ящики», но поскольку нашли их на Марсе, то называть их стали «красными ящиками». Официальное же их название «Универсальные регуляторы Джойса» – УРД.

Но самое интересное оказалось в другом. Когда УРД подключили к системе регулирования транспорта в Нью-Йорке, пропускная способность улиц не только возросла в два раза, а число аварий уменьшилось наполовину, но, чего уж никто не мог ожидать, резко уменьшилось число аварий со смертельным исходом! И вообще, в городе сократилась смертность, чего не удалось объяснить ускорением прибытия машин скорой помощи. Появились данные, что «ящики» регулируют не только электронные системы, но каким-то образом влияют и на системы биологические. Так, в доме Джойса комнатные растения цвели как сумасшедшие, а сам Джойс в 70 лет женился на молоденькой, и у них появились дети. Поползли слухи о чудесных исцелениях и даже о воскрешениях. ООН наложило свою лапу – вывоз «ящиков» с Марса был запрещён. Появились сталкеры и чёрный рынок, на котором «красные ящики» стоят миллионы. А ваша задача – воспрепятствовать попаданию «ящиков» на чёрный рынок? Не так ли? – и Сикорский с улыбкой посмотрел на капитана.

Теперь капитан Брант увидел смеющееся лицо консультанта вблизи и разглядел на дне его глаз затаившуюся печаль. Снова внутри капитана прозвучало загадочное: «Плохи наши дела…» – и наступила темнота и тишина.

Тишина длилась долго, пока её не нарушил посвист ветра где-то совсем близко. Перед глазами посветлело, и в поле зрения оказались кроличьи лапы. Передние кроличьи лапы чинно расположились перед ним на краю снежной норы и это были ЕГО лапы. Снизу, от дороги – он откуда-то знал, что там дорога, – послышался звук захлопнувшейся дверцы большой машины. ОН потянулся и выглянул из норы – перед НИМ расстилалось большое заснеженное поле. Оно поднималось вправо вверх к темнеющему лесу. Слева тянулась дорога, но машины отсюда видно не было – её закрывал крутой откос. В морозном воздухе слышно было, как работает двигатель. Но вот двигатель заурчал громче, завыл, и машина уехала. Снова стало слышно только посвистывание ветра, колышущего сухие стебли бурьянов, – нора была на меже. ОН хотел было задремать снова – выходить на кормёжку было ещё рано, – но тут, как будто поражённый током, вздрогнул всем телом. Пространство напряглось, всё вокруг насторожилось, даже бурьяны кивали уже не так бессмысленно – между их стеблями стало видно шевелящееся чёрное пятно. ОН всмотрелся: маленькая человеческая фигурка посреди поля, проваливаясь в снег, поднималась вверх по склону. Это была женщина.

И тут же Брант осознал себя снова в кают-компании. Сикорский всё ещё смотрел на него, ожидая ответа. Капитан поморгал, увлажняя пересохшую роговицу, и подумал: «Секунд десять…», – а вслух сказал:

– К этому вопросу мы вернёмся позже, а сейчас пора на пост.

В рубке управления их встретил весёлый голос старшего помощника:

– Куда вы все пропали? Мы подкрались к дичи с подветренной стороны!

Все заняли свои места и капитан скомандовал:

– Снайс, дайте максимальное увеличение!

На экранах, медленно увеличиваясь, появились три сильно вытянутых сигарообразных тела, собранных в единую конструкцию. Тела почти не отражали света и скорее угадывались чёрно-серыми силуэтами на фоне звёзд.

– Это, по-вашему, прогулочное корыто? Все по местам! – прозвучал напряжённый голос капитана.

– Это же «Плазма»! Как же это?! – потрясённо протянул старший помощник.

– Некогерентный сигнал! Выстреливаем зонды-метки! Один в цель, четыре с упреждением по вероятной траектории! – скомандовал капитан.

– Выполняю! – отозвался помощник.

В этот момент взревела сирена «Манёвр! Манёвр! Манёвр!» – и в следующее мгновение страшная перегрузка вдавила экипаж в кресла. Скачок длился не больше тридцати секунд, и, после того как напряжение спало, послышался голос капитана:

– Фрэнк, сколько было?

– Почти 9G!

– Как там консультант? Сикорский?

В ответ послышался хриплый голос:

– Жив.

– Снайс, успели выстрелить?

– Да, шеф!

– Молодец! Не только болтать умеете!

И, обращаясь к экипажу, спросил:

– Вспышку кто-нибудь видел?

За всех ответил инженер:

– Вспышки не было, кэп.

– Тогда почему сработала защита? Ещё какая-то угроза?

– Попробую разобраться, – ответил инженер.

– Помощник, где наша дичь?

– Дала тягу – вокруг пусто.

Послышался спокойный голос врача-биолога:

– Господа, пришло время обеда.

– Спасибо, Этель, – ответил капитан. – Помощник, мы корректируем орбиту?

– Да, шеф, придётся потерпеть немного.

Снова вспыхнуло табло «Манёвр!» – и звёзды снова поплыли на экранах.

Последним в кают-компанию с плохо скрываемой радостью на лице вошёл помощник Снайс и, подойдя к капитану, что-то шепнул ему на ухо. После этого он сел за стол рядом с Сикорским.

– Скажите, а как вас зовут? – тут же обратился Сикорский к помощнику.

– Смотря куда. Если к ответу, то вы уже слышали, а если приятельствовать, то Артур.

– Ну, тогда позвольте называть вас по имени.

– Валяйте, попробуйте.

– Артур, объясните мне, что такое произошло, я ничего не понял.

– Я чуть было не прошляпил «Плазму», а мы гоняемся за ней уже полгода.

– А почему не погнались за ней теперь?

– Бесполезно. Это беспилотник, он разгоняется серией взрывов 20–30 G и больше – мы так не можем.

– А за что капитан вас похвалил?

– Был шанс, что какой-нибудь зонд-маяк адсорбируется на «Плазме».

– Простите, а почему именно адсорбируется?

– Жидкокристаллический передатчик. Растекается по обшивке тонким слоем и излучает кодированный сигнал. Нам ведь не сама «Плазма» нужна, а её контакты: где загружается, куда доставляет груз.

– А почему зонды сперва показали совсем другой корабль?

– «Плазма» захватила контроль над нашими зондами, взломала коды и на нашей частоте дала свои липовые картинки. Это очень хитрая операция, не поверил бы, что такое возможно. Частота-то наша, но передатчики чужие, и я этого не заметил.

В это время поднялся капитан:

– Господа, я думаю, нам надо отметить появление у нас нового члена экипажа. Он оказался полезным приобретением и, похоже, приносит нам удачу: мы хорошо сэкономили на старте, и, кстати сказать, господин Сикорский неплохо заработал. Мы сели на хвост «Плазме» – да, да! Маяк включился, и мы знаем, куда она движется! Мы удачно увернулись от какой-то крупной неприятности – экстренная защита по пустякам не срабатывает. Думаю, это можно отпраздновать. Что думает врач?

Этель улыбнулась:

– Думаю, вы не вы будете, если упустите случай выпить, но по существу согласна: день был трудный, и у нас есть новый член экипажа. Я схожу на склад. – И врач вышла.

– На аптечном складе есть замечательные напитки, но Этель строга, и доступ туда есть только у неё; разумеется, если ситуация не экстремальная, – заметил капитан, обращаясь к Сикорскому.

Через несколько минут вернулась врач с тремя бутылками – это были коньяк, виски и джин.

– Королевская щедрость! – воскликнул Снайс и, тут же оказавшись у бара, стал смешивать коктейли желающим. – Скажите, капитан, а бунт на корабле – это экстремальная ситуация? – спросил он, не отходя от бара.

– Не надейтесь, сынок. Любой бунт Этель же и возглавит, а когда вздёрнете меня на рее, вот тогда и попляшете, правда, Этель?

– Да, капитан Брант! Вас стоило бы высадить на необитаемый астероид за ваши шуточки, – смеясь, ответила врач и, повернувшись к Сикорскому, спросила: – Вам не по вкусу наши напитки – вы очень мало пьёте?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.