Сводные. Стану первым

Заправив кофемашину, достаю из холодильника яйца, сметану, сливочное масло и шпинат. Будут запечённые яйца Флорентин от Гордона Рамзи. Так уж и быть, две порции, а то Поля опять сотворит какую-нибудь несъедобную дичь.

– Всё сам, всё сам, – смеюсь, отвлекаясь на пару глотков ароматного двойного эспрессо.

Пока духовка набирает свои двести градусов, топлю на сковороде сливочное масло, бросаю в него шпинат, морскую соль и немного душистого чёрного перца. Буквально несколько секунд перемешиваю.

Дождавшись, когда шпинат завянет, снимаю сковороду с конфорки и перекладываю её содержимое в специальные круглый формы, заранее смазанные маслом, чтобы вся эта прелесть не прилипла. Распределяю, делаю лунки в центре и, накинув куртку на голый торс, ухожу покурить на балкон. Всё равно надо, чтобы шпинат остыл.

Возвращаюсь, вбиваю в центр яйца, сохраняя желтки целыми. По краю очень аккуратно выкладываю немного сметаны, посыпаю щепоткой морской соли, перцем и мускатным орехом. Ставлю в духовку минут на десять примерно, но слежу. Вся фишка в том, чтобы белок схватился, а серединка осталась жидкой. И вот как раз сводная сможет помакать туда хлеб. Ей вроде как нравится.

Сажусь завтракать, слыша хлопок двери и шаги в коридоре. Похожая на растрёпанного домовёнка из одного известного мультика, она сонно вдыхает ароматы еды.

– Приятного, – толкаю Полине тарелку с её порцией.

– Ты же говорил, что не приедешь, – тянется к вилке.

– Планы изменились. Родители не звонили тебе?

– У-у, – крутит головой. Волосы падают ей на лицо. Сдувает и заправляет их за уши. – С чего вдруг завтрак? – подозрительно глядя на меня, отрезает себе кусочек вкусняшки.

– Чтобы ты опять не терзала мои сковородки, – улыбаюсь ей. – Ешь, остынет же сейчас.

Она снова отламывает себе хлеб и возит им по тарелке, собирая желток. Наверное, я ещё не проснулся, потому что не бесит, просто забавно, как Поля старательно делает вид, что ей не так вкусно, как на самом деле.

– Спасибо, – убирает за собой тарелку.

Мы собираемся, спускаемся на парковку и устраиваемся в моей машине. Довожу её до колледжа и напоминаю про время, во сколько она должна быть дома.

– Ваня, – закатывает глаза.

– Я не шутил, – серьёзно говорю ей. – И насчёт свиданий тоже.

– Я тоже, – улыбается Полина.

– Что «тоже»?

– Не шутила насчёт свиданий, – хихикнув, сбегает на улицу.

– Зараза! – хлопаю ладонью по рулю и стартую в сторону универа, поднимая в воздух снежную пыль.

Глава 14

Иван

На практике снова зависаем до позднего вечера. Глаза слезятся от усталости. Тру их кулаком и выхожу из просторного кабинета вслед за Назаром. Пока парни собираются, спускаемся с другом на парковку, закуриваем и синхронно зеваем. Так устали, что даже говорить лень. Дымим, думая каждый о своём.

Мне вот надо победительницу на канале объявить, тянуть реально уже некуда, завтра каток, свидание. Остаётся молиться богу рандома о везении. Во вселенной же существует какой-то баланс? Мне кажется, будет справедливо дать мне в компанию хорошенькую девочку взамен на то, что с нами едет сводная. Лиза обещала за ней присматривать, но…

Ай, к чёрту все эти «но»! Слишком много мыслей в сторону мелкой занозы. Загоняюсь.

Докурив и попрощавшись с друзьями, сажусь в машину и, прокатившись по городу, чтобы расслабиться, к дому подъезжаю уже в двенадцатом часу. Мне удобнее заезжать на парковку со стороны фитнес-центра нашего ЖК. Сбавив скорость, еду, заглядывая в большие окна, обклеенные рекламой спецпредложений и красивых тел. Случайно цепляюсь взглядом за вход, уловив движение дверей. Открываются, выпуская на крыльцо силуэт в до боли знакомом пуховике.

– Ты охренела, что ли, малая?! – бью по тормозам.

Когда вслед за Полиной из зала выходит крепкий парень, дёргает её за капюшон, а она вместо привычного сопения ему улыбается, понимаю, что реально охренела. Хочется дать ей ремня сразу за всё. Болтает с ним, делая вид, что не замечает моей явно приметной тачки. На морозе её щёки быстро розовеют…

Или это не от холода?

С неба срывается снег, оседает на её ухоженные волосы, куртку, попадает на лицо. Парень небрежно смахивает снежинки, типа случайно коснувшись Полинкиной щеки.

– Фу, как банально, – закатываю глаза и луплю по клаксону.

Сладкая до сведённых зубов парочка оглядывается. Сводная кусает губы, стреляет глазками в своего собеседника, что-то говорит ему, машет ладошкой, затянутой в варежку, и спускается по ступенькам, поскользнувшись на предпоследней.

Открывает дверь, впуская в салон морозный воздух. Он тут же пробирается мне за шиворот и поднимает дыбом волосы на затылке. Поля усаживается на пассажирское, даже не пытаясь сделать вид, что ей стыдно за такое дикое опоздание. Щёки горят, а губы припухли, будто они там сосались с этим парнем, а не занимались спортом.

Завожу движок и агрессивно срываю Феррари с места. Полина успела пристегнуться, но её всё равно сначала кидает вперёд, а затем вдавливает в спинку сиденья.

– Что ты делаешь?! Дурак, что ли? – ругается на меня.

А я бешусь, потому что этой упрямой девчонке абсолютно плевать на всё, что я говорю. И до самой квартиры мы с ней не разговариваем, потому что я сейчас могу только матом.

Мне вот это на хрена всё? А? За ручку её везде водить? На лбу написать, что она несовершеннолетняя?

Психуя, иду на кухню, чтобы попить воды. Встаю как вкопанный, поймав посторонний запах. Поворачиваюсь в сторону плиты. На одной из конфорок стоит небольшая кастрюлька, закрытая непрозрачной крышкой.

Открываю. Борщ…

Швырнув крышку обратно, ухожу к себе в комнату. Переодеваюсь и заваливаюсь на кровать с ноутом. Запускаю рандомайзер, запись видео с экрана и жму на кнопку «Вперёд!». Выпадает число «151».

– Надеюсь, это не твой вес, – усмехнувшись, выкладываю на канал результаты розыгрыша и пишу время и место, откуда заберу победительницу. Фотки специально заранее не смотрю. Пусть будет сюрприз. Желательно приятный.

Немного остыв, выхожу покурить. Полина на кухне делает себе чай.

– Ты завтра остаёшься дома, – выдыхая дым в приоткрытое окно, сообщаю ей.

– Я сегодня правда случайно задержалась. Выучить надо было много, а потом Дамир позвонил и напомнил, что ждёт меня на тренировку.

– Ты завтра дома. Наказана, – повторяю я.

– Ваня, хватит разговаривать со мной как с десятилеткой. Меня даже отец не наказывал! Если ты волновался, извини. Тренировка должна была закончиться в десять, но Дамир предложил попробовать йогу на таких, знаешь, подвесных штуках. Это так круто оказалось. Я там ещё на час зависла на пробном занятии.

– Дамир позвонил, Дамир предложил. Не до хера ли Дамира за последние пять минут разговора? – раздражённо тушу сигарету в пепельнице. – Ключи от квартиры на базу. Завтра ты дома. И борщ свой в холодильник убери. Прокиснет, будет вонять.

– Я тебе вообще-то оставила, – тихо отвечает она. – Ты завтрак готовил, я обед решила… – поднимает выше подбородок. Красивые глаза наполнены обидой и гневом. – Но, если ты не хочешь, надо выбросить, чтобы точно не воняло! – с грохотом скидывает крышку, хватает кастрюлю с плиты.

Насыщенный красный бульон выплёскивается, попадая на гарнитур.

– Криворукая, – шагаю к ней.

– Придурок и эгоист, – парирует Поля.

– Дай сюда, пока всю кухню не заляпала, – берусь за кастрюлю ближе к центру.

– Не утруждайся. Сама готовила, сама выброшу, – дурочка дёргает кастрюлю на себя, я рефлекторно делаю то же самое. Полина отпускает ручки и за долю секунды холодный борщ оказывается на мне, на полу, на всей ближайшей мебели.

– Мама, – пищит эта зараза, а я стою и в прямом смысле обтекаю, как идиот, продолжая держать в руках эту дурацкую кастрюлю.

С ещё недавно белой футболки на пол шмякаются разваренные овощи. По всей кухне насыщенно пахнет супом.

– Пиздец, – произношу одними губами.

– Я это… пойду, – пятится Полина.

– Стоять! – рявкаю на неё, роняя кастрюлю на пол. Она переворачивается на бок. Остатки бульона расползаются по мегадорогим полам сочным алым пятном.

– Ты успокоишься, я потом помогу убрать, – кричит сводная из коридора. – Если ты меня завтра отпустишь на каток, – ещё и торгуется.

– Спрячься, – рычу, смахивая с себя остатки капусты. – Бля-а-а, как противно, – передёргиваю плечами и осторожно снимаю с себя грязную футболку.

Ухожу за полотенцем. Полина выглядывает из своей комнаты. Хихикает и захлопывает дверь.

– Я честно помогу тебе убраться, – кричит оттуда. – Но ты сам виноват. Не надо было дёргать за кастрюлю.

– Не надо было меня бесить, – отвечаю ей.

– Я извинилась, – напоминает Поля.

– Это ничего не меняет, – ударяю ладонью по двери и ухожу в душ.

Мне кажется, меня никогда не трясло от людей. Я в принципе добрый и адекватный. Милашка, млять! Но сейчас мне хочется сделать что-то очень жесткое. Какого хрена? У неё там Дамир, а я в борще!

Яростно оттираю тело от жира и запаха супа. Смываю с волос капусту и тёртую свеклу, с футболки попало, пока раздевался. Шмотки теперь на выброс, я даже не буду насиловать ими стиралку. Уборки на половину ночи. И ещё бы эта заноза мне не помогала.

Сплошные проблемы от неё. Ни минуты спокойствия. Башкой всё время где-то рядом. Вдруг что случится? Это большой и жестокий город.

Чёрт, да я даже потрахаться нормально не смог из-за неё!

Случайно…

Дамир позвонил…

Сгоняю с утра, поинтересуюсь, кто такой смелый.

Выдохнув, подставляю лицо под тёплую воду. Интересно, а можно привязать сводную сестру к батарее до приезда родителей? Обещаю вкусно кормить три раза в день и водить в туалет при необходимости. Надо спросить у Грановского. Это его методы. Я ржал и не понимал друга, а сейчас мне ни разу не весело. Только поводы у нас с ним разные. Там любовь, а мне бы квартиру сберечь. И нервные клетки тоже было бы неплохо окончательно не растерять.

Глава 15

Полина

Коптель часов до семи утра гремел на кухне. Я честно хотела помочь, но на меня нарычали и отправили спать. Ну и ладно, может, остыл заодно.

Потянувшись на кровати, заглядываю в телефон. Одиннадцать. Зевнув, устраиваюсь поудобнее, лениво листаю короткие ролики, иногда улыбаясь. Вроде пережили первую неделю совместного проживания. И даже все живы. Из пострадавших только кухня, но это поправимо.

Решив ещё немного поваляться, набираю папу, сразу выставив повторный набор. Где-то на третьем круге он всё же отвечает.

– Да, – хриплый голос то ли потому, что спал, то ли…

– Привет, пап. Ты как там? – сердечко сжимается.

– Полинка, – с теплом и сожалением. – Всё нормально у меня. Работу вот ищу, – это я уже слышала.

– Молодец. Пьёшь? – жую губы и шмыгаю носом, натягивая одеяло по самую макушку, будто это как-то мне поможет.

– Я брошу. Клянусь, дочка. Здоровье поправлю сегодня, а завтра ни-ни, – и это я тоже уже слышала.

Ему надо капаться, кодироваться, но он ничего не хочет. Его будто подменили. Моего папу вымыло количеством спиртного. Он превратился в слабого человека, который только и может давать пустые обещания.

– Ты вернёшься ко мне? – спрашивает отец.

Зачем? Чтобы убирать бардак и каждый день смотреть, как он себя уничтожает? Нет. Не могу и не хочу так больше.

– Бросай пить, пап, и я приеду в гости, а дальше посмотрим.

– Я брошу, – повторяет он. – Ты мне веришь?

– Конечно, – голос вздрагивает. – Мне пора, пап. Я ещё позвоню. И ты звони мне, пожалуйста. Я скучаю.

Сбрасываю и крепко зажмуриваюсь, чувствуя, как по щекам потекли слёзы. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Сжав зубы, утыкаюсь лицом в подушку. Так тяжело каждый раз. И не звонить не могу. Я его и так бросила там одного с его вредными привычками.

– Тихо, тихо, всё, – шепчу сама себе, стараясь дышать ровнее и вытирая слёзы ладонями.

Выбираюсь из-под одеяла. Закрыв глаза, сижу ещё пару минут на краю кровати и отправляюсь умываться. Чем ближе к ванной, тем холоднее полы. Подогрев не справляется или выключен?

Заглядываю на кухню, и всё становится ясно. Мой чокнутый педантичный сводный эстет оставил приоткрытым окно, чтобы выветрился запах чистящих средств и разлитого борща. Видимо, уснул и забыл закрыть.

Вздохнув, пробегаю босыми ступнями через кухню, закрываю окно, ставлю чайник и всё же дохожу до ванной комнаты.

Пока я умывалась, в квартире ощутимо потеплело, пахнет очень приятно: свежестью, морозом. Делаю себе вкусный чай и замечаю приклеенный к столу цветной стикер. На нём аккуратным почерком написано:

«Разбуди меня в двенадцать, если не встану сам, и тогда, так уж и быть, я возьму тебя на каток»

С улыбкой рассматриваю ровные закруглённые буквы.

Коптель, вот если бы ты не был таким козлом, я бы сказала, что ты идеален во всём.

Ладно, так уж и быть, я тебя разбужу. И не потому, что ты попросил. Я просто хочу на этот каток. Погода на улице прекрасная даже из окна. Нет у меня ни малейшего желания сидеть здесь в ожидании непонятно чего.

Глянув на часы, заправляю кофемашину и иду в сторону Ванькиной комнаты. В ладошке зажата кружка с остатками чая. Поймав себя на лёгком волнении, свободной рукой открываю дверь.

Картина маслом: Ваня в чёрных спортивных штанах, бессовестно съехавших и оголивших копчик, без футболки, сопит поперёк кровати, уткнувшись носом в скомканный край покрывала.

Скульптурный засранец! Ничего лишнего, идеальные контуры проработанного тела. Тёмные ресницы дрожат, губы слегка приоткрыты.

– Вань, – зову, обойдя кровать. – Ва-ня, – громче.

– Ммм, – выдаёт он, смешно натягивая покрывало себе на голову.

– Э, нет. Ты, на свою беду, сам попросил меня тебя разбудить. Вставай! – тяну покрывало на себя.

Ванька впивается в него пальцами и снова бубнит что-то нечленораздельное, поворачивая голову в другую сторону.

Ставлю кружку на тумбочку у кровати и уже двумя руками хватаюсь за покрывало, дёргая его резче.

– Вставай! Потом сам же будешь рычать, что я тебя не подняла.

– Буду, – сонно хрипит он. – Садистка.

Смешной такой сейчас. Взъерошенный, очень открытый и совсем не злой. Залипаю на его губах и тут же выдаю себе мысленный подзатыльник. Не новость же. Ванька всегда был привлекательным. Вот и нехрен его разглядывать!

– Хватит на меня пялиться, – ворчит он.

– Пф! Нужен ты мне сто лет, – закатываю глаза. – Вставай. Последний раз говорю. Уйду сейчас, и проспишь до вечера. А за то, что ты убил мой борщ, я вообще не обязана сегодня подрабатывать твоим будильником.

– Я теперь ещё долго не смогу на него смотреть, – смеётся Коптель. – Ладно, встаю. Спасибо, – открывает один глаз и тут же закрывает.

– Там кофе готов, – забираю свою чашку с тумбочки.

– С цианистым калием? – садится по-турецки и трёт лицо ладонями.

– Если ты очень просишь… – коварно улыбаюсь ему.

– Какая ты всё-таки, – не договаривает. Склонив голову, со своим лисьим прищуром смотрит на меня, задерживая взгляд в районе груди. – Кхм… – прокашливается, тянет покрывало, накрывая бёдра. – Иди отсюда, я сейчас встану. И не трогай ничего на кухне. Умоляю. Я сам приготовлю завтрак.

– Спасибо, я уже, – демонстрирую ему кружку с чаем.

– Как хочешь, – пожимает плечами, глядя теперь куда угодно, только не на меня.

Ухожу из его комнаты. Пока есть время, открываю учебники и пробегаюсь по материалу, который понадобится мне в понедельник. Слышу, как Ванька разговаривает по телефону, шастая туда-сюда между ванной, кухней и комнатой. Сначала в обрывках фраз мелькает имя Назара, потом Беркута, а потом он явно разговаривает с мамой.

Мне становится интересно, хотя подслушивать конечно же нехорошо. Медленно иду в сторону кухни.

– У вас там как? – спрашивает Ванька. – Класс. Да у нас тоже нормально. Вы когда вернётесь? Понятно… – с сожалением. – Ладно, разгребайте, – небольшая пауза, видимо, слушает. – Не дурак, понимаю. Будет круто, если до праздников вернётесь. Мам, что за вопросы дурацкие? – смеётся. – Мне же не пять лет. Полинке сладкий подарок привези. Самое то. Молчу. Ага, пока. Отцу привет передавай. И чего ты там встала? – ехидно интересуется у меня.

Выхожу из своего укрытия. У Вани на тарелке красивый сэндвич с поджаренными краями, яркими овощами, тонким ломтиком ветчины и подплавленным сыром. Выглядит очень вкусно, я так не умею, а у него готовка – это целый ритуал, результат которого можно фотографировать и продавать на стоках.

– Будешь? – кивает мне на свою тарелку и режет сэндвич ровно пополам. – Бери, хватит дуться.

– Спасибо, – не получилось отказаться.

Успокаивая себя тем, что сегодня мы идём на каток и я без спортзала отработаю каждую калорию, впиваюсь зубками в хрустящий хлеб.

– Так, на этом катке по выходным до хрена народу, – рассказывает Ваня. – Там будет вся наша компания. От девчонок ни на шаг не отходить. И постарайся ничего себе не сломать. У меня своя программа. Если ночевать не вернусь, Лиза с Беркутом отвезут тебя домой. Без всяких твоих: «Я сама могу». Просто сядь в тачку и потом пришли мне фотку, что ты дома.

– Это все инструкции или будут ещё? Как дорогу переходить? С посторонними не разговаривать? – дожевав, улыбаюсь я.

– Дорогу переходить там не надо, – усмехается Ваня, – а вот насчёт посторонних ты и без меня всё знаешь. Собирайся, – убирает за нами со стола.

Через час мы выходим из дома, а ещё через полтора оказываемся на месте. Ванина машина встаёт аккуратно между синим Корветом и матовой чёрной, мне совсем незнакомой маркой. Нас встречают его друзья, в этот раз и правда с девочками.

– Поля, – ко мне подходит Лиза, – это Ульяна, невеста Назара. Аиша, жена нашего Мишки. И Тася с Савушкой, семья Ильи. Будем сегодня маленького волчонка на коньки ставить, – очень светло улыбаясь, забавно раскачивает большой помпон на шапке мальчугана. – Идём?

– Да, – киваю ей, немного волнуясь и всё ещё чувствуя на себе странные взгляды друзей Коптеля.

– Лиз, – зовёт её Ванька.

– Ой, иди уже отсюда, – смеясь, она машет на него рукой.

Мне становится очень весело от того, как легко она его посылает. И Ваня ведь не рычит на неё в ответ. Мне бы уже точно досталось.

Пока идём к прокату коньков, я с детским восторгом, прямо как маленький Савушка, смотрю по сторонам. Огромный каток, а в центре гигантская ёлка упирается макушкой в прозрачный свод потолка. Через него видно серое небо и кружащийся над нами снег. В разные стороны эхом разлетается смех, голоса, детский визг и шорох коньков, разрезающих лёд.

Мы переобуваемся и смело шагаем на испещрённое полотно, засыпанное ледяной крошкой. Савушка забавно шлёпается на попку, хохочет и пытается самостоятельно подняться. Я делаю шаг и едва не падаю рядом с ним.

Меня ловит Ульяна, хорошенькая, светленькая девочка. Такая контрастная в сравнении со своим татуированным парнем.

– К ёлке? – предлагают девочки.

Кивая в разнобой, аккуратно катимся к пушистому праздничному дереву. Ко мне приходит ощущение надвигающегося праздника. Цветные шары, огоньки, мишура. В первый раз за неделю… Да что там. Впервые за последние пару лет я испытываю что-то очень яркое и тёплое, как в детстве.

Накатавшись до гудящих ног, садимся на скамейку.

– Может, по стакану какао с корицей? – предлагает Аиша. – Горячего хочется.

– Мам, купи пирожок, – просит Савушка.

– Пончик, – поправляет его Тася.

– Купишь? – хлопает ресничками малыш.

– Вот чёрт… – Лиза вдруг начинает звонко смеяться, хлопнув себя по коленке. Толкает меня в бок и показывает наискосок, на противоположный борт катка.

Сверху, с трибун, раздаётся дружный громкий ржач парней. Все взгляды прикованы к тому, как Ваня с каменным выражением лица и обречённым взглядом помогает выйти на лёд «жертве» своего розыгрыша.

– Бедняжка, – хихикает Лиза. – Такой несчастный котик. Аж пожалеть захотелось.

– Обойдётся, – фыркаю я, даже не пытаясь скрыть улыбку.

Карма, она такая, Коптель. Всех догоняет. Вот и тебе прилетело.

Глава 16

Иван

Была крохотная надежда хапнуть сегодня чего-то интересного и приятного, наполниться эмоциями для следующей недели, обещающей быть ещё более насыщенной, чем предыдущая, но мне кажется одна сероглазая Зараза меня прокляла. Я обычно везучий на слепые свидания, поэтому к подобным розыгрышам относился с азартом и предвкушением. До сегодняшнего дня.

Я прямо чувствую, как ко мне подкрадывается временная импотенция. Может, я сволочь, но я даже не за красоту, она слишком субъективна. Я за эстетику, за ухоженность, за стиль. Есть офигенно красивые полненькие девочки, если без перебора, конечно. Есть интересные худенькие. С большой грудью, с маленькой. А есть вот такие, как Инна, пришедшая ко мне на свидание.

Меня немного пугает её чрезмерная уверенность в себе. Полинка, чтоб ей икалось сегодня весь день, офигенная, но она смущается, когда я зависаю на отдельных частях её тела. Да любую из наших взять. Лиза, Аиша, Ульяшка. В каждой из них есть что-то такое, чисто женское в реакциях на комплименты, подарки. И это очень круто ловить. В Инне и близко ничего такого нет.

Сожжённые осветлителем длинные волосы с чёрной полосой по пробору явно выпрямлены, свисают вперёд, делая и без того круглое лицо девушки лунообразным. Слишком сильно накрашенные ресницы, губы, в которые не надо было ничего вкачивать, но она за каким-то хреном это сделала! Лоб покрыт мелкими прыщиками, замазанными тоналкой. Взгляд в панике падает ниже, надеясь, что большая грудь станет тем самым спасением. Но нет, там тоже прыщики и тоналка.

У меня, блядь, вопрос: почему нельзя было надеть водолазку?!

Выдыхаю. Я же хорошо воспитан, правда? Где-то там остались зачатки вежливости. Это свидание ни к чему не обязывает. Мы просто покатаемся на коньках. Но, мне кажется, наши с ней мысли здесь не совпадают, судя по тому, как Инна на меня смотрит, кокетливо облизывая губы. И у неё с собой тот самый леденец, с которым была сделана фотка для розыгрыша. Становится как-то очень тоскливо. Тут ещё наши где-то недалеко…

Ищу знакомые лица, пока меня держат за руку мёртвой хваткой.

– Ты армрестлингом случайно не занималась? – каюсь, не удержался.

– Нет, а что? – её ноги дрожат на льду, и я морально готовлюсь, что падать мы будем вместе. По классике жанра Инна должна рухнуть на меня. В фильмах в этот момент обычно случается первый романтический поцелуй. В реальности мы, скорее всего, поедем в травмпункт.

Ааа!!! Фак! Фак! Фак!

Мысленно прооравшись, стараюсь сохранять невозмутимый вид.

– Да так, ничего. Держись крепче, – усмехнувшись, плавно качусь вперёд.

В центре катка стоит огромная, очень красивая ёлка. А возле неё наши девочки, Илюхин волчонок и Поля в своих любимых варежках и капюшоне с пушистым мехом, едва касающимся розовых щёк. Со счастливой, детской улыбкой трогает пышные еловые лапы. Смеётся, чуть запрокинув голову. Капюшон падает, блестящие русые волосы рассыпаются по плечам. Она видит меня, Инну, и её улыбка становится триумфальной.

Ах ты ж… Точно по заднице надо надавать!

Стянув зубами варежку, сводная машет мне пальчиками, издевательски поднимает большой палец вверх и тут же наклоняется, чтобы поймать вновь шлёпнувшегося Савушку. Он пытается обнять Полинку за шею. Они падают вместе, смеются, а меня вдруг дёргает рвануть к ним и поднять эту дурочку со льда. Заболеет ещё…

Не могу. Меня прочно удерживает якорь по имени Инна.

– Бывшая? – вдруг спрашивает она, вторгаясь в моё личное пространство.

– Сестра, – отвечаю на автомате.

– Давай сфотографируемся у ёлки, – предлагает Инна.

– Может, лучше у надувного снеговика? – он стоит чуть в стороне от праздничного дерева.

– Нет, я хочу у ёлки, – капризничает девушка.

– Ладно, поехали, – сдаюсь.

Для отчёта всё равно нужно будет выгрузить несколько фоток на канал. Только это ничуть не успокаивает.

Подкатываемся в ёлке, Инна прижимается ко мне и пытается сделать годное селфи.

– А давайте я вас сфотографирую? – невыносимо довольно улыбаясь, предлагает Полина.

– О, супер! – Инна подхватывает эту идею.

– Ванечка, улыбнись, – сводная наводит на нас камеру. – Ну же, братик, у тебя свидание, – дразнит эта жестокая, бессердечная девочка.

Показываю ей кулак, она в ответ высовывает кончик языка и смеётся, делая несколько кадров на мобильник Инны и ещё пару на свой.

– Ой, – стреляет глазками мимо меня, – Дамир. Дамир! – кричит громче, едва не выпрыгивает из коньков от радости и машет ладошкой чуваку из фитнес-центра.

– Стоять! – рявкаю на неё.

– Не отвлекайся, Ванечка, – подмигивает Зараза и едет к своему новому знакомому.