Парень моей дочери. Во власти желаний

Мне хватает и пары минут, чтобы кончить. Когда я открываю глаза, Ника смотрит на меня уже не так как раньше. Я вижу, что она готова распрощаться со своей никчёмной девственностью.

Да, девочка. Пора уже становиться женщиной.

За запястье тяну её на себя и укладываю на лопатки. Я возвращаюсь к тому самому моменту, на котором прежде остановился: расставляю шире ноги и тянусь губами к розовым и блестящим от смазки складкам. На сей раз Вероника не придерживает меня, а гостеприимно приглашает войти в неё своим языком. Ещё никогда она не позволяла мне зайти так далеко. Максимум я удовлетворял её «ручной работой». Она не хотела большего. Не знаю, что было в голове у этой дурочки, но она от много отказывалась. Поскольку, стоит мне только провести языком по нежному клитору, как её тело тут же отзывается, выгибаясь дугой.

Мне этого мало. Я хочу видеть больше эмоций. Я питаюсь ими.

Удерживая её бёдра своими руками, я слизываю соки, кружу языком по клитору, вбираю его в рот, а затем слегка зажимаю зубами.

– Марк, Марк, Марк, – произносит она как мантру, вцепившись крепко в мои волосы. – Ещё!

Она подаёт бёдра мне навстречу. Ника готова. Она вот-вот кончит.

Я вкладываю в узкое влагалище два пальца, и трахаю ими, подготавливая дырочку к большему. Намного больше, чем два пальца.

Я вовлечён в сам процесс с головой, массируя клитор и вздевая Нику на свои пальцы, но тем не менее всё равно различаю посторонний звук, исходящий из коридора.

– Ничка, я дома! – слышу приятный женский голос, и Ника замирает, сжав мои пальцы в кольце влагалища.

– Вот блин! Блин! – Ника испуганно таращится на дверь. – Мама…

Глава 5. Марк

Её глаза становятся круглыми, она всячески пытается отпихнуть меня и приподняться, но всё без толку.

Наивняшка. Кто же ей позволит?

Крепкой хваткой я теперь удерживаю её за бедра и снова принимаюсь измываться над набухшим багровым клитором.

– Перестань… Ты же слышал, мама пришла…

Ей с трудом удаётся говорить, она тянет меня за волосы на себя, пытается колотить меня своими кулачками, а мне плевать. У меня высокий болевой порог. Особенно, когда дело касается секса.

– Я привык доводить дело до конца, – торопливо отвечаю и снова погружаю свой язык в тесное горячее местечко.

– Боо-о-оже! Прекрати это делать.

– Что «это»? Трахать тебя своим языком? Разве тебе это не нравится, м?

Ника пытается зажать мою голову между ног, но я не позволяю ей этого сделать, разводя бёдра ещё сильнее. Впиваюсь пальцами в них. Уверен, без синяков уже не обойтись. Я сосу клитор, пока Ника извивается подо мной, зажимает свой рот ладонью, чтобы подавить блаженные стоны, и корчится в мучительном удовольствии. Я скольжу языком по складкам, ласкаю дырочку, и в результате она бьётся в оргазме, громко кончая мне на язык.

Если честно, я вовсе не думал, что будет так громогласно. Предполагал, что эта скромница умеет сдерживать свои эмоции. Она не раз уже доказывала мне, что та ещё тихоня, но не тут-то было. Да и я старался вовсе не для того, чтобы этот оргазм запомнился ей на всю жизнь. Я хотел лишь, чтобы всё это услышала женщина в соседней комнате. И, судя по всему, она ещё как услышала.

– Вероник, с тобой там всё хорошо? – постучавшись в дверь, спрашивает «тётя Вика».

Выйдя из транса, Вероника суетливо натягивает на себя одеяло и сдуру отвечает:

– Да, мам. Ударилась мизинцем о шкаф, – не очень правдоподобно. Я нарочно громко прочищаю горло, за что получаю хлёсткую оплеуху. – С ума сошёл? Хочешь, чтобы нас спалили?

– Ты ведь уже взрослая. Рано или поздно все девушки становятся женщинами или твоя мать бережёт тебя для принца? – даже не стараюсь быть серьёзным и говорить тише.

– Дочка, выйди, пожалуйста! Мне нужно с тобой поговорить.

– Сейчас, мам, – отвечает, наградив меня презренным взглядом. – Что мне ей говорить?

– Скажи правду, – безразлично пожимаю плечами, напяливая на себя трусы. – Или я сам ей скажу.

– Ах, ты… – злостно шипит коброй. – Сиди здесь и не высовывайся. Я постараюсь как-нибудь выкрутиться.

Ника затаила на меня обиду, но мне как-то плевать на её чувства. Я пришёл сюда не в Барби и Кена играть. Здесь я, чтобы ещё раз посмотреть на эту самую женщину и убедиться, что она не плод моего воображения.

– Ты чего развалился тут? – спрашивает Ника, вернувшись в комнату.

Не прошло и минуты. Быстро они поговорили.

Лёжа на кровати, я приподнимаюсь на локтях и хлопаю по матрасу рядом с собой.

– Иди сюда, малышка. Мы ещё не закончили.

Одной лишь фразой и своим похотливым взглядом я заставил её залиться краской малинового оттенка.

Скромница тоже мне нашлась. Можно подумать, каких-то десять минут назад это не она отсасывала мне, да ещё так рьяно и умело. Какие ещё секретики припрятаны в этой девушке?

– Я думала ты уже на низком старте, чтобы поскорей свалить отсюда.

– Шутишь? Я же сказал, что мы ещё не закончили.

Вот ещё! Я пока не собираюсь уходить. Пускай даже с силой меня отсюда выгоняет. Я не уйду, пока не увижу её мать, мать её!

– Ладно. Так и быть. Ты можешь остаться, – прыгает она на меня верхом. – Мама увидела твои кроссовки в коридоре. Мне пришлось сказать ей правду.

– Ты сказала правду? – не верю своим ушам.

– Ну да, сказала, что мы встречаемся и что ты пришёл переночевать ко мне, потому что я боялась оставаться дома одна, – хитро она улыбается, выводя пальцем какие-то узоры на моей груди.

– Хм… То есть ты всё-таки нагло соврала.

– В смысле? – пискляво протягивает, оскорблённо глядя на меня. – А мы разве не встречаемся?

Только в твоих мечтах, глупенькая. Только в мечтах…

– Я про «переночевать» с тобой.

– А, ну да. Пришлось импровизировать.

– Ну хорошо. Интересно, и как же твоя мама отреагировала?

– Молча наорала на меня, – неожиданно смеётся она, прикрыв рот ладонью.

– Чего? Это как вообще?

– Есть у неё такая особенность. Когда моя мама очень зла, она предпочитает отмалчиваться, но взгляд её при этом очень красноречив. Мне кажется, что она и убить им кого-нибудь сможет. Может поэтому у неё уже давно не было серьёзных отношений. Все мужики сбегают от неё. Они не выдерживают её тяжёлого характера.

Вот так новости! Наша мамаша ещё и с огоньком. Прекрасный экземплярчик попался. Сам себе завидую!

– Ну, чем займёмся? – поигрывая бровями, слегка толкаюсь своими бёдрами, чтобы Ника почувствовала своей плотью мой «боевой дух».

– Нет, Марк. Давай продолжим завтра. Мама может услышать, да и вообще, мне завтра рано вставать! Тебе, между прочим, тоже.

– Это ещё почему? Мне никуда не нужно!

Она лениво скатывается с меня, вытаскивает из-под задницы одеяло и укутывается им.

– Потому что я не оставлю тебя у себя. Мама будет против!

А это мы ещё посмотрим.

Ника быстро заснула, а я, закинув руки за голову, молча лежал и прислушивался к звукам из соседней комнаты. Первое время я слышал голоса из телевизора, затем, как мне кажется, раздался телефонный звонок. А сейчас я слышу отчётливый звук нагревающегося чайника.

Знать бы что делать со своим нездоровым интересом, пожирающим меня изнутри.

Стараясь не издавать звуков, я приподнимаюсь с постели, натягиваю на себя джинсы и на цыпочках подхожу к двери. Открываю её и, заглянув в щель, вижу её тень. Заочно наше знакомство уже состоялось. Осталось дело за малым.

Была, не была.

Глава 6 Марк

Выхожу в коридор и вижу её, стоявщую у окна спиной ко мне. В шёлковом чёрном халате чуть ниже бедра, светло-пшеничные кудри собраны на затылке заколкой. Она держит в руках кружку, будто согревая свои ладони. Как только отпивает из неё глоток, я делаю очередной шаг к своей цели, но сраная половица путает все карты, скрипнув под моим весом.

Я застываю на месте, а «мама Вика» резко оборачивается на звук. Она окидывает меня оценивающим взглядом и впопыхах запахивает свой халат, заметив, что я бесстыдно блуждаю своим взглядом по её прелестям под тонкой сорочкой.

– Извините, если напугал. Не спится что-то, – говорю я. – Вам, я смотрю, тоже.

Тётя Вика неоднозначно кивает. Она прижимается к подоконнику, когда я, расправив свои плечи, захожу в кухню, как к себе домой.

– Так иди погуляй. Ночные клубы ещё открыты, – дерзко она отвечает и снова отворачивается к окну. – Ты же уже сделал всё, что тебе нужно. Сейчас как раз самое время уносить ноги.

Ух, какой пылкий нрав. А я-то думал, она как и Ника вся из себя скромница, по гороскопу – тихоня, по восточному календарю – серая мышка. Как же я ошибался.

Но мне кажется или я её чем-то разозлил? Или она в принципе зла на всех мужчин?

– Хорошо, я уйду, но вы понятия не имеете то, что мне нужно.

– Да ладно? И что же? – нахально разводит руками. – Удиви меня, мачо!

Мачо… Что-то новенькое, но мне даже нравится.

– Ну, например, именно в эту самую минуту я не отказался бы от горячего чая.

Признаюсь, с моей стороны, предложить ей попить чайку в её же доме – слишком самонадеянно, но у меня есть целый месяц впереди. Я имею право на ошибку или даже несколько.

К большому удивлению, тётя Вика молча достаёт кружку с верхней полки кухонного гарнитура, споласкивает и наливает туда наваристый чай. Она с грохотом ставит на стол кружку, наполненную до краёв, кладёт чайную ложку и снова разворачивается к окну.

Так дело не пойдёт.

Подхожу немного ближе, и встаю позади неё, подперев собой холодильник. Садиться за стол я не собираюсь. Так мне не удастся увидеть эмоции на её лице. Я намерен прямо сейчас начать сокращать между нами ту пропасть, образовавшуюся ни с того, ни с сего.

– Спасибо! – я любезно протягиваю ей ладонь. – Меня Марк зовут.

Она брезгливо смотрит на мою руку, затем с недоверием в мои глаза, но в итоге всё же протягивает свою ладонь.

– Виктория Андреевна.

– Тётя Вика? – мягко сжимаю её ладонь, не упуская возможности подушечкой большого пальца погладить её бархатистую кожу.

– Никаких тёть! Виктория Андреевна, – её взгляд устремляется за моё плечо на барную стойку. – У меня есть булочки. Будешь?

Я чуть было не подавился, представив себе совсем не те булочки. Мой развращённый мозг не воспринял эту фразу серьёзно и пока у меня перед глазами стоит её попка в сахарной пудре.

– Румяные и с сахарной пудрой? – спрашиваю, облизнувшись.

Давай, тёть Вик, добей меня прямо здесь и сейчас.

– Угу и с вишенкой.

Погодите-ка… это что у меня сейчас на языке? Пьянящий вкус победы у меня на языке! Вот что!

Процесс сдвинулся с мёртвой точки.

Как знал, что не нужно таких девушек брать нахрапом и ходить сразу с козырей. Тут совершенно иная ситуация. Здесь требуется особое отношение даже к мелочам. Для начала мне необходимо быть пай-мальчиком, расположить её к себе и найти точки соприкосновения. Доказать, что я вполне достойная партия для её дочери, а уж потом, когда она проникнется, попробовать пойти на натуральное сближение.

Даю себе неделю на это.

– Да, было бы здорово. А то сейчас…, – сглатываю, когда взгляд падает на её попку, – умру с голоду.

Она мимолётно улыбается мне, взявшись за свои булочки… Те булочки, которые сдобные.

– Тогда садись за стол! На моей кухне не принято есть стоя!

Я не спускаю её из виду всё время, пока она вертится на кухне. Она ставит блюдце с булками на стол, себе берёт кукурузные слайсы, а затем достаёт из холодильника баночку со сгущёнкой. Когда она садится напротив меня и наши взгляды пересекаются, она не отводит свои ярко-синие глаза в сторону, как многие другие девушки. Продолжительно время мы играем в гляделки, пока в конечном счёте она не моргает.

– Проиграли, Виктория Андреевна. С вас желание… – низким голосом говорю шутки ради.

Её взгляд настолько глубокий, что кажется она видит всего меня насквозь. Всю мою тёмную сущность. Но ей нравится то, что она видит. В этом я уверен. А если ей нравится, то это говорит лишь об одном – я хорошо могу скрывать своих внутренних демонов.

Виктория Андреевна берёт нож для масла и окунает его в сгущённое молоко.

– Не разбей ей сердце, мачо, иначе я вырву твои яйца и скормлю их собакам, – сексуально облизывает с острия ножа сгущёнку, не стирая с лица коварной улыбки.

Сучка.

Игра обещает быть увлекательной. Мне попался коварный экземпляр, но тем и лучше. Чем сложнее ситуация, тем ощутимей больше удовольствия от триумфа.

– Вы же не против, если я останусь на ночь?

Тётя Вика недовольно хмыкает.

– Против. Как закончишь с чаем, просто запрёшь дверь, – она поднимается из-за стола, ставит посуду в раковину, а затем скрывается в своей комнате, оставляя после себя шлейф сладковатого аромата.

Я покорно подчинился. Ровно через две минуты меня уже не было в этом доме.

Почему?

Потому что пока я позволяю себе играть по её правилам. Мне необходимо усыпить её бдительность.

А как ещё это сделать, если не быть паинькой и добровольно не сложить своё «оружие»?

Иными словами, я на время стану конченным занудой.

Я добровольно обрекаю себя на муки.

Всю следующую неделю мне пришлось возиться с Никой: ходить на бессмысленные, скучные свидания и изображать какие-то чувства. Меня жутко это раздражало, но на что не пойдёшь ради своей цели. После каждой такой встречи я провожал Нику до квартиры, а когда оказывалось, что Тётя Вика дома, моё настроение улучшалось. Мы здоровались… И на этом, пожалуй, всё.

Это ещё больше меня бесит. Время идёт, а я ни на шаг не приблизился к цели.

Наверное, поэтому я пошёл на отчаянные меры. Если Ярослав узнает, то он сочтёт это жульничеством. Но я болтать не собираюсь, а больше некому. Так что всё по плану.

Сегодня мы с Никой ходили в кино, и когда во время сеанса ей приспичило сходить в туалет, в голове будто щёлкнуло. Она оставила свою сумочку на кресле, а руки так и чесались прошерстить её. В результате теперь у меня есть номер телефона тёти Вики.

Кто молодец? Я молодец!

В данный момент я сижу в машине напротив своего дома и смотрю на экран телефона, где высвечиваются её цифры, а также текст сообщения: «Ты такая сладкая, ягодка. Что мне может помешать тебя съесть?»

Банально, согласен. Но в данном случае чем проще, тем лучше.

Нажимаю кнопку «отправить». Доставлено. Жду.

Не проходит и полминуты, как она читает сообщение. Вот она уже набирает текст, а я сижу, сжимаю телефон в руке, неотрывно глядя на экран.

Глава 7. Марк

Телефон в моей ладони вибрирует, после чего я сразу же принимаюсь читать: «Очень смешно, Дим. Если ты решил в очередной раз меня изводить своими проверками, то на сей раз не выйдет».

Чего? Дима? Что ещё за херня?

Она подумала, что сообщение ей прислал какой-то там сраный Дима?

Блин. И чё мне теперь делать?

Подыграть, что же ещё!? Может удастся что-нибудь интересное выяснить.

М: «Да что ты? Ну какие проверки. Просто хотел узнать, как поживает моя сладенькая».

В: «Ты сейчас смеёшься? Я тебе уже всё сказала. Или ты решил меня переубедить?»

Стрёмная ситуация. И что мне на это ответить?

Что-то нейтральное будет правильней всего.

М: «А почему бы и нет?»

В: «Уже поздно! Я всё сделала! Ты никогда не сможешь повлиять на моё решение. Если раньше у тебя не получалось надавить на меня, то теперь и подавно».

Да что за хрен этот Дима!? Судя по всему, какой-то слюнтяй, раз баба позволяет себе так с ним общаться.

М: «Хорошо, но может всё-таки нам стоит поговорить об этом?»

В: «А ты разве не злишься на меня?»

М: «Нет, я всё понимаю. Сделала, так сделала. Я разделяю твою позицию».

В: «Я очень рада это слышать! Сейчас уже поздно. Давай тогда завтра встретимся и поговорим, раз ты действительно желаешь».

М: «С удовольствием. Место и время?»

В: «Завтра у меня сокращённый день. Буду перед входом в «Ватель» в 17:00. Целую».

М: «Супер. До встречи, конфетка».

Что? Что, блин, сейчас было?

Да мне ещё никогда с такой лёгкостью не удавалось развести девушку! Да ещё какую!

Только теперь встаёт вопрос: как мне всё это проворачивать? Заявиться к ней и рассказать, что я забавы ради решил приколоться над ней? Или отсиживаться в стороне, чтобы поглядеть на её реакцию?

Нет, каким бы свинским мой поступок не был, я должен думать сейчас в первую очередь о себе. Я не могу пока подставлять свою задницу. Если она узнает, что я её развёл, думаю, это будет моей фатальной ошибкой, и ничего кроме плевка в рожу я не заполучу от неё.

А мне это нужно? Нет!

Решено. Буду простым наблюдателем. Посижу в сторонке, заодно лишний раз полюбуюсь на неё.

Захожу домой с приподнятым настроением и с мыслью о том, что сейчас приму быстрый душ, а после сразу же завалюсь спать, игнорируя инстаграм и прочую залипательную херню, чтобы поскорей наступило завтра. Но планы рушатся стоит мне пересечь порог.

– Марк! Иди-ка сюда, – отдалённый голос отца заставляет меня поменять свой маршрут следования.

Нехотя вхожу в вычурную гостиную, в которой ненавижу находиться. Интерьер во всём доме, кроме моей комнаты, подбирал отец и, откровенно говоря, вкус у него – полнейшее дерьмо. Всё, что есть в этом доме – дерьмо. В том числе и сам хозяин. Ненавижу его. Было куда лучше, когда он не заявлялся домой целыми месяцами.

– Чего тебе? – через губу отвечаю, подойдя к нему.

Вольготно рассевшись в кресле, он с удовольствием вкушает из бокала шотландский скотч. Большая редкость. Обычно мой отец не употребляет спиртного.

– Присядь, – указывает он на кресло напротив.

– Постою, – резко говорю.

– Я сказал, присядь! – прикрикивает. Я напрягаюсь всем телом. Появляется желание вмазать ему по его противной роже, но вместо этого я подчиняюсь. – Твоя мать сказала, что ты нашёл себе квартиру. Это правда?

Мама! Ничего ей доверить нельзя.

– Да, правда.

– И на что ты собираешься её покупать? Случайно не на мои ли деньги?

– Не переживай. Не на твои!

– А на чьи же тогда? Ты же бездарность нигде не работаешь, – ехидно посмеивается он, взбалтывая в бокале янтарную жидкость.

– В отличии от тебя мне не нужно работать, чтобы заколачивать деньги. Я зарабатываю своим умом!

– Откуда он у тебя? – громко потешается он, а я изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не сорваться и не осуществить своё желание. – Ты же весь в свою мать, а она умом не блещет!

Какой же ты, сука, мерзкий.

– Что тебе нужно? Я хочу спать, поэтому давай ближе к делу.

– С твоей матерью мы завтра идём к семейному психологу, – снова он усмехается, закатывая глаза. Обнюхался что ли. – Она свято верит, что это поможет нашим отношениям, идиотка, – с каждым словом этого выродка я сильнее сжимаю свои кулаки, что кожа на костяшках становится тонкой и белой. – Так я к чему? Как раз в это время у Насти занятия по танцам, тебе нужно будет её отвезти в студию, а через два часа забрать.

– Это всё? – отец кивает. – Без проблем. Я отвезу её.

Порываюсь, чтобы быстрее свалить от него куда подальше, но он будто назло проверяет мои рефлексы и степень раздражительности.

– Сынок, – говорит он, я останавливаюсь, находясь к нему спиной. – Я помогу тебе с квартирой. Ну не изверг же я какой, в конце концов, чтобы родному сыну отказать в приобретении его первого жилья.

Борясь внутри себя с быстро растущим гневом, я разворачиваю голову вполоборота и из-за плеча встречаюсь с его холодным взглядом.

– Спасибо, – коротко отвечаю с каменным лицом, а затем поднимаюсь к себе в комнату.

Мой отец – денежный мешок. Он является президентом крупного коммерческого банка и так, по мелочи ещё кое-где заправляет. Да, в нашем городе его знает каждая собака, но я бы отдал всё, чтобы не знать его вовсе. Я бы продал душу, чтобы меня с ним больше ничего не связывало, но кровь не заменить. Этот гнилой яд всю жизнь будет протекать в моих жилах.

Если он действительно думает, что мне нужны от него деньги, то он полный идиот. Мне ничего от него не надо. Прямо сейчас я готов отказаться даже от его фамилии. Пусть даже если случится так, что он станет уговаривать меня принять от него деньги, (что, конечно же, может произойти только где-нибудь в параллельной вселенной), то я не возьму от него ни копейки. Это грязь, а я и так по уши увяз в грязи. Я не хочу быть зависимым от него. А зная его, то при каждом удобном случае он будет напоминать мне, кому я всем обязан.

Нет! Достаточно! Я сыт этим по горло.

Я и так ждал достаточно времени, чтобы скопить нужную сумму. Каждый день делал ставки всё крупнее и крупнее, рискуя прогореть, но мне всё же повезло, чему я безгранично счастлив. Единственное – не хочется Настьку оставлять в этом доме с чокнутыми родителями. Сестрёнка не заслуживает себе такую жизнь. Мне искренне жаль, что она не может расти в счастливой семье, но я что-нибудь придумаю.

Глава 8. Марк

– Ты сейчас где? – спрашивает Ярослав в трубку.

– На площади Ленина, а что? – гляжу на наручные часы, убеждаясь, что у меня уже чертовски мало времени. – Ты не очень-то вовремя. Что-то серьёзное?

– Да нет.

– Так да или нет? Чувак, я узнаю этот тон. Что ты задумал? – тревожные нотки в его голосе вызывают подозрения.

– Ты в полной жопе, бро, – на шумном выдохе произносит, и моя задница потихоньку начинает подгорать.

Не к добру.

– Та-а-к, круто! И что же произошло, что я, сам того не подозревая, оказался в жопе? – протягиваю я, поджав булки.

Не нравится мне всё это. Обычно, когда друг так говорит, значит ситуация патовая.

– Я случайно рассказал Маринке о нашем споре, а потом случайно выяснил, что она общается с Никой.

Вот это встряска!

– Случайно? Случайно! Яр, ты долбанутый? За каким хреном ты ей всё разболтал? – вскипаю я на раз-два, шарахнув кулаком о руль.

– Да не ори ты! Я не думал, что они знакомы. Маринка как бы не особо жалует недотрог, сам понимаешь.

Я не просто зол как чёрт. Я взбешён и яростно желаю немедленной расправы. Пылая гневом, я готов бросить всё к чертям собачьим, найти этого идиота, и одним ударом левой лишить его передних зубов так, чтобы он ими подавился.

– Мне насрать каким образом ты заставишь эту шлюху молчать, но ты просто обязан чем-то занять её рот! Придумай что-нибудь! – прикрикиваю я, снова нервно глянув на часы. – Всё мне пора!

Как только бросаю трубку, перевожу остервенелый взгляд в ветровое окно и внутри моментально всё переворачивается. Гнев уже отходит на второй план, поскольку я вижу, как к ресторану подходит Вика. Думаю, я уже имею право так её называть. Хотя бы в мыслях.

Она одета в кремовую обтягивающую юбку до колен, лёгкую белоснежную блузку без рукавов, а на ножках те самые туфли, что я держал в руках неделю назад.

Хорошо, что она ещё не видела мою тачку, а ещё лучше, что стёкла в ней тонированы. По крайней мере я без проблем могу наблюдать за ней, оставаясь незамеченным.

Вика смотрит по сторонам, придерживая свои распущенные волосы, которые разлетаются от сильного ветра.

Погодка сегодня так себе для свидания: тяжёлые тучи, порывистый ветер и дождь потихоньку накрапывает.

Она достаёт из сумочки телефон, некоторое время смотрит на экран, а затем подносит его к уху и скрывается в здании ресторана.

Понятия не имею что мне следует дальше делать. Дождаться пока она выйдет? Или сваливать до того, как мне выпишут космический штраф за неправильную парковку?

Ну уж нет! Штрафами вряд ли меня можно напугать! Буду ждать! Я не упущу лишнего шанса поглазеть на неё.

Бля, веду себя как размазня. Будто в один прекрасный день помешался на ней. Нет, это только игра. Всего лишь недвусмысленный интерес на пару с неутомимым рвением выйти из этой игры не только победителем, но и раньше заявленного срока.

Всё! Сиди и жди!

Но терпения моего хватает ровно на пять минут, а дальше, выйдя из машины, я целенаправленно двигаю к ресторану. Стоит открыть дверь, как я замираю и напрягаюсь всем телом, поскольку тётя Вика на полной скорости таранит меня, врезавшись лицом в мою грудь. Извинившись, она отшатывается от меня, и едва ли не падает, но я успеваю придержать её за талию.

Ух! Я бы назвал это нашими первыми объятиями.

– Марк? – ошалело смотрит на меня снизу вверх, практически уткнувшись лицом в мою грудь.

– Виктория Андреевна? – мне сложно сдержать рвущуюся улыбку, но играю я на высшем уровне. Позавидовал бы сам Тарантино. Я умудряюсь нарисовать на лице такое удивление, что со стороны даже сам лично поверил бы в то, что наша встреча – чистой воды случайность. – С вами всё в порядке? Не ушиблись?

Залившись краской, она отстраняется от меня, поправляет юбку, а затем причёску.

– Что ты здесь делаешь? – с подозрением она спрашивает.

– Да так, заказал здесь макаруны для Ники. Вот приехал забрать, – твёрдо и без запинок отвечаю. – А вы?