(с)нежная девочка Зверя

(с)нежная девочка Зверя

Екатерина Аверина

Глава 1

Люси

– Помогите! Помогите кто-нибудь! Умоляю! – колочу кулаками в запертую дверь.

Я здесь уже третий день. Где «здесь», не знаю.

Практически все первые сутки я спала, на вторые стала приходить в себя. В голове пугающая пустота, будто по моей памяти прошлись ластиком и стёрли целую жизнь, оставив мне лишь имя и возраст. Я даже не уверена, точно ли это моё имя. Оно стало тем единственным, что прорвалось в сознание сквозь сильную головную боль и гул незнакомых голосов.

Сейчас в спальне никого. Только тяжелый запах из взвеси совершенно разных женских духов напоминает, что присутствие других девушек в этой просторной комнате мне не приснилось. Они тоже не понимали, где находятся. Только пара с вызывающим макияжем смеялась над нами и говорила, что это либо сутенёры, либо ещё хуже – организаторы закрытых аукционов.

Грубые мужчины приносили еду и воду, а заодно забирали девушек из комнаты. И вот я осталась одна. Это не сон. Точно не сон. Первобытный страх сдавливает щупальцами горло. Мне резко перестаёт хватать воздуха. Как рыба, выброшенная на берег, открываю рот, пытаясь проглотить немного кислорода, протолкнуть его через спазм.

– Эй! – в приступе паники снова колочу по двери. – Эй! Да выпустите вы меня! Вы не имеете права! Меня будут искать! – лгу я.

По щекам текут горькие слезы. Сев на пол у проклятой двери, прячу лицо в ладонях и тихонечко всхлипываю от безысходности. Створка резко открывается, я заваливаюсь назад.

– Опа, – меня ловят чьи-то руки. – Какая необычная. Привет. Говорят, ты тут капризничаешь. Поднимайся, – мужчина с глазами цвета черного кофе помогает мне встать и подталкивает обратно в комнату.

Дверь за нами закрывается. Я пячусь от него к стене. Больно ударяюсь об неё лопатками и замираю, боясь сделать вдох.

– Меня зовут Адиль, – представляется он. – А тебя?

Спокойно проходит, садится на край кровати.

– Л-люси, н-наверное, – голос меня едва слушается.

– Мило, – хмыкает и криво ухмыляется Адиль. – Цвет волос необычный. И глазки у тебя красивые. На снежинку похожа. Сейчас тебе принесут чистую одежду, косметику и средства ухода, – говорит совершенно спокойным, будничным тоном. – У тебя есть пара часов, чтобы успокоиться и привести себя в порядок до аукциона. Хочешь попасть в хорошие руки, постарайся понравиться тем, кто будет готов за тебя платить.

– Но я не хочу! – прорывает меня. – Я не шлюха! И это незаконно!

– В моем мире действуют другие законы, – подмигивает он. – И с ними считаются, Снежинка. Попасть на аукцион лучше, чем в публичный дом. Поверь. Я давно этим занимаюсь. Знаю, о чем говорю. Посуди сама: один обеспеченный мужчина, который за маленькие плотские удовольствия может тебя озолотить, или множество пьяных, иногда обдолбанных чем-то потяжелее, готовых рвать тебя на части за пару косарей. Нет, если тебя устраивает второй вариант…

– Нет! – подпрыгиваю, с ужасом представляя, как это будет.

– Я так и думал, что ты не дура. Прекращай истерику. Для смазливой сиротки это билет в безбедную жизнь.

– Сиротки? – сползаю по стене на пол.

Осознание, что я одна не только в этой комнате, но и в целом мире, захлёстывает с головой. Значит, за мной никто никогда не придёт. Значит, никто не поможет мне вспомнить…

– К нам редко попадают другие, – мужчина пожимает плечами. – Подожди, – хмурится он. – Ты ничего не помнишь, что ли?

Отрицательно кручу головой. Какой смысл теперь скрывать?

– Хм, – проводит ладонью по тёмным, густым волосам. – А знаешь, так даже лучше. Во всех смыслах чистая девочка. За тебя хорошо заплатят. Вытирай слёзки, – подмигивает он. – Там злые дядьки с автоматами нервничают. Они очень не любят капризных малышек. Смотри на это, как на шанс приподнять уровень своей жизни от плинтуса. Будешь себя хорошо вести, я для тебя тоже кое-что сделаю. Прослежу, чтобы ты не попала к извращенцу.

– С-спасибо, – судорожно выдыхаю.

Он выглядывает за дверь. Бросает короткое: «Успокоил» и впускает в комнату двух женщин в платках и длинных платьях. У одной в руках одежда под плотным непрозрачным целлофаном и коробка с обувью. У другой – два косметических чемоданчика.

Адиль говорит с ними на незнакомом мне языке и уходит, снова подмигнув, словно я его подружка, а не пленница, которую решили продать, как скотину на рынке.

Женщины жестами просят раздеться, загоняют в ванную. После сушат слишком светлые, почти белые волосы, укладывают, наносят макияж, надевают очень красивое, воздушное платье с тончайшей газовой юбкой в пол, расшитой мелким жемчугом. Отдают мне коробку с изящными хрустальными босоножками и уходят.

Разглядываю себя в зеркале. Точно Снежинка… Голубые глаза за счёт подводки стали больше, выделены скулы, а губы слишком яркие. Хочется стереть с них помаду. Глубокий вырез на платье выделяет полушария небольшой груди. Через тонкую ткань просвечивают бусины сосков. Обнимаю себя руками, чтобы спрятаться даже от собственного взгляда. Это ужасно, стыдно и страшно…

Боже, как же мне страшно!

– Отлично! – раздается за спиной уже знакомый голос.

Адиль рассматривает меня со всех сторон. Отнимает от груди мои руки, поправляет загнувшуюся на плече ткань.

– Пойдём, Снежинка. Нашёл я тебе пару интересных вариантов. Сегодня будут хорошие торги. А ты просто побудь умницей, – его пальцы проходятся вдоль позвоночника между лопаток. Там зеркальный вырез. Я чувствую себя голой. – Иначе я передумаю и не буду тебе помогать.

На негнущихся ногах иду следом за ним через двустворчатые двери, мимо тех самых вооружённых мужчин. Никто из них не прячет лиц и, как и Адиль, не скрывает имён. Они точно знают, что им ничего не будет, а я изо всех сил стараюсь не думать, что будет со мной. Для начала надо просто дойти туда, куда меня ведут. Я не хочу, чтобы этот странный мужчина передумал мне помогать.

У других двустворчатых дверей меня встречает ещё одна женщина. Критически оглядывает, поправляет причёску и, поклонившись Адилю, отходит в сторону.

Его пальцы снова касаются голой кожи на моей спине. Он подталкивает меня вперёд.

Шаг… второй… и я оказываюсь на сцене под пристальными взглядами мужчин. Кожа моментально покрывается мурашками. Мне снова хочется прикрыться, а лучше вообще потерять сознание и не видеть, не слышать происходящего.

– Последний лот на сегодня, – звучит голос ведущего. – Настоящая снежная девочка. Яркие голубые глаза, необычно светлые волосы и нежная кожа. Юная и невинная. Кто же станет у неё первым? И так, мы стартуем с …

Меня снова глушит. Я борюсь с тем, чтобы не упасть в обморок. Он очень заманчив, но есть риск разбить голову, а с ней у меня и так что-то не в порядке.

Хочется проснуться. Вдруг я сейчас дома, в теплой кровати и мне снится весь этот бред. Ну не бывает ведь так? Правда же? Не бывает…

– Кто даст больше за её невинность? – продолжает ведущий. – А за слёзы? Вы посмотрите, как она красива, когда плачет.

Я уже не скрываю, что меня трясёт. Обняв себя руками, невидящим взглядом смотрю в пространство перед собой. Всё расплывается и, наверное, течёт макияж. Всё равно. Я хочу проснуться. Хочу вспомнить. Пусть всё это уже закончится. Пожалуйста.

– Продано! – по нервам бьёт стук молоточка. – Поздравляем господина Грановского с удачным приобретением.

Через минуту от яркого света и множества липких взглядов меня закрывает тёмная мужская фигура. Ледяные голубые глаза внимательно рассматривают новое приобретение. Он грубо ведёт пальцем по моей щеке, повторяя влажную дорожку от слёз, касается губ.

– Я знаю, с чего мы начнём знакомство, – довольно скалится, как зверь, загнавший в угол желанную добычу.

Глава 2

Руслан

Красивая.

Когда Адиль сказал, что у него есть девочка, подходящая для меня, я и не надеялся на столь шикарный экземпляр. Всегда думал, что на подобные мероприятия привозят особей более низкого качества, но Садер заявил, что мне обязательно надо посетить этот аукцион, у него только лучшие и всегда чистые. Он выставляет исключительно девственниц и только после полного медицинского обследования. Стало интересно. Давно я никого невинности не лишал.

Моё приобретение смотрит на меня огромными, полными слёз и ужаса глазами. Приоткрытые влажные губы будоражат самые низменные желания и инстинкты. Чёртов бизнес в последнее время отнимает слишком много времени. Его не остаётся на поиски женщины, готовой меня удовлетворить. Я слишком брезглив, чтобы трахать шлюх. Спать с секретаршей низко. У меня даже Зам себе такого не позволяет. Так что завести себе такую вот куклу для удовлетворения всех потребностей и желаний – оптимальный вариант. Игрушка, с которой можно делать абсолютно всё.

Девчонка вздрагивает, поймав мою довольную ухмылку.

– Надеюсь, мне не придётся вести её к себе в этом, – окидываю взглядом полупрозрачный наряд, через который торчат соски и видны тёмные круги сжавшейся ареолы.

– Нет, что вы, – суетится ведущий. – Это наряд для презентации. Чтобы вы, так сказать, во всей красе оценили выставленный лот. Сейчас её переоденут и выведут к вам. Если желаете, можете опробовать своё приобретение здесь. У нас есть комнаты.

– И если не понравится, вернуть? – усмехаюсь, а девчонка окончательно съёживается, прячется за собственными руками и дышит чаще.

И без того бледная кожа стала похожа на простыню. Губы побелели, а слёзы высохли. Её безусловно красивые глаза наполнились паникой и возмущением. Она безмолвно кричит и пытается сопротивляться, но тело её подводит. Нога подворачивается. Ловлю девчонку уже у самого пола.

– Ненавижу… – выдыхает, закрывая глаза.

Ведущий испуганно смотрит на меня. Думает, я верну её за дерзость? О, нет. У меня уже есть планы на этот рот. Я объясню малышке, что он предназначен для моего члена и стонов подо мной, а всё вот это вот «ненавижу» со мной не работает.

Кладу её на кровать в одной из комнат, расположенных за сценой. Платье сползло с груди и оголило тёмный сосок. Не удержавшись, провожу по нему пальцем. Девчонка вздрагивает, открывает глаза, тяжело сглатывает, а я продолжаю играться с её соском подушечкой пальца. Моргнув, пытается закрыться от меня. Получает по пальцам. Замирает, вдыхая и выдыхая через раз. Облизывает губы.

– Не надо, – просит, глядя в глаза.

– В какой позе вы хотите меня сегодня, – поправляю её.

– Что? – сжимает свои белые зубки.

Стягиваю тонкую ткань платья со второй груди, сжимаю на ней сосок. Зрачки в голубых глазах расширяются.

– Пожалуй, ты права. На «вы» – это перебор, – очерчиваю по кругу ареолу, сжимаю сильнее сосок, перекатываю его между пальцев, надеясь, что мой член не порвёт сейчас штаны. Это не то место, где бы я позволил себе трахаться.

– Дома можешь называть меня на «ты» и даже по имени. Руслан, – решаю, что пора бы познакомиться. – Как зовут тебя? – наклоняюсь и полностью накрываю ладонью упругую грудь.

Маленькая, аккуратная, трепещущая в моей руке… Чёрт! Надо валить отсюда. Я слишком голоден, чтобы продолжать эту игру.

– Если каждый свой вопрос я буду повторять дважды, начну тебя наказывать.

– Люси! – едва не выкрикивает она. – Меня зовут Люси, – повторяет тише.

– Уже лучше, – под её шокированным взглядом поправляю стояк, положив ладонь на ширинку. – Я вернусь за тобой через десять минут. Очень рекомендую не делать глупости. Просто переоденься.

Улаживаю некоторые бумажные формальности непосредственно с Адилем.

– Паспорт есть её?

– Держи, – протягивает мне документы в смешном розовом чехле с котятами.

Разворачиваю документы. Людмила Янковская, восемнадцать лет. Листаю дальше, до штампа регистрации.

– Неместная?

– Нет. Наши парни подобрали потеряшку в двух тысячах километрах отсюда. При ней был только паспорт и немного денег. Такое ощущение, что она либо бежала от кого-то, либо к кому-то. Пока аукцион шёл, мне немного инфы скинули. Её некому искать. Фамилия выдуманная в интернате, где она провела последние четыре года. А больше ничего о ней нет. Будто стёрли. Так что смотри, если на этом фоне ты откажешься, я пойму.

– Стёрли, говоришь? Пусть так и останется. Не ищи больше ничего. Я подписал бумаги, Ад. Теперь эта девочка – моя забота.

– Понравилась? – улыбается Садер.

– Ты сдержал слово. Продал мне лучшее. Спасибо, – прячу паспорт в задний карман брюк.

Бьём по рукам. Я возвращаюсь в комнату, где меня ждёт моя белобрысая, явно упрямая игрушка. На ней простенькие голубые джинсы, вязаный свитер и дутая куртка. Подобравшись, смотрит на меня маленьким, перепуганным, но гордым зверьком.

– Поехали, – киваю ей на выход.

Дёрнув выше подбородок, первая выходит в коридор, думая, что я не вижу, как её трясет. Пару раз спотыкается, с опаской косится на парней с автоматами, на мужчин, допивающих шампанское в аукционном зале. Её жрут взглядами, но большинство из них мне не соперники. Среди конкурентов был лишь один, но и он быстро сдался, поняв, что я намерен хорошо вложиться и выиграть для себя эту снежную девочку.

Сажаю её на заднее сиденье своей тачки. Обхожу машину. Устраиваюсь с другой стороны. Водитель заводит двигатель. Греет и, шурша шинами, трогается с места.

Люси всю дорогу смотрит в окно на огни ночного города, на срывающийся с веток и фонарных столбов снег. И даже когда мы выезжаем за город, погружаясь в полную темноту, она не поворачивает ко мне голову, продолжая пялиться в стекло. Я кожей чувствую её страх, вижу, как на тонкой шее нервно пульсирует венка. Слышу, как тяжело она дышит и как гоняет туда-сюда собачку замка на этой ужасной куртке.

Водитель сворачивает между высоких стволов деревьев к особняку с заснеженными крышами и тёплым, жёлтым светом из окон.

Мы дома.

Ворота открываются с пульта. Нас подвозят прямо ко входу, чтобы не идти по скользкой дорожке, выложенной из натурального камня.

– Идём, – говорю ей и выхожу из машины.

Она сидит.

Втянув ноздрями морозный загородный воздух, обхожу тачку, открываю дверь и выдергиваю её за куртку из салона.

– Если ты думаешь, что я буду с тобой нянчиться, девочка, ты очень сильно ошибаешься!

Беру её за тёплую ладонь и веду за собой в дом. Через просторный холл с камином сразу на третий этаж. Я ещё не придумал, где она будет жить. Я даже не думал, что вернусь сегодня домой не один. Все это буду решать завтра. Сейчас мне нужна первая попавшаяся спальня, подальше от посторонних ушей. Надо объяснить снежной девочке, что я не шутил и сказки не будет.

Заталкиваю её в первую же дверь на этаже. Одна из комнат, где никто никогда не жил. Скидываю с себя пальто на стул, затянутый в целлофан от пыли. Расстёгиваю ремень на брюках, ширинку.

– На колени.

Она отрицательно качает головой.

Скрипнув зубами, дёргаю с неё куртку за рукава. Пискнув, девчонка не успевает её удержать, и та падает на пол. Отшвыриваю вещь ногой, чтобы не мешалась. Давлю на плечо. Упрямство в её голубых глазах сменяется уже знакомой мне паникой.

– У тебя сейчас нет права выбора, Люси. Я тебя купил. Ты – моя собственность. И я делаю с тобой то, что хочу. На колени.

– Ну, пожалуйста, – шепчут её чёртовы губы, на которые я сегодня повёлся. Они шикарны, но на вкус я попробую их немного позже. Сейчас будет воспитательный момент.

– Я не умею.

– Чего?

– Того, что вы… ты просишь. Я не умею.

– Зато спорить со мной у тебя отлично получается.

Давлю на плечо малышки сильнее, и ей приходится подчиниться. Освобождаю член из белья и штанов. Люси поднимает на меня умоляющий взгляд, и это пиздец как заводит! Схватив её за затылок одной рукой, пальцами второй давлю на подбородок, вынуждая открыть рот шире. Быстро перехватываю стояк ладонью и толкаюсь между губ, чувствуя сопротивление языка. Она начинает давиться.

– Дыши носом и прекрати сопротивляться, – продолжаю давить бёдрами, проталкивая член глубже в этот упрямый, горячий рот.

Глава 3

Люси

Зажмурившись, стараюсь хотя бы не смотреть на происходящее. Я точно никогда этого не делала. Совершенно незнакомый вкус мужского члена. Терпкий, солоноватый, обволакивающий все рецепторы.

Руслан грубо держит меня за затылок, продолжая давить головкой прямо в горло. Глаза слезятся.

Дышать носом… Я дышу. Пытаюсь. При каждом вдохе к вкусу добавляется запах чужого тела с добавлением горьких цитрусовых ноток. Меня тошнит. Очень сильно. Голова кружится. Хочется кричать, сопротивляться, кусаться, впиться в него ногтями, но у меня просто нет на это сил. Из тех трёх суток, что я помню, последние оказались невыносимо тяжёлыми. Эпическое завершение сейчас у меня во рту.

Он дёргает бёдрами назад, освобождая мой рот. Кашляю и дышу. Очень хочется пить, а потом забиться в самый дальний угол и спокойно подумать. Должно быть решение. Обязано быть!

– Отдышалась? – его глубокий, хриплый от возбуждения голос вызывает дрожь. Сейчас всё повторится.

Набираю в лёгкие побольше воздуха. Член Руслана вновь заполняет мой рот. Он двигается, пульсирует, трётся рельефом о язык. Погружается слишком глубоко. Срабатывает рвотный рефлекс.

– Носом дыши, я сказал! И поработай язычком. Он же у тебя такой острый. Ну! – требовательно дёргает меня за волосы.

– Ммм, – от боли в затылке из глаз всё же брызнули слёзы.

Руслан размазывает их по моей щеке свободной рукой.

– Открой глаза. Посмотри на меня.

Не могу. Эта функция сломалась. Я целиком сосредоточилась на дыхании. Если сейчас сделаю что-то ещё, собьюсь и меня тогда точно вывернет. Жмурюсь сильнее, стараясь иногда сглатывать вязкую слюну со вкусом Руслана. Он двигается быстрее. Слышу, как меняется его дыхание. Прямо у меня на языке, под горячей кожей его члена бьётся что-то выпуклое. Наверное, вена. Дергаю языком в глотательном рефлексе. Руслан хрипло выдыхает. Его пальцы сильнее путаются в моих волосах.

– Какая же ты упрямая, – хмыкает он, снова вдавливаясь в меня по самое горло.

Его член вздрагивает. Мой рот наполняется его густым, вязким семенем. Слишком глубоко. Мне приходится глотать его, чтобы не захлебнуться. Не плакать не получается. Я стараюсь.

Руслан вынимает из меня свой орган. Наклоняется к лицу, проводит пальцами по воспаленным, пересохшим губам.

– А если бы посмотрела на меня, как я просил, твой первый минет закончился бы спермой на груди или шее. Сама напросилась. Но так даже интереснее.

Приоткрываю глаза. Комната кружится. Единственной константой становятся его проклятые ледяные глаза. Цепляюсь за его взгляд, чтобы не упасть.

– Очень красивая девочка, – улыбается он. – Я научу тебя доставлять мне удовольствие. Не будешь капризничать – тебе понравится. Выбери себе любую комнату на этом этаже. Можешь занять весь. Здесь никто не живёт. Я сейчас пришлю домработницу, она поможет тебе устроиться. Остальное обсудим за завтраком. Сладких снов, – он вновь наклоняется, целует меня в лоб.

Вдыхаю запах его одеколона. Во рту всё ещё стоит вкус спермы. Моему организму не нравится этот коктейль. Я не успеваю зажать рот ладонью. Падаю на четвереньки прямо в ноги Руслану. Меня выворачивает на его наверняка дорогие туфли.

– Чёрт! – брезгливо. А я ничего не могу с этим сделать. Держалась, сколько могла.

Становится легче. Поднимаю голову. Его уже нет. Хорошо. Надеюсь, до утра он больше не вернётся. А может, после случившегося его вообще от меня отвернёт, и я получу свободу.

Кое-как поднявшись, добираюсь до большой кровати, как и всё здесь затянутой в толстый целлофан. Сажусь на край, смотрю себе под ноги. Голова кружиться почти перестала. Напрягаю память, но там пока всё те же три дня и имя – Люси. А ещё я знаю, что здоровая девственница. Спасибо аукциону.

Паршивый арсенал. Эта информация ничего мне не даёт, кроме осознания, что девственности я лишусь уже скоро и тогда у меня останется только имя. И что мне с ним делать?

– Кошмар!

Вздрагиваю и резко поворачиваюсь на возмущённый женский голос. Незнакомка в чёрном шерстяном платье до колена, со строгим профилем и низким тугим пучком на голове указывает женщине помягче и поскромнее туда, где меня стошнило.

– Отмой так, чтобы ни единого следа не осталось.

Сама же кидает на ближайший стул стопку белья и наконец замечает меня. Пристально рассматривает с ног до головы.

– Худая, немощная. Глаза да сиськи. И те не самые выдающиеся. Что он в тебе нашёл?

– Не знаю, – почему-то улыбаюсь я. Наверное, это нервы.

Женщина подозрительно на меня смотрит.

– Уйди отсюда. Кровать тебе застелю. Вера сейчас домоет, принесёт тебе поесть. Посуду оставь на столике и ложись спать. Не шастай. Утром я за тобой приду, подниму и провожу на завтрак. Руслан Аркадьевич распорядился. Меня зовут Инесса Константиновна. Я управляю этим особняком, начиная от персонала и заканчивая внутренним финансовым учётом. Мне велено за тобой присматривать в отсутствии хозяина. Вопросы?

– Где мне можно умыться?

– На этаже есть ванная и туалет. Также в некоторых спальнях есть персональные душевые. В этой нет. Завтра сможешь выбрать себе другую комнату, удобнее. А пока на, – поковырявшись в стопке белья, вытягивает оттуда большое белое полотенце. – Идём за мной.

Разворачивается. С идеально прямой спиной выходит из комнаты в коридор. Я спешу за ней в самый его конец. Она толкает одну из дверей, шарит рукой по стене, включая свет.

– Разберёшься, как тут всё работает?

– Думаю, да. Спасибо.

– Не заблудись, когда обратно пойдёшь.

Она выходит, плотно прикрыв за собой дверь. Не вглядываясь в интерьер, лишь мажу взглядом по матовому стеклу просторной душевой кабины, или это ванна такая, не знаю. В любом случае от одной мысли, что мне надо раздеться, внутри опять всё леденеет. Решаю, что я вполне чистая. Мне бы только умыться и прополоскать рот от ужасного привкуса недавнего принудительного минета.

На белой полочке над раковиной нахожу запечатанную зубную щётку и абсолютно новую пасту. Быстро всё распаковываю и долго чищу зубы, язык и даже нёбо, избавляясь от вкуса Руслана. Полощу рот, делаю несколько глотков воды и, промокнув лицо мягким полотенцем, решаю вернуться в комнату.

Весь целлофан с мебели успели снять и вынести в коридор. В спальне пахнет свежестью и чем-то пряным. Кровать застелена свежим бельём. Тяжёлые, плотные шторы раздвинуты в стороны и закреплены тонкими полосками ткани на пару тонов темнее. За окном глубокая ночь. Подхожу, вглядываюсь в чёрные стволы деревьев и снег.

– Мы в лесу? – спрашиваю у Инессы Константиновны. Добрая Вера куда-то ушла.

– Можно сказать и так. Одна ночью во двор не выходи. Охрана выпускает из вольера собак. Четыре агрессивных ротвейлера. Тебе и одного хватит, – хмыкает она.

Вера возвращается с подносом, заполненным разнообразной едой. Ставит его на тумбочку и тихо уходит.

– Ешь и ложись спать, – строго напоминает Инесса Константиновна. – Руслан встает рано. Так что и тебе долго разлёживаться никто не даст.

От одного вида еды меня мутит. Хозяин этого места сильно постарался. Накормил от души!

Передёрнув плечами, закрываю за Инессой дверь, нахожу выключатель, щёлкаю, и комната погружается в темноту. Забираюсь на кровать. Укрываюсь по самый нос лёгким, но тёплым одеялом в хрустящем пододеяльнике. Закрываю глаза, в пустоту загадывая желание: проснуться завтра и обнаружить себя в какой-нибудь нормальной жизни, подальше от странного дома в лесу, от всех его обитателей и, главное, как можно дальше от его хозяина.

Глава 4

Люси

Не хочу открывать глаза. Не хочу, не хочу, не хочу. На мне всё тоже одеяло, и в комнате так же пахнет моющими средствами и пряностями. Небо затянуто свинцовыми зимними тучами. Сложно определить, утро сейчас или уже день.

Спускаю босые ноги с кровати. Голова больше не кружится, только горло немного дерёт. Хорошо. Значит можно попробовать встать.

Накинув на плечи одеяло на манер платка, поднимаюсь. Не качает. Смело делаю несколько шагов ближе к окну. Вокруг и правда лес. Среди высоких деревьев на расстоянии друг от друга расположены другие дома с тёмными или заснеженными крышами. Это немного успокаивает. Здесь есть люди. Может они даже нормальные, и у меня получится попросить о помощи.

Во дворе несколько непонятных мне построек. Один из крупных мужчин в чёрной куртке возится возле машины. Второй курит, поглаживая между ушей чёрного с коричневыми подпалинами пса в шипастом ошейнике. Ещё один мужчина широкой плоской лопатой расчищает каменную дорожку. За ночь её занесло свежим снегом. С виду нормальная жизнь. И не скажешь, что здесь живёт жестокий Зверь и строгая надзирательница.

– Уже встала?

А вот и она. Почувствовала, что ли, что я о ней думаю.