Мир войны

Где-то вверху, под самым потолком, вспыхнул яркий свет, который водопадом обрушился на нас, на мгновение ослепив. Как только чёрные точки, словно рой мошкары заполнившие глаза, рассеялись и зрение вернулось, я обнаружил, что между мной и трибуной стоит длинный стол, на котором аккуратно разложено, что это – оружие?

– Перед вами ПВМ1, – капитан вышел из-за трибуны и подошёл к столу. – Это означает – Плазменная Винтовка Модифицированная Первого поколения.

Он взял её в руки.

Мне, конечно, приходилось видеть различного вида стрелковое оружие. Но это.

Ни одного острого угла. Линии плавные, перетекающие одна в другую. Ни одного стыка. Изгибы столь элегантны, что напоминают собой женский стан. Отверстия без острых кромок и зазубрин. Небесно-голубая поверхность с белыми прожилками напоминает мрамор.

В общем – это не средство для уничтожения, а настоящее произведение искусства. И кому только пришла в голову идея сделать винтовку, которой хотелось бы любоваться, а не стрелять из неё.

Посмотрев по сторонам, я убедился в том, что подобные мысли посетили не меня одного.

– Винтовка идеально лежит в руках, – тем временем продолжал капитан. – Очень лёгкая, по сравнению с предыдущей моделью. Специально разработанный генератор способен производить достаточное количество плазмы, чтобы не позволить вам остаться без защиты во время боя. Особенно интенсивного боя.

Капитан опустил винтовку на стол.

– Винтовка не единственное оружие, которым вы сможете воспользоваться. Вы все будете экипированы плазменными ножами.

Капитан завёл руку себе за спину. По его движениям было очевидно, что он что-то открывает у себя за спиной. Все, в том числе и я, затаив дыхание, наблюдали за действиями капитана и ожидали. Ждать пришлось не долго. Капитан вывел руку из-за спины и я увидел в ней нож. Нож как нож – чёрное лезвие, сантиметров двадцать-двадцать пять; массивная рукоятка и небольшая гарда. Капитан поднял руку вверх, чтобы всем было хорошо видно.

– На вид – это обыкновенный нож. Но стоит вам нажать на эту кнопку, – он указал большим пальцем на, еле заметную кнопку на середине гарды, – как нож превратиться из обыкновенного в плазменный.

Капитан большим пальцем нажал на кнопку и режущую кромку ножа окутало синее сияние. Возглас удивления и восторга одновременно волной прошёлся по ангару.

– Таким ножом можно легко вскрыть кожу нашего противника.

Капитан, ещё раз, нажал на кнопку и сияние исчезло. Он спрятал нож за спину.

– Но и это ещё не всё. Так же в вашем распоряжении плазменный пистолет, – он расстегнул кобуру на поясе и извлёк из неё пистолет. – Подобные образцы представлены на этом столе.

Пистолет оказался не менее прекрасным, чем винтовка.

– Мощность аккумулятора в нём намного меньше чем в ПВМ1, да и заряда на долго не хватит, но он поможет вам хотя бы не на долго, но продлить жизнь.

Я потянулся к винтовке рукой, чтобы прикоснуться, но…

Яркая вспышка. Запах озона и, как будто бы, в ангаре включили ещё один источник света. Я поднял свой взор и заметил, что в стене ангара образовалось отверстие, через которое внутрь проникал свет снаружи. Немного сместил свой взгляд и увидел человека. Сперва я не понял, что меня смутило в его внешнем виде, а когда пригляделся, то ужаснулся – у него отсутствовала левая рука. Его плечо словно срезали. От запёкшейся плоти поднимался пар. Я встряхнул головой и огляделся – ужас и удивление было написано на лицах, окружавших меня людей. На лице человека с отрезанной конечностью читалось изумление.

– Санитары! – громкий окрик капитана вывел меня из оцепенения.

– Капитан, – начал было я, но в этот момент в ангаре появилась тележка и два человека в белых комбинезонах. Они аккуратно уложили раненого на тележку. Один и санитаров, как я понял, обрызгал обуглившееся плечо каким-то аэрозолем, а второй накрыл фольгированным покрывалом. Проделав всё это, они укатили тележку и исчезли в проёме открывшейся двери.

– Ох уж эти NPC, – с натянутой улыбкой, громко и спокойно, проговорил капитан.

Я успел посмотреть ему в глаза – тревога и беспокойство отражались в них. Но, по-видимому, для окружающих этого объяснения вполне хватило. Я захотел взглянуть на человека, который сделал выстрел, а то что это был выстрел я, нисколечко не сомневался. Обернувшись, я увидел рядом стоящего Андрея.

– Это был ты? – шёпотом спросил я.

– Ты о чём? – так же шёпотом ответил он.

– Сделал выстрел?

– Выстрел? А этот. Нет не я.

– А кто? Не сам же он в себя выстрелил?

– Понятия не имею.

Наше перешёптывание прервал голос капитана:

– А теперь, друзья, нам необходимо на практике ознакомиться с работой нашего оружия.

Послышались радостные возгласы. Я хотел обратиться к капитану, но толпа меня оттеснила от стола и, увлекаемого общим потоком, меня вынесло из ангара.

*****

У меня не выходил из головы пострадавший человек. Почему-то, я сомневался в том что это был NPC. У меня было ощущение, что я его уже видел. И видел не в игре. Я пытался вспомнить, но царивший вокруг ажиотаж, связанный с примеркой брони, знакомство с оружием, радостные возгласы, подшучивание заставили меня отложить эти мысли в сторону и активно включиться в происходящее вокруг.

Нам выдали специальную форму, сообщив, что это учебная форма. Внешне она ничем не отличалась от той, что нам выдали при заключении договора – куртка, цвета хаки, того же цвета рубашка и штаны, чёрные кожаные армейские ботинки. Разницу я понял уже непосредственно на полигоне. Но об это немного попозже. Кроме формы каждый из нас получил шлем. Довольно массивный с виду, но абсолютно лёгкий и комфортно сидящий на голове.

После того, как нас экипировали, весь наш взвод погрузили в транспортную боевую машину. Такого транспортного средства я даже в играх, в которые играл, не видел.

Монстр с двухэтажный дом, шурша резиной огромных колёс по гравию, практически бесшумно приблизился к нам. Передние и задние колёса с двух сторон были объединены в группу, состоящую из трёх колёс, в виде пирамиды и во время движения лишь два колеса из группы одновременно касались земли. Борта ощетинились острыми шипами, покрывавшими всю поверхность транспорта. Над колёсами, с каждого борта у носа и кормы, из своих башен, грозно взирали дула спаренных пушек. Ещё одна, центральная башня, с земли была не видна, лишь её очертания. В кормовой части, словно пасть дракона, открылся, не издав ни единого звука, люк. Он медленно опустился на землю, открыв перед нами своё нутро, залитое синим светом, исходящим от ламп, идущих по обеим бортам транспорта.

Майор, читавший нам приветственную речь, дал команду и мы, строем, гремя подошвами сапог по люку, вбежали внутрь. Последними на борт погрузились сержанты. Люк закрылся, издав звук, похожий на вздох и синий свет сменился на оранжевый.

Я всегда испытываю чувство дискомфорта, стоит мне оказаться в замкнутом пространстве. Этот случай не стал исключением.

Вдоль бортов и по центру располагались сиденья. Причём сиденья в центре вытянулись в линию, параллельно бортам. Спинки кресел центрального ряда соприкасались между собой. Две лестницы, в которые упирался центральный ряд кресел, вели на второй уровень, люки в который оказались закрыты. По обеим бортам над креслами располагались амбразуры, но все они были задраены. Воздух полнился запахами пластика и металла.

Наше отделение заняло часть кресел центрального ряда. Кресла оказались жёсткими, но при этом очень удобными – ни спинка, ни само сидение не оказывали излишнего давления на тело. Как только мы заняли свои места, один из сержантов приказал всем пристегнуться. Это, по его словам, в будущем может спасти наши жизни. Мы, ухмыльнувшись переглянулись, кто-то, по-моему, Рыжий, даже хихикнул. При этом все выполнили команду – щелчки, защёлкивающихся замков, заполнили внутренность транспорта.

После проверки, сержанты заняли свои места рядом со своими отделениями и тоже пристегнулись.

Транспорт начал своё движение. Ни рывков, ни гудения двигателя. О том, что мы начали двигаться я понял по вибрации пола, которую ощутил под ногами и всё.

*****

Всю дорогу Рыжий и Крокодил о чём-то спорили, что-то обсуждали; Павел смотрел по сторонам и постоянно вёл записи у себя в блокноте, все электронные гаджеты нас попросили оставить; Андрей, как и многие ребята из нашего взвода, дремал, уютно расположившись в кресле. Мне было немного не по себе от того, что я нахожусь в замкнутом пространстве и двигаюсь в неизвестном направлении. А двигаюсь ли? Может быть мы все сейчас находимся в какой-нибудь будке, которая имитирует движение? Но с другой стороны, ведь на полосе препятствий мы реально напрягались. А мои рёбра? Они до сих пор болят. Может быть, по мнению разработчиков, через реальную боль игра становится более похожа на жизнь. И, может быть, боль – это единственная реальная вещь, которая существует в этом мире, а всё остальное только имитация, проекция, обман зрения. Никакого транспорта не существует. Оружие – просто игрушка. Но как же быть с тем парнем, которого поранили в ангаре? Он тоже фикция? Но я точно его видел вне игры. А может быть, это один из сценариев, по которому тебе кажется, что ты видел его где-то ещё? Что это сделано специально, чтобы ввести тебя в заблуждение?

В общем, от подобных мыслей у меня начала сильно болеть голова. Я попытался выбросить всё из головы и ни о чём не думать. Но тут, по ощущениям, что-то изменилось.

Вибрация под ногами слегка уменьшилась – транспорт замедлял свой ход. Сержанты покинули свои кресла и приказали нам сделать тоже самое. Мы, дружно, соскочили со своих мест. Кормовой люк, со вздохом, начал открываться. Оранжевый свет сменил синий, а со стороны люка начал проникать внутрь дневной свет.

Как только люк полностью открылся, я обнаружил, что наш транспорт продолжает двигаться. Звуки ветра и шелеста колёс по земле ворвались в транспорт.

Один из сержантов выбежал на крышку люка и встал на краю. Наш сержант встал у края люка в середине и скомандовал:

– Все на выход!

Мы переглянулись.

– Живо! – повторил он.

Первым из нас выбежал Андрей. Он добежал до края крышки люка и спрыгнул с движущегося транспорта на землю. Слегка споткнулся, но удержался на ногах. За ним последовали все остальные, в том числе и я.

Я оказался под лучами полуденного солнца. После искусственного освещения салона транспорта свет снаружи оказался слишком ярким. Я сощурился и прикрыл глаза ладонью. Огляделся. Транспорты, доставившие нас, вполне реальные, избавившись от своей ноши, не останавливаясь закрыли люки и продолжили своё движение, выстраиваясь в колонну и, постепенно, растворяясь в дали.

Окрики сержантов заставили меня оторваться от созерцания удаляющихся за горизонт транспортов и встать в строй. Построившись, нам сообщили, что мы прибыли на полигон.

*****

Горные массивы, вершины которых украшали белые шапки снегов, искрящихся под солнечными лучами; болота, на поверхности которых лопались пузыри и отравляли окружающий воздух газами, поднимающимися из недр; каменистые равнины, испещрённые оврагами и изрытые окопами; дремучие леса и джунгли – всё это полигон. И всё это располагалось в одном месте. Одна локация плавно перетекала в другую и было практически невозможно обнаружить границу, разделяющую их.

Но прежде чем мы начали осваивать всю площадь полигона, нас отправили на стрельбище, которое находилось здесь же.

Каждый из нас получил в руки ПВМ1.

Там, в ангаре, где нам демонстрировали эту винтовку, она произвела на меня впечатление прежде всего своим внешним видом. Но когда я взял её в руки…

Элегантная. Лёгкая, практически невесомая. На ощупь – приятная, не раздражающая. Стоило мне прикоснуться к рукоятке, как у меня возникло ощущение, что её поверхность подстроилась под особенности моей ладони и длине моих пальцев. Приклад, стоило его приложить к плечу, самостоятельно учёл все его изгибы. Вместо спускового крючка – кнопка, живо реагирующая на силу моего нажатия. Никакой отдачи при стрельбе. Повторюсь – это не орудие для убийства, это произведение искусства.

Как и мои друзья, я испытал неописуемый восторг, взяв его в руки, хотя, должен признаться, никогда к оружию особой симпатии не испытывал.

Получив оружие и прослушав краткую инструкцию по его использованию, мы отправились на стрельбище.

*****

То, что наши инструктора называли стрельбищем, оказалась долина, уютно расположившаяся у подножия отвесных скал с одной стороны и лесным массивом – с другой и не имеющая ни начала ни конца. Небольшая речушка, берущая своё начало где-то в скалах, серебристой змеёй, звонко журча, пересекала долину и терялась в зарослях кустарников у самой границы тёмного леса. Я бы, с удовольствием, отправился в поход по столь живописному месту. Но всю идиллическую картину нарушали окопы, глубокими порезами заполнившие всё пространство от скал до леса.

Из истории, фильмов про войну – окоп представлялся мне вырытым в земле углублением, стенки которого укрепили брёвнами или же вообще ничем не укрепляли, а просто выровняли лопаткой. Здесь же, окоп представлял собой по форме перевёрнутую равнобедренную трапецию. Стенки и дно выложены плитами со слегка шероховатой поверхностью и сделанных из материала, который, к сожалению, я не смог идентифицировать. Глубина была достаточной, чтобы укрыться даже таком высокому человеку как наш Андрей.

Мы заняли один из окопов своим отделением, встав на расстоянии трёх метров друг от друга.

Я опёрся животом о наклонную стенку окопа – на ней оказалось очень удобно лежать и, при этом, держать винтовку перед собой и целиться.

В шлеме раздался приказ:

– Приготовиться к стрельбе!

Я прицелился. В прицеле я ничего, кроме кустов да деревьев, не увидел. Положил винтовку перед собой и осмотрелся – мои товарищи, с таким же удивлением, смотрели по сторонам.

– А в кого стрелять-то?! – подняв глаза к небу и ни к кому конкретно не обращаясь, с лучезарной улыбкой, спросил Рыжий. Ответом ему была сирена, громом пронёсшаяся над долиной, и разрушившая тишину. Звук был такой неприятный, что по моей коже побежали мурашки.

Мы все, не сговариваясь, направили дула наших винтовок в одну сторону – в сторону леса. Я посмотрел в прицел. На другом краю долины, за речкой, началось какое-то движение.

Существо зелёного цвета, прыжками, двигалось в мою сторону. Я прицелился и нажал на кнопку – пучок плазмы ярким штрихом полетел в сторону приближающегося воина. Толи я плохо прицелился, то ли поздно нажал на спуск – воин уклонился, а плазменная стрела пролетела мимо и, проделав в камне дыру и, потеряв энергию, развеялась. Краем глаза я заметил, как Рыжий первым выстрелом поразил огромного воина и выкрикнул:

– Получи, гад!

После этого он нажал на кнопку и выпустил непрерывную очередь, уничтожая не только всё пребывающих воинов, но и скашивая, попутно, деревья. По возгласам, которые доносились от Крокодила, он ни в чём не уступал своему товарищу.

Когда я вернулся к своему сектору обстрела, то увидел, что враг стал ко мне ещё ближе. Я выпустил пару очередей, но не попал. Тогда я решил не стрелять, а посмотреть, чем всё это может закончится.

Зеленокожий воин приблизился ко мне и прошёл сквозь меня – это оказалась голографическая проекция. Как только он исчез, вся моя форма окрасилась в красный цвет. Я в недоумении посмотрел на сержанта, который встал у меня за спиной, расставив ноги на ширине плеч и заложив руки за спину, на край окопа. Его губы скривились в жестокой усмешке. Стрельба вокруг прекратилась, и я понял, что все смотрят на меня. Ничего не происходило. И вдруг…

Каждая клеточка моего тела взвыла от боли. По всему телу прошла дрожь и меня скрутило пополам. Я почувствовал каждый свой внутренний орган – словно кто-то пытается вырвать мои внутренности. Голова закружилась, в глазах помутнело. Я рухнул на колени. Из носа и глаз, самопроизвольно, потекли жидкости. Я сорвал с себя шлем. Отбросил его в сторону и принялся дрожащими ладонями вытирать глаза и нос. Стало трудно дышать. Я начал терять сознание. Но, неожиданно, боль прекратилась. Я почувствовал лёгкость во всём теле. Моё дыхание восстановилось. Издав тяжёлый вздох, я поднялся с колен. Ко мне подошли мои товарищи. Я оглядел себя – моя форма приобрела прежний цвет.

– Чувак, что с тобой? – с сочувствием в голосе ко мне обратился Павел.

– Понятия не имею, – прохрипел я.

Сделал глубокий вдох и резко выдохнул. Смачно сплюнул.

– Может он знает? – я кивнул головой в сторону сержанта.

Сержант стоял и усмехался. Выждав театральную паузу, он заговорил:

– Ваша форма оснащена специальными датчиками. Если на ней меняется цвет, не обязательно на красный, это означает лишь одно – в вас попали. Цвет сигнализирует степень ранения. Красный – смертельное. В том месте где цвет формы изменился, вы почувствуете боль. Вы на учениях должны понять простую вещь – ваша жизнь на поле боя зависит от вас, от вашей концентрации. А концентрацию можно привить только через боль. Страх боли, который вы в себе воспитаете, поможет вам выжить. Как говорится: «Тяжело в учении – легко в бою». А теперь занять позиции и приготовиться к бою.

Мои руки всё ещё дрожали. Ноги плохо слушались, словно сделаны были из ваты. Двигаясь, я ощущал каждую клетку моего тела. И ощущение это было не из приятных. Я бросил злобный взгляд на, всё ещё ухмыляющегося, сержанта и занял своё место. Надел шлем. Приготовился к стрельбе.

Я целился в гадов, мчащихся на меня, но постоянно промазывал. Рыжий, а вместе с ним и Крокодил, пару раз сбивали зелёных из своих ружей прямо перед моей позицией. Тогда я переходил с одиночной стрельбы на очереди – это помогало, но при этом на одного врага уходило слишком много энергии. Мои ладони, да и не только они, сильно потели. Я начал злиться на себя. За то, что у всех получается, а у меня нет. У меня никогда не получалось две вещи: первое, я никогда не мог сделать что-то ровно, даже если использовал уровень; а второе, никогда не попадал по цели.

Перед очередным сеансом стрельбы, я почувствовал, что рядом со мною кто-то стоит. Я обернулся – это оказался Андрей. Он приблизился ко мне вплотную.

– Позволь помочь, – обратился он ко мне.

– Валяй, – немного зло, ответил я. – По мне – так это самое бесполезное занятие. Проще обезьяну научить, чем меня.

– Это мы ещё посмотрим. Целься.

Я прицелился.

– Видишь цель?

Я кивнул.

– А теперь выкинь всё из головы и ни о чём не думай, даже о нём. Выровняй дыхание. Расслабь кисть. Успокойся. Веди его. Улови тот момент, когда можно нажать на спуск. Жми плавно, не дёргай. Готов? Давай!

Я сделал как сказал Андрей и первый выстрел разорвал грудь противника, заставив того развеяться. Я аж подпрыгнул от удовольствия. Мне захотелось повторить. Андрей похлопал меня по плечу. Следом появился другой воин. Я выстрелил. Попал!

– Так держать, – произнёс он, и вернулся на свою позицию.

– Спасибо! – крикнул я ему через плечо.

Краем глаза я увидел, как Рыжий поднял большой палец левой руки, а крокодил и Паша подняли свои винтовки в верх и потрясли ими. Мне стало очень приятно. От улыбки аж скулы свело. Хорошо, что в шлеме и никто не видит моей самодовольной рожи. Я отсалютовал парням в ответ.

После этого короткого урока дела у меня наладились. Я валил зелёных гадов пачками. Да, иногда их выстрелы достигали меня, но датчики загорались в основном фиолетовым или синим цветами – по ощущениям это были просто царапины.

После стрельбы нас вернули на полигон. Остаток дня мы там и провели.

Мы лазали по скалам; форсировали водные преграды, включая болота и бурные речные потоки; опускались в пещеры; штурмовали укреплённые позиции; взбирались на высокие сторожевые башни. Учились взаимодействовать друг с другом, прикрывать спину. При этом нам постоянно приходилось вести огонь из наших винтовок. В общем, как говорится, проходили боевое слаживание. К концу я сроднился со своей винтовкой так, что, когда мы сдали оружие в оружейную на хранение, у меня возникло ощущение, что от мен отрезали часть моего тела. И это, поверьте мне, испытал не я один. Крокодил даже отдавать не хотел – сержант с силой вырвал винтовку из его рук.

Когда полигон накрыла ночь и чёрное ночное небо усыпали звёзды, за нами прибыли транспорты и отвезли нас обратно на базу.

Пока мы ехали, во мне кипела энергия. Я был уверен, что смог бы вернутся на базу и пешком, если бы конечно знал где она находится. Но очутившись в душе под мощной горячей струёй, все мои силы утекли вместе со стекающей с моего тела водой.

*****

После душа мы отправились на ужин в ангар специально переделанный под столовую.

Когда мы вошли внутрь, то на нас обрушился гвалт сотен голосов. Новички, такие как я и мои товарищи, поглощая пищу, бурно обсуждали прожитый день на полигоне. Из обрывков разговоров, которые мне удалось разобрать, я узнал, что были отделения, которые отрабатывали навыки управления техникой, но таких были единицы.

– Гляди! – я толкнул в локоть Рыжего.

Когда он ко мне повернулся, то я кивнул в сторону отдельно стоящих столов – плотного телосложения парни, в форме отличной от нашей, сидели и молча ели.

– Что скажешь?

– Профессиональные игроки, наверное, – неуверенно ответил Рыжий. – или NPC.

– Не походи они на NPC.

Рыжий, неопределённо, пожал плечами.

Мы нашли свободный стол и всей командой разместились за ним. Принялись за еду.

По началу, ели молча. Все проголодались. У меня лично от голода дрожали руки. Ведь ни на стрельбище, ни после, на полигоне, мы ничего не ели. Единственным звуком за нашим столом был звук ударяющихся ложек о тарелки; прихлёбывание и чавканье.

Осилив две порции ухи и, прежде чем приступить к макаронам с котлетами и подливой, я решил нарушить молчание.

– Ну что скажите, эксперты? – спросил я, никому конкретно не адресуя вопрос.

Павел, оторвавшись от своего блокнота, который он заполнял, пережевывая пищу, посмотрел на меня поверх своих очков.

– Огонь! – выпалил он. – Это действительно новое слово в игровой индустрии. За монитором такого не испытать.

– Ага. Боль так уж точно не испытаешь, разве что пальцы от постоянного кликанья по мышке занемеют, да спина заноет, – согласился я.

К разговору присоединились Рыжий с Крокодилом.

– Мы в киберспорте уже не первый год, – начал Крокодил. – У нас тоже есть физические нагрузки, но они, как бы правильно выразиться, проходят вне игры. А здесь…

– А чем здесь отличается? – спросил я.

– Понимаешь, – включился в разговор Рыжий, – здесь – это элемент игры. Ведь если взять стратегию, то в ней всегда присутствует начальный уровень – подготовительный. Ты учишься пользоваться интерфейсом, знакомишься с игровым процессом. Так и тут. Мы на ознакомительном уровне.

– А дальше, по-вашему, что?

– Первый бой! – радостно воскликнул Павел.

На это мне ответить было нечего. Я вздохнул и принялся за макароны.

Когда с едой мы закончили, а еда, надо отдать должное, была превосходной и совсем не виртуальной, мы продолжили наш разговор в ангаре на наших раскладушках.

– Игра игрой, – не унимался я, – но вы посмотрите по сторонам. У вас не возникает ощущение, что всё вокруг настоящее: необычные материалы; оружие; военная техника. Вы видели эти ходячие машины? Они точно не голографические. А транспорт, на котором мы ездили? Единственное голографическое создание – это зеленокожие, на которых мы отрабатывали навыки стрельбы.

– Что ты хочешь этим сказать? – Павел лёг на свою раскладушку.

– Ничего конкретного, но, как по мне, очень сложно создать такое имея наши современные технологии.

– Ты думаешь, что это всё инопланетное? – усмехнулся Рыжий. – Уж не являешься ли ты сторонником теории заговоров и того, что инопланетяне среди нас?!

– Не являюсь я ни чьим сторонником, – немного раздражённо, ответил я. – Но всё это очень странно.

– Смотря для кого, – Крокодил присел на край своей раскладушки. – А вот ты лучше ответь, с чего вдруг ты решил, что всё что вокруг нас – это настоящее?

– Ему его рёбра об этом говорят, – усмехнулся Рыжий.

– И рёбра тоже, – мне было не до смеха, мои рёбра до сих пор ныли. – Да дело даже не в этом. Не знаю, как и сказать. Может быть внутреннее чутьё? Просто ну уж очень здесь всё натуральное. Вам это не кажется?

– Кажется, – согласился Рыжий. – На то и рассчитано.

– Друзья, – Павел прекратил записи в своём блокноте. – А ведь это как раз тот эффект, которого добиваются разработчики – сделать так, чтобы мир, созданный ими, казался натуральным. И, судя по твоим ощущениям, им это удалось. Или ты не согласен?

– Даже не знаю, – я вздохнул. – Может быть ты и прав. Просто разыгралось воображение и я во всё это поверил.

– Нормально! – улыбнулся Крокодил и зевнул. – Вот завтра голографических зелёных победим, и ты убедишься в том, что всё это не настоящее.