Если стены тебя не касаются, они не давят

Крис сел на кровать и продолжил читать, не обращая никакого внимания ни на брата, ни на крики за стеной.

– Почему мама с папой ругаются?

Мальчик поднял взгляд на Тамлена, который отвлёкся от прописей спустя короткие десять минут и, видимо, долго смотрел на него, проверяя, можно ли ему заговорить. За то, что он плохо проверил, Крис схватил со стопки книгу и кинул ею в брата. Тот попытался поймать её, но поздновато взмахнул руками и книжный корешок угодил ему прямо в переносицу. Мальчик зажмурился, потёр ушибленное место, а затем намокшие от слёз глаза. И всё же, он как обычно не стал плакать, слез со стула, поднял книжку, положил её на край стола и взял в руки пропись. Уже совершенно тихими шагами он направился к двери, взялся за ручку.

– Жаловаться папе идёшь?

Тамлен посмотрел на Криса своими большими зелёными глазами и помотал головой.

– Тлен всё. – Пробормотал он и показал последнюю страницу прописей, заполненную настолько аккуратно, что можно было подумать, будто буквы печатал принтер, а не выписывала детская рука.

– Иди. Если мама кинет в тебя бутылкой- не плачь, это больнее книги.

Мальчик ещё постоял несколько секунд на месте, кивнул и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Крис немного помедлил, вздохнул и всё же пошёл за ним. Нужно было убедиться в том, что мелкий не только не расскажет ничего Александру, но и не попадёт под горячую руку матери, потому что крики и споры так и не утихли.

Тамлен подбежал к Александру, который сидел за кухонным столом и что-то громко обсуждал со своей женой. Их взгляды пылали огнём, меж бровей не исчезала складка. Женщина энергично жестикулировала. Копна её рыжих волос, вместе с жировыми складками тела, подпрыгивала при каждом резком движении. Её голос был даже громче и звонче, чем голос мужчины. Она говорила баритоном, но в нём чётко слышалось дребезжание стекла. Александр же был штормом. Глухими ударами волн о давно погасший маяк.

Мальчик бросал быстрые взгляды то на одного, то на другого. Только тогда, когда женщина на секунду успокоились, он резко, с характерным громким шлепком, положил на стол тетрадь.

Мужчина вздрогнул и обратился сначала к мальчику, затем к тетради. То, как резко его вырвали из обстановки боя с огромным драконом, вывело его из колеи. Крис ожидал, что отчим отошлёт мальчика обратно в комнату, чтобы тот не мешался взрослому разговору. По крайней мере, раньше он всегда говорил так самому Крису, когда тот прерывал их спор. Но, на удивление, мужчина лишь потёр глаза руками и улыбнулся.

– Ты закончил? – Спросил Александр, сумев разглядеть на тетради прописи, а не синие пятна, что так и летали перед глазами.

– Тлен всё. – Выдохнул мальчик.

Его взгляд напоминал глаза человека, который долго работал над своей книгой, пришёл в издательство и с тревогой ждал критики. Критиковать его можно было только за такую идеальность, будто он выводил буквы по линейке. Только Тамлен всё равно переживал. Он закусил нижнюю губу и при этом надул щёки. Начал часто моргать от нетерпения и даже переступать с ноги на ногу. Захотелось осадить этого выскочку, сделать хоть что-нибудь, чтобы не видеть этой тупой гордости за такую тупую работу. Крис не придумал ничего лучше, чем подстебать брата нелепой шуткой, которую тот не поймёт.

– Эй, остроухий, надо говорить наоборот. – Со смешком и явной издёвкой в голосе произнёс Крис, стоявший всё это время в дверном проёме.

– Всё Тлен?

На лице Криса медленно растянулась широкая улыбка. Он приподнял подбородок и собирался скрестить руки на груди, как заметил взгляд Александра. Острый взгляд отца, как лезвие ножа. Он без затруднений порубил всё веселье парня на мелкие кусочки. В кипящий на плите суп.

Год шестой

Взгляд зелёных глаз перемещался из стороны в сторону. Вместе с ручкой. Шарик в стержне скользил по поверхности жёлтого листа тетради. Иногда его след обрывался и тогда Крису приходилось проводить по тому же месту ещё раз, предварительно встряхивая ручку.

Но вот пишущий инструмент замер. Голубые глаза вновь устремились на тёмно-рыжие волосы.

– Может хватит над душой стоять?

– Я сижу. – Поправил брата Тамлен и похлопал ладошками по стулу, на котором он восседал.

Крис со свистом втянул воздух через рот и сжал руки в кулаки. Ручка в одной из его ладоней издала умоляющий возглас- треск.

– На это можно было не отвечать. Как только ты научился нормально говорить, сразу стал невыносимо… Н… Невыносимым!

Тамлен захлопал тёмными ресницами. Он был не в силах понять то, что сейчас сморозил брат. И дело даже не в его возрасте. С ним часто такое происходило. Буквально с каждым месяцем взаимопонимание между ними накалялось всё сильнее. Крис всё чаще не мог подобрать слов, а Тамлен всё чаще замечал это, вследствие пополнения своего словарного запаса.

Мальчик качнулся на стуле и широко заулыбался. Весь его довольный вид показывал усмешку над маленьким словарным запасом брата. Губы ребёнка дрогнули в попытке сказать простое "ну и глупость". Но так и не сказали. Нелепые детские слова застряли где-то в горле. И он промолчал. Снова. Прошло столько времени, а он до сих пор не был любителем поговорить. К тому же он всё ещё помнил все оплеухи, подушки, книжку и пульт от телевизора.

Обычно дети высказывают всё, что приходит им в голову. Тамлен же, наученный жестоким опытом, стал настолько тщательно фильтровать свои мысли, что в день мог произнести всего одно-два слова. А бывало, что и вообще ничего. Но это выходило всего пару раз. Ведь, когда мальчик долго не говорил, Александр начинал беспокоится, бояться, что мальчик вновь станет немым. Поэтому он тут же задавал несколько вопросов. Отвечать на них было важнее, чем есть и спать. Александр в последний год выглядел более слабым, но в тоже время более раздражительным. Тамлен не любил ни испытывать судьбу, ни беспокоить отца.

Ручка вновь перестала писать и издала громкий хруст.

Мальчик вздрогнул и сфокусировал взгляд на столе. Светло-голубые осколки пластика рассыпались по тетради. Остальная часть ручки осталась в руке Криса. Он настолько резко перевёл взгляд на брата, что его шея издала такой же хруст, как и пластик секунду назад.

– Не больно? – Забеспокоился Тамлен.

– Тлен, ты… Погулять… Не хочешь?

Тамлен приоткрыл рот. Он уже собирался спросить, пойдёт ли Крис с ним, но взгляд брата ответил за него- нет. Впрочем, это было ожидаемо, но мальчик всё равно каждый раз надеялся, что Крис согласиться и они пойдут гулять вместе как раньше. Хотя бы просто по участку, не обязательно было выходить за пределы забора, если брата волновало только то, что друзья могут увидеть их вместе. Но, видимо, его беспокоило не только это.

Мальчик медленно слез со стула. Он собрал со стола и из рук Криса осколки, которые некогда были ручкой, пробормотал тихое "я выкину" и ушёл из комнаты.

Когда Тамлен вышел, он начал специально громко топать ножками. Это был его принцип- раз не заявляешь о себе словами, сделай это громкими топами. Криса и маму это раздражало, но Александра, наоборот, успокаивало. За пару лет мальчик понял, что не беспокоить отца для него важнее, чем не получить от брата или матери чем-нибудь по голове, лицу или спине. Боль всё равно быстро проходит, к ней легко привыкнуть.

Так он дошёл до кухни и ссыпал останки в мусорное ведро, закусил губу, пожевал её, думая, что бы ему ещё такое сделать. Надо занять себя чем-нибудь таким, чтобы это было и интересно, и полезно, и надолго. Взгляд его ярких зелёных глаз задержался на ежевичных кустах за окном. Если бы Александр увидел сына, который уже больше минуты просто смотрит на окно, он бы точно забеспокоился. Но отец был где-то вне дома. Даже мать ушла куда-то.

Тамлен вздрогнул. Он осмотрел помещение хитрым взглядом вора. Убедившись, что за ним никто не подглядывает, он рывком схватил со стола пластиковый стаканчик и выбежал на улицу. Бежал мальчик на одних носочках, стараясь быть как можно тише.

Он умел и любил владеть звуком. Ему не нужно было кричать, плакать или смеяться, чтобы довести человека до нервной дрожи. Особенно он любил быть тихим. Он часто просыпался утром и решал, что будет тих весь день. Его решение можно было увидеть во всём. В том, как он заправляет постель, смотрит, даже дышит. Родители и брат уже выучили все его намёки наизусть.

Мальчик прокрался на улицу, допрыгал кузнечиком до кустов (обязательно ровно десять прыжков), растущих вдоль забора, и присел перед ними на корточки. Яркие фиолетовые плоды выглядели настолько вкусно, что невозможно было удержаться. Тамлен старался взять себя в руки, но в руки его взяло детство. Поэтому он собирал одну ягодку в стаканчик, другую- в рот, но считал каждую.

Через пару минут половина лица и руки ребёнка были в фиолетовых пятнах от ягод и царапинах-от шипов куста. Пластиковый стаканчик был заполнен с горкой.

Тамлен осмотрел добычу, затем куст. Сладкие плоды так манили, что он был не уверен, хватит ли ему собранного. Но тут он вспомнил, как в прошлый раз от большого количества съеденной ежевики, его руки и лицо покрылись неприятной сыпью. Всё тело сильно чесалось. Тогда ему запретили есть ежевику. Поэтому, чтобы такое не повторилось, эльф решил довольствоваться тем, что уже собрал.

Мальчик выбрал себе удобное место на траве позади дома. Он устроился на солнышке и стал медленно есть, растягивая удовольствие.

Сидеть на поляне ему нравилось. Солнце пекло ножки и лицо, слепило в глаза. Щебет птиц успокаивал. Лето было чудесной порой. Крис почти всегда был дома. Он старался избегать жары и ярких лучей, так что, если и выходил на улицу, то поздно вечером. Тамлен где-то слышал, что людям с тёмной кожей солнце не так страшно, как людям со светлой. Поэтому он не понимал брата. Мальчик бы гулял с самого утра до позднего вечера, если бы на теле потом не появлялись ожоги, а Крис только и делал, что играл в телефон и лежал на кровати со своими книжками, учебниками и тетрадками.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.