Манулар. Часть 1

«Помоги мне! Приди на помощь!» – взмолилась она про себя. Удивительно, но долго ждать не пришлось. Сила Манулара, до этого спящая внутри, наконец-то пробудилась. Он откликнулся на ее мольбу. Хвала всем богам!

Алия по-прежнему сидела с закрытыми глазами и не почувствовала, в какой момент взмыла на несколько метров вверх, как мягко парила в невесомости, в сидячей позе: ноги перекрещены и полусогнуты в коленях, на которых ладонями вверх лежат руки. Комичности добавляло то, что в этой позе обычно пребывали жрицы. Они молились в храмах, погружались в медитативное состояние и созерцали красоту вокруг, своим внутренним светом устраняли негативное воздействие злобы, ненависти, безысходности и бессилия, исходящие от окружающих.

Сейчас же Алия, словно в насмешку ведьмам, парила именно в этом положении, тем самым заявляя, что правила ей неподвластны и она может делать все, что ей взбредет в голову. Ее волосы двух цветов, так сильно контрастирующих между собой, слегла распушились и взметнулись по сторонам, словно от ветра, а чернильная тьма вырвалась из ее ладоней и, превратившись в рой жужжащих темных пчел, прямиком понеслась к ведьмам. Послышался звериный, неестественный рев, изданный ею, и черные, как тьма, глаза Алии раскрылись и смотрели на ведьм.

Алия не контролировала происходящее. На данный момент Манулар взял ситуацию под контроль и желал одного: не дать себя в обиду, отомстить за попытку навредить сосуду, в котором он теперь мог совершать задуманное и чувствовать эмоции, как человек. Богам же не все доступно. Они живут в другом мире, где не существует войн и бедности, раздоров и разногласий. Манулар не раз ловил себя на мысли, что в Рангдормерии ему до ужаса скучно. Здесь же запросто можно повеселиться!

Алия словно пребывала в трансе, но это состояние ей нравилось. По крайней мере, она больше не чувствовала страха из-за того, что Алана пыталась оборвать ее жизнь. Сейчас изменившаяся ведьмочка упивалась безмятежным спокойствием и внутренним светом, оставшимися от ее души, а не от тьмы Манулара. Звук раскатывающего грома не потревожил ее и сейчас. Одна из сестер применила свой дар против нее, но Алия не придала этому никакого значения.

Внутри нее открылось столько ответов, и в эти мгновения, пока Манулар вершил правосудие, Алия получала их. Теперь стало ясно, что Бог Коварства должен был заполнить ее всю и без остатка, но сила духа ведьмочки, которую сестры клана считали бесполезной, боролась и помешала Манулару достичь своей цели. Позволив ему делать то, что он хотел, Бог Коварства заполнял ее все больше, вытесняя ее чистую, незапятнанную душу. До прибытия ведьм в ней был баланс, и Бог Коварства занял место внутри лишь наполовину, но если она его не остановит, то часть ее погибнет и она станет просто сосудом для зла, нечисти, кем они считали Манулара.

Алия замешкалась, напряглась, как струна и произнесла про себя четкое и твердое «Нет!»

Она упала на землю, но, что удивительно – боли не почувствовала, хотя при подобном падении ушибов и ссадин просто невозможно избежать.

Затем ведьмочка открыла глаза, осмотрелась вокруг и осознала, что правосудие Манулара закончилось, ведьм нет, но внутри нее клокотали разные чувства: ярость и негодование со стороны Бога Коварства, потому что она прервала его на самом важном месте, и ее собственное облегчение от осознания, что ведьмы живы. Она не хотела никого убивать.

Эту черту в ней ненавидели ведьмы и считали откровенной слабостью. Все, кроме Тахмины, и, как ей казалось, Аланы. Но насчет добрых помыслов последней Алия уже сомневалась. Среди простолюдинов она и раньше встречала лицемеров, но всякий раз старалась закрыть на это глаза, найти в каждом что-то светлое. Она и правда была наивной глупышкой, как многие считали, но зато с добрым сердцем. Сейчас ведьмочка смотрела на прошлую себя словно со стороны, и осознала одну важную деталь – пришло время повзрослеть. Она больше не может смотреть на мир через розовые очки и идеализировать мир в то время, когда на самом деле он разный.

Алия увидела и учуяла запах гари, небольшого количества крови, как будто кого-то ранило, несколько вырванных с корнем деревьев вокруг, вспаханную землю размеров в несколько сотен метров, комки грязи, горы песка и оборванные лианы. Лес значительно поредел, никто из диких зверей не пробегал мимо, птицы все уже давно улетели и словно и не собирались возвращаться на поле битвы.

Ведьмы боролись, применили свою магию, делали, все, что могли, но оказались бессильны перед Богом Коварства. Манулар все равно победил, как и следовало ожидать. Присутствия сестер поблизости Алия не чувствовала. Та самая незримая связь, тонкая ниточка, которая еще недавно связывала их, оборвалась, и чернильная пустота разрослась внутри нее, подобно тьме.

Оставшиеся ведьмы из клана выжили благодаря ей. Если бы Алия помешкала хотя бы на секунду, кто-то из них, а может и все, отправились бы к праотцам. Учитывая, что ей самой хватило сил прервать Манулара, вывод напрашивался один – она не слабое звено, кем ее считали сестры. Тахмина часто твердила, что силе духа Алии можно позавидовать и однажды она поразит мир. Ведьмочка считала, что таким образом бабушка пытается ее успокоить, подбодрить и не принимала ее слова всерьез.

В какой-то момент в горле так пересохло, что девушка поднялась на ноги и поплелась в лес. Теперь ей оставалось найти убежище, переосмыслить случившееся, придумать дальнейший план, как действовать дальше и решить, где ей взять личные предметы Тахмины, чтобы в полнолуние поговорить с ее душой.

Глава 6. Крах спокойствия

Впервые за двести сорок четыре года жизни Марена остро ощутила неконтролируемые бессилие, опустошенность и отчаяние. Она стояла в своем любимом приталенном длинном сером платье по щиколотки, посреди поля, без единой травинки, домов или присутствия жизни, и не чувствовала ни капли магии.

Стыд, вина и безысходность смешались воедино в серые, болотные и грязные тона, образовали внутреннюю пустоту, воронку боли, распространяясь по всему телу, натягивая сухожилия до предела. Спустя миг на плечи накатила такая слабость, какую зачастую испытывают стареющие простолюдины, когда тело постепенно сдавало свои позиции. Этого Марена боялась больше всего – состариться и стать настолько слабой, что сделать шаг – уже счастье. Дар в крови продлевал ее молодость, поддерживал прекрасное здоровье, но сейчас, во сне, на нее обрушились коварные страхи.

Темные щупальца появились из ниоткуда, вихрями опаснейшего мрака пронеслись мимо нее, заполняли все окружающее пространство, отчего дышать стало настолько тяжело, что она жадно хватала ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, и ничего не могла разглядеть перед собой, будто ослепла, а потом, по ощущениям, эти чернильные щупальца обвили ее лодыжки и кисти рук, и проникли внутрь через ноздри и открывшийся от ужаса рот. «Пришло время поквитаться, Марена. Пощады не жди!»

Марена вскочила на кровати, как кролик, спасавшийся от удава. Вся вспотевшая, дрожащая от сна, она оглядела лодыжки и запястья, и обнаружила красные полосы. «Это не совсем сон! Скорее – предупреждение, даже, скорее, угроза! Потусторонняя сила. Он решил меня напугать, и ему это удалось!» – крутилась в голове мысль, и Марена не знала, куда деть свои дрожавшие руки. Она решила, что с ним покончено, что все позади, боялась, что Он придет отомстить, но приснившееся говорило об обратном. Неужели все повторяется? Неужели все происходит на самом деле? Этого просто не может быть!

В четыре часа утра императорский дворец все еще спал, но осознавая, что после ночного кошмара она больше не сомкнет глаз, чародейка, как ее прозвали придворные, произнесла заклинание, благодаря которому на пальце вспыхнул язычок пламени.

Затем Марена подошла к шкафу в своей просторной комнате в бежевых и светло-желтых тонах, ее любимых, достала свое серое, приталенное платье, как и во сне, сверху натянула темно-красный плащ без рукавов, но на завязках на шее, причесала свои длинные темные волосы с красными кончиками и завязала длинную косу. Руки до сих пор дрожали, страх мешал здраво мыслить, но она собрала волю в кулак. Нужно решать проблемы по мере их поступления, а не бояться, и уж тем более – сбегать! Надо прийти в себя и все обдумать. Есть проблема – сделай все, чтобы она стала опытом, извлеки из нее урок! Однажды она уже сбежала, и это обошлось ей слишком высокой ценой!

Марена вышла прочь из комнаты, желая подышать свежим воздухом. Это поможет собраться с мыслями и успокоиться. Стража императора тотчас пропустила ее, и Марена очутилась в императорском саду, где в воздухе витал сладковатый аромат роз, пионов и других ярких цветов, названий которых она не знала. Размерам сада и растущей в нем экзотике завидовал каждый, стоило ему хотя бы глазком увидеть эту красоту, и Марена часто сбегала сюда, чтобы угомонить разбушевавшиеся мысли, остудить пыл, собраться, в конце концов. В саду даже как-то дышалось легче.

Здесь росли деревья с редкими сортами фруктов, а на кустах – ягоды, которые умелые повара в качестве украшения или для заправки основного блюда, подавали только императору и его свите. Его Светлость любил выделяться и казаться особенным, избранным. Хотя простолюдин вряд ли мог этим похвастаться. Другое дело – ведьмы, владевшие способностями!

Марена села на удобную лавочку со спинкой и принялась обдумывать свой сон, рассматривать его под разными углами, как ее обучали в академии для чародейниц, хотя она, как и остальные со сверхспособностями, называла себя ведьмой и гордилась тем, что родилась не такой, как простые смертные, пусть и дар тяжелой ношей с рождения давил на ее плечи.

«Эмоции, чувства, мельчайшие детали – вот важные составляющие для определения сна. Он говорит прежде всего о вас, помогает лучше узнать себя, свои страхи, внутреннюю боль, то, что не высказано и спрятано глубоко внутри. Другое дело – сны, предвещающие глобальные перемены события, так называемые вещие…» – вспомнила Марена слова преподавателя.

Но чародейница уже точно знала, что означает ее сон. Манулар каким-то образом нашел способ пробудиться, бесы его дери, и идет за ней. Она точно знала, что к Его словам нужно относиться со всей серьезностью. При их встречи, по отношению к ней Он будет особенно беспощаден. Только вот на ней одной Бог Коварства не остановится, пострадают невинные.

Во рту все еще ощущался кисло-горький привкус, горло душило, будто его что-то сдавливало, но дело не в балахоне и не в завязках, а в том, что Марена нервничала, как никогда!

Самое противное заключалось в том, что Марена чудом стала придворной чародейницей. Император взял ее на эту должность от безысходности. Его гордость и самолюбие были растоптаны из-за отказа той единственной, кого он видел рядом с собой, и в качестве создания со сверхъестественными способностями, и в качестве жены. Алана.

Марена слышала о ней, но ни разу в жизни не видела. Только знала, что эта ведьма из очень сильного клана, она же, Марена, не могла похвастаться настолько могущественными способностями, стыдилась незначительным, по сравнению с тем, какими дарами обладали другие ведьмы. И всему виной – Манулар. Его не стоит недооценивать! Горькая смесь обиды и отчаяния ядом расползлись по телу, отравляя кровь.

От страха, что инквизиторы примутся охотиться за ведьмами, Марена решилась прислуживать единственно властному монарху в империи. Это ее надежная защита от простолюдинов, которые своей жестокостью, подлостью и хитростью способны на настолько вопиющие ужасы, что и в кошмарах не снилось.

От Манулара монарх вряд ли ее защитит, но пришло время поверить в себя, и лицом к лицу столкнуться со своим главным страхом. В качестве своей избранницы Август ее даже не рассматривал, собственно, как и остальных чародейниц и придворных, но долг править империей заставил его взять Марену на эту должность. Защитница с даром здесь нужна как воздух! Она же, со своей стороны, никогда не рассматривала императора в качестве своего возлюбленного. Их объединяло служение во имя блага империи.

На фоне остальных жительниц в столице империи Марена казалась экзотическим цветком. Она обладала темной кожей, насыщенно красным оттенком губ, синими, как океанские волны, глазами, высокой фигурой, такой же, как и у императора, и худобой, которую не скрыть ни за какой одеждой. Портные подгоняли наряды под ее утонченную фигуру. Однако ее природная красота притягивала взгляды и ухаживания мужчин, как пчел на мед. Каждый раз Марена отказывала им, ссылаясь на то, что у нее много работы, а те, в свою очередь – не давили и сразу все понимали.

Отдышавшись, Марена направилась в свой кабинет, где она совершала различные ритуалы по приказу императора.

Утонченный аромат кедра, шалфея и ладана слегка утихомирил ее нервозность, но не настолько, чтобы бросить свою затею. Кабинет разительно отличался от ее спальни – все в коричнево-зеленых тонах, имитируя лес и природу. Конечно, душную комнату, которую она время от времени проветривала, но не так часто, чтобы запахи не улетучились окончательно, не заменить важной частью мироздания, где пели птицы, росли ягоды и грибы, сновали звери, дышали деревья и тянулись вверх к небу, но все же это помогало настроиться на работу.

Здесь чародейница трудилась с утра и до самого вечера, отвлекаясь только на то, чтобы наполнить пустой желудок едой, прогуляться по саду и восстановить силы в роскошной купальне в большом зале, где по каменным стенам сверху вниз стекали эфирные масла и прогоняли даже самые мрачные мысли.

Ей бы не помешало наведаться в этот зал прямо сейчас, но вход в купальню разрешался только в вечернее время, и только в том случае, если внутри не отдыхал император. Изначально купальня предназначалась только для монарха, но со временем Август разрешил посещать зал еще ей и своим советникам. Слуги меняли воду, тщательно все убирали и чистили, доливали масла, так что подхватить заразу она не боялась. К тому же, каждый раз она с помощью магии, на всякий случай, очищала воду еще раз.

Все остальное время Марена устанавливала и укрепляла защиту императорского дворца, снимала порчу и проклятия с императора, его подданных и придворных, искала провокаторов и нечистых на руку людей, желающих свергнуть правителя с престола, помогала нанять на службу простолюдинов с чистыми помыслами, считывала их ауру. Все это требовало от нее определенных знаний, заклинаний и сил.

«Если природа не наделила ведьму достаточно крепким физическим здоровьем или чем-то обделила, то, тем более следует читать книги, подпитываться от них, продолжать изучать то, что необходимо, чтобы восполнить этот пробел!» – эти слова стали ее девизом с тех пор, как она покончила с Мануларом.

Именно тогда она утратила свою истинную силу, которой ее наградила природа. С рождения она обладала таким бесценным даром, что ей могли позавидовать и Алана, и Тахмина. О последней Марена тоже слышала много раз, но никогда не виделась лично.

С потерей своих сил чародейница научилась принимать себя любой: слабой и в каком-то отношении опустошенной, где-то бездарной, где-то смышленной и приспосабливающейся к грядущим переменам. Она научилась отпускать прошлое и принимать то, что есть, пусть иногда жизнь подбрасывала вызовы и болезненные уроки. В любом случае, какой смысл все время горевать из-за утраты чего-то? Жизнь непредсказуема и зачастую под перемены нужно подстраиваться, вместо того, чтобы сопротивляться им. «Проявляя гибкость, вам подвластно все! Научитесь принимать все, как есть, и тогда станет легче», – твердил профессор одни и те же слова, несмотря на несогласие студентов. Многие считали старика выжившим из ума, но Марена к нему прислушивалась.

Открывать плотно задернутые коричневые шторы, с изумрудными узорами Марена не стала, как и проветривать помещение. Сейчас ей требовалось вдохнуть пропитавшие помещение ароматы, чтобы интуитивно сонастроиться со своей истинной сущностью, интуицией, осознать, как поступить дальше и, применив свою силу, увидеть то, что необходимо.

Кабинет чародейницы, по размерам в два раза меньше ее спальни, казался уютным и не от мира сего, из-за его особенной атмосферы. Все три стола завалены талмудами и книгами с подробно изложенными ритуалами на разные случаи жизни. На свободных участках лежали груды амулетов, от пучков трав исходил приятный, слегка различимый запах.

Марена не впускала сюда слуг и не трогала то, что лежало на столах. Подобный хаос действовал на нее умиротворяюще, а вот абсолютный порядок ввергал чародейницу в пучину тревоги.

Большой шкаф на всю стену едва ли удерживал то огромное количество книг, которые Марена сама же в него расставила. Все они значили для нее очень многое. Некоторые хранили в себе хитрости, как сделать что-то жизненно необходимое, если ты истощился до скудных остатков дара. Особенно это пригодилось ей, когда Марена восстанавливалась после того последнего, тяжелого, рокового случая с Мануларом.

Она собирала все необходимые для нее эти знания в разных уголках империи, получала книги взамен за услугу, насколько хватало ее способностей, и самые ценные перевозила с собой. К примеру, она могла считать помыслы простолюдина и без своих способностей и заклинаний, но все же предпочитала применять заклинания и магию, чтобы не выгореть окончательно.

По периметру кабинета стояли большие магические камни и черепа животных, а на стенах висели чучела ворон и картины с гигантскими тарантулами. И все это, кроме картин, требовалось для определенных ритуалов. Но самое ценное здесь – зеркало в полный ее рост, доставшееся ей от ее прабабушки.

Сначала Марена подошла к столу, применила заклинание поиска, нашла тот самый необходимый талмуд, затем подошла к зеркалу, прочитала нужные слова и стала ожидать.

Несколько мучительно долгих минут совсем ничего не происходило. Марена нахмурилась, на какое-то мгновение растерялась и уже решила, что заклинание не сработало из-за сна, выбившего ее из колеи, но потом зеркало резко запотело и пошло рябью. Чародейнице пришлось просто наблюдать за происходящим со стороны.

Она будто стояла рядом и присутствовала на вопиюще мрачном и жутком ритуале по призванию Бога Коварства, от которого мурашки пробежались по ее телу. Марена даже выругалась про себя, что он кому-то понадобился, но продолжала смотреть. Сильная, в летах, ведьма, предположительно, та самая легендарная Тахмина, судя по тому описанию, которое она слышала, проводила ритуал над беззащитной, хрупкой рыжеволосой девушкой.

Сначала Марена решила, что Манулар в теле ведьмы решил убить невинную, но затем рыжеволосая стала меняться на глазах, брыкаясь, вырываясь, издавая истошные вопли. В какой-то момент обессиленная Тахмина безжизненно рухнула на пол, а девушка открыла глаза и посмотрела прямо на нее, будто видела насквозь. Марена вздрогнула и покрепче сжала сцепленные в замок пальцы. Отличить жертву Манулара достаточно просто. Пусть Марена и раньше встречала простолюдинов и ведьм с разным цветом глаз, но с разным цветом волос – еще никогда.

Вокруг девушки расползлась мрачная, беспросветная чернота. Марена смотрела на это округлившимися от ужаса глазами, но старалась не впадать в отчаяние. «Я просто наблюдатель! Я в безопасности!» – успокаивала она саму себя.

Она не раз присутствовала при проведении ритуалов, за свои прожитые годы чего только не насмотрелась, но увиденное повергло ее в шок и беспросветное отчаяние. Те, кто читал страшилки о Боге Коварства, понятия не имели, на что он способен. Она же это знала, и снова задрожала от прошлых воспоминаний. В тот раз она пожертвовала своей силой, научилась приспосабливаться к жизни с теми крохами, которые у нее остались. Благо, Августу этого достаточно. Большим умом он не обладал, но советники на многое открывали ему глаза. Если же монарху понадобятся куда более могущественные способности, она не справится. Марена боялась и этого. Однако и отправляться к праотцам не планировала. Ведьмы жили до плюс-минус пятисот лет, и она верила, что впереди у нее, по крайней мере, еще половина жизни.

Но все же краеугольным камнем стала встреча с Мануларом, и то, что последовало дальше. В конечном счете произошло то, что надломило ее изнутри, и вечно храбрая Марена превратилась в комок нервов. От осознания, что он вернулся, чародейница была готова собрать все свои вещи и сбежать куда подальше от дворца. Только это не поможет! Манулар найдет ее везде. Бесполезно убегать! Если он решил с ней поквитаться, он найдет самый изощренный для этого способ.

Перед глазами Марены какое-то время стояла беспросветная мгла, пока зеркало снова не пошло рябью, а затем нечеткое, размытое отражение снова показало ее – напуганная чародейница, прокусившая нижнюю губу до крови и впившаяся ногтями в свои ладони.

Марена отдышалась, собралась с мыслями, вернулась к книгам, и первое время обдумывала дальнейший план действий: какие попытки предпримет, чтобы защитить себя, Августа и его подданных. Империя должна, нет, просто обязана выстоять! Мир должен выстоять! По крайней мере, она все для этого сделает! Вложит всю оставшуюся силу, лишь бы Манулар никогда больше не вернулся, и никто, никогда не смог его призвать. Да только возможно ли хотя бы что-то предпринять против Бога? Она не знала.

Злость и гнев внутри нее вихрем оплели грудную клетку. Марена пыталась понять, для чего Тахмина призвала Бога Коварства. Вряд ли она не знала последствий. На несколько мгновений чародейница закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Это часто помогало ей справиться со своими эмоциями.

Марена снова воспользовалась заклинанием поиска и нашла необходимую книгу. Повезло, что Август разрешил ей хранить в ее кабинете все, что ей понадобится, и никогда не вдавался в подробности, какие именно рукописи она хранит здесь, иначе велел бы палачам снести ее голову с плеч. Также строго запрещалось входить в это помещение всем, кроме нее. И на всякий случай Марена наложила на свой кабинет защитное заклинание, так что попасть сюда могла только какая-нибудь сильная ведьма или ведьмак. Но она надеялась, что это никогда не произойдет.

Древняя книга заклинаний состояла из восьмисот страниц. На пожелтевших, от времени, страницах уже выцвели чернила. Она произнесла слова для четкости записей, и текст стал намного лучше читаем.

Обложка книги казалась для Марены произведением искусства. О наросты можно запросто уколоть палец, а змеиный глаз пугал до дрожи в коленях. Но не ведьм. Голова дракона служила защитой и впускала на страницы исключительно ведьму, не ведающую страха. Сейчас, Марена, конечно, не до конца владела своими чувствами и эмоциями, но не из-за дракона, который казался до жути реалистичным, поэтому спустя несколько мгновений она уже листала страницы, пока не нашла нужный текст.

Пока чародейница изучала содержимое, дворец окончательно пробудился ото сна. Марена щелкнула пальцами, произнесла заветные слова и увидела перед собой, как слуги снуют туда-сюда по коридорам, повара куховарят, а служанки разносят завтрак в зал трапезы, портные несут новые платья для подданных и одеяние из парчи для императора. Словом, дворец ожил.

Марена вернулась к книге, которую изучала последние несколько часов, читала до тех пор, пока не заболели глаза. Стоило бы отдернуть шторы и впустить в кабинет солнечный свет, но чародейница словно приклеилась к стулу. Она исписала двенадцать страниц: план, схемы, нужные фразы, цеплялась за каждую ниточку и пока что все казалось каким-то туманным, как будто она зря потратила время.

Если сложить всю картину воедино, то ясно одно – та самая невинная девушка, ставшая сосудом для Манулара, не иначе как родственница Тахмины, предположительно, ее внучка или правнучка. Видимо, произошло что-то такое, от чего могущественная ведьма призвала Бога Коварства, чтобы защитить рыжеволосую.

Другого мотива для призвания такого зла Марена не знала. Но в голове кружилось столько вопросов, что она и вовсе так сильно разболелась, что терпеть эту боль стало невыносимо. Марена помассировала виски, а затем встала из-за стола, подошла к шкафу, открыла нижний ящичек и достала оттуда корень черноголовой мандрогоры. Загремели склянки с разными зельями и снадобьями. Марена прожевала горько-сладковатое лекарство и тут же почувствовала себя лучше. Теперь мысли стали гораздо яснее.

Из книги она все-таки кое-что полезное узнала. Защитить себя, монарха и империю возможно лишь объединившись с сильными ведьмами, затем убить девчонку и произнести необходимое заклинание, написанное на страницах. Тогда с Богом Коварства будет покончено. Надолго ли, она не знала.

В любом случае Марену этот вариант не устраивал, но другого она просто не видела. Чародейница ненавидела убийство и кровопролитие. А если учесть то, что ее ладони, после грядущего, будут запятнаны кровью, так и вовсе погрузилась в пучину апатии и мрачности. «Должен быть другой способ! Я не стану причастна к убийству невинной девушки, даже если сейчас она – Его сосуд!» – подумала она.