Прирожденный профайлер

Дженнифер Линн Барнс

Прирожденный профайлер

Jennifer Lynn Barnes

THE NATURALS

Copyright © Jennifer Lynn Barnes, 2013

This edition published by arrangement with Curtis Brown Ltd. and Synopsis Literary Agency

© М. Карманова, перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Прирожденные

Я вспомнила, что агент Бриггс рассказывал мне о даре Майкла.

– Ты считываешь эмоции, – сказала я.

– Выражения лиц, позу, жесты, поведение, – пояснил он. – Ты прикусываешь губу изнутри, когда нервничаешь. И у тебя появляется морщинка в уголке правого глаза, когда ты пытаешься не пялиться.

Он произнес это, не отводя взгляда от дороги. Я взглянула на спидометр и поняла, как быстро мы едем.

– Хочешь, чтобы нас остановили? – взвизгнула я.

Он пожал плечами.

– Ты же профайлер, – ответил он, – ты мне и скажи.

Посвящается Нее, которая понимает человеческий ум и использует свою силу во благо, а не во зло (по большей части)

Часть I

Узнавание

Ты

Твой выбор сделан, и он верный. Не исключено, что именно она в состоянии тебя остановить и не будет такой, как другие. Может, ее окажется достаточно.

Единственное, что известно точно, – она особенная.

Сначала кажется, что дело в ее глазах, но не в их цвете – холодном, прозрачно-синем, не в ресницах или очертаниях или в том, что ей не нужно подводить глаза, чтобы они стали похожи на кошачьи.

Нет, причина в том, что таится за этим льдистым синим, – это оно сводит с ума толпы: уверенность, знание, проблеск иного мира, который она использует, чтобы убедить всех в том, что она обладает истинным знанием.

Может, она и правда что-то видит и знает и действительно является тем, что она о себе говорит, и даже чем-то большим. Но ты наблюдаешь за ней, следишь за ее дыханием и улыбаешься, потому что в глубине души знаешь, что тебя она не остановит.

И на самом деле ты не хочешь, чтобы она тебя остановила.

Она хрупкая. Идеальная. Отмеченная судьбой.

Есть кое-что, неподвластное предсказаниям так называемых экстрасенсов: ты.

Глава 1

Смена была плохая, а чаевые еще хуже, и коллеги оставляли желать лучшего, но c’est la vie, que sera sera[1], вставьте клише на иностранном языке по вкусу. Я устроилась сюда на лето, работа помогала мне отвязаться от бабушки и избавляла всех тетушек, дядюшек и прочих двоюродных родственников от ощущения, что они непременно должны предложить мне временную работу в своем ресторане/мясном магазине/юридической конторе/бутике. Учитывая, что со стороны отца наша семья очень большая, многочисленная (и очень итальянская), возможности ее бесконечны, но они были вариациями на одну и ту же тему.

Папа жил в другом полушарии. Мама пропала без вести, предположительно погибла. Обо мне заботились все и одновременно никто. Я подросток, проблемный по определению.

– Заказ готов!

С отработанной легкостью я взяла поднос с оладьями (с порцией бекона) левой рукой и двойной буррито (халапеньо отдельно) правой. Если осенью с экзаменами не сложится, меня ждет будущее в отстойной индустрии быстрого питания.

– Оладьи с беконом. Завтрак с буррито, халапеньо отдельно. – Я поставила подносы на стол. – Джентльмены, желаете что-то еще?

Еще до того как кто-то из них открыл рот, я уже точно знала, что они собираются сказать. Тот, что слева, попросит добавки сливочного масла. А тот, что справа? Ему понадобится еще один стакан воды, прежде чем он сможет хотя бы подумать о халапеньо. Десять к одному, что этот перец ему даже не нравится.

Типы, которым он действительно нравится, не просят положить его отдельно. Мистер Завтрак-с-Буррито просто не хотел, чтобы его посчитали слабаком, только вместо слова «слабак» он произнес бы кое-что другое.

«Эй-эй, Кэсси, – строго сказала я себе, – давай держаться в рамках приличий».

Я стараюсь избегать крепких выражений, но есть у меня дурная привычка – подхватывать чужие повадки. Поместите меня в комнату с англичанами, и я выйду из нее с британским акцентом. Это происходит ненамеренно – просто я уже много лет забираюсь в чужие головы. Издержки профессии – не моей, маминой.

– Можно еще несколько порций масла? – спросил тот, что сидел слева.

Я кивнула и немного подождала.

– Еще воды, – прокряхтел тот, что справа. Он выпятил грудь и жадно уставился на мой бюст.

Я заставила себя улыбнуться.

– Сейчас принесу воду, – я с большим трудом сдержалась и не добавила «извращенец» в конце.

Я по-прежнему не оставляла надежду, что мужчина уже к тридцати, который делает вид, что любит острое, и так пялится на грудь официантки-подростка, словно готовится к олимпиаде по глазению, окажется щедр на чаевые.

«И все-таки, – подумала я, направляясь за добавкой воды, – вероятно, он из тех, кто зажимает чаевые юным официанткам просто потому, что может».

Погрузившись в размышления, я снова и снова прокручивала в голове детали: то, как мистер Завтрак-с-Буррито одет, его вероятный род занятий, тот факт, что его друг, который заказал оладьи, носил куда более дорогие часы.

Он постарается перехватить чек, а потом оставит минимум чаевых. Уверена, что так и будет.

Другие дети готовились к школе, разучивая алфавит. Я выросла, изучая другую азбуку: поведение, личность, окружение – мама сокращенно называла это ПЛО, ее рабочий инструмент. Невозможно просто выключить этот способ восприятия, особенно став достаточно взрослой, чтобы понять: когда мама говорила тебе, что она экстрасенс, она врала, а то, что она брала с людей деньги, – мошенничество.

Сейчас ее нет рядом, но я невольно анализирую окружающих – для меня это так же естественно, как дышать, моргать или отсчитывать, сколько дней осталось до восемнадцатилетия.

– Столик для одного можно? – тихий насмешливый голос вернул меня в реальность. Его обладателем оказался парень, который более органично смотрелся бы в сельском клубе, а не в закусочной: идеальная кожа, тщательно уложенные волосы. Хотя его слова прозвучали как вопрос, на самом деле они им не были.

– Без проблем, – ответила я, беря меню, – сюда, пожалуйста.

Присмотревшись, я поняла, что Сельский Клуб примерно того же возраста, что и я. На его идеальном лице блуждала ухмылка, а походка выдавала представителя школьной элиты. От одного взгляда на него я чувствовала себя прислугой.

– Этот подойдет? – спросила я, подведя его к столику у окна.

– Подойдет, – ответил он, опускаясь в кресло. Небрежно, с непробиваемой уверенностью он окинул взглядом зал. – Много народу здесь в выходные?

– Много, – ответила я и задумалась: не утратила ли я способность говорить полными предложениями. Судя по выражению лица парня, у него, похоже, возник тот же вопрос.

– Я оставлю вас на несколько минут, чтобы вы посмотрели меню.

Он не ответил, и я воспользовалась паузой, чтобы отнести Оладьям и Завтраку-с-Буррито их чеки (во множественном числе). Я решила, что если разделю счет пополам, то смогу получить неплохие чаевые, по крайней мере, от одного.

– Я приму оплату, как только вы будете готовы, – сказала я, сосредоточенно изображая фальшивую улыбку.

Возвращаясь на кухню, я заметила, что парень у окна наблюдает за мной. И смотрел он не тем взглядом, который говорит, что он готов сделать заказ. Да я даже не понимала до конца, что это за взгляд, но каждая клеточка моего тела говорила, что в этом что-то есть. Неприятное ощущение, что я упускаю какую-то ключевую деталь в данной ситуации и в нем самом, не проходило. Такие парни обычно не приходят поесть в подобные места. Они не рассматривают таких девушек, как я.

Смущенная и настороженная, я подошла к нему.

– Вы решили, что возьмете? – спросила я.

Заказ у него нужно принять, никуда не денешься, и я позволила волосам упасть на лицо, чтобы они заслонили его.

– Три яйца, – сказал он. Его орехово-карие глаза пристально всматривались в мои, скрытые за волосами, – оладьи и ветчину.

Записывать его заказ не было необходимости, но я внезапно обнаружила, что жалею об отсутствии ручки, – мне захотелось хоть во что-нибудь вцепиться.

– Как приготовить яйца? – спросила я.

– Сама скажи, – его слова застали меня врасплох.

– Простите?

– Догадайся, – ответил он.

Я посмотрела на него сквозь пряди волос, по-прежнему прикрывавшие мое лицо.

– Хотите, чтобы я отгадала, как приготовить яйца?

Он улыбнулся.

– Почему нет?

Вот так, значит, перчатка брошена.

– Явно не болтунья, – произнесла я, размышляя вслух. Обычный вариант, слишком простой, а этот парень любит выделяться. Но не слишком сильно, а значит, пашот тоже не подойдет, по крайней мере, не в этом заведении. Глазунья, поджаренная с одной стороны, слишком жидко; полностью пропеченная – недостаточно жидко. – Поджаренная с обеих сторон, но лишь слегка, – я была уверена в своем выводе так же, как в цвете его глаз. Он улыбнулся и закрыл меню.

– Я угадала? – поинтересовалась я, но не потому, что мне нужно подтверждение, а чтобы увидеть его реакцию.

Парень пожал плечами.

– А в чем тогда веселье?

Я хотела задержаться, рассмотреть его, понять, в чем дело, но не стала. Я передала на кухню его заказ, потом отнесла ему. Меня поглотил обеденный наплыв посетителей, и когда я решила взглянуть на парня еще раз, тот уже ушел. Он не стал дожидаться чека – просто оставил двадцатку на столе. Я решила, что за такую сумму чаевых он может играть в загадки сколько душе угодно, и тут заметила, что он оставил не только банкноту, но и визитку.

Я взяла ее. Строгая белая карточка, черные буквы, ровные промежутки между строчками, но текста совсем немного: имя, должность, номер телефона. В верхней части три слова, всего три слова, от которых у меня перехватило дыхание, будто меня ударили в грудь.

Спрятав в карман визитку и чаевые, я вернулась на кухню. Отдышалась, а потом посмотрела на визитку снова.

Имя – Таннер Бриггс.

Должность – специальный агент,

Федеральное бюро расследований.

В последние три слова я так пристально всматривалась, что взгляд затуманился. Что я натворила, что мною интересуется ФБР?

Глава 2

После восьмичасовой смены меня пропитывала усталость, но мысли безостановочно крутились в голове. Мне хотелось закрыться в комнате, упасть на кровать и разобраться, что за чертовщина случилась сегодня днем, но, к несчастью, было воскресенье.

– Вот она! Кэсси, мы уже собирались отправить мальчиков тебя искать.

Тетя Таша принадлежала к числу наиболее адекватных родственников с папиной стороны, она не стала подмигивать и спрашивать, не нашла ли я парня, на которого трачу время. О, это прерогатива дяди Рио!

– Наша маленькая сердцеедка! Гуляешь и разбиваешь сердца? Ну конечно же!

Я превратилась в постоянный атрибут воскресных ужинов с тех пор, как социальная служба высадила меня у порога отцовского дома – к счастью, метафорически, – когда мне было двенадцать. Прошло пять лет, и я ни разу не слышала, чтобы дядя Рио не ответил бы сразу на заданный им самим вопрос.

– У меня нет парня, – сообщила я. Сценарий давно отрепетирован, я подала свою реплику: – Клянусь!

– О чем разговор? – спросил один из сыновей дяди Рио, плюхаясь на диван в гостиной и болтая ногами, перекинутыми через подлокотник.

– О парне Кэсси, – ответил дядя Рио.

Я закатила глаза.

– У меня нет парня.

– О парне, существование которого скрывает Кэсси.

– Думаю, вы путаете меня с Софией и Кейт, – сказала я. В обычных обстоятельствах я не стала бы подставлять своих кузин, но отчаянные времена требовали отчаянных мер. – У них тайные поклонники обнаружатся с куда большей вероятностью.

– Пф! – откликнулся дядя Рио. – София никогда не держит своих парней в секрете.

Так и продолжалось – добродушные подколы, семейные шутки. Я играла свою роль, позволяя их энергии заразить меня, говорила то, что они хотели услышать, выдавала улыбку, которую они хотели видеть. Так уютно, безопасно и радостно… Но это была не я. Это всегда была не я.

Как только я убедилась, что моего отсутствия не заметят, ускользнула на кухню.

– Кассандра! Хорошо. – Бабушка – руки по локоть в муке, седые волосы завязаны в легкий узел на затылке – тепло улыбнулась мне. – Как работа?

Бабушка внешне походила на обычную пожилую женщину, но именно она руководила семьей, как генерал войсками. И прямо сейчас я нарушала строй.

– Работа как работа, – ответила я, – все неплохо.

– Но и не хорошо? – прищурилась она.

Если я не отвечу как следует, через час мне предложат десять вакансий. В семье все заботятся друг о друге, даже если кто-то прекрасно может позаботиться о себе сам.

– Сегодня довольно неплохо, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал радостно, – кто-то оставил мне двадцать долларов чаевых.

«И еще, – мысленно добавила я, – визитку ФБР».

– Хорошо, – сказала бабушка, – у тебя был хороший день.

– Верно, бабушка, – согласилась я и подошла, чтобы поцеловать ее в щеку, потому что знала, что это ее порадует. – Хороший день.

К девяти часам, когда все разошлись, визитка в кармане стала казаться свинцовой. Я попыталась помочь бабушке с посудой, но она прогнала меня. В тишине своей комнаты я ощутила, как энергия оставляет меня, словно воздух выходит из медленно сдувающегося шарика.

Я села на кровать. Старые пружины заскрипели под моим весом, и я закрыла глаза. Правая рука пробралась в карман за визиткой.

Это шутка. Просто шутка! Вот почему мне показалось, что с этим симпатичным парнем словно из сельского клуба что-то не так. Он проявил интерес, чтобы посмеяться надо мной.

Но на вид он был не из таких.

Я посмотрела на визитку и прочитала вслух: «Специальный агент Таннер Бриггс. Федеральное бюро расследований».

За те несколько часов, что визитка пролежала в моем кармане, текст на ней не изменился. ФБР? Серьезно? Кого этот парень пытался обмануть? Ему шестнадцать, максимум семнадцать. Не похож он на специального агента.

Но что-то в нем было. Я не могла отогнать эту мысль, и глаза непроизвольно метнулись к висевшему на стене зеркалу. Я угадывала какую-то глобальную насмешку: я унаследовала все черты матери, но не то магическое впечатление, в которое они складывались у нее. Она была прекрасной, я – странной на вид, молчаливой, непохожей на других.

Даже через пять лет я хорошо помнила, как видела ее в последний раз: она прогоняла меня из гримерной, широко улыбаясь. Потом я подумала, что нужно к ней заглянуть. Я открыла дверь, кровь была повсюду – на полу, на стенах, на зеркале…

– Не погружайся в это, – сказала я себе и выпрямилась, опираясь на спинку кровати. Я помнила запах крови и момент, когда поняла, что это мамина кровь, и молилась, чтобы это оказалось не так.

А если приход парня как-то связан с теми событиями и эта визитка не шутка? Может, ФБР расследует убийство моей матери?

«Прошло пять лет», – напомнила я себе. Но ведь дело все еще не закрыто. Тело матери так и не нашли. Исходя из количества крови, которое обнаружили в гримерной, полиция с самого начала искала именно тело.

Я перевернула визитку. На обратной стороне была надпись от руки: «Кассандра, ПОЖАЛУЙСТА, ПОЗВОНИ».

Под этими словами кто-то еще написал вторую просьбу – мелкими, угловатыми, едва различимыми буквами. Я провела по ним пальцем и задумалась о парне из закусочной: может, он вовсе не агент.

Но кто он тогда? Посланник?

У меня не было ответа, но слова, написанные внизу карточки, нельзя не заметить, так же, как и «ПОЖАЛУЙСТА, ПОЗВОНИ» спецагента Таннера Бриггса.

«На твоем месте я не стал бы».

Ты

Ты хорошо умеешь ждать. Ждать подходящего момента. Ждать подходящей девушки. Теперь она уже найдена, но ты все равно ждешь. Ждешь, когда она проснется. Ждешь, когда она откроет глаза и увидит тебя.

Ждешь, когда она начнет кричать.

Кричать.

Кричать.

А потом поймет, что никто, кроме тебя, ее не услышит.

Ты знаешь, как все сложится: она разозлится, потом испугается, потом станет клясться и божиться, что, если ты ее отпустишь, она не расскажет ни одной живой душе. Она будет врать тебе, она попытается манипулировать тобой, и ты покажешь ей – как до того уже многим, – что это попросту не сработает.

Но не сейчас. Прямо сейчас она пока еще спит. Прекрасная, но еще не такая прекрасная, какой станет, когда ты закончишь.

Глава 3

Прошло два дня, когда я все-таки позвонила. Конечно, я сделала это, хотя вероятность прикола – 99 %, все же оставался 1 %, что это не так.

Только когда кто-то взял трубку, я осознала, что задержала дыхание.

– Бриггс слушает.

Я не могла определиться, что обезоруживало больше, – то, что этот «агент Бриггс», похоже, дал мне свой прямой номер, или то, как он ответил на звонок, – словно, чтобы поздороваться, пришлось потратить лишний вдох.

– Здравствуйте! – словно прочитав мои мысли, специальный агент Бриггс заговорил снова. – Кто это?

– Это Кассандра Хоббс, – ответила я, – Кэсси.

– Кэсси! – Что-то в том, как агент Бриггс произнес мое имя, заставило меня подумать, что еще до того как я его произнесла, он уже знал: я предпочитаю, чтобы меня называли именно так. – Рад, что ты позвонила.

Он подождал, скажу ли я что-то еще, но я молчала. Все, что вы говорите или делаете, – информация, которую вы открываете миру, и я не хотела выдавать этому человеку больше чем необходимо, пока не узнаю, что ему от меня нужно.

– Уверен, ты удивляешься, почему я с тобой связался, зачем попросил Майкла с тобой связаться.

Майкл. Значит, у парня из закусочной есть имя.

– У меня есть предложение, и я хочу, чтобы ты его рассмотрела.

– Предложение? – Меня саму удивило, что мой голос остался таким же ровным и спокойным, как у него.

– Думаю, лучше обсудить это лично, мисс Хоббс. Где вам удобно встретиться?

Он знал, что делает, – позволил мне выбрать место, потому что от его предложения я могу отказаться. Наверное, не стоило с ним встречаться, но я не могла повесить трубку, по той же причине, по которой я все же ему позвонила.

Пять лет – долгий срок, особенно когда не могут найти тело и нет никаких ответов.

– У вас есть офис? – спросила я.

Небольшая пауза на том конце линии выдала, что он ожидал услышать не это. Я могла бы предложить ему встретиться в закусочной или в кофейне рядом со школой или где-то еще, где я буду на своей территории, но я уже усвоила, что на самом деле стены дома не помогают.

О незнакомце больше узнаешь, если придешь к нему домой, а не пригласишь его к себе.

Кроме того, если этот тип на самом деле не агент ФБР, а какой-то извращенец или ведет свою игру, ему не так-то просто устроить встречу в местном отделении ФБР.

– Я работаю не в Денвере, – наконец сказал он, – но смогу что-нибудь устроить.

Похоже, не извращенец.

Он назвал мне адрес. Я назвала ему время.

– И еще, Кассандра.

Интересно, чего агент Бриггс пытался достичь, называя меня полным именем.

– Да?

– Это не насчет твоей матери.

* * *

Я все равно пришла на встречу. Разумеется, пришла. Специальный агент Таннер Бриггс знал обо мне достаточно, чтобы понимать: расследование смерти матери, именно та причина, по которой я позвонила. Хотелось бы узнать, как он добыл эту информацию, видел ли файлы дела, если нет, то сможет ли их посмотреть, если я дам ему то, что он хочет от меня.

Интересно, почему специальный агент Таннер Бриггс потратил время, чтобы узнать обо мне больше, подобно тому, как человек, решивший купить новый компьютер, запоминает характеристики модели, которая привлекла его внимание?

– Какой этаж? – Женщине, которая оказалась в лифте со мной, было слегка за шестьдесят. Ее серебристые светлые волосы были собраны в аккуратный хвост, а костюм сидел идеально.

Вся деловая, точно как специальный агент Таннер Бриггс.

– Пятый, пожалуйста.

Чтобы занять себя хотя бы чем-то, я украдкой еще раз взглянула на женщину и стала собирать ее жизненную историю, исходя из того, как она стояла, как одета, из ее легкого акцента и прозрачного лака на ногтях.

Она была замужем. Без детей. Когда она начала работать в ФБР, бюро было исключительно мужским клубом.

Поведение. Личность. Окружение. Я буквально услышала, как мать учит меня проводить этот мгновенный анализ.

– Пятый этаж, – слова женщины прозвучали резко, и я добавила в свой мысленный список еще один параметр – нетерпеливая.

Я послушно вышла из лифта. Дверь закрылась за мной, и я огляделась, оценивая обстановку. Все казалось таким… обычным. Если бы не контроль доступа на входе и бейдж посетителя, приколотый к моему выцветшему черному сарафану, я бы и не подумала, что здесь борются с преступлениями федерального масштаба.

– А что? Ты ожидала, что ради тебя тут представление с фанфарами устроят?

Я тут же узнала этот голос – парень из закусочной. Майкл. Голос звучал насмешливо, и, повернувшись к Майклу, я заметила знакомую ухмылку, которую он, конечно, мог бы скрыть, если бы захотел приложить хотя бы малейшие усилия.

– Я ничего не ожидала, – сообщила я ему, – у меня нет никаких ожиданий.

Он понимающе посмотрел на меня.

– Нет ожиданий – нет разочарований.

Было непонятно – он выразил одобрение моему нынешнему душевному состоянию или озвучил лозунг, по которому жил сам. На самом деле мне было сложно ухватить хоть что-то о его личности. На этот раз вместо полосатой футболки поло на нем была обтягивающая футболка, а вместо джинсов – брюки цвета хаки. Он выглядел здесь так же неуместно, как и тогда в закусочной, возможно, этого он и добивался.

– Знаешь, – как бы между прочим произнес он. – Я знал, что ты придешь.

Я подняла бровь.

– Хотя и советовал не приходить?

Он пожал плечами.

– Мой внутренний бойскаут должен был попытаться.

Если у этого парня есть внутренний бойскаут, то у меня – внутренний фламинго.

– Значит, ты отведешь меня к спецагенту Таннеру Бриггсу? – спросила я. Прозвучало это резко, но, по крайней мере, без лишнего восторга, восхищения и уж точно без какой бы то ни было симпатии к нему.

– Хм, – только и ответил он.

Майкл буркнул что-то непонятное себе под нос и наклонил голову – единственное выражение согласия, которого я удостоилась. Он провел меня через общий холл и дальше по коридору. Ковер нейтральной расцветки, стены нейтральной расцветки, нейтральное выражение на преступно красивом лице.

– Так что у Бриггса на тебя есть? – спросил Майкл. Я ощущала, как он наблюдает за мной, выискивая проблески эмоций – любых эмоций, – которые показали бы ему, что вопрос попал в точку.

Не попал.

– Ты хочешь, чтобы я переживала на этот счет, – сказала я, найдя в его словах именно это. – Но ты велел мне не приходить.

Он улыбнулся, но в улыбке просматривались жесткость и напряжение.

– Можешь считать меня противоречивым.

Я фыркнула. Иначе и не скажешь!

– Ты хоть намекнешь мне, что происходит? – спросила я, когда мы шли по коридору.

Он пожал плечами.

– Не знаю. Может, перестанешь соревноваться со мной в том, у кого более каменное лицо?

Я неожиданно для себя усмехнулась и осознала, что уже давно не смеялась из-за того, что не смогла сдержаться, а не из-за того, что рассмеялся кто-то рядом со мной.

Улыбка Майкла смягчилась, и на секунду выражение его лица полностью изменилось. Если раньше он был симпатичным, то сейчас стал очаровательным, прекрасным… но ненадолго. Этот внутренний свет исчез так же быстро, как проявился.

– Когда я писал на визитке, я был серьезен, – тихо сказал он. Он кивнул на закрытую дверь кабинета справа. – На твоем месте я туда не входил бы.

И тогда я поняла – я всегда улавливала такие вещи, – что однажды Майкл был на моем месте и открыл дверь. Его предупреждение было искренним, но я все же его не послушала.

– Мисс Хоббс! Пожалуйста, входите.

В последний раз оглянувшись на Майкла, я вошла в кабинет.

– Au revoir, – произнес парень с восхитительно невозмутимым лицом и демонстративно щелкнул пальцами.